* * *
К входу в "Галерею" Маша подошла вовремя. Привычку не опаздывать, усвоенную еще в школьные годы, хорошо закрепило общение со "спонсорами". Эти всегда были пунктуальны. Сначала Маша удивлялась такой точнооти со стороны людей, которые, казалось, могли позволить себе все, что угодно. А потом поняла - все, кроме необязательности. С этой чертой в их мире было не прожить. Все заняты, все замотаны, у всех куча дел, звонков, встреч, совещаний. Поэтому они и не опаздывают - привычка. Поэтому и уходят всегда, как наметили. Что бы она на свидании ни придумывала, как бы ни соблазняла, но задержать партнера больше, чем на десять минут, сверх отведенного им на утехи времени ей ни разу не удалось.
Андрей не появлялся. Маша посмотрела на часы - пять минут девятого. Пере проверила по дисплею мобильника - ровно восемь.
Ох уж эти часы! Их подарил предыдущий спонсор. Сказал - настоящие "Картье". Но что-то, с учетом его мелочной жадности, заставило Машу усомниться, что "родные". Пошла в фирменную мастерскую. Никогда ей не забыть взгляд часовщика: снисходительно-презрительный, все понимающий. Он спросил: "Подарок друга?" - и нахально улыбнулся. Маша взвилась и ответила, как плюнула: "Нет, трахалыцика!" А часовщик вдруг погрустнел и как-то по-доброму, ласково сказал: "Не сердись, красавица! Я же не виноват, что он тебе китайскую подделку подарил. Хорошо, что денег не платила!"
Такого унижения Маша пережить не смогла. Выйдя из мастерской, отправила жадине-спонсору эсэмэску: "Даришь китайские часы, трахай китайские резиновые куклы. Больше мне не звони!" Она с удовольствием представила, как вытянулось его лицо, когда посреди какого-нибудь важного совещания он прочитал эту эсэмэску. Так ему и надо!
"Где же этот Андрей? Так я без ужина сегодня останусь", - подумала Маша и еще раз осмотрелась. Днем она продержалась без обеда, предвкушая хороший ужин в ресторане.
Вчера, когда новый спонсор, с которым она две недели назад познакомилась на сайте "Одноклассники", сообщил, что срочно уезжает, она даже обрадовалась - назавтра днем предстояла встреча с тем, который был для удовольствия. Так что вечер можно и с кем-то из подружек провести. Но спонсор стал настаивать, что ужин за ним, а поскольку его не будет, в ресторан Машу поведет его друг - Андрей. И тезис выдвинул неубиваемый - "Мне приятно тобой похвамтаться. Ты же у меня такая красивая!" Маша поняла, - отказываться не стоит. Еще заподозрит невесть что. И вообще, спонсорам надо потакать, они любят чувствовать свою власть. Привыкли.
Зазвонил мобильный.
- Маша, здравствуйте. Это Андрей.
- Здравствуйте. Что-то вы опаздываете на первое свидание… - Маша стара лась, чтобы голос звучал кокетливо, но раздражения скрыть не могла.
- А вот и нет. Я уже десять минут вами любуюсь. Посмотрите вперед. Нет, чуть левее.
Маша увидела, как охранник-мордоворот услужливо открывает заднюю дверцу стоящей почти напротив нее машины, и оттуда появляется вполне себе приличный дядечка.
"Осторожный. Присматривался", - подумала Маша и порхнула навстречу.
* * *
Утром Маша проснулась по привычке в районе восьми. Андрей еще спал.
Маша подумала, что это всего второй случай, когда она проводит ночь с мужчиной. Первый был года два назад, когда один из фитнес-партнеров зазвал ее к себе на дачу. Правда, тогда они практически и не спали. Может, полчаса всего и дал он ей подремать. А так, конечно, ночь была незабываемой. В остальных случаях все происходило днем. Или поздно вечером. А потом приходилось ехать домой.
Маша подумала, что просыпаться рядом с мужчиной - это прикольно.
Стала рассматривать комнату. Богато. Вот бы ей когда-нибудь заиметь такую спальню…
* * *
Андрей не спал уже минут десять. Чуть приоткрыв глаза, он с интересом наблюдал за Машей. Как та потянулась, по-кошачьи лапками потерла глаза, как принялась рассматривать комнату.
Проснувшись ночью, Андрей положил на видном месте, прямо на краю подзеркальника, пятьсот долларов. Он их сложил пополам с таким расчетом, чтобы на поверхности столешницы они разогнулись и часть купюр торчала вверх. Не заметить деньги было невозможно.
Такую проверку Андрей устраивал впервые. Еще в "Галерее" он понял, что это не просто "девица на вечер". Перед приятелем, конечно, неловко, но Маша его чем-то зацепила с первых минут знакомства, и Андрей понял, что хочет быть с ней. Разумеется, Маша могла и отказать, - на двух стульях не усидишь. Но она легко согласилась поехать после ресторана на караоке, а потом и к Андрею. До дома ей далеко, - стоит ли мотаться Посреди ночи.
Разговор в квартире был недолгим:
- Маша, ты мне понравилась, - Андрей еще не знал, как подступиться. Но волнение, которого он давно не испытывал, охватывало его все сильнее. С удивлением Андрей обнаружил, что есть даже объективные признаки того, что девчушка ему сильно по душе. Засмущавшись, он поторопился сесть.
- Ты мне тоже, - Маша кокетливо улыбнулась. - Только имей в виду, я не сторонница "одноразовых отношений".
- Так и я тоже! - Пылко заверил ее Андрей, поняв, что сейчас эта девушка будет его.
- Я тебе верю. Не станешь же ты обманывать бедную наивную провинциалку? - Маша рассмеялась.
- Мы, провинциалы, должны поддерживать друг друга, - Андрей перенял шутливый тон, с облегчением понимая, что удастся избежать неискренних слов любви, романтического бреда и глупых обещаний.
- Так ты хочешь, чтобы я тебя поддержала? По-моему, ты и так уже готов. Без всякой моей поддержки! - Маша залилась озорным смехом и одним движением руки, как-то очень ловко и при этом изящно сняла блузку. Лифчика под ней не оказалось…
- Жарко у тебя, Андрей! - Маша осмотрелась, будто прикидывала, куда определить одежку. Не найдя ничего подходящего, просто бросила ее в сторону.
- Сейчас будет еще жарче! - прохрипел Андрей, - у него перехватило дыхание…
* * *
Вернувшись домой, Маша вдруг задумалась над прошедшим свиданием. Не вписывалось O0O в привычную схему. Во-первых, Андрей отправил ее на своем "Мерседесе". Мелочь, казалось бы, но обычно ей просто давали деньги на такси. Во-вторых, Маша осознала, что произошло некое "смещение жанров". Если Андрея она зачислила в спонсоры, то почему ей понравилось с ним в постели? Она дважды испытала реальное наслаждение и даже вопреки обыкновению забыла, что спонсору надо подыгрывать. Все было естественно и очень-очень хорошо. Мало того, она и слушала его в ресторане с честным интересом. Утром, правда, он был явно не в настроении, но вечером-то пел, как соловей.
"Стоп, дорогая! Смотри не влюбись. Рано еще. Вначале надо карьеру сделать, на ноги встать", - увещевала себя Маша. И тут же малодушно возражала: "А может, это судьба?" "Какая судьба? - продолжал наставлять суровый внутренний голос. - Он же наверняка женат, таких, как ты, у него десятки. На хрен ты ему сдалась?" "Ну, это мы еще посмотрим!" - тут Маша гордо вскинула головку, и зануда-разумник заткнулся.
* * *
Девчушка Андрея зацепила. Прежде всего порадовало и удивило, что она не навела разговор на деньги. Даже на телефон положить не попросила. А уж это - стандарт. Просто сказала: "Соскучишься, звони". И про семейное положение не спрашивала. Да и общалась как-то свободно, легко, не заискивая. Даже спорила. О чем, правда, Андрей вспомнить не смог. Но точно помнил, что с аргументами, с логикой у этой девочки не по возрасту все в порядке.
Андрей нажал на телефоне кнопку короткого набора.
- Я сейчас спускаюсь.
- Андрей Петрович, так я еще не подъехал. Я же не ракета, - голос водителя звучал растерянно.
- Что значит "не подъехал"?! Ты где? - Андрей завелся с пол-оборота. Для него было абсолютно нетерпимым, когда люди, которым он платил деньги, оказывались недостаточно расторопными или предусмотрительными. Они обязаны угадывать его желания! А тут просто правило, а не желание: машина с восьми тридцати должна ждать у подъезда!
- Так вы же сами меня отправили отвезти…, - водитель замялся, пытаясь подобрать определение помягче для утренней пассажирки.
- Блин! Правильно. Извини. Приедешь, набери, - и Андрей быстро закрыл крышку мобильного.
"Вот это да! Я же ее на своей машине отправил. Что это со мной?" Андрей не так удивился своей забывчивости, как тому, что сорок минут назад, впервые в жизни, отправил ночную подружку на СВОЕЙ машине. Такого еще никогда не случаюсь. И решение принял подсознательно. Ипачит, глубоко девица его затронула.
"Ладно, разберемся! Мне еще только юношеских страстей не хватало", - с этой мыслью Андрей обернулся к кровати, на которой прошедшей ночью все было очень недурственно. Прямо как в молодости.
* * *
- Иннокентий Семенович?
- Слушаю. Ты, котенок?
- Да, Кеша. Давай сегодня…
- Маша, я тысячу раз просил не называть меня Кешей. Это попугаичье имя! - Иннокентий Семенович не то, чтобы стеснялся своего имени, но еще со школьной скамьи, когда одноклассники постоянно дразнили его "попугаем", возненавидел "Кешу". Жена звала его "Кент", близкие друзья "Инок".
- Хорошо, медвежонок! Прости, - Маша все время срывалась на "Кешу", поскольку именно так он был записан в ее мобильнике. "Надо будет переписать на "медвежонка", коли ему это больше нравится, - решила Маша.
- Принято. Слушаю тебя.
- А давай мы сегодня вечерком повстречаемся?
- Что так? Ты же собиралась пойти в институт?
- Собиралась. Но передумала. Ты что, не хочешь?
- Я тебя всегда хочу! - на самом деле Иннокентий Семенович хотел девушек не всегда. Но отказаться от предложения подружки считал невозможным, - любая из них могла обидеться. И даже решить, что он уже "не в форме". А он пока еще в форме!
- Мой личный адвокат готов меня проконсультировать? А можно дважды?
- Ну, это ты погорячилась… - Иннокентий Семенович хихикнул и расплылся в довольной улыбке. Но тут же подумал: "Что-то ей срочно понадобилось". - В шесть тебя устраивает?
- Да, дорогой! Медвежонок, я соскучилась… - Маша не случайно решила встретиться с адвокатом. Дел никаких у N0 к нему не было, но после ночного приключения ей хотелось отвлечься от настойчивых мыслей об Андрее. Влюбляться сейчас никак не с руки. А Кеша и в постели хорош, и болтать с ним всегда интересно.
Вначале он вообще числился "любовником для общения". Но со временем Инк-то нашел нужный ключик, и Маше Отнло порой хорошо с ним и в сексе. Так Что от влюбленности в Андрея "медвежонок" представлялся лучшим профилактическим средством.
* * *
Иннокентий Семенович Будник не относился к числу "звезд адвокатуры".
У него не брали интервью, не показывали по телевизору, не звали на ток-шоу. Да и в судах он практически не появлялся. И тем не менее клиентурой обладал весьма обширной. Очень богатой клиентурой. В своем роде Будник был уникальным адвокатом.
У него наличествовала репутация. А что для адвоката может быть важнее?
Иннокентий Семенович принимал только по рекомендации. С улицы - никого. Он решал вопросы. Нет, он не носил судьям взятки. Он придумывал схемы. Очень часто противники его клиентов спустя какое-то время после того, как Будник принимался за дело, сами приходили, "подняв лапки". Так уж неожиданно складывалась их ситуация, что дальше спорить и судиться с клиентами Иннокентия Семеновича у них пропадало желание.
Будник был специалистом по компрометации. И навыкам этим он обучился не в адвокатуре…
В середине семидесятых студента вечернего отделения Всесоюзного заочного юридического института вызвали к декану. Круглый отличник Будник ума не мог приложить, на чем он так прокололся, что сорвали его прямо с лекции.
Помимо декана в кабинете находился вполне симпатичный дядечка, мило улыбнувшийся вошедшему Буднику.
- Здравствуйте, спасибо, что нашли время, - то ли всерьез, то ли с иронией проворковал посторонний.
- Здравствуйте, Будник. Присаживайтесь, - сурово приветствовал студента декан.
Несколько общих фраз про учебу, про будущую профессию… Переход к делу случился неожиданно. Декан вдруг встал:
- Ладно, я вас на время оставлю. Но только помните, Иннокентий, если вы не договоритесь, вам будет трудно закончить обучение в нашем институте.
- Ну, зачем же так, Пал Палыч? - с неискренним осуждением отозвался посторонний. - Я уверен, что Иннокентий человек разумный. Он все поймет правильно.
Дальнейший ход беседы Иннокентий помнил как в тумане. "Посторонний" говорил что-то о роли СССР в мировой политике, о том, что интересы страны требуют защиты, что люди в КГБ не черти с рогами, а истинные патриоты, что ему, еврею, пробиться в жизни будет трудно. Хоть в стране и нет официального антисемитизма, но объективно карьеру еврею сделать невозможно. А вот на Западе советских евреев принимают хорошо. Относятся с уважением.
- Простите, а вы кто? - перебил Иннокентий. Разговор явно начинал приобретать провокационный характер.
- Понимаю. Странные вещи говорю, да? - "посторонний" улыбнулся и подмигнул.
- Во-первых, я полагаю, что вы не правы по сути. Во-вторых, не возьму никак в голову, к чему этот разговор?
- Хорошая реакция. Правильная! - "посторонний" хлопнул Иннокентия по колену. - Молодец. Мы в тебе не ошиблись. Не зря Пал Палыч называл тебя лучшим на курсе.
- У нас несколько отличников.
- Не в оценках дело. В башке. Ладно, рассказываю, - гость откинулся, поудобнее устроился в кресле, потер подбородок, внимательно посмотрел на Иннокентия. - Давай начнем с того, кто я. Был студентом. Учился в техническом вузе. На четвертом курсе пришли люди из моей нынешней конторы и кое-что в молодых мозгах расставили по местам. В частности, объяснили, что прогресс науки и техники, а я собирался заниматься космосом, обеспечивается учеными разных стран. Не только нашими. И чтобы не тратить кучу народных денег, чтобы цены снижать, пенсии и зарплаты повышать, можно экономить на военно-промышленном комплексе. Но снижать обороноспособность от раны нельзя. Значит, надо добиваться тех же результатов, но с наименьшими затратами. А для этого вовсе не грех заимствовать некоторые изобретения "за бугром". Они - у нас, мы - у них. Потом объяснили мне, неразумному, что сегодняшняя разведка - это не плащ и кинжал, а борьба, соревнование интеллектов. И вот именно по интеллекту я им и подхожу. Короче, сегодня я офицер разведки. Занимаюсь НТР - научно-технической разведкой. Пока все понятно?
- Да, но я же чистый гуманитарий! - Иннокентий пришел в полное смятение от такого откровенного разговора. Ему казалось, что разведчики никогда себя не раскрывают. Да и вообще, он впервые в жизни видел человека, чья профессия окутана таким флером загадочности и романтики…
- Ой, правда? Как же мы так промахнулись? - "посторонний" заливисто, как-то по-детски рассмеялся. - А мы тебя ядерной физике научим!
- Нет, но я действительно не понял, - Иннокентий сразу смутился. Конечно, они знали, что он гуманитарий. И зря он об этом напомнил. По-дурацки как-то получилось. Неожиданно Иннокентий почувствовал: разговор становится для него интересным. Что-то там внутри, непонятное, неосознанное впитывало новую информацию, просило еще, и росло, росло…
- Ладно, гуманитарий. Дальше рассказывать?
- Да, конечно…
- Так вот, поверь мне, ни разу не пожалел, что согласился. Понимаешь, к моим годам, а мне скоро сорок пять, начинаешь задумываться, что ты в жизни полезного для других сделал. Не для себя, любимого, а для близких, родных, для страны своей, для друзей и знакомых. Они, кстати, и есть тот самый народ, про который все говорят, но никто его не видел… Я тебя сейчас не агитирую. Просто свои мысли излагаю. И Пал Палыч ваш не прав. Откажешься - никаких проблем с институтом мы тебе создавать не будем.
- Конечно, за самого Пал Палыча я не отвечаю, но от нас каверз не жди. Вот скажи, ты маму свою любишь?
- Да, люблю, разумеется, - уже потом, Нисколько часов спустя, Иннокентий понял, как ловко разведчик втюрил ему угрозу: за Пал Палыча, мол, не отвечает. Понял И оценил умение невзначай, вскользь сообщить самое главное: откажешься - тебе конец. А так вроде все интеллигентно, на доверии… Но сейчас Иннокентий аж вздрогнул от неожиданного поворота разговора: "Мама-то здесь при чем?"
- Ну вот скажи мне конкретно, по буквам, что ты для нее сможешь сделать через пять лет? Отец, насколько я знаю, большого наследства не оставил. Пенсия у Марии Абрамовны будет пятьдесят два рубля… Что уставился? Мы ребята серьезные. Если идем на встречу с человеком, готовимся, как ты к экзамену. И "шпоры" пишем. Хочешь, покажу?
- Хочу, - Иннокентий поражался все больше и больше умению этого человека овладевать его сознанием. Он уже чувствовал, что разведчик ведет его за собой, но куда, - Иннокентий пока понять не мог. Одно решил: стучать на друзей, на однокурсников не станет. Вот хоть режьте - не станет!
"Посторонний" достал из внутреннего кармана блокнотик, помахал им издалека и сунул обратно в карман.
- Э-э! Так шпоры не делают, - со знанием дела объявил Иннокентий. - Так лекции конспектируют.
- Ладно, не учи ученого, умник. Ты мне лучше про маму ответь.
- Попробую в адвокатуру пробиться. Через пять лет зарабатывать буду рублей триста, надеюсь. Так что проживем как-нибудь.
- Вот именно - "как-нибудь", - передразнил "посторонний". - А мы предлагаем жить не "как-нибудь", а по-человечески. В Америке!
Иннокентий вздрогнул. Это была его тайная мечта. Закончить институт, поработать немного где-нибудь. В адвокатуру без блата он попасть и не надеялся. А потом с той тихой работы подать на выезд в Израиль. И уже по дороге, в Вене или в Риме, попытаться переделать вызов на американский.
- Как это - в Америке? - Иннокентий не мог быстро сообразить, какой реакции от него ждет "посторонний".
- Я знал, что идея тебе понравится, - дружески улыбнулся тот. - Давай-ка, сынок, сегодня в семь вечера у памятника Гоголю встретимся. Поболтаем, погуляем. Будешь себя хорошо вести, я тебя в "Прагу" приглашу. Ты небось и в ресторане-то за всю жизнь раза два-три был?
- Ни одного, - честно признался Иннокентий и впервые смущенно улыбнулся в ответ на лучезарную улыбку разведчика. - Дорого.