* * *
Сергей не стал долго кокетничать, и когда "собачники", утолив голод, перешли к чаю и попросили его попеть, взял гитару. Он не сразу заметил невысокую девушку, примостившуюся в дальнем углу сарайчика. Но когда заметил, отвести взгляд от нее уже не мог. Нет, она не была глянцево-гламурной красавицей. Но чисто русский овал ее лица, короткая мальчишеская стрижка, чуть припухлые детские губы приворожили Сергея. А главное - глаза! Серьезный, вдумчивый взгляд, совсем не детский, и выражение какое-то печальное. Такой взгляд бывает у армянских женщин, у евреек. Но никак не у русской голубоглазой девушки.
Когда народ засобирался по домам, Сергей подошел к Оле:
- Вы чем-то расстроены?
- Нет, ну что вы! Мне очень понравилось. У вас прекрасные песни. Умные и очень мелодичные. - Оля разволновалась от близкого присутствия юноши. Такого раньше с ней не случалось.
- Спасибо! Мне это важно. Но вы ведь не из-за моих песен расстроились?
- А я не расстроилась. Я просто вообще слишком серьезная, - Оля постаралась улыбнуться.
- Извините за наглость, а можно я вас Провожу до дома?
- Да, конечно! - моментально согласилась Оля и тут же осеклась. Как он ее проводит, когда она за рулем? Бросить машину здесь, доехать до дома с ним, на его машине, а потом вернуться за своей? Или послать папиного шофера? Но он уже закончил работу. А срывать человека из дома неудобно. Самой же возвращаться за машиной в такое позднее время как-то стремно.
- Только у меня нет машины. Вы далеко от метро живете? - будто угадал ее мысли Сергей.
- Да, далековато… - ехать на метро, а потом на троллейбусе Оле никак не хотелось. Даже не то чтобы не хотелось, она патологически боялась метро. Спускаясь под землю, а несколько раз это сделать пришлось, она испытывала удушье от вонючих попутчиков и дикий страх от мысли, что на поверхность из-под земли она уже не выйдет. Папа успокаивал, - "у всех свои тараканы", а денег на машину дома и на такси за границей, слава богу, всегда хватит.
- Простите меня, - Сережа явно засмущался. - Но такси предложить не могу. Я не очень много зарабатываю.
Олю так растрогали его растерянность, незащищенность и искренность, что ей почему-то захотелось погладить юношу по голове, успокоить, приободрить.
- Не переживайте! Я знаю выход из положения. Мне сегодня папа дал свою машину. Так что я на колесах. Просто давайте я вас отвезу до дома, а будет считаться, что вы проводили меня. Идет? - Оле ситуация показалась забавной, она улыбнулась.
Сергей засмущался еще больше.
- Нет, это уж совсем неловко по луча-, ется. Я, выходит, предложил проводить вас, а на самом деле вы будете подвозить меня. Нет, так не годится.
- Да бросьте вы! Просто сегодня я "на коне"! В смысле…
- Я понял. У меня вообще с чувством юмора нормально.
- Ну и прекрасно. Меня, кстати, Оля зовут.
- Ой, простите, я не представился. Сергей.
* * *
Под новый 2009-й год, Ассоциация банков России проводила "корпоратив". Кризис далеко еще не миновал, и хотя банковская система усилиями в большей степени правительства, чем самих банкиров, устояла, настроение было весьма тревожное. Любимой темой для разговоров в "денежной среде" стал вопрос, за что вручают Нобелевскую премию по экономике, при том что экономисты хорошо разбираются только в прошлом, ничего не понимают в настоящем и совсем по-разному предсказывают будущее. Соль шутки сводилась к тому, что "нобелевку" получают те, кто наиболее достоверно предсказал прошлое.
Наиболее популярным анекдотом среди банкиров значился следующий. Один бомж спрашивает другого: "А у тебя знакомые банкиры есть?". "Нет", - ошарашено отвечает тот. "Значит, скоро будут!"
На кризисе между тем Андрей прилично заработал. Один из компаньонов по банку, помимо прочего, занимался строительством. Отрасль эта прилично "подсела", а компаньон был по уши в кредитах.
В том числе и от собственного банка. Короче говоря, когда долговая удавка на шее затянулась достаточно сильно, ему пришлось продать свою долю в банке с очень большим дисконтом. Андрей купил компаньона с потрохами, нашел, где перекредитоваться, заморозил стройки и стал ждать оживления рынка. По его собственным оценкам, капитал "подрос" миллионов на сто пятьдесят.
При этом его раздражало и не давало радоваться жизни то обстоятельство, что "официально" он сильно обеднел. Если до кризиса в летнем номере журнала "Форбс" за 2007 год он вошел в список ста самых богатых людей России с оценочной стоимостью в триста пятьдесят миллионов долларов, то теперь из "золотой сотни" вылетел. И поскольку в "Форбсе" его фамилии не было, "крутизна" Гвоздева формального подтверждения не имела. Конечно, Андрей понимал, что стоимость того или иного бизнесмена определяется весьма условной рыночной оценкой его акций. И если Андрей "вошел" в строительство, а сама отрасль лежит, значит, оценка его активов полетела вниз. Понимал Андрей также и то, что с началом оживления рынка он бу дет одним из первых, кто резко поднимется "в глазах экспертного сообщества". Уж что-что, а строиться-то люди будут…
Но сейчас Андрей пребывал в постоянном раздражении. Ему казалось, что все окружающие знают о его "беде" и смотрят на него с жалостливым снисхождением.
- А как ты меня представишь своим коллегам? - Маша вертелась перед зеркалом, привыкая к купленному пару дней назад моднейшему платью от "Moschino".
- Как эскорт! - огрызнулся Андрей. Вот уж что его меньше всего сейчас беспокоило, так это статус Маши. Через пару часов ему предстоит войти в помещение, где десятки глаз будут изучающе разглядывать его, бывшего "стольника", а теперь рядового банкира. И не важно, что там будет еще человек двадцать в таком же положении. Ему-то от этого не многим легче…
Маша же находилась в прекрасном расположении духа. И от нового платья, которое ей невероятно шло, и от гарнитура от "Bvlgari" из самой последней коллекции, который Андрей подарил ей сегодня утром. Не знала Маша, правда, что расщедрился Андрей лишь потому, что вече ром перед коллегами его дама должна выглядеть "на миллион". Чтобы никто ничего напрасно не заподозрил. Вернее, наоборот, заподозрил и понял, что у него, Андрея Петровича Гвоздева, все в полном порядке. В полном!
- Ну зачем ты так раздраженно, Андрюша? Я в чем-то виновата? - Маша никак не хотела конфликта. К тому же она была искренне благодарна Андрею. Иногда она представлялась себе бездомной голодной кошкой, которую Андрей подобрал, пригрел, накормил…
- Прости, дорогая! Прости. Просто я на нервах.
- Да не стоит тебе волноваться, это мне интуиция подсказывает! - Маша подошла к Андрею и нежно его поцеловала.
- Скажи, - Андрей отстранился, - а тебе нужен я или мои деньги? Только честно, я не обижусь.
Простым "ты" ограничиться было нельзя., Прозвучало бы неискренне, даже будучи абсолютной правдой. Это Маша сообразить успела.
- Для меня, Андрюша, твои деньги имеют лишь одно значение. Ты пробился сам. Ты все заработал сам, а не папа тебе дал. Для меня твои деньги просто градусник, показывающий уровень твоего ума и деловых качеств. Если мужчина к сорока годам нищий, то это не мужчина. Давай я так сформулирую: я люблю тебя. Люблю в том числе и потому, что твои деньги доказательство твоих силы, воли и ума. Понимаешь? Я не деньги люблю. Подарки приятны, но это… Это так, семейные игры мужа и жены. Хотя, конечно, я не жена.
- Пока, - слова Маши лились как бальзам на рану.
- Что? - Маше показалось, что она ослышалась.
- Я говорю - пока. Пока не жена.
- Да ладно! Оставь! Ты никогда на мне не женишься. Вот на это у тебя смелости не хватит.
- Посмотрим. А при чем здесь смелость?
- Ну, а вдруг я просто расчетливая щучка, решившая тебя обобрать?
- Уж лучше умная щучка, чем дура-алкоголичка!
Маша внимательно посмотрела на Андрея. Нет, он не шутил…
* * *
На банкирском корпоративе Андрей светился словно новый пятак. Представлял Машу друзьям-приятелям как новую жену, так сказать, "жену второго поколения". Маша поддерживала шутку, добавляя - "модифицированная модель, тюнингованный вариант".
К концу вечера Андрей прилично выпил. Загрустил. И стал пить еще больше. Домой его Маша везла уже совсем никаким. Но хуже было другое. Андрей пил и назавтра, и на послезавтра. Пил зло, молча, просил его не трогать. К телефону не подходил. Кто-то звонил поздравить с наступающим Новым годом. Андрей велел Маше говорить, что его нет дома.
Тридцать первого декабря утром зашла сияющая счастьем Оля. Увидела состояние отца, осуждающе посмотрела на Машу, развернулась, бросила через плечо: "Куда же ты смотришь?" - и ушла.
Встреча Нового года провалилась. В десять вечера, когда пришло время ехать в ресторан, Андрей был пьян. Билеты, по семьдесят пять тысяч штука, пропали. Маша хотела было поехать одна, но потом поняла, что это будет ошибкой. Всплакнула от обиды, позвонила маме и осталась дома.
Второго января Андрей "вышел из пике". Стал извиняться перед Машей, вспомнил, что у них давно не было секса, но… Опять стал извиняться, объясняя свою неудачу проклятой выпивкой и нервами. Маша, как могла, его успокаивала. Но ей стало страшно. Она все время вспоминала Сашу, маминого второго мужа. Что же это получается, у них с мамой на роду написано жить с алкоголиками?
В середине дня Андрей неожиданно заявил, что вечером улетает в Новосибирск. Маша поняла - все кончено. Он летит к жене и сыну. Потом позвонит ей оттуда и скажет, чтобы она съезжала. Ну и ладно! В конце концов, ей есть где жить, есть на чем ездить, есть где работать. Тут она с ужасом поняла, что забыла позвонить Иннокентию Семеновичу - поздравить с Новым годом. Стала набирать эсэмэску.
Андрей, увидев, что Маша ковыряется с телефоном, спросил:
- Договариваешься с кем-то о встрече? Чтобы вечер свободный не пропал? - Он попытался безразлично улыбнуться. Мол, просто шучу. Хотя на самом деле напряженный взгляд говорил о другом.
Маша подошла к нему и протянула руку с телефоном.
- Прочти! Проверь, я грамматических ошибок не сделала?
- Перестань, я же шучу, - Андрей почувствовал неловкость.
- Я настаиваю, прочти! - тон Маши не оставлял Андрею выбора. В эсэмэске Маша действительно поздравляла Будника с Новым годом и извинялась, что с опозданием. Объясняла причину - утопила телефон в ванной и только сегодня смогла купить новый.
Андрей успокоился. Кажется, ей действительно можно доверять. И причину-то задержки с поздравлением придумала грамотно. Он бы не сообразил.
Через пятнадцать минут от Иннокентия Семеновича пришел ответ: он на лыжах с женой и внучкой, в Италии. Вернется десятого. Одиннадцатого предлагает встретиться. Соскучился. Маша коротко, чтобы Андрей не видел, ответила: "ОК".
* * *
Из Новосибирска Андрей вернулся седьмого - отметить Рождество с Машей и поздравить Олю. С порога сообщил, что о разводе с Аней договорился. Заявление в суд, сын-то еще несовершеннолетний, подали. С судьей взаимопонимание за небольшую плату достигнуто. Развод десятого марта.
- Она так легко согласилась? - Маша не верила своим ушам. Не бывает, чтобы так быстро исполнялись мечты.
- А куда ей было деваться? Миллион долларов на ее счет плюс квартира. Да еще ежемесячно ей десять тысяч на пять лет и десять тысяч до совершеннолетия сына.
- Я дорого тебе обхожусь, милый? - Маша решила пококетничать. Когда женщина не знает, как правильно поступить, она начинает кокетничать. Маша не являлась исключением.
- Дорого обходится свобода, а не ты! - Андрей был серьезен. И горд от своей решительности.
Оля достаточно спокойно, можно даже сказать философски, относилась к папиному роману с Машей. Нет, конечно, будь на месте Ани ее мама, реакция была бы иной. А так в какой-то мере даже приятно. Аня стала виновницей расставания родителей, а теперь сама "подвисла". Хотя поиграет папа с Машей, потом будет другая…
А вообще Маша Оле даже нравилась. В чем-то хотелось ей подражать. Острая на язык, с быстрой реакцией, всегда позитивная, всегда "нет проблем". Больше всего Олю подкупало то, что Маша не только не пыталась вбить клин между нею и отцом, но, наоборот, при малейших разногласиях всегда брала ее сторону. Подругами они не стали, уж больно разные имели приоритеты в жизни, но приятельницами - вполне.
Оля сильно зауважала Машу, когда та взвалила на себя второе высшее образование. Правда? С Олиной точки зрения, что экономист, что юрист - профессии паразитические. Папино банкирство, кстати, тоже. Другое дело ее медицина! Но по-любому девушка, которая могла бы не вылезать из фитнеса, соляриев и бутиков, грызет науку, пытается сама встать на ноги. Это вызывает уважение.
Ситуация изменилась, когда отец как бы невзначай бросил, что собирается на Маше жениться.
- Ты ставишь меня в известность или спрашиваешь совета? - разговор происходил дома у Оли в один из редких теперь визитов отца.
- А я должен спрашивать совета?
- Если ты меня считаешь посторонней или ребенком, то нет. Если родной и взрослой, - да.
- Ну, и какое твое решение?
- Решение будет твое. И только твое. А совет может быть мой.
- Слушай, ты, как мой адвокат. Не крючкотворствуй. Что по сути? - Андрей начал раздражаться.
- Ответишь мне на несколько вопросов?
- Детектор лжи принести?
- Пап, что ты злишься? Я же хочу совет предложить. Чтобы тебе легче далось решение. Чтобы ты сам в себе разобрался. Забудь, что я дочь. Представь, что я профессиональный психолог.
- И сколько мне будет стоить консультация? - Андрея развеселила мысль, что он словно крутой американский банкир завел личного "мозгоправа".
- Чтобы не разрушать привычное для тебя представление о человечестве, деньги стоит с тебя взять. Но поскольку речь идет об отце… И кстати, о моей очередной мачехе, то на всякий случай немного. Давай сто рублей, - Оле показалось забавным, что ее первым пациентом стал собственный отец.
- Почему "очередной"?
- Вот и первый вопрос. Ты думаешь, что проживешь с ней до старости?
- Ну да… - Андрей задумался. - Пожалуй, да.
- У нее испортится фигура, сморщится кожа… - Оля испытующе смотрела на отца.
- Это не самое главное. Теперь это для меня не самое главное, - уточнил Андрей.
- А что самое главное?
- Она, понимаешь, живая. И искренняя.
- В чем?
- В своих желаниях. Она не хитрит, а говорит все достаточно открыто. И потом, она не ворует.
- Что значит "не ворует"? - Такой неожиданный поворот темы насторожил Олю.
- Я несколько раз оставлял на столе деньги. Много денег. Она ни разу к ним не притронулась.
- А другие?
- А другие почти всегда либо брали тайком, либо начинали просить, чтобы дал.
- Хорошо. Допустим, деньги ее интересуют не в первую очередь. А что ее интересует?
- Карьера.
- Тогда получается, ты "не при игре"?
- Почему? Мы бы могли вместе работать. И потом, это вызывает уважуху.
- Ну да, семейный бизнес: она твой юрист, я твой психолог, подрастет Костик, будет твоим водителем.
- Костик мой сын…
- От Ани, - со злостью перебила Оля.
- Он же не виноват в этом. - Для Андрея не было секретом, что Оля Костика недолюбливает. Он считал это нормальной детской ревностью сестры к брату от другого брака. Надеялся, что со временем неприязнь дочери пройдет. Но сейчас понял, что для Оли Костик по-прежнему - враг.
- Проехали. А ты хочешь, чтобы Маша тебе родила?
- Да.
- Ты в этом уверен?
- Слушай, я еще достаточно молод. И по деньгам могу себе позволить поднять троих детей…
- Во-первых, я уже поднялась…
- Перестань меня перебивать! - вскипел отец. - Поднялась она. Вот замуж выйдешь, тогда…
- А не выйду, так и будешь меня всю жизнь содержать?
- Придется. Не стану же я сволочью.
- Почему сволочью?
- Есть такая шутка: сволочи - это родители, которые не хотят содержать своих детей до их пенсии.
- Забавно. Вернемся к теме.
- А что я могу тебе еще сказать?
- У тебя, пока ты с Машей, были другие женщины?
- А тебе не кажется, что такой вопрос отцу задавать несколько неприлично?
- Отцу - да. Пациенту - нет. А поскольку мы договорились на сто рублей, ты хоть и плохонький, но пациент.
- Давай передоговоримся на сто долларов, и я стану хорошим пациентом.
- Ты станешь тридцатью плохонькими.
- Почему тридцатью?
- Пап, ты банкир или куда? - Оля прыснула от смеха.
- При чем здесь банкир?
- Обменный курс рубль-доллар - тридцать к одному. Соответственно, гонорар в сто долларов - это тридцать плохоньких сторублевых пациентов.
- Да ну тебя! - теперь и Андрей рассмеялся.
- Ладно. Психотерапевт из меня не получился. Женись!
- Почему?
- А потому, что мне Маша нравится. И с холостяцкой жизнью тебе пора завязывать. Ты при Маше хоть пить перестал. Уже польза! Ну, Новый год не в счет. Ты, видимо, тогда, накануне своего "пике", как раз и задумался в первый раз о женитьбе?
- Да, - Андрей растерялся. - А как ты догадалась?
- Так я же на собаках все время экспериментирую. А все кобели одинаковые. Боятся лишиться свободы…
- Ну, если я кобель, то ты…
- Ага! А я этого и не скрываю.
Оля встала, подошла к отцу, поцеловала его в щеку и позвала пить чай. Андрей смотрел на дочь счастливыми глазами. Ею можно гордиться. Правда, Маша, конечно, покрасивее. Но и Оля - вполне себе ничего.