– Мальчик?.. Какой еще мальчик?!..
– Подросток... Которого ты считаешь своей копией... Ты помнишь, мне звонили, в мой адрес поступил телефонный звонок...
Они уже выходили из офиса. Пока еще не закрылась дверь, Не-Маркетинг бросил взгляд на внука фотографа: он смотрел вслед коллегам прищурившись и, как показалось Не-Маркетингу зло... От прежнего недоумения теперь не осталось и следа.
Когда за ними закрылась дверь офиса, Маркетинг сказал:
– Пойдём на лестницу.
Не-Маркетинг молча пошел за ним. Когда они были почти уже у двери на лестницу, Маркетинг с досадой пробормотал:
– Что же это такое?! В один день все на меня свалилось!
– Что свалилось?.. Куда ты меня тащишь?! Что стряслось?.. Я говорил с Лебоком!..
– Сейчас, сейчас... Неужели ты не можешь уделить мне всего пару минут?!.. Получается с этим новичком тебе интереснее, чем со мной!.. Сейчас все скажу... Я все тебе сейчас расскажу! Подожди секундочку и ты все узнаешь!
Они вышли на лестницу. Курившие там молодой мужчина и женщина покосились на них с необъяснимой неприязнью. Маркетинг, потянув за собой Не-Маркетинга, спустился на один лестничный пролет вниз и уже там приглушенным голосом начал говорить:
– Ты в это не поверишь, но это правда!.. Едва ты куда-то убежал, ко мне подошла эта самая помощница Главного бухгалтера и сказала, что в коридоре меня дожидается какая-то нехорошая, странная женщина...
Он продолжил после небольшой паузы:
– Сам понимаешь, я перепугался. Кто бы это мог быть?!.. Кто вообще может меня так дожидаться?.. Какая-то женщина... Нехорошая... Да еще и странная!.. Помощница бухгалтера сразу же куда-то убежала, так что спросить ее я ни о чем не успел... Мадам С., слава богу... В общем погибла... Так что дожидавшаяся меня женщина, явно, была не ею. А кто еще может быть нехорошим да еще и странным?.. Я сразу вспомнил, что помощницу бухгалтера вызывали в органы, значит, подумал я, и меня дожидается кто-то из органов. Но тогда почему помощница бухгалтера назвала эту женщину странной?.. Я еще подумал: а стоит ли мне вообще выходить в коридор, но тут же сообразил, что прятаться от органов глупо и плюнув на свои сомнения отправился в коридор... Кто же столь загадочным и странным образом меня дожидается?!.. Может это по бизнесу? Но почему тогда в коридоре?!.. Нет, это не по бизнесу... "И это никак не связано с представительством!" – решил я. Я так от всего этого занервничал, что за секунды, пока шел через офис... В общем... Выхожу... Состояние... Ты понимаешь...
Не-Маркетинг слушал не перебивая. Маркетинг воскликнул:
– Представляешь, каково было мое удивление, когда я увидел там эту девчонку?!
– Какую девчонку?!.. Я ничего не понимаю!
– Мою родственницу, ту, что приехала на съемки телепередачи! Эльвиру!..
– А-а, вот что! – протянул Не-Маркетинг, хотя совершенно не понимал, зачем Эльвира могла заявиться в представительство. Хотя... Почему бы ей и не заявиться?!.
– Да, Эльвиру, дьявол ее побери! Та, которая мне вовсе по крови и не родственница, а лишь приемная дочь моих дальних родственников, которая, как ты знаешь, очень обрадовалась, когда узнала, что дочь она им не родная...
– Зачем она приехала?
– Требовать денег!
– Вот как?!..
– Да. Она сказала, что не могла отложить этого важного разговора...
Маркетинг немного помедлил, а потом торжественно заявил:
– Дело в том, что ей срочно необходимы деньги для посещения врача!.. Да, деньги!.. Так как она беременна... Потом она не хочет оставаться в гостинице, а хочет переехать жить ко мне!.. Видите ли, для ее здоровья так будет лучше!..
Тут же Не-Маркетинг обо всем догадался. Он даже не смог бы себе объяснить, как ему на ум мгновенно пришла догадка, которая потом оказалась совершенно правильной. Мысли в голове закружились в отчаянном хороводе... Лишь одно в эту секунду было ему неясно: а чего же от него хочет Маркетинг?! За этим разговором должна стоять тайная цель. Ведь он наверняка затащил его на лестницу не чтобы делиться переживаниями...
Не-Маркетинг напрягся... Вот сейчас Маркетинг скажет еще что-то важное и вслед за этим он побежит наверх, в офис. Он здесь ловил лишь еще какую-то подробность: быть может, скажет он еще что-то – какую-то подробность, важную деталь!..
– Сам понимаешь, один раз я от нее и так еле избавился, поселив ее в гостинице!.. Но в гостинице она, видишь ли, оставаться больше не хочет!.. Оно и понятно: зачем ей гостиница... – продолжал Маркетинг, заглядывая ему в глаза. – Ты же понимаешь... Маленькая квартира, беременная родственница, которая вовсе не родственница. То есть родственница, но... Я испугался, я думал она станет меня шантажировать...
Тон Маркетинга становился все напряженней и напряженней:
– Так, знаешь, перед родственниками... Все же я в некотором роде взял ее под свою опеку. Она уже требует денег... Обрати внимание, она называет будущим счастливым отцом... Кого, как ты думаешь?
Не-Маркетинг пристально смотрел на него и ничего не говорил. Маркетинг произнес:
– Я думаю, ты уже догадался: мальчишку! Твоего подростка!.. Сказала: отец будущего ребенка сейчас здесь, его принимают на бизнес-курсы при представительстве... Она уже один раз в столицу приезжала, ненадолго. Тоже в связи с передачей. Тогда все и произошло... Успела... Но с этим она как-то немножко путается...
Не-Маркетинг рванулся наверх: он боялся не успеть, не застать...
Курившие одним лестничным пролетом выше мужчина и женщина резко повернулись к стремительно перескакивавшему через ступеньки Не-Маркетингу. Маркетинг, – он кинулся следом, – успел схватить его за руку и чуть не вывихнул ее. Он, приближая к его лицу свое, выпалил громким голосом, – вот именно так он должен был сделать, если бы старался произвести своим известием наисильнейшее впечатление:
– Обрати внимание, она значительно старше подростка! И не хочет избавляться от этой беременности категорически. Ни в какую не идет ни на какие разговоры! Ты же понимаешь!.. Тут расчет! Деваться ей в Москве совершенно некуда, с другой же стороны – план в том, чтобы зацепиться в Москве любой ценой. Ведь она же говорила, что с приемными родителями – моими родственниками – порвала окончательно и бесповоротно. Бедный подросток! – только тут он отпустил руку Не-Маркетинга, которую крепко все это время держал.
Потом на ужасно патетической ноте Маркетинг воскликнул еще раз:
– Бедный подросток! Пропала юность! Молодость – к черту! Все у него пропало! Ему – окончательный конец! Теперь вся его жизнь будет окутана черным дымом этой Эльвиры. Конец светлым и радостным дням его детства!
Не-Маркетинг махом перепрыгнул через несколько ступенек, а вырвавшись в коридор, чуть не сбил шедшую по нему помощницу Главного бухгалтера. Он подбежал к двери в офис, распахнул ее и быстрым шагом дальше – в кабинет Главы представительства.
Едва он оказался на пороге, тотчас встретился глазами с Главой, – тот сидел за своим большим полированным столом и держал руки на клавиатуре ноутбука. Неожиданное появление Не-Маркетинга, видимо, отвлекло его от какой-то работы... Взгляд у Главы представительства был испуганный.
Подростка в кабинете не было...
– Где подросток? – машинально спросил Не-Маркетинг. В этот момент ему было все равно, что подумает о нем Глава. Так или иначе, он все равно уже был уволен из корпорации.
Тот недоуменно пожал плечами:
– Он ушел!
Не-Маркетинг поспешил прочь из кабинета. Выйдя быстро на середину офисного зала, осмотрелся – подростка нигде не было видно. Тогда он кинулся в коридор. И к лифтам, и через полминуты уже выходил из кабины внизу... Вместо него, ему навстречу туда торопливо вошла группа индусов в деловых костюмах. В бизнесцентре арендовали офисы компании из самых разных стран мира.
Выйдя из лифтового холла в лобби Не-Маркетинг увидел следующую картину...
У дальней стены стоял Иван Бобылев, – они о чем-то разговаривали с внуком фотографа. Эльвира – та самая девушка, приемная дочь дальних родственников Маркетинга – стояла тоже с ними. В их разговоре она, похоже, не принимала участия, молча переводя взгляд с одного на другого.
Отец стоял к сыну спиной и видеть его не мог, но внук фотографа, тут же заметивший Не-Маркетинга, что-то сказал ему... Даже отсюда Не-Маркетинг заметил, как ужасно вздрогнул Иван Бобылев. Но он так и не повернулся...
Эльвира принялась смотреть на Не-Маркетинга не отворачиваясь и, похоже, совершенно не стесняясь. Лебок же, когда направился к Не-Маркетингу, что-то на ходу бросил ей и Ивану Бобылеву. Тот по-прежнему не поворачивался к сыну, словно не замечая его.
Когда Лебок подошел к Не-Маркетингу, тот раздраженным тоном спросил его:
– Зачем сюда вы его притащили?! – он говорил про появление Ивана Бобылева. – Что вам от меня нужно? Через небольшую паузу он добавил:
– Зачем вы меня преследуете? Что вы его сюда таскаете?
Ответ Лебока был высказан не менее раздраженным тоном... Они оба словно бы с самого начала решили окончательно поругаться друг с другом:
– Перестаньте! Я не таскаю его сюда! К вашему сведению, он сам сюда пришел... Вообще-то он не к вам! Он сопровождает Эльвиру. Она пришла сюда к Маркетингу... Так получилось!..
– Что за ерунда?!.. Что за странные информации?!..
– Скоро, сейчас вы все узнаете. Он хочет поговорить с вами... Только берегитесь: он не в духе и настроен ужасно скандально. Я еще, на ваше счастье, вовремя перехватил его – он направлялся в офис, хотел побеседовать с вами там. Высказать вам все... Я отговорил его, объяснил, что у нас в представительстве сложная ситуация...
– Что вы ему сказали?
– Да ничего я ему не сказал! Ничего конкретного... Просто сказал: ситуация сложная. Он как ни странно проникся...
– Почему "странно"?
– Он был настроен агрессивно, все ругал вас!..
– Понятно...
– Но потом он сказал, что отложит разговор... Он любит вас...
– Где подросток?
Вдруг откуда-то из-за спины Не-Маркетинга вышел подросток и встал рядом с ним. Печально посмотрев сначала на Не-Маркетинга, потом – на Лебока, он в конце-концов остановил свой взгляд на Не-Маркетинге...
– Я искал тебя! – не дожидаясь, пока подросток скажет что-то, выпалил Не-Маркетинг.
– Я так и думал, что вы станете приставать ко мне. Что вам от меня нужно?!.. Я ничего не буду обсуждать с вами. Вы мне никто, вы – не мой родственник, так что я не буду с вами ничего обсуждать. Забудьте про меня навсегда. Я – человек поконченный... С моей жизнью покончено, будущего у меня нет с этой недели. Осталось одно лишь прошлое, но о нем люди очень скоро забудут...
– Что происходит?.. Я только сегодня узнал...
Подросток вскинул глаза:
– Что? О чем вы говорите? – зрачки его были расширены.
– Эта девушка, Эльвира...
Не-Маркетинг осекся: именно в ту секунду, когда он сказал об Эльвире, он отчего-то повернулся в ее сторону и увидел, – она идет к нему. Медленным шагом, упорно глядя на него, она шла к нему через лобби...
Тем временем Иван Бобылев остался совершенно один у стены лобби. Он по-прежнему стоял спиной к сыну. Должно быть, он полагал: повернись к сыну – и уже нельзя будет делать вид, что не замечаешь его. А "заметить" его он почему-то не хотел...
Глядя на Не-Маркетинга подросток вдруг проговорил слова, которые тот в первое мгновение даже отчего-то не понял, хотя они были просты, очень просты и не понять их было невозможно:
– Это моя программа возмужания!.. Так нужно. Так было нужно... Эта ее беременность – это главная часть моей личной программы возмужания... Очень мрачная и тоскливая, но очень необходимая программа. А главное – неизбежная. Я не в силах идти против своих инстинктов, а главное – это бессмысленно. Темные инстинкты, которые во мне сидят, все равно возьмут верх. Они во мне слишком сильны. Не знаю почему, и я даже не могу обвинять дурную наследственность – от всех других членов своей семьи я слишком отличаюсь.
И он добавил затем:
– В этом мире всегда так бывает: да, уходит одна жизнь – моя, светлая и радостная, – но зато ей на смену всегда приходит другая... Новая жизнь!.. Да, новая жизнь! Так нужно! Поймите! Вы поймете меня!.. Все плохо, но так надо и иного пути в жизни нет.
Не-Маркетинг воскликнул:
– Что ты несешь?!
В нескольких шагах от них уже была Эльвира и Не-Маркетинг перехватил тревоженный взгляд, брошенный не нее Лебоком. Только что тот выслушал слова подростка про программу возмужания и новую жизнь с совершенно спокойным и серьезным видом... Уж этого-то с его чемоданчиком неблагополучия нельзя было удивить никакими словами про программу возмужания и темные инстинкты!..
Но вдруг, словно торопясь сказать это прежде, чем к ним подойдет Эльвира, внук фотографа выпалил:
– Он сошел с ума!.. Он именно несет, сам не знает что!..
Глаза внука фотографа округлились.
Уловил Не-Маркетинг в эту секунду и то, что Иван Бобылев как-то очень медленно, точно бы терзаемый сомнениями, поворачивается к ним. Происходило это очень постепенно, как будто показывали кадры замедленной киносъемки.
С шумом выдохнув воздух и тут же вдохнув и вот еще секунда и он скажет что-то – в его взгляде была ненависть – подросток уставился на Лебока... Нет, он впился в него глазами!
– Может, занятия отвлекут его. Я специально запихнул его на корпоративные курсы... Впрочем, что толку! – испуганно пробормотал тот. Странно: он боялся этого мальчишку, взгляд его явно наводил на него страх.
Подросток не сказал ничего. А возле них была уже Эльвира... Она тяжело дышала, – как хищница, которая настигла-таки свою жертву и вот через мгновение с шумом и злобным рыком вонзит в нее свои смертельные клыки.
Иссиня-черные, крашеные густые и длинные волосы Эльвиры навевали ко всему какие-то ассоциации с конским хвостом. Личико ее было еще совершенно детским, глаза злыми и цепкими... От нее пахло потом, больными зубами и губной помадой. Действительно она была похожа на лошадь, которая покрывает, разбрасывая в разные стороны пену, последние метры перед финишем! О, эти скачки! О, скаковые лошади! Конечно они рвутся в поту и неистовстве вперед! На что только они ни способны, когда несутся с топотом к цели! А эта Эльвира еще и была к тому же темной лошадкой – в прямом и переносном смысле... Так подумал Не-Маркетинг. Информаций о ней на данный момент времени имелось чрезвычайно мало и все – сплошь негативные. Трудно было работать – анализировать информации – в такой ситуации: страшно, мало времени, неуютно.
Вид у подростка был чрезвычайно грустный: как агрессивно ни вел он себя, тоска его была заметна.
* * *
Когда Эльвира подошла к ним, Лебок с ужасным негодованием в голосе неожиданно заявил – причем очень громко и на все лобби:
– Эта дрянь не хочет избавляться от ребенка!.. Дрянь! Дрянь!..
Эльвира замерла и как показалось встрепенувшемуся Не-Маркетингу, эти слова оказались для нее полной неожиданностью. Ненавидящим взглядом она поначалу просто уставилась на Лебока, а потом взвизгнула:
– Это мой последний шанс!.. Я не хочу избавляться от ребенка!.. Это мой последний шанс! Шанс иметь детей!.. Там, у нас в городе... Врач...
В лобби были еще люди, – разумеется взвизги Эльвиры они услышали!.. У дальней стены лобби, – Не-Маркетинг видел это краем глаза, – Иван Бобылев все-таки повернулся к нему лицом...
– Мне говорил врач!.. – опять с ужасающей злобой взвизгнула Эльвира. – Я один раз уже избавлялась от ребенка!..
Какая-то ужасная тоска, ужасная подавленность проглянула во всем облике подростка...
– Больше не хочу!.. Скоты! Какие же все скоты!.. – продолжала визжать Эльвира. Действительно у нее на губах появилась пена, как у загнанной лошади.
К ним в этот момент очень неспеша направился Иван Бобылев.
Вдруг подросток шагнул к Лебоку и вид у него был такой, будто в следующую секунду он набросится на родственника с кулаками... Лебок, почему-то заметно опасавшийся мальчишку, весь сжался, и Не-Маркетинг обратил внимание, как явное торжество промелькнуло у Эльвиры в глазах.
– Не смейте! Не смейте говорить ей такие слова! – зашипел подросток сдавленно. – Да, она дрянь, ну и что с того?! Я понимаю, что она дрянь – ну и что же?!.. Разве вы не хуже её во сто крат?!.. Причем все?! Она по крайней мере поддерживает мою программу возмужания, она беременна, наконец! А вы?! Вы что сделали для меня?!.. Поделился хоть кто-нибудь из вас хоть какой-нибудь информацией, которая мне так необходима?!.. Да ни разу!.. А она так здорово поддержала меня и дала мне всю информацию!.. И пусть она будет хоть трижды дрянь, она – единственный мой близкий человек!..
– О, Эльвира! О, ангел! Как они смеют тебя трогать?! – закричал находившийся уже рядом с ними Иван Бобылев. – Бедная девочка, оставьте ее в покое!.. У нее будет ребенок! Мой ребенок!.. Мы будем все жить дружно и счастливо! Это будет настоящая идиллия!
Учитывая ужасный вид Ивана Бобылева, его невероятную внешность персонажа фильмов ужасов вдвойне было непонятно – искренне говорит он или все же кривляется. Но словно бы не слышал последних слов его подросток... Не-Маркетингу даже показалось, что он слышал, но словно бы оказался избирательно глух к этим словам про "моего" ребенка (то есть ребенка Ивана Бобылева, получается, его, Не-Маркетинга, брата или сестричку).
Взгляды людей, находившихся в этот момент лобби, были обращены исключительно на Не-Маркетинга, Лебока, подростка, Эльвиру и Ивана Бобылева.
"А ведь получается, Эльвира теперь – моя мачеха!" – судорожно рассудил Не-Маркетинг, хотя ничего еще не было ясно.
– Так что не смейте обвинять ее! Это несправедливо, – продолжал шипеть подросток. – Я сам во всем виноват! Только я во всем виноват. Я здесь самый главный! Это моя задумка... Жизнь моя кончена, но так и было задумано!.. Так должно быть! Одна жизнь уходит, другая приходит! От этого никуда не деться. Это же программа моего возмужания!.. Я сам задумал ее!..
Похоже, он был на грани обморока.
О, тут было на что посмотреть!..
Пожалуй, что вид подростка, сдавленно шипевшего про свою программу возмужания, в чем-то сравнялся с видом Ивана Бобылева – актера из фильма ужасов, с которого забыли снять грим. Глаза подростка запали, черные круги окаймляли их, а лицо его было невероятно бледным, на губах пузырилась пена... Вся его тоненькая фигурка выражала какую-то чудовищную мысль...
– Программа возмужания!.. – хрипел он. – Моя программа возмужания!.. Не смейте ее ругать! Я сам!.. Это мое дело!.. Во мне – только темные инстинкты, мне не совладать с ними, я сам с собой покончил. У меня нет будущего! И не нужно! У таких как я не должно быть будущего. Мне на смену придет новая жизнь, жизнь моего ребенка – она будет лучше моей. Надеюсь, он не унаследует от меня ничего! Ничего! Никаких темных инстинктов!.. Инстинкты умрут вместе со мной!.. Я погублю их!..
Теперь они с Иваном Бобылевым могли играть в каком-нибудь отчаянном фильме на пару.
Изящные ноздри Эльвиры раздувались, лошадиные черные волосы блестели здоровым блеском... От нее еще сильнее понесло потом... Нет, это был еще не финиш! Но лошадь неистово рвалась к нему. Ей нужен был Великий город. Она хотела схватить его, сжать в своих тонких пальцах, вонзить в него свои длинные накрашенные ногти. Ей нужен был не подросток. Ей нужен был Великий город!..