Мачик
Вот что было странно: мы все чувствовали, что произошло нечто непредсказуемое и опасное, но на самом деле - почему нам так казалось? Что особенного произошло?
Ну жила эта тетка Калерия Павловна целых пятьдесят лет с душой тирана, если Си не ошиблась, к слову сказать, или тетка не сумасшедшая. А вдруг чары Сигмы на нее не действуют, а паранойя налицо?
- Да?! - возмутилась Сигма, когда я высказал такое предположение. - Это вы с Костиком только слышали ее ответы, а я же его видела! Усатого, во френче! С трубкой! Видела своими глазами!
Было ощущение гигантского государственного недосмотра. Как же так: умер вождь и тиран, его положили в Мавзолей, потом оттуда вытащили, цацкались с ним - то возносили на щит, то низвергали, кучу бумаги извели… А в это время его душа спокойненько отсиживалась у какой-то не известной никому тетки, учительницы черчения?
С одной стороны, это доказывало полнейшую свободу души, как оно и должно быть. А с другой - оставалось какое-то чувство несправедливости. Как же так? За что боролись, так сказать? Получалась какая-то совершенно излишняя демократия в распределении душ.
- А если бы он в вошь переселился? - высказал мечтательное предположение Костик. - Мог?
- Выходит, что мог, - подтвердил я.
- Так зависит от этой души что-нибудь или нет?! - вскричала Си. - Сталин-вошь! Это тогда должна быть какая-то чудовищная, совершенно выдающаяся вошь!
- Не обязательно, - сказал Костик. - Только в сочетании с конкретной оболочкой. Возьми воду. Налей ее в клизму. И возьми Тихий океан. И там, и там - вода…
- Душа была неопознана. А теперь она опознана - вот в чем дело. И это может выйти нам боком, - сказал я.
Между прочим, Шнеерзон тоже так считал. Он перепугался по самое не могу. С минуты на минуту ждал ФСБ. Сеансы демонстрации светомузыки прекратил. Вообще, непонятно с чего, возникла вдруг нервозная обстановка.
Все было бы ничего, если бы Калерия Павловна Джугашвили оказалась умной женщиной. Хотя бы как ее душевный предок. Но она не преминула объявить о своем духовном отце коллегам, те, естественно, сочли ее сумасшедшей, она сослалась на Сигму, и… машина завертелась!
К этому времени Сигма обследовала уже примерно две сотни клиентов, желающих узнать происхождение своей души. Так что свидетелей было навалом. А желающих высказаться по этому поводу в прессе еще больше.
Уже через день примчалась корреспондентка "Московского комсомольца".
- Где тут у вас Сталина прячут? - неудачно пошутила она, на что Сигма рявкнула:
- Заткни хавало, сучка!
Не лучшее начало интервью. Фраза, конечно же, попала в газету, где Сигма была обрисована мало того что шарлатанкой, но еще и первостатейной хамкой. Шнеерзон кое-как смягчал ситуацию, говорил об экспериментах, диджеях, молодежных приколах - короче, нес несусветную чушь, лишь бы выгородить Сигму, то есть себя, конечно, в первую очередь.
Еще через день в "Секретных материалах" вышел разворот с портретом этой дуры Калерии Павловны и аршинным заголовком: "ОНА БЫЛА СТАЛИНЫМ!".
А еще через день к Шнеерзону явился-таки следователь прокуратуры и долго беседовал с ним в кабинете.
Шнеерзон вышел оттуда с душою в пятке, однако Сигма не проверяла - в какой, ей было не до этого.
- Си, пиши заявление, ничего не могу сделать, - сказал он Сигме. - И лучше скройся на время. Наверх пошло, - он воздел глаза к потолку.
Ну да. Всплыло уже в столице, как и полагается всяческому дерьму. Уже какой-то депутат сделал заявление, а другой ему ответил. Уже требовали вмешательства Президента, как всегда.
- Куда же я скроюсь? - растерянно спросила Сигма.
Круглая сирота-подкидыш, умеющая читать чужие души.
Живи у меня, - вдруг сказал я. - Там тебя никто не знает.
А ты? - спросила она.
- И я там же, - улыбнулся я. - Скажу, что ты моя невеста.
Си вдруг потупилась и покраснела.
- Ну… конечно… Вы ведь взрослые люди… - неуверенно сказал Шнеерзон. - Но мы ничего не знаем, договорились?
- Ладно, вот я спироскоп закончу, они тогда попрыгают, - пообещал Костик.
Итак, визиты первой и третьей власти состоялись. Я в этом вопросе путаюсь - кто же вторая власть? Никогда не знал.
Оказалось, криминальный элемент.
И тут нам крупно повезло. Совершенно случайно.
Не успела Си уволиться и спрятаться у меня, как к нам заявились мафиози. Они подъехали на "мерседесе" и джипе. Из "мерседеса" вышел вразвалку молодой толстый грузин или армянин в длинном пальто и спустился к нам в полуподвал в сопровождении выскочившей из джипа охраны.
- Кто тут есть? - спросил он, не повышая голоса, но все услышали.
И тут я его узнал. Это был Мачик, как все его звали в школе боевых искусств, которую мы вместе посещали три года назад и даже работали в спарринге, хотя весовые категории у нас разные.
То ли это было имя, то ли производное от "мачо", но в данном случае это не играет роли.
- Мачик! Узнаешь? - воскликнул я.
Он обернулся. Охранники приняли боевую стойку.
- Жека! - Мачик сделал два шага ко мне и заключил в объятия. - Рад видеть, генацвале! Ты что здесь делаешь?
- Работаю, как видишь.
Мачик оценивающе осмотрел меня, наклонился к моему уху, сказал негромко:
- Будешь в другом месте работать.
Затем объявил подоспевшему и, как всегда, перепуганному Шнеерзону:
- У вас друг мой работает, а я и не знал!
Шнеерзон изобразил на лице фальшивую радость.
- Это меняет дело… Вот что, - Мачик обернулся к своим парням. - Гиви останется тут, Ашот поедет с нами, а мы с Жекой поедем поужинаем на часок. Вы не возражаете, если Гиви подменит вашего охранника? Мы с ним давно не виделись, поговорить надо…
- Как вам будет уго… удобно, - сказал Шнеерзон.
Конечно, это было нарушение - покидать пост во время дежурства, но… я поехал.
"Мерседес" привез нас в ресторан "Феллини", что на Малой Конюшенной. Там такие маленькие закуточки, оформленные в разных стилях. Мачик выбрал кабину, оформленную под ванную комнату, и сказал, чтобы сюда больше никого не подсаживали.
- Слушаю-с, - официант изогнулся.
А дальше мы провели два часа в этом заведении, вкушая разные чудесные блюда и напитки, и вели разговор. На общие воспоминания о школе боевых единоборств мы отвели пять минут, остальное было посвящено проблеме Сталина.
Точнее, проблеме Сигмы.
- Я с Чукотки только что. Ромка возил показывать свою новую юрту. Пятиэтажная юрта, представляешь? С лифтом! - рассказывал Мачик. - Он же чукча теперь. Ему положено в юрте жить, - Мачик рассмеялся.
- Ромка - это…
- Ну да, кореш мой… Прилетел, а тут такое дело. И я почуял деньги.
Вот что он умел - это чуять деньги.
Он чуял их - большие и маленькие, честные и криминальные, заработанные потом и кровью и свалившиеся с неба. Но чаще все же легкие или неожиданные, пришедшие в результате оригинальной идеи.
В нашем случае было как раз это. Легкости идея не сулила, но неожиданностей в ней было до черта.
- Ты мне для начала скажи: фуфло это или нет? Прикалывается девка или там правда что-то есть? - спросил Мачик.
- Похоже, все чисто. Видит. Меня, знаешь, кем увидела?
- Кем?
- Джином Винсентом!
- Отцом рокабилли?! - Мачик рассмеялся, довольный. - Погоди, мы из этого тоже сотворим что-нибудь.
Не ожидал я от него такой музыкальной эрудиции.
Собственно, мне все равно: есть у нее эти способности или нет. Все равно придумано гениально. То, что вы пытались бабки срубить по-мелкому, это… ну понимаешь… - Мачик повертел в руках вилку. - Это вот этой вилкой перекидать воз сена. А тут мно-ого сена! Тут на несколько лимонов сена! - глаза его загорелись.
- Как? Мы ведь тоже думали.
- Они думали! - с чувством нескрываемого превосходства проговорил Мачик. - Они думали! Придурочная девка, старый еврей и его вышибала. Специалисты!.. Ладно, извини. Каждый своим делом должен заниматься.
- Ты лучше объясни.
- Ага, так тебе и скажи ноу-хау, - Мачик хитро прищурился. - Хотя профанам что говори, что нет - все равно ничего не сумеют извлечь из идеи. Вот, смотри, как можно, например…
И он, не переставая поедать шашлык из осетрины, развернул проект.
По его словам, нам выпала удача на миллион. Мы натолкнулись случайно на душу Сталина. И нам следовало не брать с этой тетки несчастную тысячу рублей, а дать ей сразу ну хоть сотню долларов аванса, заключить договор о неразглашении и передаче нам всех прав на ее душу года на три. То есть не на душу, конечно, а на ее продажу.
Ну тетка могла поерепениться, тут нужно было действовать тонко, может, добавить аванса и пообещать крупную сумму потом: тысяч пять или даже десять. Для нее это немыслимые деньги. И за что? Да ни за что! Никто эту ее душу вытягивать щипцами из нее не будет. Она лишь должна молчать, как рыба.
- И ты знаешь, за сколько я бы продал душу Сталина в Грузии? - спросил Мачик. - Ты можешь представить эту цифру?
- А кто бы тебе поверил? Ты же воздух продаешь! Бумажку!
- Вот! - Мачик поднял толстый палец. - Вопрос правильный. Перед этим я раскрутил бы вашу Симку, сделал бы из нее бренд и эксклюзив. Потратил бы тысяч сто. Но - чтобы ни одна собака не сомневалась, что Симка умеет это делать, что конкурентов у нее нет и что она единственная выдает правильный сертификат на душу!
- Сигма, а не Симка, - поправил я.
- Э-э, какая разница?.. И этот сертификат она сейчас выдала бы какому-нибудь скромному миллионеру из Кутаиси. Какому-нибудь Мамикашвили или Малания. А Калерия эта молчала бы в тряпочку, хотя для верности ее надо было бы убрать…
- Убрать нельзя, - сказал я. - Душа перелетит в другое место, потом ищи ее.
- Да, я забыл. Ты прав. Ее беречь надо, эту идиотку… Ну, ты понял? И все были бы довольны - и Калерия, и Сигма, и Мамикашвили, и я, и даже вы с директором магазина как посредники. Собственно, сейчас еще не совсем поздно, но наследили, ой как наследили… Тысяч на двести больше потребуется. Ну, ты понял? - повторил он.
Я понял. Нас брали в оборот.
- Ну ладно. Допустим, Сталина ты толкнешь. А где взять другие великие души? Нам же звезды нужны, - я пытался раззадорить Мачика, чтобы побольше выведать о его планах.
- Дальше будет видно, - ответил Мачик. - Думать надо. Я же только вчера про эту Симку узнал. Но бизнес тут есть, носом чую.
Мачик привез меня обратно в магазин, и по виду Шнеерзона я понял, что вырос в глазах шефа неимоверно. Вдобавок Мачик сказал шефу, что он назначает меня своим помощником и как только появится Сигма (ему сказали, что она больна), то мы продолжим работу.
То есть у Мачика и сомнений не было, что все развернется по его сценарию.
Что-то меня удержало; я не сказал Мачику, где скрывается Сигма.
Жених и невеста
Мои соседи восприняли появление Сигмы по-разному. У нас пятикомнатная квартира в старом петербургском доме, которую никак не могут расселить риэлтеры по причине повышенных запросов жильцов. Все, естественно, хотят отдельные квартиры, это понятно, но при этом все желают увеличить свою площадь, а комнаты в квартире со старым размахом - по тридцать-сорок метров. Получается, что за одну такую комнату нужно давать двухкомнатную квартиру, и вся смета расселения накрывается медным тазом.
Так и живем в просторных комнатах с просторной кухней о трех газовых плитах и множеством тараканов.
Старуха Морозова, что живет в начале коридора, а потому чаще других открывает двери, если звонят в общий звонок, в первый же день учинила допрос: кто такая да почему здесь? Допросом осталась довольна, хотя я все наврал, даже имя - чтобы долго не думать, пошел по неверному пути Мачика и обозвал Сигму Симой. Морозова спросила только: а как же Марина?
Марина - одна из иллюзий моей личной жизни, о которой я уже упоминал.
Я развел руками, хотя тоже проблема. Небольшая.
- Бывает, - заключила бабка Морозова. - Скажи этой все как есть. Про кухню, про ванну скажи. Особенно про сортир.
- Ага, - пообещал я.
Соседи Полуэктовы - семья из трех человек с практически взрослой дочерью двадцати трех лет - никак не прореагировали на появление Сигмы, что ни о чем не говорит. Они у нас в квартире высшая каста, им как бы западло с остальными общаться. Только ввиду крайней необходимости. Но если она настает, от них можно ожидать больших сюрпризов.
Тихий алкаш Коля, свой в доску, подмигнул мне, типа одобрил. Любая проблема с Колей решается путем маленькой. А проблемы еще меньше, чем маленькая.
Ну и наконец, молодожены Олеся и Остап - оба с Украины, эту комнату они снимают, а хозяина ее я никогда не видел. Работают они на стройке, остальное время занимаются любовью в своей комнате, причем довольно громко. Кохаются так, что посуда в шкафу звенит. Я с ними живу через стенку и уже изучил все их излюбленные "кохання".
- А шо вы хотите? - это Олеся на кухне мадам Полуэктовой. - Мы законные муж и жинка. Не то что некоторые, - при этом она бросала взгляд на меня.
- Но можно же интеллигентнее, Олеся. А то прямо какая-то "свадьба в Малиновке"! - возражала мадам Полуэктова, старший библиограф научной библиотеки.
- Как это? - искренне изумлялась Олеся.
Я тоже разделял ее недоумение, поэтому, когда приходила Марина, это уже напоминало "бордель в ночь на Ивана Купалу", как однажды выразилась мадам Полуэктова, тогда же она и устроила сюрприз, пригласив участкового послушать "звуки любви".
- А вы музычку включайте, - посоветовал им участковый.
Поэтому дальше это происходило под Вивальди и Баха. Не лучшее сопровождение, но зато интеллигентное.
Появление Сигмы наверняка вызвало у Полуэктовых мысль о необходимости чаще включать музыку.
Однако все оказалось непросто.
Я бы покривил душой, если бы сказал, что, приглашая Сигму жить у меня в одной со мною комнате, не подумал над этим обстоятельством. Подумал, конечно. И решил - как Бог даст. Приставать не буду, а ежели девушка изъявит желание, почему бы и не удовлетворить его. Я помнил тот танец с Сигмой под светомузыку, когда она надула меня с Полом Маккартни. Мысль о возможной близости отнюдь не повергала меня в смятение.
Первый раз Сигма явилась с небольшим рюкзачком, в котором, как выяснилось, было все ее имущество. Проще говоря, одежонка, состоящая из небольшого стандартного набора: двое джинсов, три свитера, одно платье и что-то там по мелочам.
Я был несколько удивлен: Сигма зарабатывала по нашим меркам не так мало, на что же она тратила деньги?
Но вскоре я узнал, что у Сигмы приличная библиотека, много книг по искусству, которые она хранит у Костика в профессорской квартире его отца, где мы вскоре стали бывать.
Вопрос о действительном статусе моей "невесты" решился в первый же вечер весьма просто.
Когда пришла пора устраиваться на ночь, я предложил Сигме свою широкую тахту, на которой я обычно спал, сам же намеревался улечься на диване. Сигма решительно это отвергла, пришлось постелить ей на диване, а самому расположиться как всегда. Готовясь к приему Сигмы, я сделал небольшую перестановку в комнате, поставив книжный шкаф боком к стене и отделив им тахту от дивана, то есть создал подобие двух независимых пространств.
Мы улеглись, я пожелал Сигме спокойной ночи и выключил свет.
С минуту стояла мертвая тишина. Конечно, я не спал. Но и заводить какие-то разговоры запретил себе категорически.
Внезапно послышалось какое-то неясное шуршание, метнулась на фоне окон тень, и я почувствовал, как ко мне под одеяло скользнула рыбкой обнаженная Си.
"Вот как все просто…" - с некоторым даже разочарованием подумал я.
- Можно, я полежу с тобой? Мне одной страшно, - прошептала она.
- Конечно… - я обнял ее и прижал с себе.
Она была тонкая и гибкая, как лиана.
- Джин, я тебя прошу, не делай со мной ничего. Я тебя очень прошу, - зашептала она. - Мне хорошо с тобой, я не боюсь. Но больше ничего не надо. Ты мне обещаешь?
- Почему? - прошептал я обиженно.
- Потому что я не люблю тебя. То есть я очень хорошо отношусь к тебе, ты мой друг. Но любить я не умею. У меня нет никого, ты не думай. И не было никогда. Потому что нужна любовь… А я не знаю, что это такое.
- Может быть, она придет… Потом…
- Может быть. Но не так. Не надо ничего, не дотрагивайся до меня. Я тебя очень хочу, но без любви не могу… - шептала она.
"Тяжелый случай", - отметил я про себя, а мои руки уже сами гладили ее, и блаженство подкрадывалось к самому горлу.
- Джин, я прошу… Пожалуйста.
Я убрал руки. Спрятал их за спину. Сцепил там пальцами, как узник Освенцима.
Прекрасную пытку я себе придумал.
- Пошли меня в жопу, - пискнула Си.
- А это мысль. Иди-ка ты в жопу! - сказал я, повернулся к ней спиной, и мы, касаясь друг друга лишь голыми попками, кое-как заснули.
Утром, едва открыв глаза, я выскочил из кровати и натянул трусы, а потом начал соображать.
Си высунула свое индейское личико из-под одеяла.
- Доброе утро. Спасибо, - сказала она. - Я думала, ты не выдержишь. Я бы не выдержала.
- Послушай, Си, - сказал я строго. - Давай договоримся. Либо ты будешь меня провоцировать, и тогда я тебя трахну сию минуту без всякого зазрения совести, либо мы об этом не говорим, если тебе действительно так нужно. У каждого свои тараканы. Я твоих тараканов уважаю, но давай об этом больше не будем.
Она на секунду задумалась.
- Нет, будет, как я сказала. Мы брат и сестра. Только позволяй мне иногда спать рядом с тобой.
- О-ох… - вздохнул я. - Ладно. Я постараюсь привыкнуть.
А вечером явился Костик с букетом цветов и бутылкой шампанского. Уж он-то был уверен, что у нас все взаправду, и очень радовался, что Си наконец-то нашла мужика и лишилась девственности. Я думаю, они с Костиком что-то подобное уже проходили в свое время. Мы его не разубеждали.
Получилось новоселье с помолвкой или наоборот. А когда к нам примкнули сосед Коля, буквально вынюхавший гулянку, да Олеся с Остапом, притащившие украинской горилки и белоснежное сало в полотенце, то получилось уже похоже на свадьбу, в просторечии "бытовая пьянка", что и было зафиксировано в протоколе участкового Медвежатникова, вызванного бдительными Полуэктовыми.
Впрочем, большого скандала не получилось, мы были предупреждены, а Полуэктовы получили дружный отпор соседей, даже бабка Морозова, дернувшая с нами стопочку, кричала что-то про "обычай таков". Участковый пока не требовал оснований для проживания Си, но я понимал, что это дело не за горами.
"Придется ее у себя регистрировать…" - подумал я. Ну, там посмотрим.
Но самым главным в этом вечере был не скандал, не горилка и тосты, не лобызания с Олесей и Остапом под конец, а тот подарок, который принес нам Костик.
Он принес работающую модель спироскопа!
Она состояла из очков, довольно громоздких (Костик сказал, что миниатюризации он добьется, этим он пока не занимался), которые надевались как обычные очки, и соединенной с очками платы типа модемной, с батарейкой питания, которые размещались в кармане.
Этот спироскоп позволял видеть расположение души в организме и ее очертания.