* * *
В тот вечер я зашла к ребёнку, чтобы пожелать ему спокойной ночи.
- Мам, мне страшно, - сказал он.
- Расскажи мне, - спросила я, пытаясь скрыть волнение.
- Я стал видеть Человека в Чёрном. Кто он?
Я закусила губы, чтобы не закричать.
- А как ты его видишь?
- Он приходит ко мне. Иногда во сне, а однажды он был здесь в комнате. Он стоял у окна. Он всегда появляется неожиданно. Я боюсь его. Он весь в чёрном. Как монахи. В каком-то полотне. Я не знаю. Я не вижу его глаз. Но он смотрит на меня. Он молчит. Мне страшно. Зачем он приходит?
Мне хотелось закричать Богу: "За что?!"
Мне было столько же, сколько моему сыну, когда умерла моя мама. Помимо всего, что тогда происходило, начиная где-то за год до её смерти, и всего, что после, был и этот Человек в Чёрном, которого я помню до сих пор.
Однажды, когда я легла спать, я посмотрела на окно. У окна в комнате стоял Человек в Чёрном. Как монах или просто весь в какой-то чёрной ткани. Я не поняла. Я застыла. Меня как будто парализовало от страха. Я не могла пошевелиться. Я не видела его лица. Я не знала, кто он. Он смотрел на меня и молчал.
- А ты спроси его, кто он, - спокойно сказала я ребёнку. - В следующий раз, когда он придёт. Не бойся, просто спроси, чего он хочет.
- Тебе легко говорить, ты же никогда его не видела. Во сне ещё сложнее понять, что это - сон, и что-то сделать. Когда я начинаю понимать, что это - сон, меня выбрасывает из сна…
- А ты постарайся…
- Хорошо, я постараюсь…
Я миру подарила сына.
Кем будет он? Смогу ли я
В него вложить такую силу,
Которой наградил меня
Всевышний, всемогущий бог?
Как мне хотелось, чтоб он смог
Её использовать по назначенью!
Туманно было сновиденье…
И доживу ли я до дня,
Когда его у алтаря
Увижу под руку с подругой?
И вспомнит ли свою он мать
В тот день, когда я от недуга
Беззвучно буду умирать?
Прочтёт ли он мои стихи?
Поймёт ли душу или всуе
Меня с усмешкою осудит
И не простит мои грехи?
Быть может, повзрослев едва,
Простившись молча навсегда,
Уедет в дальние края…
О будущем не знаю я -
Мне остается лишь мечтать
И в сердце тайно свято верить,
Что позабыть он не сумеет
Свою неласковую мать.
* * *
Я видела своего сына ещё за несколько лет до его рождения. Я знала, как он будет выглядеть в этом мире. С момента его появления на свет он был необычным ребёнком.
Он любил одиночество и бурно проявлял недовольство, когда его брали на руки или начинали проявлять к нему то, что люди называют здесь "телячьими нежностями".
Мне кажется, его первые слова были: Я - САМ!" Он даже не давал никому кормить себя с ложки.
Когда он ещё не умел говорить, ему часто снились кошмары, и он дико плакал. Я входила в его комнату, включала свет и видела ужасные картины, будто он отбивался от кого-то незримого во сне и совершенно не реагировал на меня. Мне с трудом удавалось его разбудить, но, когда он просыпался, вспоминал, где он, то сразу мгновенно успокаивался.
Позже он начал разговаривать во сне. Иногда он говорил очень отчётливо и абсолютно серьёзно, по-взрослому, с каким-то человеком, и мне кажется, это был Его Учитель. "Ты же знаешь, я не могу этого сделать сейчас…" - однажды произнёс он лет в семь кому-то во сне.
И мне было страшно за него. Страшно, что он не станет Воином Света.
* * *
Когда он был маленьким, у него была своя любимая игра. Мы приходили в парк, где продавали воздушные шарики. Он просил меня купить ему один. Я покупала. Он брал шарик и, как бы незаметно от меня, отпускал его в небо. Потом поворачивался ко мне и, жалобно глядя мне в глаза, просил купить ему ещё один. Так могло продолжаться до бесконечности. Мне казалось, что он, таким образом, заранее учит сам себя отпускать всё земное, что ему на самом деле очень нравится, как в умных взрослых книжках учат избавляться от идеализаций и привязанностей.
Я никогда не рассказывала ему про Иную Реальность, но он знал Её сам. Он говорил мне о том, что видит, чувствует и знает.
- Я когда-то умер, а потом родился, мам, - сказал он мне однажды перед сном.
Я кивнула головой.
- А потом, когда я снова умру и снова рожусь, у меня будет уже другая мама.
- Необязательно. Души могут встречаться в следующих жизнях, только они могут не узнать друг друга в новом теле.
- Нет, мам, мы больше никогда не встретимся.
- Почему? - удивилась я.
- Потому что ты больше никогда не родишься. Я это чувствую, я знаю. Тебя оставят ТАМ.
Он просит купить ему шарик,
Чтобы сразу отпустить его в небо.
Мне бы,
Так же, как ему, с лёгкостью,
Присущей лишь детству робкостью,
Научиться отпускать,
Кого люблю я,
Чтобы чувства и мысли
Мне не мешали,
И я, его нежно целуя,
Покупаю ещё один
Шарик.
Глава 8 Сон
Мы встретились с Ним, с Человеком, Которого Не Было, и пошли в то злачное место, где разные люди читают заклинания. Мне не хотелось читать. Мне хотелось просто побыть рядом с Ним. Но едва мы зашли в тот подвальчик, как Он буквально схватил меня, как котёнка, за шкирку, и бросил на сцену со словами:
- Ты же - заклинательница? Вот и читай…
Я стояла на ослеплённой светом сцене в чёрном-чёрном подвальчике.
Да, я - заклинательница и занимаюсь Магией. Белой Магией. Магией Слова. Я сочиняю заклинания, которые, на самом деле, не являются заклинаниями сами по себе и несут силу только в том случае, если тот, кто их читает, вкладывает в слова свою Душу, пропитывает их своей энергетикой, при этом она должна быть обязательно доброй.
Каждый раз, когда я читала, люди смотрели на меня, как на чудо, наслаждаясь потоком льющихся в пространство энергий, который я пропускала через себя и отдавала вовне всем этим людям, чем-то похожим на вампиров, жадно собиравшимся вокруг меня стаей и как будто умоляющим: "Ещё!"
Я вкладывала в них всю себя, свою любовь и Душу. Я любила.
Он сказал мне, что я должна воспринимать это как игру. Игру с Душой.
Зал замер…
На Вас смотрела я в печали,
Крошился в пальцах Бога мел,
Вы столь значительно молчали,
А Ангел за плечами пел,
Собрав мозаикой гербарий,
Причастным окропил вином
Уже написанный сценарий
Ещё не снятого кино
О Вас, герое главном в главах
Судьбы неласковой моей,
На парусах кровавой славы
Плывущих в небо кораблей.
Он исчез… Прошло много-много дней. Я писала Ему, но Он ничего не отвечал.
В тот день я получила сразу несколько очень плохих известий, которые буквально "резали" меня без ножа. Нельзя сказать, что это была неожиданность. Я почувствовала, что так будет, ещё за полгода до этого дня. Но когда я так чувствую и при этом знаю, что не могу ничего изменить, мне всё-таки очень хочется до последнего момента верить в чудо.
Но чуда не произошло. Это были действительно очень плохие новости, чёрные. Если до этого момента существовали какие-то варианты, то именно в тот день они "схлопнулись" в один. Но я так никому и не сказала об этом. Мне не хотелось никого видеть и ни с кем говорить. Кроме Него.
Тогда я написала и отправила Ему одно заклинание про то, как стою на подоконнике у открытого окна. Он ответил, что стоять на окне в феврале - достаточно прохладно. По крайней мере, людям. Но я - заклинательница, поэтому мне, может быть, даже и нужно немножко проветриться. Я сказала, что мне очень плохо. Так плохо, что жить не хочется. И мне кажется, что на этот раз у меня уже не хватит сил. И поэтому я очень прошу Его не исчезать из моей жизни, дав мне возможность хотя бы писать Ему эти письма.
"Не грусти - морщинки появятся…" - ответил Он и снова исчез…
Приходите, мой мальчик, ко мне!
Пусть ревнуют поклонники!
Потанцуйте со мной на окне,
На подоконнике!
Дайте руку! Не надо смотреть
На другую лишь сторону!
Потанцуйте со мною! Здесь
Смерть Кружит Вороном!
Тонкой ниточкой вьётся мой путь,
Раздразнило Безумие!
Потанцуйте со мною чуть-чуть
В Полнолуние!
Мне теперь нет дороги назад!
А без Вас - море - пресное!
Потанцуйте со мною у врат
В Неизвестное!
Что готовят для нас небеса? -
Да какая Вам разница!
Я сегодня - плутовка - Лиса,
Я- проказница!
Поспешите! Я скоро сгорю
На костре Подсознания!
Потанцуйте со мной на краю
Мироздания!
Я-не сон! Не ищите в бреду
Бестолковые сонники!
Потанцуйте со мной! Я Вас жду
На подоконнике…
* * *
Ночью снился сон. Всё это происходило после моего выхода в окно. Я оказалась Там в области, похожей на большой светлый коридор, но очень низко от земли. Меня вёл Голос. Не добрый и не злой, абсолютно спокойный и беспристрастный. Меня никто ни в чём не осуждал. Мы общались телепатически, мысленно.
- Я хочу, чтобы ты хорошо запомнила, что здесь увидишь, чтобы потом рассказать об этом живущим на земле, - произнёс Голос.
Я визуализировала лист бумаги и ручку и попыталась записывать то, что вижу, но почти сразу же осознала тщетность этой затеи - я не смогу "вынести" из сна свои записи домой. Листочек послушно растворился в воздухе вместе с ручкой. Я махнула рукой и огляделась, более пристально рассматривая все детали происходящего вокруг.
Голос вёл меня по "промежуточному" состоянию-коридору. Здесь находились люди, которые только что умерли. Они медленно проплывали куда-то вдаль. Каждый из них по ходу движения просматривал "картинки земной жизни", которые являлись в своём роде экзаменом для умершего. В начале коридора картинки всем показывают одинаковые - "стандартный набор", который должен выявить реакцию Души на просмотренное, и, в зависимости от этого, определяется её дальнейшая судьба.
Я перемещалась очень медленно, рядом со мной находился Голос. Сначала я оказалась среди "покойниц". Им показывали живущих на земле женщин, которые только что родили детей и были безумно счастливы. Некоторые "покойницы" при виде этой сцены начинали плакать - когда-то они убили своих нерождённых детей и теперь тянулись на землю, чтобы родить их. Я была абсолютно спокойна, как и Голос, будто он знал, что меня это не касается.
Мы плыли дальше. Я оказалась среди убийц, а после - среди наркозависимых людей, которым показывали злачные места, где они могли бы утолить свою жажду. Мучаясь от осознания того, что на небе ничего подобного уже нет, они испытывали чувство неимоверного влечения к земле. Я была абсолютно спокойна.
Мы дошли почти до конца коридора. Я почему-то вспомнила Тибетскую Книгу Мёртвых и книги одного известного парапсихолога про "идеализации и привязанности", от которых человеку нужно избавляться, и поняла, почему умирать желательно в тот момент в старости, когда ты уже не испытываешь больше никаких "привязок" к земле и нереализованных земных желаний, - иначе ты просто не сможешь дойти до конца коридора.
- А теперь смотри ты… - спокойно произнёс Голос. - Что будет с тобой, если ты сейчас выйдешь в окно. Смотри внимательно, запомни хорошенько, чтобы вернуться и рассказать…
Я остановилась у ОКНА, "выходящего" в земной мир. Пространство Света стало медленно снижать яркость и расплываться. Я вдруг увидела свой город с большой высоты, потом - машины и людей, какую-то станцию метро. Шёл дождь. Незнакомая мне женщина шла на свидание к своему любимому и незнакомому мне мужчине. Я видела, как они встретились, обнялись и поцеловались. Она любила его, он - её.
Больше я ничего не видела. Астральные слёзы хлынули из глаз. Всё поплыло. Голос смотрел на меня с печалью, хотя он и не был видим мной. Безумное желание почувствовать и "прожить" любовь к Человеку, Которого Не Было, закрутило меня по спирали и мгновенно вернуло обратно в одиноко спящее тело. Я буквально "рухнула" в него и сразу же проснулась. Я плакала от безысходности: уйти от кошмарного одиночества Туда - всё равно, что воплотиться в новорожденном и начать жить где-то заново с нуля, потому что тела, которое есть у меня сейчас, уже не будет.
Где обои бегут катренами,
А окно - это дверь в Неизвестное,
Я общаюсь во сне со Вселенными,
Забывая земное и тесное.
Ты - причина моя к возвращению
По утрам с роковой неизбежностью,
Я люблю тебя! Ты - заземление
Безгранично-желанной мной нежностью!
Ты прости мне те сны, что - изменами,
И сравнение столь неуместное -
Здесь обои бегут катренами,
А окно - это дверь в Неизвестное.
* * *
Я приехала на работу в понедельник. Открыла почту. Мне пришло несколько писем от тех, кто присутствовал тогда на "Волшебном вечере". Они говорили, что я читала совсем потрясающе, намного сильнее, чем до этого, что они долго не могли заснуть в ту ночь и впали в глубокие раздумья. А один из присутствующих даже написал заклинание о том, как я читаю заклинания.
Но мне было уже не до заклинаний. Мне хотелось рассказать свой сон двум знакомым женщинам на работе, что я и сделала.
- Сегодня вечером ты идёшь к Р.А.М… - приказным тоном произнесла одна из них.
- Нет! - возразила я. - Сегодня вечером я приглашена читать заклинания.
- Нет, сегодня вечером ты не будешь читать заклинания. Тебе обязательно надо попасть к Р.А.М. Она бывает в нашем городе лишь два раза в год и проводит семинары в течение недели. Я только вчера узнала, что она сейчас здесь. Ты пойдёшь к ней. Вы обязательно должны встретиться.
Глава 9 Храм Души
Р.А.М. сидела в центре огромного зала, рассказывая о себе и о потрясающих возможностях каждого человека. Я смотрела на неё и видела, как на большое расстояние от всего контура её земного тела исходит ослепительное сияние. Такое сильное, как у неё, я видела впервые. И мне даже показалось, что это - не сияние, а самый настоящий Огонь.
Мы занимались неделю. В рабочие дни - вечером по пять часов, а субботу и воскресенье - полностью с утра до вечера. Она много рассказывала, объясняла, учила, а потом мы делали разные упражнения из йоги, работали с образами по Эриксоновскому гипнозу. Но самое главное, и что мне больше всего нравилось в занятиях, - медитации под музыку, совмещённую с мантрами, записанными в ходе её экспедиции в Тибет. В первый день Р.А.М. не говорила никому о том, что может произойти во время медитаций, и не давала никаких установок, лишь попросила всех отключить мобильные телефоны.
Нас было девяносто восемь человек, хотя, как мне сказали, обычно бывает намного больше. Во время медитации она молчала. Звучали только музыка и мантры.
* * *
Я закрыла глаза. Через какое-то время перестала ощущать своё тело. И вдруг я оказалась в одном очень живописном месте высоко в горах на небольшой поляне с журчащим ручейком. Справа - горы, обычные горы, такие, какими я видела их в Тибете, когда была там несколько лет назад. Слева - пропасть, за ней - горы, но иные, я не видела тогда таких гор. Это был какой-то ДРУГОЙ Тибет, которого я ещё не знала. Где-то вдалеке на самой верхушке горы одиноко возвышался маленький монастырь. Я знала, что должна дойти до него.
Внезапно я почувствовала, что сейчас увижу маму. И воздух стал приобретать расплывчатые контуры. Я знала, что мама - уже давно очень-очень далеко, и ей трудно сейчас приобрести тот земной образ, который навсегда останется в моей памяти. Но я всё равно узнала бы её из тысячи других туманных очертаний. Я подошла к ней. Будучи почти такой же прозрачной, как она, я знала, что обняться по-земному у нас не получится и говорить словами - тоже. При этом я прекрасно понимала, что моё физическое тело сейчас находится в зале, и когда я перемещала Сознание в него, то смотрела на Я - Там, в Горах" как бы со стороны, а когда мгновенно мысленно перемещалась в ТО тело, то могла смотреть из ТОГО тела на Я - Здесь, в Зале". Это была такая игра в мгновенные перемещения, и, не скрою, она мне нравилась.
Я очень обрадовалась встрече с мамой. Мы гуляли с ней по этим горным местам, где есть ДВЕРЬ, где существуют обычные и ИНЫЕ горы одновременно. Мы общались с ней молча, и я даже не формулировала своих фраз мысленно, потому что остались только чувства, и всё остальное - излишне.
Она провела меня к Монастырю на Горе, хотя мне казалось, что дороги туда нет. Там жили монахи и горел какой-то огонь. Хотя, возможно, я приняла за него огромный чан с благовониями, от которых исходила туманная дымка, похожая на то, чем являлись мы с мамой на тот момент. Монахи живые. Они имели настоящие земные тела. И мне показалось это забавным: мы с мамой - туманные, почти прозрачные, а они - плотные, в настоящей одежде. Странно, что монахи не обращали на нас особого внимания, хотя видели, что мы пришли. Они лишь мельком окинули нас взглядом и вернулись к своим обычным делам.
Через некоторое время монахи принялись ходить вокруг благовоний или огня, от которого шёл дым, и у которого мы сидели с мамой. Монахи стали танцевать, одновременно распевая мантры и ударяя в какие-то музыкальные инструменты, похожие на бубны. Мама позвала меня танцевать с ними. Это было странное чувство радости и абсолютного умиротворения - танцы с монахами и мамой. Монахи смотрели на меня, как будто моё появление у них в этом маленьком Монастыре высоко в горах у самой пропасти - совершенно обычное явление.
Потом мама позвала меня к пропасти, хотя, я бы сказала, это была самая настоящая бездна. В этой жизни на земле я поднималась в горы намного выше 5 ООО метров, но то, что открылось моему взору, оказалось совершенно иным, как будто мы находились на высоте в сотни тысяч километров над уровнем моря. Неописуемо красиво и одновременно величественно. Мы стояли на самой-самой высокой горе МИРА, и мне вдруг показалось, что это - самая-самая высокая гора ИНОГО МИРА. Дна у пропасти, окружённой со всех сторон необычными горами, не видно. Горы чёрные, вытянутые. Я даже подумала, что это - не горы, а, возможно, Души монахов. Я знала, что земля - где-то очень-очень далеко отсюда. Так далеко, что до неё невозможно дойти, а нужно лететь и достаточно долго. Небо огненно-красное. Я никогда не видела такого неба. Сначала я думала, что это - закат солнца. Но мама показала мне, что земное солнце расположено низко-низко, у самого дна пропасти. Здесь было Небо, которого обычные люди даже не видят. И подниматься выше уже некуда, потому что это - самое-самое высокое Небо. Небо цвета Огня.
Тогда мама захотела, чтобы я прошлась над пропастью. Я подумала, что не смогу и упаду. Но мама как будто взяла меня за руку, хотя это - иллюзия, я просто почувствовала, что она поддерживает меня. И я сделала свой первый шаг. Но это, как оказалось, совсем не страшно и даже очень просто. Мы шли по Огненному Небу, как люди гуляют по осеннему парку. А потом я поняла, что маме пора уходить. И её контур медленно растворился на моих глазах в Небе. Она снова слилась с тем, что люди называют Богом. Звучала последняя мантра. И казалось, что всё это Огненное Небо вмещалось в один только звук - ОМ.