- А кто он? - интересуюсь я у своего спасителя.
- Довольно известный в своих кругах террорист. И на самом деле принц, кстати. Но только не саудовский. Он откуда-то из Омана, это сейчас уточняется. Нехороших дел в его послужном списке - вагон и маленькая тележка! За ним уже давно спецслужбы охотятся - и в Европе, и в Азии, и даже за океаном. Но все никак не могли понять, где он прячется. Он то в Лондоне, то в Париже, то в Нью-Йорке, а потом - раз, и где-то в горах Афганистана! А теперь, видишь, дворец в пустыне устроил! Очень хитер! Так что тебе повезло, что ты цела и невредима. И человечеству, считай, тоже повезло. Именно благодаря твоей беспечности, властям, наконец, удалось его задержать!
- Да, он что-то в Лондоне на следующей неделе замышлял! Он мне сам говорил и оружие показывал!
- Разберемся, - коротко отвечает консул. - А ты срочно позвони своим, мать-то небось с ума сходит!
Так консул дипломатично дает мне понять, что дальнейшее развитие событий - не моего ума дела. Теперь мой долг - снова усыплять бдительность. Но на сей раз не коварного террориста, а собственной матушки. Которая в состоянии нервного срыва будет похуже любого Бен Ладена.
Набираю мамин сотовый.
Через секунду раздается вся гамма охов, ахов, вздохов, а также град упреков и возмущения: "Как ты могла?", "Я тебя предупреждала!", "Ты всегда была безалаберная и безответственная!"
- Мамуля, я лечу к тебе! Дома поговорим! - прерываю я материнский поток сознания.
И слышу, как на заднем плане радостно вопит мое чадо: "Ура, мама освободилась из плена и едет к нам!"
* * *
- Ты там не ела ничего немытого? - интересуется моя мама, накрывая на стол в своих уютных апартаментах в Бангкоке. - А то эти арабы, они такие нечистоплотные!
Мама есть мама.
- Мама, это был не просто араб, а целый принц!
- Ну и что? Принц или не принц, а фрукты они не моют!
Моя мама часто вредничает. Но все равно - у родителей я отдыхаю душой. Меня вкусно кормят и заботятся обо мне. Рядом с ними я всегда чувствую себя снова ребенком, а это очень приятное состояние. Можно капризничать.
Поэтому пока моя мама вредничает, я капризничаю. А дедушка и Лиза над нами смеются.
Моя дочь не отходит от меня ни на шаг. Чтобы я не делала, она крутится рядом. Наблюдая за ней, я убеждаюсь: с каждым годом она становится все больше похожа на своего папу. Но только внешне - лицом, "мастью", ужимками и телосложением. Лиза гораздо выше среднего для своего возраста роста. А вот характер у моей дочуры явно дедушкин. Что ж, с этим ее можно только поздравить!
Нам всем не хватает только Стаса. Особенно моей маме. Она каждый раз следит за часами, и как только в Москве наступает вечер (зимой бангкокское время опережает московское на 4 часа), настойчиво рекомендует мне позвонить мужу и проверить, что он делает.
Но я звоню Стасу строго в обед: во-первых, я ему доверяю, а во-вторых, мне самой как-то приятнее застать супруга, жующим котлету, чем расслабляющимся в компании неизвестно кого. Все равно проверить, с кем он на самом деле, я не смогу. Я далеко.
Но по вечерам Стас звонит нам сам. Может, он не доверяет мне?
Но я всегда строго в кругу семьи - с мамой, папой и дочкой. После принца новых приключений мне пока как-то не хочется.
Мама все никак не может успокоиться по поводу моего плена. По ее разумению, попала я в него исключительно по вине своей безответственной редакции, которая отправила меня одну в другую страну и никак не позаботилась о моей безопасности. Как-то раз за чаем она интересуется:
- Дочь, а почему ты работаешь в такой несерьезной прессе? Ты же хотела диссер писать по литературоведению! Я понимаю: диссер в ваше время - уже не престижно и не модно… Но пиши хотя бы в приличное место!
Тут мы с маман почти ругаемся: представления о том, что такое приличное место, у нас разные.
Папа неожиданно встает на мою сторону:
- Сейчас, увы, все очень условно. И так называемая "несерьезная" пресса может быть на деле куда актуальнее и лояльнее всяких пафосных имиджевых проектов. А потом издания подобного рода очень часто служат отличным трамплином в более компетентные информационные структуры. К журналистам из "народной" прессы сверху присматриваются, это было во все времена.
Эх, люблю я своего папочку!
Вот кто настоящий дипломат, и вот в кого удалась внученька! Мой папа всегда до последнего борется за консенсус. Чтобы все стороны были удовлетворены, не нарушали принципов мирного сосуществования и не развязывали холодную войну.
С мамой я, надо признать, частенько вступаю в перепалки, а вот с папой мы отлично понимаем друг друга. Он всегда трактует мои поступки верно и, в отличие от мамы, не пытается извратить их истинный смысл.
Мой папа стал мне не просто папой, а лучшим другом, в памятный момент посещения мною мавзолея на Красной площади.
Мне было года три. Отстояв в очереди полдня, мы с папой, наконец, вошли внутрь - и я наотрез отказалась поверить в то, что дедушка Ленин лежит на этой подставке мертвый! Во-первых, несмотря на малый возраст, я неоднократно слышала утверждение, что Ленин "живее всех живых". А во-вторых, я уже знала из детских сказок, что мертвого человека закапывают в землю. Тут по моей детской логике выходила неувязочка, и я преисполнилась уверенности, что дедушка Ленин просто заснул. И тут же на всю огромную очередь, которая кольцами обвивалась по зданию, терпеливо ожидая своего череда приблизиться к телу, громко заявила:
- Ну что же он спит, когда к нему столько людей в гости пришло? Это неприлично! Надо его разбудить, пусть встанет!
- Но он не встанет, - осторожно заметил мой растерявшийся родитель.
- Конечно, просто так не встанет, раз он такой соня, - согласилась я. - Его надо пощекотать! Тогда вскочит как миленький!
Преисполнившись энтузиазмом и воспользовавшись своим детским ростом, я неожиданно для всех прошмыгнула под бордовые бархатные поручни, преграждавшие доступ к святая святых, и рванула прямиком к вождю.
Я точно знала: когда тебя щекочут, особо не поспишь! Сама я очень боялась щекотки. Да и сейчас боюсь.
Папа поймал меня, когда я уже заносила руку над Ильичом. Он едва успел.
Сзади уже стояла милиция.
Очередь возмущенно рокотала. Из толпы доносились советы "выдрать так, чтобы на всю жизнь запомнила".
Папа поспешно вывел меня из мавзолея. Он молчал, и мы почти бежали прочь с Красной площади.
Я в ужасе ждала, что сейчас меня будут "драть".
Как только мы отошли на безопасное расстояние, мой папа остановился, перевел дух и стал дико хохотать. Драть меня он явно не собирался.
Дома мама, прослушав нашу историю, сказала, что папа сам дурак, и таких, как я, в мавзолей водить еще рано.
Папа пожал плечами и сказал, что все время торчать в Парке Культуры скучно, и мы решили разнообразить нашу прогулку.
Мама сказала, что он - халатный родитель. А я - невоспитанный ребенок.
Папа сказал, что зато он меня очень любит. А я - нормальная, непосредственная и любознательная девочка, какой и должна быть в этом возрасте.
Я все подслушала, все поняла и почувствовала себя абсолютно солидарной с папой.
Позже еще по многим жизненным вопросам мы с папой, не сговариваясь, оказывались в сплоченном альянсе. К нам, как к большинству, тут же примыкал знатный коньюктурщик Рома. И тогда бедная мама оказывалась одна против всех. Но мы уже знали: скоро ей надоест сражаться в одиночестве и она, с небольшими оговорками, добровольно перейдет на нашу сторону.
Предновогодний концерт самодеятельности в клубе при нашем посольстве проходит очень трогательно. Видно, что к нему усердно готовились: шили костюмы, тщательно продумывали программу. Участвуют не только дети, но и взрослые. Вовлечены даже мои родители. Папа исполняет смешные частушки в сводном мужском хоре работников посольства под названием "Бесплатные советники". А мама декламирует свой любимый отрывок из лермонтовского "Демона" со слов:
"Он сеял зло без наслажденья.
Нигде искусству своему
Он не встречал сопротивленья -
И зло наскучило ему…"
Я тоже очень люблю эту восточную повесть в стихах. А когда слушаю ее в исполнении мамы, на глаза невольно наворачиваются слезы. Она читает очень проникновенно. Почти так же, как ругает меня.
А уж наша Элиза и вовсе бесподобна! Сначала она, в компании других девочек, исполняет индийский храмовый танец Шивы. Красота и яркость костюмов маленьких танцовщиц потрясает! Говорят, их шили в специальном этническом ателье. Да и двигаются маленькие "индианки" так, словно их с рождения обучали искусству ритуального танца при каком-нибудь ашраме.
Кстати, это недалеко от истины: в школе при нашем посольстве танцы преподает профессиональная танцовщица из Мумбая, в прошлом звезда индийского кино.
А предпоследним номером программы на сцене снова появляется моя дочь - на сей раз в прикиде а-ля нынешняя панк-рок звезда Аврил Лавинь. На маленькой девочке все эти навороты выглядят крайне забавно. В зале раздается добродушный смех. Все думают, что это просто прикол. Но тут моя девочка, действительно, начинает петь! Причем, довольно сильным и весьма низким голосом. Удивительно, но факт! Конечно, Лизе помогает караоке. Но все равно - я бы не решилась! И как бабушка-то это безобразие разрешила?
А дочь у меня молодец! Растет без комплексов.
Лиза срывает бурные аплодисменты. И даже выходит на бис.
Концерт завершается коллективным выступлением: все задействованные в концерте артисты выходят разом и хором исполняют гимн России. Тут уж я натурально плачу. Меня трогает не сам гимн, а то, что эти люди, работающие во многих часах лету от родной страны, считают своим долгом почтить честь своего Отечества. Хотя сейчас не Совок: никто никого ни к чему не обязывает. И пение нашего гимна - это добровольное, искреннее движение души. Ведь вдали от родины обычно начинаешь любить ее куда пронзительнее.
В предпоследний рабочий день перед Новым годом я по мылу отсылаю в редакцию подробный отчет о своем тесном интимном знакомстве с его высочеством бен Ляалеутддином, Солнцем всия Аравии.
А уже через час мне приходит ответ, с незнакомого американского почтового сервера. Это от Айрапета:
"Привет! Стоило смотаться от вас за океан, как вы все будто сговорились:). Мамка-Лера повезла своих моделек в Кемер на финал конкурса "Мисс ЖП", так у нее там двоих похитили! Пришлось привлекать нашего посла в Анкаре и консула в Стамбуле, а то бы гнить девочкам в турецком гареме до глубокой старости:):). Так что не зазнавайся: не на тебя одну охотятся восточные мужчины:):):). Твой материал мною заОКеен, с техредами я связался, текст идет в текущий номер, все нормалды.
Салам алейкум, дорогая, твой главред"
"Алейкумас салам! - печатаю я в ответ, - всегда к вашим услугам, специально для ЖП, прямо из штаба Аль-Кайеды. Искренне ваш собкор по горячим точкам Манана Лядски".
Вот за что люблю Айрапета, так это за его чувство юмора и бережное отношение к русскому языку. Он, конечно, бывает изрядной язвой, зато интеллигентность ему не изменяет никогда - даже в формате e-mail. Мое искреннее расположение вызывает уже то, что он не написал "превед" и "смотацца" и даже не поленился без ошибок и сокращений напечатать длинный арабизм "салам алейкум". А когда человеку не лень оперировать словами ради оттенка смысла, я чувствую с ним родство душ.
Новый год мы встречаем на Пхукете, в специально арендованном по этому случаю бунгало на самом берегу океана. Кроме нас за экзотически оформленным тайским столом на открытой террасе собирается большая компания сослуживцев отца с семьями.
Прямо за парапетом террасы плещется океан. Стол ломится от диковинных морепродуктов, в хрустальных бокалах плещется изысканное шампанское, а в элегантных серебряных чашах теплятся белые с золотом свечи. Они очень красиво смотрятся на фоне иссиня-черной тропической ночи. С воды задувает приятно освежающий океанский бриз.
Наверное, это и есть счастье. Когда ты спокоен и умиротворен, и рядом все самые близкие люди. Вот еще бы перенести сюда Стаса!
Я начинаю вслух фантазировать об удобствах ковра-самолета. Один папин коллега с умным видом заявляет, что вполне возможно очень скоро ковры-самолеты поступят в массовое производство. Специально для тех, кто сначала забывает мужей дома, а потом спохватывается и начинает скучать.
Все хохочут.
А как только в Таиланде наступает полночь, нам звонит легкий на помине Стас. Он тоже следит за часами, как и моя мама.
Мы с папой, мамой и Лизой наперебой поздравляем его и обещаем непременно перезвонить в 4 часа ночи по тайскому времени, когда Новый год доберется до Москвы.
Едва мы заканчиваем разговор, как моя дочь поднимает бокал с детским шампанским:
- У меня есть тост! Предлагаю выпить за мою маму, которая проявила себя настоящим героем! А вы вообще-то в курсе, - вдруг обращается мое чадо ко всем гостям, - что моя мама поймала Усаму бен Ладена?
Я приосаниваюсь. Мне есть, чем гордиться. Судя по всему, у меня подрастает достойная наследница!
Вывод через 8 месяцев работы в ЖП:
• Общий язык - залог успеха любого предприятия, где задействован человеческий фактор. С каждым человеком лучше всего разговаривать на его языке. Если не знаешь языка, то следует интуитивно настроиться на волну собеседника и поискать общие темы. Даже если обсуждать их придется на языке мимики и жестов, диалог уже состоится. Главное, излучать при этом крайнюю степень доброжелательности. Хотя бы одна точка соприкосновения обязательно должна найтись, даже если твой визави - глухонемой абориген необитаемого острова.
• Женщина, а уж тем более журналистка, должна быть гибкой и лояльной. Не хочешь быть сломленной - проявляй гибкость. Не хочешь быть удушенной за идею - проявляй лояльность.
• Полностью присоединяюсь к мнению Бриджит Джонс: у женщины после 35 больше шансов попасть в лапы террористов, чем выйти замуж!
ГЛАВА 16
ПОСАДИТЬ ИЗДАТЕЛЯ
"Из выпуска новостей: в результате несчастного случая трагически погибло правительство республики Уганда - сук, на котором оно заседало, внезапно обломился"
Анекдот
Выходит мой текст про саудовского принца, который оказался оманским террористом.
Материал называется "Девушка и Бен", а анонсы на обложке гласят: "Русскую туристку едва удалось вырвать из лап исламского террориста!", "Сумасшедший принц заточил в своем дворце российскую курортницу!" и "Едешь отдыхать - берегись Аль-Кайеды!"
Репортаж получается очень живым и эмоциональным. Шутка ли: сколько я пережила, гостя у Его высочества! А главное - мой текст полностью подтверждается самыми последними сводками информационных агентств, наперебой сообщающих о здержании особо опасного террориста.
Все меня поздравляют: одни с тем, что я осталась цела и невредима, другие - с большой журналистской удачей. По словам опытных репортеров, такие горячие материалы "прямо с колес" обычно не остаются незамеченными. И сделавшего их журналиста могут пытаться перекупить в другие издания или выйти на него еще с каким-нибудь заманчивым предложением.
Особенно сочувствует мне администратор студии Мамка-Лера, ведь она со своими моделями под Новый год побывала почти в той же шкуре, что и я. Только у меня был одинокий арабский принц, а у них - турецкий султан с гаремом.
Хвалят меня все, кроме Айрапета. Главред ворчливо осведомляется:
- А что там с новогодними шатрами? Почему основное задание не выполнено?
Но не зря же я работаю с ним вот уже девятый месяц! За этот срок и родить можно, а не только привыкнуть к странностям босса. Я спокойно отвечаю:
- Почему это не выполнено? Там просто ничего интересного не обнаружилось Докладываю: шатры, действительно, были возведены в пустыне, но недалеко, всего в часе езды от Дубая. Сделано это было для того, чтобы традиционно употребившие в новогоднюю ночь туристы не смущали своим подвыпившим поведением местное население, а также друг друга. С этой целью русский лагерь разбили дальше всех. Но как раз-таки у русских все прошло без особых эксцессов. А вот англичан и немцев наивные арабы объединили в один "пьяный" лагерь - может, из экономии, а может, уповая на их европейскую сдержанность. Но жестоко ошиблись. Остограммившись, эти две нации, видимо, вспомнили свои общие германские корни и слились в едином антироманском порыве. А именно - добрались на верблюдах до французского лагеря, благо он был недалеко, и учинили там пьяную драку. Французы не сразу въехали, так как чинно потребляли свое шардонне и ничего подобного не ожидали. Но постепенно пришли в благородное негодование: их кровь, в которой у каждого француза есть что-то от неукротимых Людовиков, вскипела в праведном гневе - и они отметелили горе-викингов так, что 1 января невиданное доселе число английских и немецких туристов воспользовалось своей медицинской страховкой.
Эту историю в первых числах января рассказали мне молодые дипломаты из нашего посольства в Таиланде. Они как раз только что вернулись из Эмиратов, где встречали Новый год своей небольшой компанией, но в тех самых, "заказанных" мне Айрапетом шатрах.
Главреду нечего возразить, он только смеется. Писать про это мы, конечно, не станем. Ведь это не про нас.
Следующие два месяца проходят почти спокойно. Я начинаю интересоваться женщинами, которых интересует политика. Меня забавляет этот тонкий альянс: всемогущая женственность и кулуарные игры. По моему разумению, как только в игре появляется женщина, любое мелкое разногласие сразу же приобретает статус придворной интриги. Я искренне верую в то, что женская красота - это высшая убойная сила, смертельное оружие, бьющее точно в цель и не ведающее поражений. Как же там еще живы наши дядьки-политики? Или они напрочь лишены основного инстинкта?
Беру интервью у Маши Арбатовой и Ирины Хакамады. Обе оказываются на редкость адекватными, уравновешенными и жутко умными. Преисполняюсь к ним уважения, но "бомбы" из этих интервью, конечно, не получается.
Но мне-то бомбы и не к чему, на постоянной основе они требуются только нашему Дьяволу, "который вечно хочет зла".
Лично мне нравится спокойная жизнь. По настоящему меня волнует только то, что Стас никак не может разобраться со своими производственными проблемами. Судя по его убитому виду, над его бизнесом нависла реальная угроза. Со мной он по-прежнему своими трудностями не делится, хотя в остальном отношения у нас самые теплые. Я знаю только то, что могу понять из долетающих до меня обрывков телефонных разговоров. Муж неустанно ищет пути выхода из кризиса, но пока ничего не получается. Мне его безумно жаль. И жаль, что я не могу ничем ему помочь.