Для того чтобы осуществить древний ритуал, необходимый для возвращения души возлюбленного из потустороннего мира, девушка, одна из немногих потомков древнего народа тавров, населявших Крым еще до нашей эры, должна разыскать амулет - золотую маску с изображением божества этого народа. На протяжении многих веков маска переходит из рук в руки, исчезая и появляясь самым таинственным образом, принося несчастья и смерть тем, к кому она попадала.В круговорот событий, связанных с этой маской, втягиваются самые разные люди. Им предстоит пережить много волнующих моментов и даже бороться за свою жизнь. А тем временем в Крыму начинают находить людей, которые потеряли память…
Сергей Пономаренко
Лик Девы
Неожиданное получается в жизни чаще,
чем ожидаемое.
Плавт
Пролог. Хроника Плачущей Луны
На рассвете, за три дня до Ид месяца юнония [1] 47 года, когорта римских воинов Мезийского легиона тайно приблизилась с западной стороны к горе Храмовой, гордо возносящейся над бухтой-портом тавров [2] Афинеоном. На полуострове Таврика [3] , Римская империя в очередной раз продемонстрировала свою мощь и могущество, разгромив войска боспорского царя Митридата VIII. Его пленив, заставили идти с непокрытой головой за колесницей победителя, грозного полководца Гая Юлия Аквиллы. В этой войне племена тавров соблюдали нейтралитет, уже этим отомстив боспорскому царю, за кровавый опустошительный поход полководца Аммиана пять лет тому назад. Но жестокий шторм загнал два римских судна с легионерами, возвращающихся в Мезию, в бухту, расположенную недалеко от селения синхов, одного из племен тавров, промышлявших морским разбоем, и те не смогли удержаться от соблазна.
Еще не полностью утих шторм, когда триеры римлян были атакованы многочисленными воинственными таврами подобно тому, как стая волков расправляется с могучим лосем. Несмотря на отчаянное сопротивление римлян, вскоре загруженные добытым добром и пленниками лодки торжествующих тавров поплыли к берегу, оставив суда догорать на воде. Но Римская империя, покорив множество народов и царств, любые проявления неповиновения со стороны местных племен, особенно, когда пролилась кровь римских граждан, карала жестоко, беспощадно и неотвратимо.
Захват кораблей таврами послужил сигналом к выступлению римлян - необходимо было упредить гнев императора, вызванный бездеятельностью легата легиона при наведении порядка во вверенной ему местности.
Незамедлительно прибывшая для проведения карательной экспедиции римская когорта избрала своим лагерем покинутую греками крепость на горе Дозорной, в одном дне пути от селения синхов. После проведенной разведки, командир когорты трибун Тит Марцеллиан, решил, штурмовать селение тавров силами двух манипул [4] , усиленных лишь одной центурией третьей манипулы. Вторая центурия, третьей манипулы, оставалась для охраны крепости и резерва.
Чтобы обеспечить внезапность нападения, римляне совершили ночной марш по заранее разведанному лазутчиками пути. У подножия горы Храмовой, скрываясь в ночной темноте среди гористого рельефа, римские легионеры рассредоточились.
Манипула под командованием приор-центуриона Аллиана Варра скрытно приблизилась к селению синхов, расположенному под гребнем горы, укрывшемуся за трехметровой стеной, сложенной из крупных необработанных камней. Перекрыв возможные пути отхода противника, римляне готовились нанести главный удар с западной стороны, преодолев стену при помощи штурмовых лестниц.
Вторая манипула под командованием самого трибуна Тита Марцеллиана должна была штурмовать деревянные ворота, тем самым отвлекая внимание от направления главного удара, а центурия третьей манипулы под руководством приор-центуриона Марка Плинния должна была захватить и сжечь суда тавров в порту Афинеон. Особое значение придавалось группе из двух десятков легионеров, под командованием постериор-центуриона Дидия Ливия, должных захватить святилище богини Девы-Орейлохе, расположенное на вершине горы. От быстроты захвата святилища богини Девы зависели внезапность нападения и успех всей операции, поскольку по сведениям, полученным под пыткой от двоих захваченных разведкой тавров, там находился сторожевой пост, который в случае опасности должен был подать дымовой сигнал к общему сбору воинов, обосновавшихся поблизости племен тавров: синхов, аропаев, нарои.
Карательная экспедиция против тавров, не признающих ничьей власти, кроме власти своих вождей, планировалась давно, еще до окончания сражения между армиями греков и римлян. Причиной послужило то, что тавры категорически отвергли требования командующего римлян, легата Гая Юлия Аквиллы, обеспечивать его армию продовольствием и признать над собой власть божественного императора Клавдия. При этом тавры вели себя крайне заносчиво и дерзко. О кровавом побоище, устроенном синхами в бухте неподалеку от порта Афинеон, поведали двое чудом спасшихся моряков. Целью экспедиции римлян было наказание тавров, так как не было надежды на то, что удастся спасти хоть кого-нибудь из экипажей судов, захваченных в плен пиратствующими таврами. Римлянам был известен кровавый обычай тавров: приносить пленников в жертву своей богине Деве-Орейлохе.
Командир когорты трибун Тит Марцеллиан, при скудном свете луны издалека рассматривал укрепления врага. Селение было большое, но при обеспечении внезапности штурма вряд ли можно было ожидать серьезного упорного сопротивления. А вот если штурм затянется и осажденные подадут дымовой сигнал бедствия другим племенам, тогда уже римлянам придется спасаться бегством, иначе их головы могут оказаться на кольях и, согласно обычаям тавров, будут служить защитой их жилищ. Об этом напоминал зловещий ряд кольев с насаженными на них головами врагов тавров, видневшихся из-за каменной стены. Возможно, часть из них недавно принадлежала членам команд захваченных римских судов. Тит Марцеллиан посчитал, что штурм селения необходимо произвести лишь после уничтожения дозорного поста, расположенного на вершине горы, у святилища богини Девы-Орейлохе. То, что до сих пор не было дымового сигнала, свидетельствовало о том, что передвижения римлян остались незамеченными.
Легионерами, направленными уничтожение дозорного поста командовал постериор-центурион Дидий Ливий. Склоны горы были крутыми, труднодоступными, и, воинам было приказано оставить часть воинского снаряжения внизу, захватив с собой лишь короткие мечи и дротики. Воины сняли металлические доспехи и все, что могло вызвать шум и привлечь внимание дозорных на вершине горы.
Луна, повисшая на небе, скупо отмеряла долю света, посылаемого на землю. Она была и врагом, и другом для крадущихся вверх римлян. Подъем по крутому горному склону в полумраке был очень трудным, но постериор-центурион Дидий Ливий лично подобрал воинов для этой операции, отдавая предпочтение больше ловкости, чем грубой силе. Он собрал команду из одних принципов, исключив гастатов, как менее опытных, и триариев, воинов солидного возраста. Операция по захвату селения и святилища тщательно готовилась на протяжении нескольких дней. Здесь, изучая местность, вместе с разведкой побывал и центурион Дидий Ливий.
Голая вершина горы со стороны моря обрывалась отвесной стеной и была практически неприступной с трех сторон. Единственно возможным путем была узенькая тропинка с восточной стороны горы, переходящая в ступени, выдолбленные в скале, круто уходящие вверх. Понимая, что лунный свет выдаст их, когда они подойдут к ступеням, лишая преимущества внезапного нападения, Дидий Ливий решил подняться на вершину со стороны отвесной десятиметровой стены, к которой можно было подобраться по узкому карнизу западного склона горы. Основные надежды он возлагал на дерево, невероятным образом выросшее на выступе скалы, расположенном на шесть-семь метров выше карниза. Дидий Ливий разделил свой отряд на две части: с собой он взял всего лишь троих воинов, а остальным приказал, насколько это было возможно, приблизиться к ступеням, ведущим на вершину горы, и, затаившись, ждать от него сигнал к штурму.
Проведенные тренировки на горных склонах в ночное время и отработанная схема действий каждого воина позволили им бесшумно пройти по западному склону и приблизиться к карнизу. Ливию удалось с первой попытки забросить на дерево абордажный крюк с привязанной к нему веревкой, по которой он, а следом за ним еще один легионер, вскарабкались на выступ. При помощи веревки они подтянули к себе мечи и дротики. Теперь можно было действовать по намеченному плану, и Ливий передал приказ основной группе приготовиться и атаковать святилище со стороны ступеней, на счет триста.
Центурион Дидий Ливий был мужчиной громадного роста и атлетического телосложения. Выше его в когорте никого не было, и когда он взобрался на плечи другого легионера, то почувствовал, как тот прогибается под его тяжестью, хотя тоже был не слабой конституции. Но центуриону все равно не удалось дотянуться до края площадки, на которой было расположено святилище. Оставив попытки выбраться наверх, он подал сигнал, и ему на помощь по веревке забрался оставшийся внизу легионер. Места на узком скальном выступе было мало для двоих, а для третьего - и подавно, поэтому центурион теперь уже сам принял на плечи легионера, и вскоре пирамида завершилась третьим участником, который без особых усилий, соблюдая крайнюю осторожность, оказался наверху. Его появление осталось незамеченным, и, сбросив легионерам веревку, он помог им выбраться наверх.
Святилище богини Девы находилось на небольшой площадке, охраняемой с одной стороны оборонительной стеной, выложенной из крупного камня. Стена была высотой по грудь и защищала вход на площадку со стороны ступенек. Возле нее в напряженных позах ожидания застыли с луками наизготовку, четверо бородатых тавров в одеждах мехом наружу и войлочных остроконечных шапках. Деревянные щиты вместе с боевыми железными топорами и копьями были сложены у их ног. Один из них издал гортанный звук, и сразу запели струны, спущенных тетив луков. Вновь что-то крикнул старший тавр, и крайний слева воин, схватив факел, бросился к сложенному из хвороста и поленьев кострищу, но он не успел его зажечь - дротик, брошенный центурионом, пронзил его насквозь и бросил на землю. Та же участь постигла старшего тавра, буквально пригвожденного двумя дротиками к стене. Оставшиеся в живых тавры, схватив щиты и копья, бросились в бой. Короткий римский меч был отличным оружием в ближнем бою, но плохим подспорьем против копья, и, несмотря на то, что римлян было больше, тавры их оттеснили к обрыву. В это время из-за стены показались легионеры, атаковавшие святилище со стороны ступеней. И участь тавров была решена - они погибли под ударами мечей, не сделав попытки сдаться в плен, спасти свою жизнь.
Короткий, но яростный бой разгорячил центуриона. Он даже сожалел, что битва оказалась столь скоротечной. Тяжело дыша от избытка адреналина в крови, Ливий вытер окровавленный меч о мохнатую одежду мертвого тавра. Штурм святилища принес первые потери легионерам: один был убит и двое ранены стрелами. Пока легионеры обыскивали тела убитых тавров, центурион направился в храм таврского божества, находящийся в центре площадки. К нему вели десять каменных ступеней.
В архитектуре храма чувствовалось влияние греков. Со стороны фасада были возведены четыре колонны, поддерживающие мощную плиту; за ними располагалось само храмовое сооружение. Оно было сложено из крупных камней, имело прямоугольную форму, окна отсутствовали, был только небольшой вход с приоткрытой деревянной дверью. За ней обитали жрицы богини Девы-Орейлохе, исполнительницы кровавых ритуалов. Напротив входа в храм располагался жертвенный алтарь - громадный камень с плоской обработанной поверхностью, на котором совершались жертвоприношения. Похоже, когда-то он был белого цвета, а сейчас его покрывала пленкой, запекшаяся, почерневшая кровь, лишь кое-где оставив белые проплешины. И этот сладковато-удушливый запах крови! Его центурион познал слишком давно, чтобы спутать с чем-нибудь другим.
По всему периметру площадки располагались вертикально укрепленные колья, на них были насажены человеческие головы, одни давние - от них сохранились только черепа с остатками волос, а другие были более "свежими", на некоторых из них птицы даже не успели выклевать глаза. Держа в готовности меч в одной руке, а дротик в другой, центурион, сопровождаемый тремя легионерами, вошел в храм. Внутри, в каждом из четырех углов, тускло горели-коптили факелы, освещая зал длиной пятнадцать шагов и шириной восемь. Вдруг легионер справа захрипел и опрокинулся навзничь в предсмертных конвульсиях - из его шеи торчал дротик. Юпитер, покровительствовал Дидию Ливию и помог ему увернуться от другого дротика, пронесшегося невидимой смертью рядом с его головой в полумраке зала и глухо ударившимся о каменную стену за его спиной.
Центурион увидел, кто послал в него смерть. Это была жрица в черном одеянии до самого пола, с закрытым темной материей лицом, поверх которой была надета золотая маска необычного, жуткого вида. Формой маска одновременно напоминала и бабочку, и паука. Жрица заслоняла собой висящий на стене старинный панцирь, украшенный золотом и серебром, а чуть ниже, под ним - короткий греческий меч в золотых ножнах. На полу горой были свалены доспехи и оружие римлян, добытые в недавнем бою, а поверх них лежал панцирь со знаками отличия префекта когорты и трофеи с захваченных римских кораблей.
- Стойте, римляне, иначе гнев Ахилла и Девы падет на вас! - воскликнула жрица на греческом языке вооруженная новым дротиком, но это не остановило солдат. И этот кинутый дротик не нашел своей цели, а она через мгновение забилась в руках легионеров. Центурион Дидий Ливий стоял как завороженный, с трепетом рассматривая панцирь и меч, укрепленные на стене. Ему вспомнилось, как на допросе пленники-тавры, под пытками, рассказали о главных святынях храма - золотой маске богини Девы и воинских доспехах, принадлежавших некогда легендарному герою Ахиллесу.
"Это подарок, достойный самого императора. Я могу прикоснуться к ним, взять в руки меч героя Ахиллеса", - но Дидий Ливий не решался даже дотронуться до святынь, хотя знал поверье, что это может даровать неувязмимость в бою и силу.
Он подошел к жрице, сорвал с ее головы золотую маску, сделал знак легионерам, и они сдернули с нее черное одеяние. Жрица оказалась смуглолицей молодой девушкой с иссиня черными волосами, одетой в легкую желтую тунику. Ливий небрежно махнул рукой - воины выволокли полуобнаженную девушку из храма.
При ближайшем рассмотрении золотой маски оказалось, что она изображала весь лик богини, а не только лицо. Это было некое длинноносое чудовищное существо с расширяющейся кверху головой и свирепым выражением лица, с громадными грудями - очевидно, чтобы можно было понять, что это женщина. Ее ноги книзу чудовищно удлинялись и превращались в змей, каждая из которых образовывала в направлении рук-щупалец разорванное кольцо. Неестественно удлиненные руки-ноги, создавали фантастический узор-обрамление, придавая фигуре схожесть с бабочкой. Маска имела для лучшего прилегания к лицу выпуклую форму и крепилась сзади двумя кожаными ремешками. Вес золотой маски понравился центуриону - это был весьма ценный военный трофей, и за него можно было получить в метрополии немало сестерций. Ливий спрятал маску под одеждой, решив ее утаить для себя. Закончив с маской, центурион с благоговением приблизился к висевшим на стене святыням.
Над позолоченными доспехами была установлена каменная плита с высеченным на ней кругом, а внутри крестом, подобным, которому поклонялись в катакомбах Рима христиане. Ниже находился каменный жертвенный алтарь, на котором стояла небольшая терракотовая статуэтка. Приглядевшись, центурион понял, что статуэтка являлась точной копией золотой маски. По обе стороны от алтаря на полу были расположены по два спальных ложа.
"Четыре спальных места, а девушка одна", - насторожился центурион и осмотрел постели, укрытые шкурами. Ему стало понятно, что владелицы совсем недавно покинули свои ложа - они еще хранили тепло их тел.
- Они должны быть здесь, если, конечно, не отправились по воздуху к своей Деве на небо, клянусь Юпитером! - воскликнул центурион, внимательно осматривая помещение.
В храме не было ничего, что могло послужить укрытием для девушек, только голые стены и предметы, очевидно применявшиеся в магических обрядах. Снаружи раздались громкие крики девушки, и Ливий поспешил наружу.
Девушка-жрица, полностью обнаженная, извивалась на жертвенном камне, ее руки были крепко привязаны к кольцам, к которым ранее привязывали пленников перед жертвоприношением. Вокруг нее, возбужденно и похотливо переговариваясь и трогая руками ее тело, толпились легионеры.
- Гнев богини Орейлохе падет на вас! Будьте прокляты! Кто увидел лик жрицы Орейлохе, того неотвратимо постигнет смерть! - закричала жрица. - Когда завтра взойдет солнце, все вы будете в подземном царстве вечной тьмы, в Аиде! Ваши сердца…
- Закройте ей рот! - приказал центурион, и в рот жрице засунули кляп - ее же скрученную тунику. - Ее пока не трогать, - обратился он к легионерам, толпившимся рядом и с жадностью глядевшим на обнаженное девичье тело.
- С тобой было еще трое. Где они? Если согласна отвечать, кивни, если нет, то после битвы тобой займутся солдаты, отличившиеся в бою. - Девушка отрицательно замотала головой, а Ливий усмехнулся. - Ты, жрица, сделала хороший выбор, так как мои солдаты изголодались по женщинам. Я слышал, что жриц богини Девы выбирают только из девственниц. Мои легионеры здорово повеселятся с тобой!
Девушка никак не отреагировала на его слова, и он отослал большую часть легионеров вниз, где разворачивались главные события. С собой Ливий оставил лишь двоих солдат. Позиция наверху была удобной, втроем можно было противостоять значительному числу нападающих. Именно поэтому на таком важном сторожевом посту тавров было всего четверо, и они никак не ожидали нападения с тыла. Дидий Ливий вернулся в храм и обомлел - под легендарным панцирем не оказалось меча, висевшего там всего несколько минут назад. Первой мыслью его было: если он не найдет меч, то ему будет трудно объяснить легату, командиру легиона, куда он дел столь драгоценную реликвию, которую видели здесь солдаты.
- Здесь есть тайник, и я его найду, клянусь Юпитером! - грозно вскричал центурион.
С яростью сметая все на своем пути, он стал простукивать мечом в ножнах стены и пол храма, пытаясь отыскать тайное убежище…