– Несовершенными, зато целыми. И не называй своё безрассудное баловство проверками: стрелять с колокольни по улице – это вершина кретинизма, а не нестандартная проверка!
– Я проверял разброс пуль пистолета, только и всего!
– А когда ты спрыгнул с колокольни с Харибдой на автокарету?
– Проверял, пробьёт ли она крышу на большой скорости!
– Ты весь экипаж смял на большой скорости!
– Август, по-моему, ты просто боишься, что я испорчу твоё оружие, – обиженно поджал губы Истериан.
Вот это уже слишком!
– Я боюсь, что ты испортишь город! – взревел я на товарища, который в очередной раз довёл меня до белого каления, самым непостижимым образом не делая для этого ничего сверхнеадекватного.
Громогласный крик остудил пыл полукровки – с растерянным видом ребёнка, потерявшего в громадной толпе маму, он застыл, несколько сжавшись, и даже немного отсел подальше. Он, естественно, меня не боится. Даже в гневе я мало что могу ему сделать, да и, в общем-то, не собираюсь. А что друг способен опешить от простых, хоть и гневных, слов, – сущая неправда. Истериан слишком прост и наивен, чтобы вообще чего-то бояться…
Отчего-то мне кажется, это делает его чуть менее похожим на человека, коим он, как и ваш покорный слуга, не является…
Но кто он точно – так это круглый идиот. Жаль, что приходится с этим мириться: не терплю глупость, потому что любой изъян в человеке существует сам по себе, а глупость рождает их все разом. Но было бы неправильным назвать Истера глупцом – это не так. Он – лентяй, он просто ленится быть умным, со всеми вытекающими.
– Так ты пойдёшь на полигон? – невозмутимо продолжил Истериан.
– Дикобраз ещё не готов, – глухо отрезал я.
– Но экзорцисты уже хотят его купить! – припомнил мой товарищ письмо красных.
Настроение ещё сильнее ухудшилось.
– Странно, как они вообще про него узнали, – я испытующе уставился на собеседника, логично предполагая, что тот может оказаться злополучным стукачом.
Истериан прозрачного намёка не понял, пришлось спросить напрямую:
– Ты не думал никому болтать?
– Конечно же, нет! – отмахнулся мой друг, – За кого ты меня принимаешь?
– За ветреного, безответственного вертопраха, коим ты, даже не смей отпираться, являешься! От тебя чего угодно стоит ожидать! Опять напился в пабе да растрепал неудачно подвернувшемуся экзорцисту.
– Ты злишься на меня? – ответно нахмурился Истер.
– Просто спрашиваю, – прокряхтел я, стараясь унять зарождающуюся бессмысленную перепалку.
Истериан меня в данном стремлении поддержал, просто разгладив черты лица и заткнувшись. Опять же, сказывается благоприятная уютная атмосфера гостиной, в которой хочется вести себя намного сдержаннее и спокойнее. В любом другом месте мы бы давно уже орали друг на друга, стараясь вбить в упёртую голову собеседника своё мнение. Дальше словесных перебранок никогда не заходит, так что это у нас в порядке вещей. Лишь Арика расстраивается…
К полудню, когда даже самый ленивый представитель рода людского отрывает тушу от кровати и плетётся по делам, выбираясь на улицу, естественно, сырую и гнилостную, в то время, когда я только закончил утреннюю прогулку с Хорисом, радовавшимся, словно щенок, предоставленной разминке затёкших от домоседства ног, в то время когда у каждого есть, чему с пользой посвятить себя, кто-то посвятил себя не самому радующему меня делу – кто-то постучал в нашу дверь.
Я не люблю посетителей моего укромного уголка в безнадёжно меланхольном Гольхе по двум причинам: во-первых, я ненавижу всех, кто посещает меня без причины (к счастью, таких единицы), и, во-вторых, причины, по которым приходят посетители, мне не нравятся в девяти из десяти случаев. И ещё двуногие свиньи загаживают ступеньки!
Я лелею мечту, что наступит день, когда ко мне, на крыльцо дома 69 улицы Саренз, вздумает подняться самый жуткий отморозок на свете, такой, кого не будет жалко совершенно никому. А я буду к этой встрече взведён настолько, что вся ненависть к непрошенным гостям сконцентрируется именно на этой персоне. Я сниму с крючка инертное гладкоствольное ружьё, пылящееся над дверью в мастерской, открою дверь, наставлю на мерзавца дуло… и весь мой скопившийся гнев разлетится по округе, как разлетится огненная дробь, как разлетятся ошмётки несчастного…
Я жесток и не думаю этого отрицать, но и не думаю этим гордиться.
Истериан тихо сидит в кресле, изучая программу субботних скачек на Фурицком ипподроме, и совершенно не реагирует на громкий стук в дверь. Вновь молотят изо всех сил, не щадя двери и кулаков (за дверь я беспокоюсь больше). Если это уже второй демон за два дня, то это что-то новенькое: обычно приходится неделями сидеть без работы.
Посмотрим…
Арика уверяет меня, что ей несложно, но я категорически запрещают ей открывать кому бы то ни было дверь. На то есть свои причины. Позже я о них, может быть, расскажу, а сейчас меня ждёт неизвестный, который, судя по силе ударов, может от нетерпения и петли свернуть…
Тогда ружьишко я достану именно сегодня.
Когда я открыл дверь, то обнаружил на пороге абсолютно невыразительного мужичка средних лет с щуплыми бакенбардами и узким носом. Не особо высокий, не шибко широкий в плечах, не толстый, но и не худощавый. Обычный такой житель Гольха, обычный мужчина, совершенно обычный экзорцист. У меня на пороге стоит красный. Это что-то новенькое, так как звать меня на подмогу ничего не могущим красным приходят сантибы, а высокомерные гордецы до подобного не опустятся, что вы, что вы…
Однако факт остаётся фактом: предо мной стоит натуральный экзорцист в фирменном алой камзоле, что говорит о высоком звании визитёра. Этот человек привык сидеть в штабе в выглаженной форме, а не отлавливать трулов в кожаном комбинезоне. Тем удивительней встреча…
– Чес Хленд, старший помощник начальника отдела по борьбе с демонами Бьюло Даха, – представился паршивым голосом вытянувшийся в струнку канцелярский экзорцист.
Надо же! Ещё и старший помощник самого Дворняги! Главной шишке моих, так сказать, коллег понадобился я и, судя по отсутствию манипулы громобойцев за спиной Чеса, для дела, я даже рискну предположить, что ему нужна моя помощь.
– Моё имя Вам известно, – пожалуй, слишком грубо отозвался я.
Но экзорцист совершенно не смутился:
– Я по делу.
– Ясное дело, что не на чай с кексами, – понемногу выводить из себя и без того униженного необходимостью навещать меня лично красного приятно для души. Пусть они там все знают, какого я о них мнения, – Мне очень интересен повод.
То ли мой нежелательный собеседник обладает дюжей выдержкой и самообладанием, то ли так невозмутимо пропускает мои слова мимо ушей, но внешне экзорцист никак не отреагировал на колкости. Аж обидно стало.
– Дело важное, и только Вы в силах помочь.
– Тогда, почти интересно…
– Если выслушаете, станет ещё интереснее.
– Рассказывайте, – равнодушно брякнул я.
– Впустите в дом? – совершенно серьёзно спросил Чес.
Я уставился на собеседника в упор, жалея, что не способен взглядом обжигать особо наглые рожи. Затем демонстративно оглянулся на коридор, и целых полминуты экзорцист вынужден был лицезреть мой затылок. Его, видимо, не успели предупредить, что я за фрукт такой, раз он напрашивается в моё жилище. Когда до красного дошло, что негостеприимный Август вовсе не раздумывает над его вопросом, а нагло глумится, Чес решил начать разговор здесь:
– Хромер?
– Да, это я, – резко обернулся к экзорцисту, оставив в покое убранство прихожей.
Алый закатил глаза и поджал губы – мне всё же удалось достать старшего помощника! Даже обижаться на него перехотелось!
– Дело крайне серьёзное, сэр Хромер! – говорит Чес сдержано и даже не тараторит, – Мы столкнулись с Бликом, не поддающимся закрытию. И вынуждены просить вас осмотреть эту аномалию.
В тот момент я ещё не до конца осознал серьёзность ситуации, описанной экзорцистом. Не затягивается портал, значит, неумехи что-то напортачили со своим оборудованием. Впрочем, мне бы не помешала консультация Истера.
– Истер, – обернув голову на пол-оборота, крикнул я в глубину дома.
Долгое время ответом была полная тишина, однако я не сомневаюсь, что товарищ меня услышал: его чуткий слух способен ухватить даже наш с красным негромкий разговор. Истериану просто лень встать с кресла и оторваться уже от своих рысаков.
Наконец загрохотали туфли, и из гостиной выплыл полукровка, лениво щурясь и держа руки в карманах. Присутствие экзорциста нисколько не смутило моего друга – видимо, он всё же слышал наш разговор от и до, но, встав по левую руку от меня, молчал.
– Джентльмены не могут закрыть портал, – с издевательским беспокойством в голосе поделился я проблемой экзорцистов с Истерианом.
– Ну, пусть сядут вокруг и ждут, когда он сам затянется, – пожал плечами мой друг.
С нечеловеческим трудом, но Чес ещё держится под удвоившимся потоком издёвок.
– В том-то и дело, что Блик не теряет своей интенсивности и не подвержен затягиванию! – взывает алый.
– Вы это серьёзно? – равнодушным тоном спросил я.
– С шутками я бы пошёл в любое другое место, господа, – красный свёл брови на переносице, – Случай действительно неординарный, и нам требуется ваша помощь.
– Что думаешь, Истер? – я обратился к долговязому товарищу, подпирающему дверной косяк.
– Можно поглядеть, что там такого завертелось, – Истериан испепеляет глазами экзорциста, часть из которых не любил ещё больше, чем я. Уж он-то не прочь сходить посмотреть на их несостоятельность.
Значит, пройдёмся… или проедемся, если отдел по борьбе с демонами выделил нам экипаж…
– Где это произошло?
– Железнодорожный вокзал имени Джеркина, портал в зале ожидания.
Это практически другой конец города. И почему только Блики не случаются рядом с моим домом?
– Транспорт есть?
– Карета ждёт нас за углом, – отчеканил Чес.
Вот это уже хорошая новость!
– Сколько?
– Тысяча ялеров, – экзорцист моментально смекнул, что я спрашиваю о деньгах. За годы сотрудничества меня и щедрых жителей Гольха последние поняли, что со мной возможно разговаривать, только если в кармане у тебя полновесные ялеры, причём много ялеров. Я – не спаситель беззащитных, я – не святой, я – не доблестный герой; я просто делаю свою работу и желаю, чтобы за неё хорошо платили.
Сумма, которую назвал экзорцист, меня вполне устраивает.
– Ждите, – бросил я напоследок и захлопнул дверь.
Следовало собрать снаряжение, за чем мы направились в небольшую каморку напротив кухни. Это наш склад, куда Арика уже должна была отнести брошенное накануне абы куда оружие.
– Похоже на бред – прервал молчание Истериан.
– Мне ли не знать…
– Может, он всё врёт? – озлобленно скосился полукровка к двери.
– Зачем ему это?
– С них станется…
– Не мели чушь! – нагрубил я товарищу, но своего добился – цепь сумасшедших догадок и теорий разорвана в самом начале.
И мы уже в складе. Маленькое окошко худо-бедно разгоняет темноту в тесном помещении. Ряды полок, крючков, подставок – всё заполнено разнообразными изобретениями, приспособлениями, реактивами и прочим, прочим. Почти всё я сделал сам.
Моя ременная система висит возле двери на вешалке, заботливо освобождённая от вчерашнего содержимого. Даже на самое плёвое на первый взгляд дело я снаряжаюсь по полной. Лучше нести на себе лишних пять-шесть фунтов веса, чем над тобой в скором будущем будет лежать пара-тройка центнеров кладбищенской земли.
Первым делом пистолет, радикально отличающийся по строению от револьверов, обладающий более высокой скорострельностью, надёжный и точный. Сделал я его сам, но самые первые наработки я, всё же… выкрал, пусть будет "выкрал". Полная обойма на девять патронов, оружие отправляется в кобуру под мышкой.
От плеча до груди я заполнил ремень метательными ножами, которые иной раз могут заменить сотни инертных пуль. Клинки с мелкими зазубринами легко входят в плоть, но извлекаются с огромным трудом.
По карманам и подсумкам я распихал пару осколочных гранат, склянки с кислотой, вычурно названные Истерианом Слезой Гидры, дымовую и световую шашки, складные метательные сюрикены с активируемым нагревом лепестков до белого каления (Угольные Бабочки) и артефакт с незамысловатым названием Ключ.
Последним на очереди, но не по значимости идёт Ниак, покоящийся в намного меньшем по размеру Мада. Сабля, доставшаяся мне давным-давно из хранилища Ордена длиною в три локтя. Без него я, как без рук: прочнейший клинок, никогда не затупляющийся, чтобы я им ни разрубал, сразил уже Бог знамо сколько тварей. Миниатюрным ножнам место за спиной.
И ещё под одеждой я всегда держу свой нож Серую Лисицу.
Снаряжение Истериана оказалось поскромнее: стандартное ярдовое лезвие на выдвижном механизме он прикрепил к предплечью на три тугих ремня, во внутренние карманы последовательно уложил громадный воронёный револьвер, засыпал пару горстей инертных патронов, сунул любимые Слезу Гидры и Напиток Саламандры, созданный по подобию Ключа более слабый артефакт Замок и ещё острейшую леску на катушке.
На этом сборы закончены.
Только я подумал, что пора идти на совершенно неприятное задание, неожиданно полученное от самих экзорцистов, как на верхней полке звучно загремели патроны, стукаясь друг об друга. Похоже, Истериан снова не берёт с собой маленького питомца.
– Вулкана с собой брать не будешь? – поинтересовался я у друга.
Истериан глянул на полку с боеприпасами и пренебрежительно махнул рукой:
– Пусть посидит! – растянул слова полукровка, – Малявке снова приспичило бушевать!
– Давно я менял руны?
– Четыре месяца как… – мгновенно вспомнил Истериан.
– Вернёмся – обновлю их.
Чес нас не обманул, и подготовленный экипаж, в самом деле, стоит наготове неподалёку от дома. Компанию нам составили не только Хленд, но и ещё двое алых, восседающих на козлах. Когда мы, жутко недовольные столь тесной близостью экзорцистов, сели в служебную карету, две вороных лошади понесли нас к железнодорожному вокзалу, в зале ожидания которого сейчас не может закрыться аномальный портал. Это что-то новенькое…
Железнодорожный вокзал имени Джеркина. Широченные платформы на севере Гольха, к которым подходят сразу шесть путей, ведущих в самые разные уголки южного Альбиона. Три крупных зала ожидания, четырнадцать касс и высокая башня с часами, вырастающая прямо из здания вокзала. Поезда прибывают и отправляются практически регулярно.
Даже сейчас, когда в одном из залов ожидания распахнулся портал в потусторонний мир, на платформах суетятся встречающие и провожающие, ждут своих поездов обилетившиеся… Страх опоздать, сильнее страха потерять жизнь, впрочем, никто из присутствующих, скорее всего, ничего не знает о Блике в здании вокзала. Для блюстителей закона проще рискнуть мирными жителями, чем увести их из зоны опасности.
В самый разгар дня солнце сумело-таки пробиться сквозь толщи жирных, темнобоких туч, и его холодные лучи жизнерадостно бликуют на мелких лужицах и сыром покрытии железнодорожных платформ. Глаза нещадно слепит, словно Бог решил от скуки выжечь их своим детям. Но любой эстет отметит, что пасмурное небо с ярким солнцем выглядит довольно-таки красиво…
Водящие карету экзорцисты остались сидеть на козлах, в то время как старший помощник повёл нас сквозь сбившуюся у здания толпу. Люди недоумённо топчутся на месте, наблюдая, как передние ряды неслаженного строя ожидающих штурмуют цепочку сантибов. Служители закона оттесняют зевак подальше от зала ожидания. Равномерный гул человеческих голосов служит таким же неотъемлемым звуковым фоном этого места, как и стук колёс и свист паровозных гудков.
Мой блуждающий взгляд то и дело выхватывал из серой толпы ту или иную персону: высокого очкастого господина, сгорбленную старушку, совсем юного студентика, надменную даму с собачкой… Люди меня отталкивают, мне физически тяжело находиться рядом с ними, за что я их всех недолюбливаю, отлично понимая, что на то нет причин. Ничего с собой поделать не могу, однако, если хорошенько подумать, и не хочу…
– Почему люди так близко от эпицентра Блика? – озвучил мою мысль радостный от возможности прогуляться на свежем воздухе Истериан.
– Мы не сразу оценили серьёзность происшествия и не стали терять время на эвакуацию, – чтобы перекричать толпу сопровождающему нас экзорцисту пришлось приложить немало усилий, – Теперь все силы брошены на охрану как Блика от толпы, так и толпы от Блика. Если приступить к отводу мирных жителей, поднявшийся беспорядок только усугубит ситуацию.
Часы на тонкой башенке-шпиле отбили ровно два часа.
Продвигаться к нужному месту становилось всё легче и легче, несмотря на то, что наш проводник выбрал, определённо, не самый оптимальный маршрут. По приближению ко входу толпа редеет.
Наконец, мы достигли оцепления из рослых сотрудников сантиба… Прямо у меня на глазах сквозь стену служителей закона протиснулся интеллигент с залысинами, которого быстро схватили сразу три пары рук, оборали сразу три голоса, и вытолкнули за оцепление.
Нас пропустили безо всяких проблем.
Окружение из тройки сантибов, которые единогласно залепетали вокруг, завладело Истерианом, охотно вступившим в беседу. Совершенно непонятно, чего полезного он собирается услышать от приглашённых для массовки блюстителей закона. Единственные, кто сколько-нибудь разбирается в ситуации, носят алые наряды и орудуют хитрыми приборами…
Вероятно, даже сам Бьюло Дах, по прозвищу Дворняга здесь. Интересно посмотреть, насколько дружелюбно он встретит вашего покорного слугу…
Застеклённые двери легко отскочили в стороны и хлопнули за спиной, впустив нашу скромную процессию внутрь. Картина, с одной стороны, привлекательная: изящное убранство зала ожидания пестрит зеркальными поверхностями, отполированным кафелем на полу, дорогими лакированными скамьями вдоль стен, пышными высокими растениями в углах и обилием застеклённых расписаний в позолоченных рамах. Обилие золота, и перламутра.
С другой стороны, роскошное помещение портят три детали: первая – присутствие экзорцистов. Люди в красных костюмах занимаются самыми разными делами: кто-то топчется по залу с различными приборами, снимая непонятные показания, кто-то пытается ликвидировать Блик, активируя сшивающие межмировую материю агрегаты, кто-то просто держит портал на мушке своего револьвера или линейного ружья, коих здесь сразу три штуки, расставленных вокруг портала на треногах, да ещё и четыре бронированных громобойца нетерпеливо размахивают пудовыми кулаками.
Вторая деталь – на полу и стенах немало следов крови. Красная человеческая жидкость скопилась на полу крохотными лужица, размазана по кафелю, стекает со стен. Её уборкой никто не занимается, поскольку для сантибов она представляет основную улику на предмет убийства. Парни действуют по уставу, и им не важно, что преступление совершило зубастое создание, которому не особо-то предъявишь обвинения и не посадишь в тюрьму. Хотя… тела-то уже унесли…