- Со мной никогда не обращались столь беспардонным образом! - Фотерджилл в гневе вскочил на ноги и вылетел из помещения, оставив меня сидеть в одиночестве.
- В следующий раз в разговоре с ним придется чаще употреблять слово "пардон", - сказал я перевернутому ящику из-под апельсинов и пошел в торговый зал.
Дочитав Дэниелу очередную главу из "Алисы в Зазеркалье" и дождавшись, когда он уснет, я спустился вниз, чтобы поужинать вместе с Бекки. Пока она наливала мне в тарелку суп, я рассказал ей о разговоре с Фотерджиллом.
- Очень жаль, - такой была ее первая реакция. - Лучше бы он подошел сначала ко мне. Теперь мы можем навсегда потерять 1-й магазин, - с таким предчувствием она и отправилась спать. Выключая светильник, я подумал, что Бекки, возможно, права. Я уже начал дремать, когда у входной двери раздался звонок.
- Уже половина двенадцатого, - проговорила сквозь сон Бекки. - Кто это может быть?
- Человек, который понимает, что такое крайний срок, - предположил я, вновь включая светильник. Выбравшись из постели и накинув халат, я отправился открывать дверь.
- Милости прошу в мой кабинет, странствующий путник, - сказал я, поздоровавшись с Фотерджиллом.
- Спасибо, Чарли, - ответил он. Я же едва сдерживался, чтобы не расхохотаться, пока убирал со стола учебник математики и освобождал себе доступ к ящику, где хранились платежные документы компании.
- Пять тысяч пятьсот, если я правильно помню, - проговорил я, отвинчивая колпачок у ручки и сверяясь с часами на камине. В одиннадцать тридцать семь я вручил Фотерджиллу чек на полную сумму в обмен на право владения 1-м магазином на Челси-террас.
Мы скрепили сделку рукопожатием, и я проводил бывшего аукциониста до выхода. Поднявшись по лестнице в спальню, я с удивлением обнаружил, что Бекки сидит за своим письменным столом.
- Чем это ты занимаешься? - потребовал я ответа.
- Пишу заявление об увольнении с работы у Сотби.
Том Арнольд стал с лупой обследовать салон еще за месяц до того, как в нем должна была появиться Бекки в качестве управляющего директора "Аукциона Трумперов по продаже предметов искусства". Он понимал, что я намерен быстро превратить наше новое приобретение во флагман империи Трумперов, даже несмотря на то, что, к неудовольствию Хадлоу, стоил он нам, как настоящий линкор.
Пятница 16 июля 1926 года стала для Бекки последним днем работы у Сотби. Следующим утром она вошла в салон Трумперов, бывшее владение Фотерджилла, чтобы возглавить работы по переоборудованию здания и освободить Тома Арнольда, который возвращался к своим обычным обязанностям. Она немедленно принялась приспосабливать подвал здания под хранилище, оставив главный торговый зал на первом этаже, а помещение для проведения аукционов - на втором.
Сама Бекки и ее команда специалистов должны были размещаться на третьем и четвертом этажах, в то время как на последнем, где раньше находилась квартира Фотерджилла, планировалось устроить кабинеты для администрации компании, выделив там же подходящую комнату для проведения собраний правления.
Первое собрание всех членов правления на Челси-террас 1 состоялось 17 октября 1926 года.
В течение трех месяцев после ухода от Сотби Бекки "переманила" семерых из одиннадцати нужных ей специалистов, позаимствовав оставшихся четверых у "Бонема энд Филлипс". На первом же собрании правления она предупредила нас всех, что для покрытия задолженности, возникшей в результате покупки и переоборудования салона, может потребоваться до трех лет и только через три года салон сможет приносить ощутимую прибыль компании.
- Совсем не так, как мой первый магазин, - проинформировал я правление, - который стал давать прибыль уже через три недели.
- Не будь таким самодовольным, Чарли Трумпер, и постарайся запомнить, что мы продаем не картошку, - посоветовала мне моя жена.
- О, а я и не знал, - ответил я и 21 октября 1926 года в день шестой годовщины нашей свадьбы подарил своей жене картину Ван Гога "Едоки картофеля".
Мистер Рид из галереи Лефевра, лично гнавший художника, утверждал, что этот эскиз почти не уступает тому, что выставлен в Рейхсмузее.
Я вынужден был согласиться, хотя и чувствовал, что цена была слегка сумасшедшей, но, поторговавшись, мы порешили на шестистах гинеях.
Довольно значительное время в стане миссис Трентам было тихо. Такое положение дел всегда настораживало меня, так как я полагал что от нее можно ждать всего что угодно. Когда продавался какой-либо магазин, я ждал, что она постарается перехватить его у меня, и, если что-то случалось на Челси-террас, мне казалось, что за этим стоит ока. Бекки сходилась во мнении с Дафни, что у меня появляется мания преследования. Но вот однажды Арнольд рассказал мне, что, находясь в пабе, он слышал, что миссис Трентам звонила Рексалу. Ничего существенного Арнольд сообщить не мог, потому что Сид разговаривал с ней из другого помещения. После этого моя жена стала соглашаться с тем, что с течением времени жажда мести у миссис Трентам, очевидно, не убывала.
Где-то в марте 1927 года Джоан проинформировала нас о том, что ее бывшая хозяйка после двухдневных сборов отправилась в Саутгемптон, где села на пароход, отплывающий в Австралию. Эту информацию подтвердила Дафни, побывавшая через неделю на ужине у Трента-мов.
- Так что можно предположить, дорогие мои, что она отправилась навестить своего ужасного сына.
- В прошлом она каждому встречному докладывала о его успехах, а сейчас не проронила ни слова. Что бы это могло значить?
- Не представляю себе, - ответила Дафни.
- Не кажется ли тебе, что теперь, когда наступила тишина, Гай собирается вернуться в Англию?
- Сомневаюсь, - нахмурилась Дафни. - В таком случае пароход должен был отплыть в прямо противоположном направлении, не так ли? В любом случае, если мнение его отца что-то значит в их семействе, то, когда бы Гай ни осмелился показаться в Ашхерсте, он будет встречен не просто, как блудный сын.
- Здесь что-то не так, - еказал я ей. - Вся эта завеса секретности, под которой миссис Трентам пребывала последнее время, требует какого-то объяснения.
Спустя три месяца, в июне 1927 года, полковник обратил мое внимание на опубликованное в "Таймс" сообщение о смерти Гая Трентама. "Как жил, так и ушел из жизни", - только и сказал он при этом.
Дафни посетила похороны в Ашхерсте, потому что хотела, по ее словам, увидеть своими глазами, как гроб опустят в землю, чтобы окончательно убедиться, что Гая больше нет среди нас.
Позднее Перси сказал мне, что она все время рвалась помочь могильщикам, когда те закапывали могилу. Тем не менее Дафни отнеслась скептически к официальной причине смерти, несмотря на отсутствие каких-либо доказательств обратного.
- По крайней мере, теперь у вас не будет больше неприятностей от этих людей, - заключил Перси наш разговор на эту тему.
- Я поверю в это только тогда, когда рядом с ним похоронят и миссис Трентам, - хмуро произнес я.
Глава 26
В 1929 году Трумперы переехали в более просторный дом на Малом Болтонзе. Дафни заверила их, что, хотя он и "Малый", но все же шаг в правильном направлении. Бросив взгляд на Бекки, она добавила:
- Однако до Итон-сквер все еще далеко, мои дорогие.
Устроенное Трумперами новоселье имело для Бекки двойное значение, потому что на следующий день ей должны были присвоить степень доктора искусств. Когда Перси подшутил над ней по поводу того, как много времени отняла у нее ее безответная любовь к Бернардино Луини, ставшему темой ее диссертации, Бекки отослала его к мужу за разъяснениями.
Чарли не стал оправдываться, а лишь налил Перси еще бренди и отрезал кончик сигары.
- На церемонию нас отвезет Хоскинз, - объявила Дафни, - так что увидимся там. Надеюсь, что на этот раз они войдут в положение и посадят нас где-нибудь в первых тридцати рядах.
Чарли с удовольствием обнаружил, что Дафни с Перси сидели сразу за ними и могли в этот раз наблюдать церемонию с близкого расстояния.
- Кто они? - заинтересовался Дэниел, когда четырнадцать почтенных старцев взошли на помост в длинных черных мантиях с пурпурными капюшонами и заняли ожидавшие их места.
- Члены совета, - объяснила Бекки своему восьмилетнему сыну. - Они решают, кому присвоить степень. Но ты не должен задавать слишком много вопросов, Дэниел, иначе ты будешь мешать сидящим вокруг нас людям.
В этот момент поднялся почетный ректор, чтобы представить списки удостоенных.
- Боюсь, что нам придется пережидать всех бакалавров, пока очередь дойдет до меня, - заметила Бекки.
- Не важничай, дорогуша, - сказала Дафни. - Кое-кто еще помнит, что тот день, когда тебе присваивали это звание, ты считала самым важным в жизни.
- А почему папа не получает степень? - спросил Дэниел, поднимая с пола упавшую программу Бекки. - Он такой же умный, как и ты, мамочка.
- Ты прав, - согласилась Бекки. - Но его папа, в отличие от моего, не заставлял его ходить в школу столько, сколько меня.
Чарли наклонился к ним.
- Но его дедушка, вместо этого, научил его торговать фруктами и овощами, чтобы он мог делать что-то полезное в своей жизни.
Дэниел замолчал на секунду, взвешивая каждое из двух противоположных мнений.
- Церемония ужасно затянется, если будет проводиться такими темпами, - прошептала Бекки, когда через полчаса они добрались только до фамилий на "П".
- Мы можем и подождать, - возбужденно прошептала Дафни. - У нас с Перси немного дел перед выездом в Гудвуд.
- Мамочка, посмотри, - воскликнул Дэниел. - Я нашел еще одного Арнольда, одного Мура и еще одного Трумпера в моем списке.
- Все это довольно распространенные фамилии, - сказала Бекки и усадила Дэниела рядом с собой, так и не заглянув в программу.
- Интересно, на кого он похож? - спросил Дэниел. - Мама, все Трумперы похожи друг на друга?
- Нет, глупыш, они все разные.
- Но у него такие же инициалы, как у папы, - разнесся по залу голос Дэниела.
- Тссс, - шикнула на него Бекки, когда в их сторону стали оборачиваться некоторые из присутствовавших.
- Бакалавр математики второй ступени, - объявил почетный ректор, - Чарлз Джордж Трумпер.
- И он даже похож на твоего папу, - сказал Чарли, вставая со своего места, чтобы идти получать свой диплом. Аплодисменты резко усилились, когда присутствующим стал ясен возраст очередного лауреата. Бекки широко раскрыла рот в изумлении, Перси протирал очки, и только Дафни не проявляла никаких признаков удивления.
- Ты знала об этом? - спросила сквозь зубы Бекки.
- Он поступил в Бебекский колледж на следующий день после того, как ты получила свой диплом.
- Но когда он находил время?
- Это заняло у него почти восемь лет и огромное количество ранних часов, когда ты крепко спала.
К концу второго года финансовый прогноз Бекки относительно ее салона начал казаться слишком оптимистичным. Месяц проходил за месяцем, а задолженность банку по кредиту оставалась неизменной. И только на двадцать седьмом месяце Бекки впервые смогла начать погашать долги.
На правлении она пожаловалась, что управляющий директор хотя и помогает увеличивать товарооборот, но съедает всю их прибыль, скупая наиболее ходовые вещи, снятые с продажи на аукционе по их первоначальной стоимости.
- Но мы же одновременно создаем нашу главную коллекцию предметов искусства, миссис Трумпер, - напомнил он.
- И много экономим на налогах, надежно помещая капитал при этом, - указал Хадлоу, - что, безусловно, принесет свои плоды в будущем.
- Возможно, но я не смогу свести свой баланс, господин председатель, до тех пор пока управляющий директор не перестанет прибирать к рукам наш наиболее ходовой товар, пользуясь тем, что он раскрыл код аукциониста и всегда знает нашу отправную цену.
- Вы должны рассматривать себя, как часть компании, а не как отдельное заведение, миссис Трумпер, - усмехнулся Чарли и добавил, - хотя, должен признать, что было бы дешевле держать вас по-прежнему у Сотби.
- Это не для протокола, - сурово заметил председатель. - Кстати, что представляет собой код аукциониста?
- Последовательность букв в избранном слове или словах, обозначающая цифры. Например: в слове "Чарли" буква "4" обозначает цифру 1, А - 2, Р - 3, если какая-либо буква в слове повторяется, то она просто не принимается во внимание. Таким образом, если вы выявили те два слова, которые мы используем для передачи цифр от единицы до нуля, да еще располагаете при этом нашим основным каталогом, то всегда будете знать отправную цену, установленную нами на каждую картину.
- Так, почему вы не меняете слова время от времени?
- Потому что, раскрыв однажды код, вы всегда сможете выявить новые слова. Кроме того, приходится долго тренироваться, чтобы, только взглянув на К Н XX, тут же определить, что это…
- …тысяча триста фунтов, - с довольной улыбкой выпалил Чарли.
Пока Бекки пыталась наладить работу салона, Чарли прибрал к рукам еще четыре заведения, включая парикмахерскую и газетный киоск, без какого-либо дальнейшего противодействия со стороны миссис Трентам. После этого он сказал своим коллегам-директорам:
- Я больше не верю, что она располагает достаточными финансами, чтобы бросить нам вызов.
- До тех пор, пока не умер ее отец, - заметила Бекки. - Как только наследство перейдет к ней, она сможет бросить вызов самому мистеру Сэлфриджу, не говоря уже о Чарли.
Чарли согласился, но при этом заверил правление, что он собирается прибрать к рукам остаток квартала задолго до того, как это случится.
- Нет оснований считать, что старик не протянет еще несколько добрых лет.
- Это заставило меня вспомнить, - сказал полковник, - что в мае мне исполняется шестьдесят пять лет, а это такой возраст, когда пора подумать о том, чтобы сложить с себя полномочия председателя.
Чарли и Бекки были ошеломлены неожиданностью его заявления, ибо никому из них и в голову не приходило, что полковник может уйти в отставку.
- Не могли бы вы остаться хотя бы до семидесяти лет? - тихо спросил Чарли.
- Нет, Чарли, хоть это и очень великодушно с твоей стороны. Понимаешь, я обещал Элизабет, что оставшиеся несколько лет мы проведем на ее любимом Небесном острове. И в любом случае, я считаю, что пора уже председателем становиться тебе.
В мае полковник официально уходил в отставку. Чарли закатил прием в честь него в "Савойе", куда пригласил всех без исключения сотрудников с мужьями и женами. Ему очень хотелось, чтобы ужин из пяти блюд с тремя сортами вин навсегда остался у полковника в памяти.
Когда прием подходил к концу, Чарли встал, чтобы произнести тост в честь первого председателя компании Трумпера и вручить ему серебряный лоток, на котором находилась бутылка "Гленливета", которому полковник отдавал предпочтение перед всеми другими сортами виски. Сотрудники застучали по столам, требуя ответного слова от уходящего председателя.
Полковник поднялся, все еще стройный, как юноша, и начал с того, что поблагодарил всех за добрые пожелания. Затем он напомнил присутствующим, что, когда он присоединился к мистеру Трумперу и мисс Сэлмон в 1920 году, они располагали всего одним магазином на Челси-террас, под номером 147. Он торговал фруктами и овощами, и приобрели они его за "баснословную" цену в сто фунтов. Окинув взглядом столы, Чарли мог видеть, что многие из его молодых сотрудников, а также Дэниел, впервые вылезший из коротких штанишек, просто не верят старому солдату.
- Теперь, - продолжал полковник, - у нас двадцать четыре магазина со штатом в сто семьдесят два человека. Я говорил жене все эти годы, что хочу дожить до тех времен, когда Чарли… - по залу пронесся смешок, - …когда мистер Трумпер станет хозяином всего квартала и построит свой "самый крупный лоток в мире". Сейчас я уверен, что доживу. - И, повернувшись к Чарли, он поднял свой бокал и произнес: - Желаю вам удачи, сэр.
Зал рукоплескал, когда он в последний раз садился на место председателя.
Чарли встал, чтобы ответить.
- Председатель, - начал он, - пусть никто не думает, что Бекки и я смогли бы создать такое дело, каким оно является сейчас, без вашего участия и вашей поддержки. На самом деле, по правде говоря, мы бы не смогли купить ни второй, ни третий магазины. Я горжусь тем, что становлюсь председателем после вас, и, принимая ответственные решения, всегда буду представлять, что рядом стоите вы. Последнее предложение, которое вы внесли, будучи председателем компании, завтра вступит в силу. Том Арнольд станет управляющим директором, а Нед Деннинг и Боб Макинз войдут в состав правления. Потому что в компании Трумпера всегда будет принято выдвигать руководящие кадры из своих людей.
Вы являетесь новым поколением, - произнес Чарли, глядя в зал на сотрудников, - и это первый случай, когда мы собрались все вместе под одной крышей. Так давайте сегодня вечером определим дату, когда все мы начнем работать под одной крышей у Трумпера на Челси-террас. Я называю вам эту дату - 1940 год.
Все как один встали и, скандируя "1940-й", приветствовали своего нового председателя.
Полковник поднялся со своего места и пригласил Бекки на вальс. Они были первыми, кто вышел танцевать.
- Вы помните, когда первый раз пригласили меня на танец? - спросила Бекки.
- Конечно, помню, - сказал полковник. - И, говоря словами Гарди, "это стало еще одной прекрасной заварушкой, в которую вы втравили нас".
- Это он виноват, - кивнула она на Чарли, проплывавшего мимо в танце с Элизабет Гамильтон.
Полковник улыбнулся.
- Какую речь произнесут, когда в отставку будет уходить Чарли, - произнес он с тоской. - Не могу представить, кто осмелится стать председателем после него.
- Женщина, наверное.
Глава 27
Серебряный юбилей короля Георга V и королевы Марии в 1935 году отмечала вся компания Трумпера. Витрина каждого магазина украшалась изображениями королевской четы, и Том Арнольд даже следил за тем, кто проявит при этом максимум фантазии.
Чарли взял под свою ответственность 147-й магазин, который он по-прежнему считал своей вотчиной, и с помощью дочери Боба Макинза, обучавшейся на первом курсе художественного училища, сложил из фруктов и овощей фигуры короля с королевой, возвышающиеся над Британской империей.
Чарли просто позеленел от обиды, когда жюри в составе полковника и маркиза с маркизой Уилтширскими присудило 147-му магазину второе место, отдав предпочтение цветочной лавке, где нарасхват шли букеты красных, белых и синих хризантем. А вывела их на первое место громадная карта мира из цветов, в центре которой алыми розами была выложена Британская империя.
Чарли предоставил сотрудникам выходной день и в четыре тридцать утра повел Бекки с Дэниелом на аллею Молл Сент-Джеймс парка, чтобы заранее найти место, с которого можно было бы наблюдать, как король с королевой проследуют из Букингемского дворца в собор Святого Павла, где будет проходить благодарственный молебен.
Но, прибыв на Молл, они обнаружили, что тысячи людей, раскинув свои спальные мешки, одеяла и даже палатки, уже занимали каждый дюйм мостовой, деловито поглощая свои завтраки или просто дожидаясь начала выхода.