Что такое "дирижер" - Мастаевы не совсем понимают, а вот о родстве поняли. Оказывается, единственная дочь Тамма Виктория вышла замуж за чеченца - некто Юрий Дибиров. И теперь - двое внуков. "Старшая внучка Мария - слух просто стопроцентный!" - восклицает Тамм. И этого Мастаевы особо понять не могут, зато Ваха, когда с вокзала попал прямо в роскошную квартиру Тамма, понял, что юная Мария действительно красавица и играет она на фортепьяно превосходно. Вот только длилось это недолго: увидев гостей, она исчезла. А Мастаевы у Тамма пообедали и, поблагодарив, распрощались - разные у них далее были пути. И наверняка они знали, что вряд ли еще увидятся. Вот только дед часто Тамма вспоминал и наставлял внука: "Ваха, учись. Вот видишь, Тамм грамотный. Поэтому даже советская власть не смогла его растоптать, снизошла и вновь на службу призвала… Ты помнишь его квартиру? Понял?"
И квартиру Ваха помнил, и Марию помнил, и ее замечательную игру, и понял - чтобы вновь попасть, нет, не в эту квартиру, а к этой девочке, ему надо учиться. А как учиться? Его мать - малообразованная женщина. Дабы единственный сын учился в центральной городской школе, Баппа специально устроилась уборщицей на улице Ленина. Здесь же, в рабочем общежитии, им дали маленькую служебную комнатенку - туалет во дворе, и обещали когда-нибудь (если Баппа будет добросовестно трудиться) дать отдельную квартиру. Вот и выдраивает она улицу Ленина, на сына времени мало. А Ваха учится так себе. Вот поэтому, хотя он уже вроде и образумился и хочет окончить десятилетку, но нельзя: стране остро нужны рабочие руки. И Мастаева после восьмилетки чуть ли не насильно заставили учиться в ПТУ по специальности "оператор башенного крана".
Ваха еще молод, многого не понимает, и ему эта новизна даже интересна, он и стипендию будет получать. А вот его мать Баппа поняла, что это несправедливо: в классе было много учеников и слабее Вахи, однако ее сын, сын чеченки-уборщицы, не может окончить среднюю школу.
Баппа, как и весь народ, не такое повидала и поэтому, проглотив обиду, трудилась бы дальше - лишь бы сын здоров и свободен был. Но вот дед Нажа, узнав о новости, вызвал невестку на переговоры. "Что? Другие будут палочкой перед оркестром махать, шикарно жить, а мой внук у себя на родине к молотку и лопате прилипнет?" - кричал свекор по телефону.
Мать поняла, что надо как-то действовать, кому-то жаловаться, но она не знала, к кому и куда идти. Всю ночь после переговоров Баппа не спала, а наутро - резкий стук в дверь: перед ней участковый милиционер, которому она каждый день докладывает обстановку, за милиционером - комендант общежития, толстая строгая тетка, которая за право жить в общежитии заставляет ее прибирать в своей комнате. Оба злые, словно готовы Мастаеву съесть, да в это время, буквально отстраняя их с пути, появляется сухощавый плешеватый мужчина в белом костюме. Он бесцеремонно заходит в комнату, так же, по-хозяйски, прикрывает за собой дверь, оставляя участкового и коменданта снаружи. Вначале он изучающе осмотрел с ног до головы взволнованных Мастаевых, затем так же пристально - все жилище:
- Ну, ничего, я и похуже жил, в коммуналке, зато вспоминаю с удовольствием, - тут он хотел было сесть, но, проведя пальцем по стулу, передумал. - Так, - он достал платок, вытер палец, вспотевшую лысину, - ну, в общем, государство вам жилье в центре города выделило… а вы, гражданка Мастаева, растлеваете советскую молодежь.
- Кого растлеваю? - ужас в голосе Баппы.
- Вот, - он указал на Ваху, - наше подрастающее поколение, - он сделал шаг к юноше. - Молодой человек, рабочий, тем более пролетарий - звучит гордо.
- Да, "рабочий", - не сдержавшись, передразнила мать, так же пытаясь скартавить, - будет, как и я, сутками горбатиться - сто рублей получать!
- Но-но-но! - строго перебил незнакомец, демонстративно вознеся палец: - Рабочий - это почетно! А вы, гражданка Мастаева, сразу видно, малообразованны и не читали классиков марксизма-ленинизма. А вот что Ленин по этому поводу сказал: "Коммунистический труд в более узком и строгом смысле слова есть бесплатный труд на пользу общества, труд, производимый не для отбытия определенной повинности… без расчета на вознаграждение… а труд на общую пользу, труд как потребность здорового организма…" Э-э-э, - он задумался. - Это великая статья вождя называется "От разрушения векового уклада к творчеству нового"… Э-э, если мне не изменяет память, - а я измены не потерплю, - он постучал пальцем по лбу, - это ПСС, том 40, страницы 314–316, написано 8 апреля 1920 года.
Пришедший осмотрелся, бесцеремонно взял с полки стакан, на свету окна проверил чистоту и неожиданно спросил:
- А чего-нибудь холодненького не найдется?
- За бесплатный труд холодильник не купишь.
- Но-но-но! - вознесся указующий перст: - Вам социалистическое государство дало все: свободный труд, свободно жить, - это жилье, сын бесплатно обучается, медицина - бесплатно. А вы за это давеча в разговоре с тестем позволили обозвать наши святые символы - молот и чуть было и серп!
- Так вы подслушали разговор? - удивилась Баппа.
- Но-но-но, мы ничего не подслушиваем. И как сказал Ленин, "мы нисколько не извиняемся за наше поведение, но совершенно точно перечисляем факты, как они есть". ПСС, том 38, страницы 187–205, VIII съезд РКП(б) 18–23 марта 1919 года… Понятно?! Вот так, социализм - это полный контроль и учет, тоже Ленин.
Он взял графин, наполнил стакан водой, сделал глоток, сморщился:
- Вам, гражданочка Мастаева, архинеобходимо посетить мои лекции в ДК завода "Красный молот". Заодно досуг… Вот вам пригласительный билет, - он достал из кармана цветной листок. - Явка добровольно-обязательна, так сказать, - после этого он подошел к Вахе, пощупал бицепсы. - Здоров, молодец. Нам нужна такая смена… Хе-хе, я лично возьму шефство над тобой, - и он уже открыл дверь, как вдруг обернулся: - Да, забыл представиться - Кныш Митрофан Аполлонович, добровольный агитатор-пропагандист.
На следующий день комендант общежития дважды напоминала Мастаевой о предстоящей лекции и сама собиралась пойти. Баппа опоздала. Зал был полон, душно, полумрак, и только трибуна, за которой стоял Кныш, и рядом бюст Ленина, ярко освещены.
- Вот что по этому поводу сказал наш пролетарский вождь. Можете даже записать… "Возьмите положение женщины… Мы не оставили в подлинном смысле слова камня на камне из тех подлых законов о неравноправии женщины, о стеснениях развода, о гнусных формальностях, его обставляющих, о непризнании внебрачных детей, о розыске их отцов и т. п. - законов, остатки которых многочисленны во всех цивилизованных странах, к позору буржуазии… Женщина продолжает оставаться домашней рабыней, несмотря на освободительные законы, ибо ее давит, душит, отупляет, принижает мелкое домашнее хозяйство, приковывая ее к кухне и к детской, расхищая ее труд, работою до дикости непроизводительный, мелочной, отупляющей… Настоящее освобождение женщины, настоящий коммунизм начнется… с массовой перестройки". ПСС, том 49, страницы 1–29, 28.06.1919 год.
В зале начались продолжительные аплодисменты. Кто-то крикнул "Ура!" Это подхватили остальные.
- В буфете водку дают!.. Потом танцы! Ура!
- Да здравствует КПСС! Ура!
- Славный труд, славный отдых!
- Пятилетку в три года!.. Свободу горянкам!
В уже сгущающихся сумерках Баппа спешно покидала Дом культуры, как на парадной лестнице словно из-под земли перед ней вырос Кныш.
- Мастаева, вы разве не останетесь на танцы?
- Мне до зари вставать.
- Ну-у, какой труд без отдыха! - Кныш приблизился, и Баппа учуяла резкий запах спиртного.
- Мне сына надо подготовить к училищу, - решительно отказалась она.
- О! Вот это архиважно, архиответственно, - постановил Кныш. - Рабочий - это свято! Рабочих надо растить! А училище - кузница пролетариата. Моему подшефному - привет. Я им займусь.
То ли на счастье, то ли на несчастье, а эта шефская работа в первый год обучения заключалась лишь в том, что Кныш в их училище прочитал три лекции, во время которых Мастаев садился на последние ряды и дремал. Однако это не означало, что Ваха и к основным занятиям относился так же. Он был круглым отличником и помимо крановщика осваивал и другие рабочие профессии: водителя, электрика и сварщика.
За год учебы в ПТУ Ваха значительно повзрослел, действительно, в отличие от средней школы, многое в труде познал и хотел этим порадовать деда. Но как он поедет в Казахстан, если из-за экзаменов и производственной практики у него теперь каникулы не три месяца, а всего один, и половина уйдет на дорогу. А почему одинокий дед, который ныне на пенсии, не может приехать к нему на Кавказ? Ведь не зря он краем уха слушал лекции Кныша. Поэтому он взял да и написал письмо, и не куда-нибудь, а лично Генеральному секретарю ЦК КПСС: "…Вся власть в нашей стране принадлежит рабочим. Мой дед, Мастаев Нажа, - бывший рабочий, ныне пенсионер. Я горд, что тоже буду рабочим, и поэтому на "отлично" учусь в ПТУ. Почему мой дед не может приехать ко мне, чтобы поделиться пролетарским опытом?"
- Сынок, ты что, с ума сошел? - плакала Баппа, даже не зная содержания письма. - Твой отец из-за такой же бумажки пропал.
- Нана, не волнуйся, я пишу правду. К тому же я рабочий, которому, как говорит мой агитатор, нечего терять кроме своих цепей… Я верю в справедливость, тем более в нашей стране.
- Какой ты наивный! Как ты будешь жить? - пуще прежнего тревожится мать.
А письмо ушло, и Ваха о нем забыл. Во время каникул он стал подрабатывать на стройке, а по вечерам - любимый футбол - что еще надо молодому парню? Зато мать со страхом ждала, днем и ночью ждала, и когда в дверь постучали, она чуть было с табуретки не упала - в дверях участковый, за его спиной комендант, да совсем не злая, а, наоборот, приветливая. И тут же появился агитатор-пропагандист. Вошел. Аккуратно прикрыл дверь, с осторожностью достал из папки лист - это почерк Вахи, а на нем столько же резолюций, написанных разноцветными чернилами, сколько и разноцветных печатей.
- Я думал, Мастаев, ты на моих лекциях дрыхнешь, а ты молодцом. Есть в тебе пролетарская смелость и прямота… Правильно, - ведь хорошо составленная бумага - сила, плохо написанная - зло. Твой отец этого не усвоил.
- Вы и это знаете?! - простонала Баппа.
- Социализм - это единство воли! Ленин сказал, - Кныш поднял указательный палец. - А есть ли у нас воля? - он с удовольствием осмотрел себя. - Безволия мы не потерпим. И запомни, Мастаев, - руководить массами может только класс, без колебания идущий по своему пути, не падающий духом и не впадающий в отчаяние на самых трудных и опасных переходах. Нам истерические порывы не нужны - нам нужна мерная поступь железных батальонов пролетариата, - и тут же он другим тоном добавил: - ПСС, том 36, страница 208. "Очередные задачи Советской власти"… Ты читал этот шедевр, Мастаев? Очень рекомендую, очень… Я верю в тебя. До свидания.
Через день Мастаевы из Казахстана получили радостную телеграмму, а месяц спустя после двадцати семи лет ссылки Нажа Мастаев вернулся на родной Кавказ. Казалось, справедливость наконец-то восторжествовала, да у старика жилья на равнине нет, а в родное горное село Макажой ему ехать запрещено. И тут юный Ваха почему-то сообразил, что больше писем писать не следует - надо обратиться за помощью к агитатору-пропагандисту Кнышу. Оказалось, что ни участковый, ни комендант, ни даже директор училища не знали, где агитатор работает или живет. У Вахи, как говорится, даже пролетарские руки чуть не опустились, как Кныш вдруг появился сам, и словно он уже знал суть проблемы:
- Да, нам надо развивать высокогорье, нам нужны в горах проверенные рабочие кадры. Как сказал Ленин, "страх создал богов… Мы должны бороться с религией". ПСС, том 17, страница 417.
- Слушайте, он с ума сошел, - на чеченском высказался дед Нажа.
- Но-но-но, полегче. Как сказал вождь, "я принадлежу к миру понятий, а не восприятий", ПСС, том 18, страницы 7–3 84, - Кныш сделал шаг вперед, как-то по-блатному жестикулируя: - Еще что ляпнешь, дед, обратно в Экибастуз на шахты отправлю… Понял? Ну а так, - он вновь выправил осанку и голос, - учитывая просьбу юного пролетария, - он по-свойски ударил Ваху по плечу, - буду ходатайствовать перед исполкомом.
С того дня прошла пара месяцев. Была уже зима, но дни еще стояли погожие, и Ваха в редкий выходной с утра прибежал на стадион в футбол поиграть, а тут неожиданно Кныш, в спортивной форме и с папиросой во рту.
- О, Мастаев, молодец. В здоровом теле - здоровый дух. Нам нужны закаленные бойцы, - он потрепал по плечу Ваху. - Знаешь, я по какому вопросу? "Наши Советы, - когда агитатор начинал цитировать классика, у него голос становился официальный и сухой, - отняли все хорошие здания и в городах, и в деревнях у богачей, передав эти здания рабочим и крестьянам под их союзы и собрания. Вот наша свобода…" ПСС, том 37, страница 63…Так вот, у твоего деда ведь нет жилья? А как ты думаешь, может, мы ему ссудой на строительство дома подсобим?
- Э-э-э, - в минуты сильного волнения Ваха от заикания не мог говорить.
- Ну, все понял, - вместо юноши решил Кныш. - Ссуда будет… "Ведь не в одном насилии сущность пролетарской диктатуры". Гм, - он кашлянул, явно что-то вспоминал. - А-а! ПСС, том 38, страница 365. "Привет венгерским рабочим" и тебе, Мастаев, привет, - махнув рукой, он уже почти удалился, как вдруг неожиданно остановился, крикнул издалека: - А то, что мало говоришь, - большой плюс. Революция не терпит болтунов!
Он на ходу произносил свое "п-с-с". Дальше Ваха уже ничего не слышал… Зато через неделю он увидел в газете статью про Нажу Мастаева, потом по телевизору деда показали, а сам Мастаев-старший не мог нарадоваться. То он всемерно поносил советскую власть, а теперь стал чуть ли не ее глашатаем, ведь ему дали большую ссуду - деньги, о которых Мастаевы и мечтать не могли.
Так, в родовом горном селении Макажой Мастаевы восстановили свой дом, приобрели кое-что по хозяйству, обзавелись скотом и пасекой, словом, Нажа очень доволен, даже помолодел в родном краю. А вот Ваха беспокоится: ссуда выделена на имя деда, а гарантом погашения без срока давности записали Мастаева Ваху, которому еще не исполнилось восемнадцать.
Месяца два Ваха только об этом и думал, ожидая, что вот-вот явится участковый и потребует денег, которых у него никогда не было. Время шло, но никто Мастаева не беспокоил. И он постепенно позабыл о ссуде - много иных проблем: совсем нет времени на футбол, в будние дни - учеба, практика, и он живет в городе с матерью, а на выходные или в праздники он едет в горы деда проведать, по хозяйству помочь.
Вот так, в трудах и заботах, Ваха достиг своего совершеннолетия, окончил училище и сразу же получил повестку в военкомат. Он не то чтобы очень хотел пойти в армию, но и отлынивать от службы не собирался, а его забраковали: плоскостопие, дефект речи и, неожиданно для родных, на легких - рубец, видимо, в детстве дед недоглядел, а Ваха по подворотням и на ногах перенес серьезное воспаление легких.
В СССР все по плану. И раз выпускника ПТУ в армию не взяли, то стране рабочих рабочие нужны. Как отличник, Ваха при распределении имел право выбора, и он выбрал работу по своей специальности - стал крановщиком - здесь большая нехватка кадров, зарплата повыше, и, как истинный горец, он на высоте, а главное - их комбинат строит жилой дом, и в нем обещают отдельную квартиру, - так почему же не работать!
Неопытному новичку дали поначалу старый кран, который постоянно ломался. Неизвестно, как другие себя бы повели, а Ваха до всего сам докапывался, до всего сам доходил. И хотя кран часто выходил из строя, Ваха план все равно перевыполнял. И ему за первый год работы дали премию, почетную грамоту, даже ставили другим в пример. И вот когда более опытный коллега-крановщик, работавший на импортном кране, в очередной раз после пьянки допустил ЧП, Мастаева тут же перевели на заморскую технику. Такого он даже не представлял: "Вот это техника!" Все продумано, все для человека, даже лифт и кондиционер есть. На таком кране он не то что план, а три плана за смену мог бы спокойно делать, да смежники не поспевают: у них и техника допотопная, да и энтузиазма особого нет. И Мастаев не политик, политику не любит и не понимает, однако в училище политэкономию, философию и историю КПСС проходил и поэтому вывод сделать сумел - социализм, по крайней мере на данной стадии, проиграл в так называемой "холодной войне" капитализму - это налицо, все это знают, но никто не смеет об этом сказать, тем более Мастаев… Да случилось неожиданное.
Вызывает Ваху сам секретарь парткома комбината:
- Ваха Ганаевич, есть мнение, что вы достойны быть членом коммунистической партии Советского Союза… Есть одна рекомендация от члена КПСС Кныша Митрофана Аполлоновича. Вторую дам лично я.
Мастаеву казалось, что ему выпала огромная честь. Однако, когда стал собирать требуемые документы, выяснилось, что в единственную партию рвутся лишь карьеристы, а рабочие в партию вступать не хотят, притом что квота со времен революции такова - два рабочих, один колхозник, и только после этого выделяют место для чиновника.
Честно говоря, Ваху это несколько огорчило, ибо он думал, что компартия - это что-то особое, ответственное, важное. А его, буквально подталкивая в райкоме партии, совсем по-будничному, как-то постно избрали кандидатом в члены КПСС, сказали, что через год, как положено по уставу, примут в члены партии. И что обидно - он-то, как и требовалось, почти наизусть вызубрил Программу и Устав КПСС, но об этом ни слова, лишь спросили - на сколько процентов он перевыполняет на работе план.
- На японском кране могу и двести, - ответил Мастаев.
- Но-но-но, при чем тут японский? - труд-то у нас советский, социалистический, стахановский, - строго одернули его.
- Э-э-э, - заволновался Ваха.
- Ну, он рабочий, что ж мы его донимаем… Следующий. А ты, Мастаев, еще лучше должен работать.
Ваха работал бы еще лучше, однако теперь на его плечи легла большая общественная нагрузка: как передовик производства, молодой рабочий и почти коммунист, он должен выступить и перед ветеранами, и перед подрастающим поколением, и в воинской части, и в доме для престарелых, не говоря уже о партийных и комсомольских собраниях и пионерских сборах.
Все эти мероприятия выматывают, отнимают много времени и сил, но он не сдается, а еще усерднее старается работать.
- А как это у вас получается? - задают Мастаеву вопрос на собраниях, а он прямо отвечает:
- Пить надо меньше, а лучше вовсе не пить.
Однажды на одном из собраний в заднем ряду примостился Кныш и после порекомендовал Мастаеву:
- Ты особо на мораль и нравственность не напирай. Как говорил классик, "питие на Руси - лучшая забава". А ты лучше про политику, про международное положение, так сказать… Вот, выполняя благородный интернациональный долг, Советский Союз ввел войска в Афганистан. Что ты по этому можешь сказать? В помощь тебе я посоветую образцово-обязательную классику, в библиотеке поработай.