Эмма не говорила об этом никому, даже своему психотерапевту, но на протяжении двух лет, пока длилась ее пунктирная связь с Франсуа, она втайне пыталась забеременеть. Обманывала любовника, говоря, что пьет таблетки, но сама не пила их. Напротив, тщательно следила за циклом и при возможности всякий раз, когда опасность была особенно велика, шла навстречу сексуальным желаниям партнера. Поначалу она говорила себе, что ребенок заставит Франсуа расстаться с женой. Потом поняла, что появление ребенка никак не повлияет на поступки ее любовника, зато ее решимость иметь ребенка окрепла…
Но желанного ребенка Эмма так и не дождалась. В общем-то, она не отчаивалась. Тридцать три года не такой уж безнадежный возраст. Но однажды, листая журнал в приемной своего доктора, она наткнулась на статью о преждевременной менопаузе. Ее тронули и напугали признания женщин, расставшихся с возможностью иметь детей на пороге тридцати. Хотя у нее самой не было причин для беспокойства, с циклом у нее было все в порядке, и месячные всегда приходили вовремя, но все же после этой статьи где-то глубоко-глубоко внутри ее души затаился страх. Чтобы положить конец своей тревоге, она купила в аптеке тест на "биологические часы". Процедура оказалась серьезной. Надо было на второй день месячных сдать кровь на анализ. Кровь посылали в специальную лабораторию и там ее тестировали, проверяя количество трех гормонов, которые позволяли сделать вывод о количестве формируемых яйцеклеток и сравнить его с тем, которое считается нормальным для женщин определенного возраста.
Эмма получила результат теста спустя неделю по почте и узнала, что он соответствует женщине, которой за сорок. Она была убита. Нужно было или пройти тест повторно, или пойти к гинекологу, но Эмма этого не сделала. Она предпочла вытеснить из сознания эту удручающую информацию, и теперь та вернулась к ней разрушительным бумерангом.
Гнев и страх душили Эмму. Она чувствовала, что дрожит. Желая прогнать дурные мысли, она снова стала наблюдать за семьей Шапиро.
Но гнев и обида не рассеялись. Она вновь почувствовала себя жертвой страшной несправедливости, ее осаждали вопросы, на которые у нее не было ответов. Почему людям удается оказаться в нужный момент в нужном месте и встретить свою половинку? Почему не все имеют право на взаимную любовь и семейное счастье? От чего зависит счастливая судьба - от заслуг? Удачи? Случайности? Воли высших сил? Что она сделала в жизни не так? Почему стала такой одинокой, уязвимой и неуверенной в себе?
Эмма подозвала официантку, попросила ее убрать со стола и достала из сумки ноутбук. В Бостоне со связью был полный порядок, и в ресторане работал вай-фай, к которому свободно могли подключаться клиенты. Она открыла почту, чтобы посмотреть, какие пришли сообщения, и, как ожидала, нашла сообщение Мэтью.
От кого: Мэтью Шапиро
Кому: Эмма Ловенстайн
Тема: Sustine et Abstine
"Претерпевай и не ропщи".
Вы знаете эту максиму стоиков, Эмма?
Они призывали принимать неизбежность и покоряться судьбе. Для стоиков желание изменить порядок, установленный Провидением, не имело никакого смысла.
Почему? Потому что мы не имеем никакой власти ни над болезнью, ни над смертью любимого существа. Мы бессильны перед страданием и горем. Мы можем только их усугубить и продлить самым унизительным образом.
Именно это я и делал на протяжении года, пытаясь смириться со смертью моей жены Кейт, любви всей моей жизни. Пытаясь принять то, что принять невозможно. Сцепив зубы, жить ради моей дочери Эмили.
Но все изменилось, когда я купил ваш ноутбук. Точно так же, как Вы, я не могу понять, что творится со временем. Но давайте признаем, что есть феномены, которые не поддаются логическому объяснению, их еще не истолковали ученые, и мы с Вами испытываем нечто загадочное на себе.
Мы "оступились во времени", как сказал бы Эйнштейн.
Но благодаря этому сегодня с Вашей помощью я, быть может, получаю возможность, какой небеса никогда еще не даровали человеку, - возможность воскресить любимую.
Умоляю Вас, Эмма, помогите мне!
В Ваших руках жизнь моей жены. Я Вам уже рассказывал обстоятельства ее смерти. 24 декабря, в начале десятого, она села в машину после дежурства и, выезжая со стоянки возле больницы, была сбита муковозом. Вы можете предотвратить эту катастрофу, Эмма!
Сделайте все, что угодно, только помешайте ей сесть в машину, проколите все четыре шины у ее "Мазды", насыпьте в бензин сахару, перережьте шланг. Или найдите способ, чтобы она вообще не ходила в этот день на работу. Придумайте что угодно, лишь бы не случилось этого ужаса!
Вы можете вернуть мне жену и даже гораздо больше - можете вернуть мать моей маленькой дочери. Вы можете воскресить нашу семью. Я знаю, что Вы человек благородный, и не сомневаюсь, что поможете мне. Моя благодарность безгранична.
Эмма, Вы можете просить у меня ВСЕ, ЧТО ТОЛЬКО ПОЖЕЛАЕТЕ. Если Вам нужны еще деньги, я могу сообщать вам счастливые номера лотерейных билетов, выгодные биржевые операции, с каким счетом будут выигрывать команды. Вы можете попросить у меня любую сумму, и я помогу Вам ее получить.
Обнимаю Вас.
Мэтт.
Письмо оказалось последней каплей. Не в силах совладать с собой, Эмма ответила несколькими строками, в которых выплеснулся весь ее гнев, вся ее обида.
От кого: Эмма Ловенстайн
Кому: Мэтью Шапиро
Тема: Re: Sustine et Abstine
"Вовсе не денег я хочу, жалкий вы человек!
Я хочу любви! Хочу иметь семью!
Хочу того, чего не купишь ни за какие за деньги!"
Эмма нажала на клавишу, отправляя послание, и тут обнаружила, что Мэтью с женой и дочкой уходят. Она закрыла ноутбук и попросила счет. Наличных у нее не было, и она расплатилась карточкой, но вынуждена была ждать, когда ей наконец принесут обратно этот дурацкий пластиковый прямоугольник.
* * *
Эмма поспешно вышла на Норт-стрит и увидела, что счастливое семейство уже двигается не спеша по Гановер-стрит. Она долго шла за ними по великолепной улице с фонтанами, маленькими бассейнами, красивыми фонарями и деревьями по обеим сторонам. После пятнадцати лет неустанных гигантских усилий Бостону удалось осуществить подвиг. Он похоронил автостраду, которая его уродовала. Теперь дорога в восемь полос спряталась под землей, стала невидимкой, уйдя в чрево города. А наверху возникло новое свободное пространство с островками зелени, уютными уголками, целиком предоставленными в распоряжение пешеходов.
Эмма дошла с Мэтью и Кейт до перекрестка Кембридж-стрит и Темпл-стрит. У перехода Мэтью и Кейт обменялись беглым поцелуем и разошлись в разные стороны. Расставание застало Эмму врасплох, на секунду она застыла в нерешительности. Сообразив, что Мэтью с дочкой вернутся к себе домой в Бэкон-Хилл, она решила последовать за Кейт.
Молодая женщина миновала вертикальные конструкции Олд Вест Черча и оказалась поблизости от более современного квартала, где чарующую патину кирпичных особнячков сменили холодные блики стекла и металла. Эмма подняла голову и взглянула на светящуюся надпись. Оказывается, она у главного входа в ГБМ, Главную больницу Массачусетса.
Здание больницы затерялось в квартале-спруте, где высотные здания теснились одно подле другого без видимого смысла и уж, конечно, без всякой красоты и гармонии. Больница, похоже, тоже постепенно разрасталась, как разрастаются колонии грибов. К первому уже постаревшему зданию прилепилась гроздь новых строений, и каждое было просторнее и выше предыдущего. И больничный комплекс продолжал строиться. В окружении подъемных кранов, строительных вагончиков, грузовиков и бетономешалок из земли выползало нечто гигантское.
Кейт чувствовала себя как дома в этом недобром хаосе и быстро направилась к импозантному кубу из бирюзового стекла, который приютил под своей крышей кардиологический центр. Врач-хирург Кейт Шапиро взбежала спортивным шагом по лесенке и исчезла за автоматическими дверями, которые гостеприимно раздвинулись перед ней. Эмма догадалась, что Кейт отправилась на дежурство в специализированное кардиологическое отделение ГБМ.
Некоторое время она стояла в нерешительности. Последовать за Кейт в больницу не было никакой возможности. Ее тут же заметили бы и выставили вон. Да, собственно, что ей делать в этой больнице? Эмма собралась уже уходить, но любопытство оказалось сильнее. Оно было просто непреодолимым. В ее жилах бурлил адреналин, делая ее решительной и бесстрашной.
Она посмотрела в одну сторону, в другую, ища подсказки. День был воскресный, и обширная автостоянка была занята выстроившимися в два ряда "Газелями" со всевозможными товарами. Широко распахнув задние двери, они предлагали, что могли: продукты, лекарства, хозяйственные мелочи, белье, одежду - все вперемешку.
Эмма подошла к последнему фургончику и заглянула внутрь. Там стояли большие корзины с простынями, больничной одеждой для пациентов и халатами для врачей. Она поискала взглядом шофера. Скорее всего, он затерялся в толпе тех, кто стоял перед автоматами с напитками. Парни о чем-то толковали, не обращая ни на кого внимания. С бьющимся сердцем Эмма протянула руку и потянула к себе один из халатов. Он был явно мужским, раза в два больше, чем надо, но Эмма была страшно довольна. Надела халат, закатала рукава и вошла в кардиологический центр.
* * *
После уличной сутолоки светлый холл показался Эмме особенно просторным. Тропические растения, бамбук, орхидеи, вода в небольшом бассейне из керамической плитки - все создавало умиротворяющую атмосферу.
Эмма увидела Кейт: та стояла в середине холла и оживленно беседовала с коллегой. Вскоре разговор закончился, и Кейт, показав свой бейджик охраннику, стоявшему у входа в лечебное отделение, стала подниматься вверх по лестнице.
У Эммы не было волшебного бейджика - она осталась в холле и взяла одну из брошюр, лежавших на столике. Вспомнив свои юношеские занятия в театральном кружке, она постаралась войти в образ и стать одной из тех, кто сновал по этому холлу. Сумка за плечом, белый халат, уверенная походка - она мало отличалась от практикантов и врачей, которые то и дело проходили мимо нее. Эмма, уткнувшись в брошюру, словно в карту больного, от которой не могла оторваться, готовясь к операции, прошла мимо охранника. Он даже не взглянул на нее, и она поспешила по лестнице вслед за Кейт и вошла за ней в кафетерий для персонала. Кейт подсела к столику, где сидели двое практикантов: хорошенькая метиска с тонкими чертами лица и здоровенный красивый парень, которому куда больше пошла бы футбольная форма, чем стетоскоп на шее.
Эмма села за соседний столик, желая послушать, о чем они будут говорить. Кейт поздоровалась с ними без намека на улыбку, хотя было очевидно, что именно она руководит их практикой, отказалась от кофе, которое они ей предложили, и резким тоном начала обличительную речь. Она обвиняла их в некомпетентности, употребляя самые неблагожелательные определения, называла неучами, дилетантами, верхоглядами, опасными для пациентов ничтожествами с познаниями ниже плинтуса, кандидатами на вылет. Расстроенные молодые люди пытались что-то сказать в свое оправдание, но по сравнению с агрессивным напором руководительницы их слова выглядели жалким лепетом. Кейт не пожелала их слушать, поднялась и завершила разговор серьезной угрозой:
- Если не возьметесь за ум и не поймете, что работать здесь нужно по-настоящему, можете распрощаться с мечтами о хирургии. Я без малейших угрызений совести не подпишу вам практику.
Кейт посмотрела обоим в глаза, желая убедиться, что разнос достиг цели, повернулась и направилась к лифту.
На этот раз Эмма не поспешила за Кейт, а осталась сидеть, навострив уши, выслушивая ребят, которые дали волю огорчению и гневу.
- До чего же эта сволочь груба и несправедлива!
- Вот и высказал бы ей это в лицо, Тим! А теперь-то чего кипятиться!
- Ну ты даешь, Мелисса! Как это не кипятиться, блин! Восемьдесят часов в неделю без роздыху, и мы же неучи и верхогляды!
- Да, она очень требовательна. И к себе, и к другим. Но она единственная из начальства, кто во время дежурства может подменить сиделку!
- Но это не основание, чтобы говорить с нами по-свински! За кого она себя принимает, блин?
- За лучшего хирурга этой больницы. И это так, Тим! Ты знаешь, какой у нее был балл выпускного теста? Три тысячи двести. Самый высокий с тех пор, как ввели этот тест. Никто с тех пор не набрал больше.
- Ты правда думаешь, что она супер?
- Да, она супер, и с этим не поспоришь, - признала девушка со вздохом. - Я представить себе не могу, как она все успевает. Кроме работы здесь, в центре, она заведует секцией детской хирургии, которую сама создала в Джамайка Плэйн, читает лекции, пишет статьи для самых престижных медицинских журналов, всегда в курсе всех новейших технических достижений в области хирургии…
- Значит, ты ею восхищаешься?
- Конечно. И при этом она еще жена, женщина…
- И что из этого?
- Как это что? Ты никогда не слышал о двойном рабочем дне? Она занимается еще семьей, мужем, дочкой, домом…
Тим откинулся на спинку стула и зевнул во весь рог.
- По мне, она не женщина, а робот-полицейский.
Мелисса взглянула на часы и допила свой кофе.
- Нам до нее далеко. Скорее всего, мы никогда до нее не дотянемся, - призналась она откровенно и поднялась. - И я могу поставить ей в упрек только одно: жаль, что она не понимает, что не всем даны ее способности!
Практиканты тяжело вздохнули и, медленно передвигая ноги, направились к лифту. Перспектива снова приняться за работу их явно не радовала.
Эмма осталась в кафетерии одна. Оглянувшись вокруг, она убедилась в этом. Что ж, она узнала немало.
"Не стоит здесь больше оставаться, а то того и гляди попадусь!"
Она подхватила сумку, но не могла устоять перед искушением, достала ноутбук и заглянула в почту.
Так и есть, ее ожидало новое послание Мэтью.
11
Подобие войны
Любовь - подобие войны.
Овидий
От кого: Мэтью Шапиро
Кому: Эмма Ловенстайн
"Я не понимаю Вашей обиды, Эмма. Нахожу ее странной и неуместной. Неужели Вы можете отказать мне в помощи?
Мэтт".
От кого: Эмма Ловенстайн
Кому: Мэтью Шапиро
"Я не отказывала Вам в помощи.
Э.".
Десять минут спустя.
"Но и не пообещали! Если Вы откажетесь помешать катастрофе с Кейт, Вы будете виновны в ее смерти".
Еще через десять секунд.
"Перестаньте говорить со мной в таком тоне. Не смейте угрожать и винить меня в чем бы то ни было!"
"Речь идет о жизни моей жены. Вы просто ненормальный человек, если этого не понимаете!"
"Не смейте называть меня ненормальной!"
"Значит, делайте то, что я Вам говорю! Согласны?"
"Иначе что? Вы отправите ко мне полицию и арестуете? Явитесь в 2011-й, да?"
"Мне будет трудно это сделать".
"Почему?"
Две минуты спустя.
"Почему все-таки?"
Еще через одну минуту.
"Потому что в 2011-м Вас не будет в живых, Эмма…"
"Что Вы такое говорите?"
"Я говорю правду. К своему большому сожалению".
"Вы лжете…"
Еще через минуту.
"Вы лжете!"
Озадаченная, Эмма прождала целых пять минут, пока на экране не появилось новое послание. Оно было, без сомнения, от Мэтью, но содержало исключительно приложенный файл в формате PDF. Она открыла его с бьющимся сердцем. Это была заметка из "Уайт-Плэйнс Дэйли Войс", местной газетки одного из пригородов Нью-Йорка.
Драма в Уайт-Плэйнс.
Молодая женщина бросилась под поезд
Вчера во второй половине дня молодая женщина тридцати четырех лет покончила с собой. Около трех часов она бросилась под поезд в Уайт-Плэйнс. Поезд "Норд Райлроад", следующий маршрутом Уассик - Нью-Йорк, успел проехать после остановки примерно километр, когда на повороте женщина бросилась под колеса. Машинист нажал на все тормоза, но не успел помешать трагедии.
Прибывшая на место происшествия полиция и "Скорая помощь" могли только констатировать прискорбный факт: женщина скончалась на рельсах.
Жертва, Эмма Л., жительница Нью-Йорка, была опознана благодаря документам, обнаруженным в ее бумажнике, а также написанному ею письму, в котором она объясняла причины своего отчаянного поступка.
Психологически уязвимая молодая женщина на протяжении нескольких лет наблюдалась у психотерапевта.
После произошедшей трагедии движение поездов в обе стороны было приостановлено на два часа. Именно столько времени потребовалось на проведение необходимых юридических процедур и устранение последствий.
После 17 часов поезда на линии Харлем Лайн работали по расписанию.
"Уайт-Плэйнс Дэйли Войс", 16 августа 2011
* * *
У Эммы перехватило дыхание. На несколько секунд она словно бы одеревенела. Не могла сдвинуться с места. Потом механическим жестом закрыла компьютер и пошла к выходу, все убыстряя шаг. Очутившись на улице, она уже бежала, словно спасалась от преследующей ее смерти. Потом постепенно замедлила шаг. Опустив голову, глядя расширенными от безумного страха глазами под ноги, она брела наугад по незнакомым улицам. Сверкающий снег слепил налитые слезами глаза, Эмма ничего вокруг себя не видела, натыкалась на прохожих, переходила улицы на красный свет, не слыша отчаянных сигналов и ругательств. Обессилела и вошла в первое попавшееся кафе.
Она притулилась в самом дальнем углу, сидела и не двигалась. К столику подошла официантка, Эмма вытерла глаза, сняла пальто и попросила тоник с водкой. В ожидании бодрящего напитка она принялась лихорадочно рыться в сумочке в поисках таблеток. По счастью, Эмма никогда не расставалась со своей аптечкой. Кому, как не ей, знать своих надежных помощников. Она проглотила магический химический коктейль и через несколько секунд обрела душевное равновесие. Во всяком случае, ей достало сил на то, чтобы вытащить ноутбук и перечитать заметку, которая сообщала о ее самоубийстве.
Странное, однако, дело: узнать о собственной смерти из заметки в маленькой местной газетенке. Странное, но не такое уж удивительное. Значит, она предприняла новую попытку, и на этот раз попытка удалась.
"Что ж, дорогая, о тебе можно сказать, что на ошибках учатся, - подумала Эмма не без иронии. - Поезд, в самом деле, куда эффективнее таблеток и вскрывания вен…"