На песке между Халлитом и Маллитом лежала золотая монета. Время от времени кто-нибудь из них брал ее и подбрасывал в воздух; таким образом они выходили из затруднений своего бесконечного спора.
По первым же фразам абиссинцев Взлетающий Орел понял, что эти люди в какой-то странной, туманной манере обсуждают его положение.
- У любой проблемы всегда есть два решения, верно, Маллит?
- Что сказать… - задумчиво проговорил Маллит и подбросил монету. - Да, - ответил он, увидев, какой стороной та упала.
Халлит облегченно вздохнул.
- Тогда если на одной стороне этой монеты - добро, то на другой обязательно зло. Если мир значится на одной стороне, то война находится на другой.
- Не обязательно, - отозвался Маллит.
- Во имя истины? - предложил Халлит.
- Во имя истины, - согласился Маллит и снова подкинул монету.
- Хорошо, - снова вздохнул Халлит. - Тогда если на одной стороне монеты жизнь, тогда на другой лежит смерть.
- Не обязательно, - ответил Маллит.
- Во имя истины, - хором воскликнули оба абиссинца и улыбнулись друг другу.
Стены каньона продолжали медленно сдвигаться.
- Парадокс, - продолжил Халлит. - Предположим, что существует человек, избавленный от ожидания смерти. Предположим, он пускается в бесконечное путешествие, в котором начало быстро теряется, а конца не будет никогда. Не означает ли это, что, избавившись от смерти, он также лишает себя жизни?
- Не согласен, - высказал свое мнение Маллит. Подбросив монету, он со вздохом добавил: - Выходит, что да.
- Следовательно, человек этот попросту живой мертвец.
- Более или менее.
- Но согласен ли ты с тем, что главное различие между живым и мертвым сводится к невозможности свободного действия?
- Во имя истины? - предложил Маллит.
- Это означает также, что упомянутый человек бессилен. Беспомощен.
- Бессилен. Беспомощен, - эхом откликнулся Маллит.
- Он не способен управлять своей жизнью.
- Не способен управлять своей жизнью.
- И постоянно мечется между страхами и сомнениями.
- Мечется.
Монотонные голоса абиссинцев навевали сон. Взлетающий Орел с ужасом понял, что засыпает. В разговоре спорщиков сквозила какая-то неуловимая гармония и завершенность, что делало их речь чрезвычайно приятной для слуха… чувствуя, что его уносит, Взлетающий Орел усилием воли заставил себя собраться. Это оказалось ужасно сложно.
Неожиданно он заметил движение стен каньона и понял, чем это ему грозит. С того момента как он оказался здесь, ширина ущелья заметно уменьшилась. Он попытался вырваться из своих пут - безуспешно. Он начал громко взывать к Халлиту и Маллиту, умоляя о помощи.
- Может ли мертвец говорить? - спросил Халлит.
- Сомневаюсь, - ответил Маллит и подкинул монету. - Нет, не может, - сообщил он.
- Не может, - эхом откликнулся Халлит.
Выхода нет, печально подумал Взлетающий Орел. Потом он вспомнил, что ему шептал Виргилий Джонс: выход есть всегда. Но Взлетающий Орел больше ничему не верил. Он будет лежать здесь, выслушивая излияния этих двух экстраполяций своего собственного "я", пока скалы не сомкнутся и не поглотят их.
Взлетающий Орел закрыл глаза.
Горф был разочарован. Что толку в простой, но остроумной шараде, если человек даже не пытается решить ее? Конечно, выход есть всегда. Кстати, очень простой. От этого человека требуется только немного подумать. В горфе медленно крепла уверенность, что Взлетающий Орел никогда не достигнет вершин в Игре Упорядочивания.
Но постепенно горф начал разбираться в том, что произошло без его вмешательства, и его разочарование прошло.
В дальнем конце каньона появился смерч.
Халлит заметил смерч и очень оживился.
- Маллит! - позвал он. - Смотри, Маллит, это смерч?
Не оборачиваясь, Маллит подкинул монету.
- Не может быть, - отозвался он.
- Но это смерч, определенно смерч, - волновался Халлит.
Двигаясь зигзагами, смерч приближался.
- Парадокс, - подал голос Маллит.
- Парадокс, - согласно отозвался Халлит.
Через минуту смерч налетел на абиссинцев. Сила, которую принес с собой Виргилий Джонс, разрушила их тела, точнее обозначение их тел, чуждый человеческому сознанию конструкт чужеродного воображения. Халлит и Маллит превратились во всплески первородной энергии, которой когда-то были. На планете Спиральных Танцоров о них сказали бы: эти двое станцевали свой Танец Ослабления до конца.
Взлетающий Орел с усилием открыл глаза. В нескольких метрах от него смерч остановился и начал медленно сбавлять обороты.
- Крутящийся Демон! - вскрикнул от страха Взлетающий Орел, вспомнив о том, о чем не вспоминал уже семь веков.
- Привет, - сказал ему Виргилий Джонс.
После нескольких наводящих вопросов мистера Джонса Взлетающий Орел вспомнил Деггла и его "Эфиопию". Едва это слово прозвучало, шарада горфа была разгадана - каньон исчез. "Эфиопия" была ключом к шараде, выходом из нее. "Эфиопия… Абиссиния… еще увидимся… прощайте". Взлетающему Орлу достаточно было сказать "Прощайте", и шарада разрешилась бы. Все было так просто, грустно подумал горф. Очень просто. Абиссинцы похожи на Деггла. Место названо половиной любимой присказки Деггла. Даже идиот догадался бы, что выход на волю увязан со второй половиной фразы. Даже идиот. Эти люди все такие. Ничего не смыслят в играх.
Глава 23
Чистое бескрайнее море лежало вокруг них, соленые брызги кололи им щеки, освежали лица; море туманов и облаков, серые волны, скрытые под пеленой; море, где проще простого потеряться, где можно скитаться бесконечно и не увидеть ничего нового.
Взлетающий Орел лежал, переводя дух, на жестких досках плота, еще не понимая до конца, где он, еще переживая недавнее происшествие; совершенно голый Виргилий Джонс, человек новый и незнакомый своему молодому спутнику, стоял под изорванным парусом и уверенно правил плотом, ощущая, как кровь восторженно бурлит в жилах. Сцена была создана во всех подробностях и накрепко запечатлена.
- Можно я буду звать вас просто Виргилий? - нерешительно подал голос Взлетающий Орел.
Оказалось, Виргилий будет только польщен.
- Конечно, конечно. Зовите меня Виргилий.
Продолжительная пауза для закрепления нового, более тугого витка дружбы.
- А как мне называть вас? - наконец спросил Виргилий.
Взлетающий Орел ничего не ответил.
- Мистер Орел, вы слышите меня? - Виргилий Джонс повернулся к индейцу.
Взлетающий Орел спал.
Балансируя руками, Виргилий Джонс перебрался к спящему на другую сторону плота и присел около него.
- Я спас вам жизнь, но не стоит благодарить меня, - сказал он своему спутнику. - Это я должен благодарить вас, и слов, чтобы выразить мою благодарность, у меня нет. Я пришел сюда к вам, потому что это был мой долг - тоже не стоит благодарности; за мной числился долг, о котором никак нельзя было забыть. Не стоит меня благодарить ни за что; и ничего не бойтесь.
Море плескалось у бортов их утлого суденышка, набегало короткими волнами и отступало обратно; заплескивало и отступало: так пожилой слон заглядывает вдаль через спину своего более молодого сородича.
- Ого, да у меня есть чем подкрепиться, - с удивлением воскликнул Взлетающий Орел. Вытащив руку из кармана своих перепачканных брюк, он показал две черствые галеты. Он отдал одну галету Виргилию, прикрывшему наготу старым плащом Взлетающего Орла. Они принялись неторопливо жевать.
- Зовите меня просто Взлетающим Орлом, хорошо? - предложил Взлетающий Орел и добавил: - Виргилий.
Справляясь с галетами, они переглянулись.
- Вся ваша жизнь по сути дела была подготовкой к острову Каф, - заявил вдруг Виргилий Джонс.
Взлетающий Орел заметил в Виргилие Джонсе перемену - напряжение и растерянность ушли, сменившись спокойствием и уверенностью. Теперь в могильщике появилась сила, которая вселяла уверенность и во Взлетающего Орла. Мы зависим друг от друга, подумал Взлетающий Орел. Но вполне можем друг на друга положиться, добавил он про себя не без удовольствия.
- Вся моя жизнь, - задумчиво продолжил тем временем Виргилий, - в своем роде тоже была подготовкой к тому, что происходит сейчас.
- А чем вы занимались? - спросил его Взлетающий Орел.
- О, я много путешествовал, - ответил Виргилий Джонс. - Как и вы.
Море шептало вокруг и о чем-то секретничало с плотом.
- В жизни любого человека всегда существует высший пик, - сказал Виргилий Джонс. - Ради этого краткого мига высшего торжества мы в общем-то и живем - понимаете? Ловите свой пик и пользуйтесь им по мере возможности. Цените его. По-моему, это событие стоит того. Вся ваша жизнь - существование - либо движение к этому пику, либо удаление от него. И только на мгновение взлетев на вершину, вы живете полной жизнью.
На плоту царил покой. Взлетающий Орел сидел, прислонившись спиной к мачте, и рассматривал спокойную водную гладь вдали. Язык Виргилия время от времени обегал губы, словно бы ощупывая их.
- Задумывались ли вы когда-нибудь о смысле выражения окаменеть от страха? - спросил он Взлетающего Орла. - Превратиться от страха в камень, чувствуете?
Чуть повернувшись к своему проводнику, Взлетающий Орел лениво ответил что-то, но Виргилий не слушал, он уже уносился мыслью дальше.
- Так люди живут в К., понимаете? - продолжал он. - Окаменев. Хотите знать от чего?
Виргилий Джонс резко вздернул плечи, словно сбрасывая с них груз.
- Всему виной эти проклятые чужие измерения.
(Виргилий Джонс нахмурился.)
- Помните, я советовал вам сосредоточить мысли на чем-нибудь одном, на сестре Птицепес например? Только так и можно защититься. В К. действие Эффекта чувствуется еще больше. Оттуда до Гримуса рукой подать. Им там едва удается держать себя в руках, день за днем они сходят с ума… и единственная возможность предотвратить кровопролитие - это сосредоточиться на чем-нибудь одном. Отдаться пороку. Стать одержимым. Одержимость - вот именно. Одержимость закрывает разум для измерений. Вот какой он, К.: город одержимых. Думаю, вы понимаете, что я хочу сказать. Они там окаменели от страха. Нет ничего страшнее, чем остаться наедине с собой. Нет такого человека, который мог бы ужиться с собой. Это трагедия, подлинная трагедия.
- Одержимость? - переспросил Взлетающий Орел. - Но чем? Чем одержимость?
- О, да чем угодно, - отозвался Виргилий. - Хоть бы и мытьем полов. Чем в голову взбредет. Доведите одержимость до абсурда, и она станет вам отличной защитой. Взять хотя бы миссис О'Тулл: одержимость постоянством - превосходная защита. Эффект набирает силу и постепенно охватывает остров, понимаете? Скоро все будет в его власти.
Виргилий Джонс замолчал.
- Некоторые заставляют себя заново проживать каждый следующий день в точности как минувший. Один и тот же день, в точности, снова и снова. Дело в том, что все до одного они - беглецы. Нужно как-то закрепиться в пространстве, вот они и обманывают себя, пускают ложные корни. Пытаются остановиться. Если нагородить достаточно лжи, то можно добиться своего. В такой лжи можно отлично укрыться.
Время остановилось; они сидели, стояли у мачты, ели, спали. В некоторой точке Взлетающий Орел спросил Виргилия Джонса:
- А у вас, Виргилий?
- Что у меня? - не понял его Виргилий.
- Вы говорили, что в любой жизни есть пик… а у вас?
- Ах, да, - отозвался Виргилий. - Мой пик давно позади.
Снова наступила тишина. Потом Виргилий сказал:
- Гроза титек и филейных частей. Да, я. Так-то. Когда-то был. Раньше. Сейчас не то.
- Вы были женаты? - спросил его Взлетающий Орел.
- О да, - ответил Виргилий Джонс. - В свое время. Кажется. Недолго.
Поднялся ветер. Их изорванный парус наполнился. Они продолжали плыть неизвестно откуда неизвестно куда по бесконечному морю.
- В бесконечность, - объявил Виргилий Джонс, - туда, где разрешаются парадоксы.
- Виргилий, - спросил Взлетающий Орел, - как вы думаете - я поправлюсь?
- Что? Поправитесь?
- Да, от Болезни Измерений, - объяснил Взлетающий Орел. - Сейчас я отлично себя чувствую. Все успокоилось. Я уже здоров?
- Не знаю, - ответил Виргилий. - Может быть да. А может быть и нет. Чудовища не приходят поодиночке. Встреч с ними бывает несколько. Вы сами должны знать.
- Нет, - возразил Взлетающий Орел. - Я ничего не знаю.
- В любом случае (это только между нами), - заговорщицски проговорил Виргилий, - я уверен, что с чудовищами мы справимся.
Горф составил новый план. Больше он вмешиваться не станет. Но немного ускорить развитие событий все-таки не мешает; его уже начала одолевать скука. Появление на сцене мистера Джонса делало представление еще более интересным.
Глава 24
Навстречу им из моря поднялась невиданная суша, не земля и не камень, странная и настораживающая. Сушу эту нельзя было назвать твердью или жидкостью - ни то, ни се, скользкая и блестящая студенистая масса. Несколько мгновений суша висела над морем, обретая форму, потом постепенно загустела в патоку и наконец застыла и остекленела. Над стеклянистой поверхностью курился не то легкий пар, не то дым.
Виргилий Джонс знал, что это такое. Это было самое близкое к выходу и в то же время самое опасное во всем Внутреннем Измерении место. Они подошли к краю сознания Взлетающего Орла, к границе, за которой его чувства и разум соприкасались с пустотой. Это была еще непаханая почва, сырье для нового для разума материала. Если им удастся повести себя правильно, правильно воздействовать на этот нехоженый край, то он выведет их прямиком туда, куда нужно; но если у них не хватит сил справиться с хаосом, то его вихри подхватят их и унесут прочь из сознания Взлетающего Орла. Тогда их ждет смерть.
Плот уткнулся в сушу - или соединился с ней. Они осторожно ступили на лишенное цвета и формы вещество. Взлетающий Орел нервничал.
- Мы в самой глубине, - объяснил ему Виргилий Джонс. - Теперь все зависит от нашей выдержки. Нужно собрать все силы и сосредоточиться. Соберитесь и представляйте себе топографию этого Измерения, поскольку, как и в любом Измерении, здесь есть свое устройство. Внутренние Измерения обычно имеют вид набора концентрических кругов.
- Набора концентрических кругов, - повторил Взлетающий Орел.
- Сейчас мы стоим на внешнем круге. Нам нужно добраться до центра.
- Добраться до центра, - повторил Взлетающий Орел.
- Как только мы встанем на центральный круг, дальше нам придется взбираться вверх. Пробуждение лежит прямо над центром. Все понятно?
- Да, - ответил Взлетающий Орел.
- Если у нас хватит сил, то, возможно, нам удастся создать из вещества, на котором мы стоим, проход. По этому проходу можно будет добраться напрямую до центра, и Измерения не смогут нам помешать.
Сам Виргилий Джонс уже вошел в свое новое измерение. Его тон стал жестким и непререкаемым, властным. Взлетающий Орел закрыл глаза и принялся выстраивать из вещества своего разума проход.
Проход, точнее, тоннель, открылся прямо перед ними. Темно-серые стены трубы тоннеля изнутри озарял приятный желтый свет. Радость Взлетающего Орла немного омрачило то, что, как он убедился вскоре, тоннель этот в точности повторял форму того красного коридора, по которому в самом начале Болезни от него убежала сестра Птицепес. Его сила пошла на убыль - бесконечная серая труба вздрогнула и заволоклась туманом - но Взлетающий Орел вновь овладел ситуацией. Виргилий Джонс с облегчением увидел, как монументальное сооружение отвердело, материализовавшись окончательно. Присмотревшись, он увидел крохотное светящееся полукружие далекого выхода.
- Пора в путь, - сказал он Взлетающему Орлу.
Взлетающий Орел ничего не ответил. Он из последних сил крепил тоннель по всей его длине, поддерживая волей "цемент" его существования до тех пор, пока этот "цемент" не "схватился". Решив не терять пока времени, Виргилий Джонс сосредоточился на создании средств передвижения. Через несколько мгновений (быстрота и точность исполнения приятно поразили самого Виргилия) он уже гордо держал за рули пару велосипедов.
- Все, что могу, - извинился он перед своим спутником, - тайна внутреннего сгорания всегда была выше моего разумения.
Тоннель наконец "схватился" на всем своем протяжении. Оседлав свои технические анахронизмы, они покатили к далекому манящему световому пятну, набирая скорость.
Несмотря на все последние несомненные успехи, Виргилий Джонс, как заметил Взлетающий Орел, по-прежнему был чем-то обеспокоен.
- Виргилий? - спросил он. - Вы ничего не скрываете от меня?
- Что вы, мой дорогой друг, - поспешно отозвался Виргилий Джонс. - Конечно, нет.
- Это хорошо. Тогда ответьте - вы знаете, что на другом конце тоннеля?
- Мой дорогой друг, - повторил Виргилий Джонс и замолчал; после паузы он тихо продолжил: - Это целиком зависит от вас.
- Не понимаю.
- В данный момент, - ответил Виргилий Джонс, - там вообще ничего нет.
- Тогда зачем волноваться?
Виргилий Джонс откашлялся.
- Вы очень необычный молодой человек, - проговорил он. - Возможно, не следовало… - Виргилий замолчал.
- Не следовало что?
- Не следовало помогать вам сражаться с чудовищами, - ответил Виргилий Джонс и объяснил.
После того как объяснения были закончены, Взлетающий Орел уже знал, чего ждать.
Излечение от Болезни Измерений процесс крайне сложный и многогранный. Для того чтобы избавиться от Болезни, недостаточно просто уцелеть, недостаточно найти выход из лабиринта. Все это не избавляет вас от Болезни, которая может повторяться снова и снова. Как только Болезнь проникает в вас, ваша сопротивляемость быстро снижается; после первого приступа нужно ожидать новых, более серьезных, начинающихся без предупреждения. Излечение тоже нельзя назвать законченным процессом; по сути дела излечение означает избавление больного от худших сторон воздействия Эффекта на разум. После этого о смерти речь уже не идет, однако остается нечто хуже смерти.
Каждую жертву Болезни Измерений на ее пути подстерегали чудовища, в каждом случае конкретного и оригинального вида - не кто иные, как наши собственные грехи, льющие масло в пожирающий нас изнутри огонь совести. Черви собственной души лишают нас сил. Через некоторые препятствия несчастный может перескочить (конечно, если у него достанет решительности). Но зачастую препятствия эти оказываются нам не по зубам; тогда человек умирает. Или не умирает, но остается существовать в виде совершенно исправной телесной оболочки с выжженным мозгом.