Из-за первоначальной диспропорции в численности особей разного пола, которая полностью исчезла лишь через пятьсот лет, женщины стали законодателями если не формально, то по крайней мере в собственных глазах. Роль мужчин заключалась в том, что они охотились, охраняли поселения и защищали своих соплеменников. Женщины, которые поначалу оказались объектом острейшей конкуренции, были чрезвычайно манерны и грациозны и при совокуплении держались так, словно преподносили себя в подарок. Ухаживание представляло собой целый ритуал, в ходе которого мужчины должны были изображать борьбу за женщину, а она после долгих колебаний в конце концов "выбирала" одного их них. Эта традиция сохранилась и тогда, когда диспропорция в численности особей мужского и женского пола исчезла и нужда бороться за женщин отпала. Женщины относились к мужчинам свысока и обращались с ними как старшие сестры. Их движения были величественными и грациозными. Такой манере поведения матери учили своих дочерей. Хотя подобные последствия статистических сдвигов закономерны, это выглядело весьма забавно…
Однако у наших специалистов несчастные создания вызывали скорее сострадание, чем смех. Спустя несколько месяцев после того, как им удалось влиться в ряды ломби, к нам прибыла их делегация. Эти люди испытывали неловкость из-за того, чем им приходилось заниматься, - ведь воплощая в жизнь наши планы, они были вынуждены идти на обман. Мы были готовы к появлению делегации, - наблюдая за ломби, мы следили и за специалистами с Планеты 22. Нам нужно было знать, заслуживают ли они доверия и справятся ли со своей задачей - она состояла в том, чтобы переправить ломби, которые надеялись вернуться домой, на Планету 25 и присматривать за ними на новом месте.
Наш опыт говорил о том, что если поселить рядом два разных вида, то, преодолев первоначальную неприязнь, они начинают учиться друг у друга. Если эти виды стоят на разных ступенях развития, среди представителей более развитого непременно найдутся те, кто будет сочувствовать своим соседям и пытаться облегчить условия их существования. Такое отношение, как правило, встречает одобрение и благодарность со стороны более отсталого вида.
Мы планировали добавить в состав группы наблюдателей жителей других планет, которые не имели контактов с ломби в прошлом и помогут поддерживать порядок при их переброске на новое место. В то же время мы отобрали ряд представителей Планеты 22 для дальнейшего обучения искусству оценки ситуации в долгосрочном аспекте. Они должны были учитывать два обстоятельства: условия на Роанде были лучше, чем на Планете 24; условия на Планете 25 были не идеальными, но и не ужасающими.
Вид, который обслуживает другие виды - а именно такая роль была уготована для ломби, - не испытывает обиды или негодования, пока не осознает свое подневольное положение. Если это произойдет, по законам нашей империи, нам надлежит помочь ему выйти на новый уровень, соответствующий его развитию.
Безусловно, данный эксперимент был попыткой удержать целый вид в состоянии подчинения, однако то, что мы делали это впервые, свидетельствует о нашей безупречной репутации.
Представители Планеты 22 должны были понять, что они ведут себя сентиментально, вместо того чтобы проявить подлинное человеколюбие, - которое всегда предполагает всестороннее рассмотрение ситуации…
На это они вежливо, но с чувством собственного достоинства ответили, что считают наши доводы софистикой.
И обратили наше внимание на одно важное обстоятельство. Ломби были свободны на своей родной планете, где они могли жить и развиваться так, как свойственно таким видам. Теперь же у них появились все те черты, которые отличают рабов.
Мы спросили представителей Планеты 22, что, по их мнению, нам следует делать. Вернуть ломби на их родную планету, ответили они.
Несмотря на то что это возвращение разрушит жизнь их соплеменников, которые жили там всегда, эволюционируя в собственном темпе? Вряд ли обитатели Планеты 24 помнят о похищении малой толики себе подобных. И несомненно, если мы вдруг ни с того ни с сего высадим на Планете 24 этот ставший сплоченным и независимым народ, там вспыхнет кровопролитная война.
Неужели представители Планеты 22 в самом деле хотят этого? Если мы и совершили ошибку, ее уже не исправить. Разумеется, они это понимают.
Они понимали это.
Конечно же, мы знали, что может произойти, - в данных обстоятельствах это было вполне закономерным. То, что мы не предприняли ничего, дабы предотвратить это, объяснялось нашим предвзятым отношением к Канопусу, но тогда мы считали такое отношение совершенно нормальным. Теперь я твердо усвоила, что есть вещи, говорить о которых бесполезно. Если бы я понимала тогда то, что понимаю сейчас…
Далее я расскажу о том, как специалисты с Планеты 22 стали дезертирами.
Празднество ломби, во время которого прилетели космические корабли, чтобы переправить их на другую планету, было особенным.
На этот раз оно должно было состояться в излюбленном месте ломби - в междуречье. Здесь находилась небольшая равнина, окруженная высоким и довольно густым лесом. На протяжении нескольких дней сюда тянулись ломби, которые группами размещались под деревьями. Обитатели Планеты 22 были с ними. В такие периоды поощрялось совокупление. Специалисты с Планеты 22 тоже не отказывали себе в этом удовольствии. Впрочем, мы и не требовали от них воздержания - скрещивание двух сильных, перспективных видов было частью наших планов.
Охотники принесли туши убитых животных для пира. Мужчины и женщины на равных копали ямы, разводили костры, устанавливали над ними вертела с тушами и следили за приготовлением мяса.
Когда зашло солнце и на небе появилась луна, начались песни и танцы.
Сначала ломби танцевали группами вокруг костров, затем стали водить хороводы. Они пели о своем далеком доме, о тоске по родине, о том, как их похитили сверкающие машины, о местах своего заточения, где для каждого была приготовлена "маленькая тюрьма", о том, что в больших сверкающих тюрьмах все было не настоящим, о том, как их взяли в плен во второй раз, и о том, как они вновь смогли нормально дышать, оказавшись "на зеленой земле, среди поросших травой холмов", о том, как они трудились под чужим солнцем, строя "тюрьмы" для неведомых племен, которых они не видели, но чье присутствие ощущали, и о том, как сверкающие машины доставили их сюда, где все так напоминает их дом, и о том, как когда-нибудь - и этот день еще впереди - сверкающие машины вернутся, чтобы отвезти их домой, на "землю, которая их знает".
Всю ночь специалисты с Планеты 22 пировали, пели и танцевали вместе с ломби. Хотя они отличались от них цветом кожи, более хрупким сложением и отсутствием волос на теле, они не слишком выделялись среди темнокожих, могучих, обезьяноподобных созданий, которые танцевали и пели заунывные песни при полной луне.
Я сама наблюдала за происходящим из "сверкающей машины", которая по дороге сюда захватила меня из Главного управления, а потом должна была доставить на Сириус.
Внизу я видела тысячи лиц, с мольбой поднятых к небесам, и тысячи рук с обращенными вверх ладонями - этот жест я встречала на очень многих планетах! Я смотрела на ломби и думала о том, что нам не удалось предугадать, какую форму может принять непреодолимая, врожденная потребность в "высших ценностях", которая у этих созданий превратилась в тоску по родине и в покорное ожидание "пришельцев, спускающихся с небес".
Когда космические корабли совершили посадку, ломби пели о сверкающих машинах. Как во сне они послушно направились к космическим кораблям и были переправлены в Колонию 25. Их дальнейшая судьба не имеет отношения к этой истории, но далее я расскажу о том, как навестила их в последний раз.
Однако не все ломби были на пиру в ту ночь.
На ЮИК доставили около десяти тысяч ломби, и столько же особей переправили впоследствии на Планету 25. Однако несмотря на неизбежную гибель тех, кто не сумел приспособиться к жизни на незнакомой, хотя и прекрасной планете, их численность немного возросла. Разумеется, специалисты с Планеты 22 знали, когда прибудут космические корабли. Кто-то из них уговорил небольшую группу ломби не ходить на пир, сказав, что сверкающие машины, которые совершат посадку, несут зло и хотят увезти их в скверное место. Мы недосчитались девяти специалистов и примерно пятисот ломби. Это не слишком обеспокоило нас. Нам нужно было лишь одно - чтобы никто из них не остался на территории, которую мы намеревались использовать для других экспериментов. Поэтому мы заблаговременно проинформировали специалистов, что данная территория будет заражена возбудителями ряда заболеваний, так что желательно, чтобы они вместе с ломби перебрались в другое место. Мы сделали и кое-что еще. Понаблюдав за специалистами, мы выбрали среди них двоих, которые отличались особенно мятежным духом, и заявили, что нам известно об их намерениях остаться на Роанде, но мы не возражаем против этого и не собираемся никому мешать. Однако мы хотели бы, чтобы в дальнейшем они оказывали помощь Сириусу, который остается их другом и покровителем. Ведь именно Сириус помог им из животных, подобных ломби, превратиться в людей. Мы сказали, что не ждем от них никаких обещаний и не обещаем ничего со своей стороны. Мы объяснили, что не угрожаем им, но если впоследствии они сочтут возможным выполнить кое-какую работу, будем им благодарны, и они очень помогут нам в реализации наших планов.
Положение на канопианских территориях. Другие эксперименты Сириуса
Когда Канопус и Сириус поделили Роанду между собой, многое осталось недосказанным и лишь подразумевалось. К примеру, предполагалось, что мы будем информировать друг друга о том, чем занимаемся. Однако предоставить эти сведения в полном объеме нам мешала подозрительность, а Канопусу - то, что мы далеко не всегда были способны понять происходящее. Другое неписаное правило требовало не вмешиваться в дела друг друга, и Канопус строго соблюдал его. Я заявляю со всей ответственностью, что канопианцы вели себя благородно и честно. Я не зря выбрала именно эти слова.
Канопус всегда держит свое слово. Этот принцип, чуждый нам, - и это я тоже заявляю со всей ответственностью, поскольку сей факт весьма важен для моего повествования, - неотъемлемая часть канопианского мировоззрения. Если канопианцы что-то сказали, значит, это правда. Если Канопус что-то пообещал, он сдержит обещание, даже если это причинит ему ощутимые неудобства или неприятности. Если Канопус дал слово, ему можно верить. Если Канопус предлагает помощь, он сделает все, что в его силах. На Канопус всегда можно положиться. Я намеренно подчеркиваю это обстоятельство, хотя догадываюсь, как отреагируют на подобное заявление некоторые из наших историков.
Многие из нас до сих пор не понимают этого и не представляют, как можно вести себя подобным образом.
Иными словами, все мы считали, что Канопус непременно будет вводить Сириус в заблуждение так же, как мы сами собирались вводить в заблуждение канопианцев. Речь шла не о жизненно важных вопросах или нанесении ущерба, а скорее о мальчишестве, этакой браваде юнца, которому кажется забавным провести своего товарища.
Мне очень хотелось знать, что происходит в канопианской части Роанды. Выяснить это я попросила Хоппе и Наваха. Для них это предприятие представлялось довольно рискованным, поскольку оба были невысокого роста и хрупкого сложения. Колонисты, которых Канопус доставил с Планеты 10, оказались примерно втрое крупнее. Хоппе и Навах были желтокожими, а колонисты Канопуса - смуглыми и черными. Остаться среди них незамеченным было невозможно. Приматы, которые обитали на северных территориях, - тоже крупные и волосатые - почти наверняка отнесутся к безволосым желтокожим людям враждебно. Но я знала, что Хоппе и Наваху по душе непростые задачи, и к тому же никто не заставлял их выполнять эту просьбу насильно.
Забегу немного вперед. Спустя двадцать Р-лет Хоппе вернулся один. Навах поселился в южной части Северного Изолированного Континента вместе с группой ломби. Хоппе все время шел на север, и это путешествие заняло у него пять лет, а ломби по дороге то парами, то группами покидали отряд, основывая поселения в приглянувшихся им местах.
При этом Хоппе и Навах не увидели ни одного канопианского поселения. Впоследствии мы узнали, что таковых попросту не существовало. Северный Континент не был раем, подобным ВЮК, но отличался жарким и сырым климатом. Двигаясь на север, Хоппе обнаружил на восточном побережье, что обезьяноподобные аборигены плавают на прибрежные острова на лодках, - в то время вокруг Основного Материка было множество островов всех размеров.
Хоппе позволил им взять себя в плен. Хотя аборигены смотрели на него как на диковинного зверя, обращались с чужеземцем неплохо.
На западе Основного Материка ему удалось выяснить следующее.
Рост колонистов с Планеты 10 и местных жителей начал увеличиваться. Это не было для меня неожиданностью, поскольку ломби за тысячу лет стали выше примерно на Р-пядь.
Другая новость заключалась в том, что, хотя срок жизни первых колонистов был значительно короче, чем у их предков, впоследствии продолжительность жизни колонистов и местных жителей начала расти. Это тоже не удивило меня, поскольку продолжительность жизни ломби изменялась подобным образом.
Однако Хоппе рассказал и еще кое-что, чему мы не могли поверить, хотя он уверял нас, что говорит правду.
Он утверждал, что колонисты живут отдельно от аборигенов. Их поселения представляют собой не укрытия, как попало выстроенные из подручных материалов, а настоящие дома, хотя и не такие совершенные, как в городах Колонии 10. Аборигены достигли стадии развития, которую и мы, и Канопус часто встречали на разных планетах, - они только-только начали превращаться из животных в людей, научились пользоваться огнем, укрываться в пещерах и строить жилища из ветвей и травы, иногда прикрывая свое тело листьями или шкурами. Но при этом, сказал Хоппе, они живут в хорошо обустроенных поселениях, расположенных в продуманных местах, а колонисты обучают их разнообразным ремеслам. Колонисты не находились при аборигенах неотлучно, а посещали их время от времени и делились с ними разного рода информацией. Они периодически навещали своих подопечных, чтобы проверить, усвоили ли те полученные знания. Попыток поработить местное население не предпринималось. Ни разу. Хоппе клялся, что говорит правду.
Выяснив все это, он уговорил аборигенов позволить ему вернуться на Северный Изолированный Континент. Они были достаточно добродушными созданиями и не пытались угрожать Хоппе или причинить вред. Оказавшись на материке, он понял, что аборигены не согласятся расстаться с ним навсегда, и потихоньку сбежал однажды ночью. Он двинулся на юг, где ему удалось увидеть поселения ломби. Те встретили чужеземца весьма приветливо. Я была рада узнать, что Канопус не стал создавать собственные колонии на СИК. В случае претензий со стороны Канопуса я решила заявить, что ломби сбежали в ходе одного из наших экспериментов, - и это была чистая правда.
Я не поверила рассказам Хоппе об отношениях колонистов и аборигенов. Хотя канопианцы и любили рассуждать о планах осмотрительного, контролируемого, научно обоснованного развития - так называемом "симбиозе", - эти рассуждения шли вразрез с моим личным опытом.
Хоппе считал, что он выполнил мое поручение, и был прав. Он вернулся на север, где присмотрел для себя место в одном из поселений. С тех пор я о нем не слышала. Продолжительность жизни людей с Планеты 22 невелика, и рассчитывать на то, что я увижу его вновь, не приходилось.
Однако рассказы Хоппе о том, что происходит на севере, возбудили мое любопытство. В этот период мы с Канопусом часто проводили совместные конференции на разных планетах - несколько раз это происходило на Планете 10, - но я считала, что информацию, которую нам предоставляют, нельзя считать исчерпывающей. Когда канопианцы рассказывали о стремительных темпах реализации своих планов, я не верила их словам. Мы привыкли преувеличивать свои успехи и скрывать неудачи и считали, что Канопус поступает так же.
Мысли об это не давали мне покоя. Когда с Первого Южного Континента к нам в очередной раз прибыл транспортный корабль, я обратилась к начальнику службы доставки и попросила выделить мне небольшое космическое судно, вроде тех, что поддерживали связь между агротехническими станциями ПЮК. Я хотела осмотреть Основной Материк суши и убедиться, что канопианские колонисты и аборигены живут в разных поселениях, поодаль друг от друга. Это было рискованное предприятие. Меня не пугали репрессалии со стороны Канопуса - едва ли он бы пошел на подобные меры, - и все же такой шаг был явным нарушением наших договоренностей. Однако я решила, что в поселениях на периферии Основного Материка наверняка не представляют, как выглядят наши летательные аппараты, поскольку канопианцы старались бывать на Роанде как можно реже. Кроме того, чтобы разглядеть наши корабли, нужен был наметанный глаз, - они летали с огромной скоростью и были изготовлены из материалов, которые делали их почти неразличимыми в небе.
Я провела намеченное расследование. Экипаж корабля не просто облетел поселения, но и совершил посадку, чтобы понаблюдать за аборигенами и колонистами издали. Судя по всему, Хоппе не обманул нас. Колонисты не эксплуатировали аборигенов. Я подумала было, что аборигены оказались слишком отсталыми, чтобы выполнять порученную работу, но наши разведчики рассказывали совсем другое. Со времен визита Хоппе к аборигенам прошло сто лет, и было видно, что с тех пор уровень интеллекта аборигенов повысился еще больше, и они уверенно использовали навыки, которые приобрели с помощью колонистов.
Я крепко призадумалась. Оглядываясь назад, я должна была верить хотя бы самой себе. Но я решила, что стремительное развитие аборигенов объясняется особенностями атмосферы Роанды. И что мы зря остановили свой выбор на обитателях Планете 22 и ломби. Нам просто не повезло, - эти виды оказались невосприимчивыми к специфическому воздействию здешних условий. Когда, облетев агротехнические станции, транспортный корабль вернулся назад, я подробно расспросила экипаж о том, что происходит с персоналом этих станций. Там работали люди из разных колоний Сирианской империи. Однако было незаметно, чтобы с кем-либо из них происходили изменения эволюционного характера позитивного или негативного свойства.
Тогда я решила, что, должно быть, благотворное влияние на развитие видов оказывают лишь северные территории. Наверняка Канопус скрыл от нас эту информацию, чтобы мы не возмущались, что он забрал лучшие земли себе.
Разозлившись, я приняла решение.