***
И тут я должен сделать отступление и объяснить вам кое-что, - конечно, я не могу говорить только от своего имени, ибо буду выступать и от лица других сказителей тоже. Вот Эл-Ит сидела на траве и видела сны о нас, сказителях, творцах песен, задумывалась - а видим ли мы в действительности то, о чем рассказываем… и что бы мы на это сказали?
А ведь Эл-Ит в тот момент, когда дрожала от холода, обхватив руками колени, а в ее голове толпились причудливые сущности, и сама была сказителем, творцом баллад, летописцем. Скажете, ничего подобного - она же королева. Неужели, по-вашему, каждый из нас, кто называет себя летописцем или творцом песен, королевой или фермером, не может одновременно быть страстным любовником, нежной матерью, другом животных? Мы - это видимое и зримое воплощение целого, которое состоит из отдельных частей. Да, Эл-Ит была королевой почти всю свою жизнь… и сущность Зоны Три выразилась в ней в этом облике… королевы. Но в то же время она была матерью, другом, любительницей животных. А когда Эл-Ит отправили в Зону Четыре, что в нашем понимании равносильно вторжению Зоны Три туда, там она представляла собой жену Бен Ата, королеву той страны, защитницу Йори, друга Дабиб… Хорошо, но о чем говорят все эти ипостаси, аспекты, проявления? Только об одном: все мы в разные моменты жизни есть то, чего от нас потребовала необходимость. Я здесь откровенно рассказываю о том, что было самым главным уроком моей жизни, излагаю истинную суть того, что я познал. Я не только летописец Зоны Три, вернее я летописец лишь отчасти, поскольку разделяю с Эл-Ит ее статус королевы, когда описываю ее. Я вместе с ней становлюсь женщиной (хотя вообще-то я мужчина), когда пишу о ее женственности; то же самое относится и к Дабиб. Я выполняю роль Бен Ата, когда мысленно призываю его и пытаюсь вызвать к жизни его образ. Я… но в данный момент я тот, кто…
И правильно мы, летописцы, боимся, описывая те разделы нашей истории (нашего естества), в которых речь идет о зле, пороке, невежестве, сами приобщиться к этим порокам. Я лично наблюдал это с содроганием. Самые безгрешные поэты начинают писать о безнравственности, о силах зла, известных им лишь понаслышке, - и те входят в их жизнь. Я утверждаю - ибо лично это видел, сам наблюдал… нет, ни в коем случае нельзя относиться к таким вещам легкомысленно. В этом есть какая-то тайна, мне недоступная: при отсутствии некой инакости или даже - патологии, без ужасной оборотной стороны не срабатывает энергетика в любой области - будь то здоровье, здравый смысл, философия, - просто не сможет сработать. И скажу вам более: добродетель - то, что мы в нашей обыденной повседневной жизни называем этим словом: нормальность, приличность - все это ничто, если нет скрытых сил, постоянно ей противодействующих, некоей теневой стороны. Эти скрытые силы сдержанны и умеренны. Я же не стал рассказывать многого о тех аспектах страны Бен Ата, из-за которых ее считают империей зла не только восточные соседи, но и сами местные жители. Просто не хочу об этом говорить. Надеюсь, все мы знаем, до каких крайностей способны довести нужда и лишения: как правило, они порождают подлость, злобу, жестокость, скудость духа… конечно, есть исключения, когда из лишений вырастают сострадание и уступчивость. Бедность народа Бен Ата породила чудовищ, - как того и следовало ожидать.
Мы не знаем, какая сторона темных сил проявилась в нашей Зоне Три. Возможно, летаргия? Застой, который тревожил нас, пока Эл-Ит не освободила нас от него? А что касается Зоны Два - нет, мы не можем даже попытаться ее себе представить. Все же нет сомнений, что и в тех, высших сферах есть своя темная сторона, и кто знает, возможно, очень темная и страшная, хуже, чем можно себе вообразить, на основе нашего ограниченного опыта. Очень высокие зоны должны быть уравновешены наличием очень низких… и даже подпитываться от них, но к этой мысли мне трудно привыкнуть, да и не об этом я собирался рассуждать. Мне такое не по зубам. Я всего лишь скромный летописец, мое дело - зафиксировать события… так что я сейчас сообщаю вам только то, что Эл-Ит видит во сне Зону Два; в этом сне она сама и воплощает Зону Два, пусть даже в очень слабом и приблизительном виде. Когда Эл-Ит вообразила себе безупречных, порожденных огнем сущностей этой зоны, это сразу приблизило ее к ним; а когда она подумала о нас, летописцах, она стала как бы отождествлять себя с нами… Вот и я теперь, комментируя мысли Эл-Ит на эту тему, хочу разъяснить свою собственную мысль: Эл-Ит есть я, я же есть Эл-Ит, и каждый из нас, где бы он ни находился, представляет собой то, что о себе думает и кем себя воображает. Не больше и не меньше. Мы - тусклое основание для самых прихотливых изысканных язычков разноцветного пламени. Всю ночь Эл-Ит снились люди знакомые и незнакомые, существа реальные и воображаемые. Она видела и не видела какие-то события и явления, которых не пережила в своей жизни.
Утром, сильно тоскуя по Бен Ата и по Йори - но понимая, что тоску эту непременно надо подавить, забыть, уговаривая себя, что неприлично так страдать из-за человека, который вряд ли вообще о ней помнит, - Эл-Ит заставила себя подняться, прошлась, разминая затекшие руки и ноги, и решила отыскать какую-нибудь деревеньку, где можно перекусить.
И по дороге она бормотала:
- Мне надо поискать вот что - песню. Должна же такая найтись. Песни и сказки, их рассказывают, поют, передают из уст в уста…
О, если бы с ней тут был Йори, чтобы не идти пешком…
- Я поскачу, неся свое гремящее сердце, через равнины, - бормотала она. - Вот именно. Мое сердце поскачет, грохоча… да. Вот именно. Мое сердце…
Когда Эл-Ит добралась до какой-то деревеньки и спросила, нет ли здесь постоялого двора, то в глубине души надеялась, что ее узнают и пригласят в дом, у ворот которого она остановилась. Но бывшую королеву не узнали, приняли за попрошайку - неслыханное дело, встретить такого несчастного: в этой стране людям вообще было непонятно, как человек мог оказаться в состоянии крайней бедности. Эл-Ит дали кусок черствого хлеба и посоветовали заняться делом, предложив на выбор работу на фабрике по огранке драгоценных камней или на складе, где заготавливают на зиму фрукты и орехи. А еще, если у нее хватит сил, - тут хозяйка дома критически оглядела худую и плохо одетую нищенку, сомневаясь, подойдет ли она в батрачки, - можно ухаживать за лошадьми и коровами.
Эл-Ит предпочла работать с животными: она чистила их, кормила, выгуливала вдоль полей по тропинкам.
Временно поселившись в деревне, она с надеждой и радостью ждала вызова в Зону Четыре. Потому что с момента отъезда оттуда уже прошло шесть месяцев.
Эл-Ит знала, что тем или иным способом ей обязательно дадут знать, что время пришло, так что нет необходимости что-то делать самой, остается только ждать и быть наготове.
***
А теперь вернемся на полгода назад, к тому моменту, когда Бен Ата оказался один в павильоне, где они с Эл-Ит так любили друг друга. Получив приказ, она ускакала, не оборачиваясь, - хотя слезы струились по ее лицу.
Бен Ата был не так одинок, как Эл-Ит: у него была Дабиб, к тому же Надзирающие оставили ему маленького сына.
Дабиб внесла в комнату Аруси, Бен Ата положил ребенка на тахту, немного поиграл с ним, даже вполне сознательно стараясь воспроизвести манеры Эл-Ит, хотя не умел ощутить те радость и понимание, свидетелем которых оказался во время суеты у фонтана. В его душе была только жалость, потребность защищать малыша. Но, к счастью, рядом была Дабиб, которая в полном смысле слова заменила ребенку мать. Аруси не должен почувствовать отсутствия родной матери, ни в коем случае… так решил Бен Ата, когда взял своей огромной ладонью крошечную ножку. Он наклонился, всмотрелся в лицо сынишки, в его глазенки, которые, как определила Эл-Ит, были "глазами Зоны Три". И в самом деле с личика сына на него смотрели глаза Эл-Ит, но в них не светилась ее душа. Поняв это, Бен Ата ощутил равнодушие к ребенку. Внезапно осиротевший, каждой клеточкой своего тела он чувствовал, что Эл-Ит увезла с собой половину его души. Где взять силы и мужества, чтобы выполнить очередной приказ Надзирающих?
Хорошенькое дело - жениться на королеве Зоны Пять, этой варварской и отсталой страны! Что от него требуется? Где ее полагается поселить? Она сама прибудет сюда? Или ему снова придется посылать солдат, чтобы они доставили сюда недовольную и злобную женщину, вынужденную разделить его жизнь? Разделить с ним постель, по крайней мере. А ведь сколько ему пришлось приложить усилий, чтобы приспособиться к великой королеве Зоны Три! В той борьбе он практически обессилел! И как раз сейчас, когда у них с Эл-Ит как будто наступило в отношениях какое-то равновесие, возникло взаимопонимание, которое исключало его жестокость к жене (теперь Бен Ата осознал, что и через это они с ней прошли) и ее звериную жадную потребность в нем, - потому что он был просто не в состоянии совместить такое потребительское, как ему казалось, отношение с нежными чувствами, - так вот, именно сейчас, едва лишь наступило равновесие в их отношениях, а главное - в акте совокупления, которое теперь опять стало чудом деликатности и страсти одновременно, она уехала. И все, конец.
Теперь Бен Ата казалось, что он хотел лишь одного - и сейчас, и тогда, и всегда - просто сидеть возле Эл-Ит, держать ее лицо в своих ладонях, смотреть в глаза жены, в которых было все, что он считал необходимым постичь, наконец… в глаза, которые научили его всему, а не в эти бессмысленные детские глазенки.
Дабиб держалась поблизости, чтобы вовремя уловить, что от нее потребуется. Почувствовав настроение короля, она подошла и забрала у него ребенка. Она смотрела на него по-дружески, молча обещая, что на нее он может положиться во всем и всегда.
Потому что Дабиб его любила, да, по-настоящему. И Бен Ата это знал. В каком-то смысле она была ему женой.
А как же ее законный супруг Джарнти? Неужели он отнял у своего лучшего генерала жену? До появления Эл-Ит такие мысли были бы невозможны для Бен Ата. Он не сидел бы часами в бездействии на краю неубранной постели, от которой исходил одурманивающий запах кожи и волос Эл-Ит, размышляя, что такое жена, что такое муж… что значат эти слова? Надо же, как он изменился, превратившись из жестокого солдата, похотливого варвара - именно так он себя теперь оценивал, - не задумываясь, хватавшим какую-нибудь несчастную бабенку, чтобы ее поиметь и никогда больше о ней не вспоминать, и в человека женатого. И все это благодаря Эл-Ит. А сейчас он проводит ночь с Дабиб, женой Джарнти, которая его любила и полюбила его маленького сынишку не меньше, чем своих родных детей, - детей Джарнти. До чего же все сложно. И зачем ему надо жениться на королеве Зоны Пять? Здесь была какая-то тайна, слишком много тайн. Бен Ата не в силах был это все уразуметь. Будь рядом Эл-Ит, он бы ее об этом спросил, и она бы засмеялась и облила бы его презрением, а потом бы объяснила, если не словами, то глазами и телом.
Ох, Бен Ата измучился до глубины души, был растерян и опустошен. Пока он предавался горестным раздумьям, Дабиб уложила ребенка спать, принесла Бен Ата ужин с солдатской кухни, поставила тарелку перед ним и встала рядышком, сложив на груди руки. Ему было стыдно проявлять слабость в ее присутствии.
- Что же мне делать, Дабиб? - спросил он ее, и она ответила:
- Надзирающие подсказали тебе, в прошлый раз, с Эл-Ит, они и сейчас обязательно подскажут. Жди и наблюдай.
Она осталась с ребенком на всю ночь в покоях Эл-Ит, пока Бен Ата в тоске бродил по комнатам, и так продолжалось несколько дней. Мысленно он был с женой, размышляя о том, как ее встретили в родной стране, и, конечно, думал о ее "мужчинах" и "мужьях", которые, несомненно, предъявят на нее свои права. И все же к Дабиб он так и не подошел. Они втроем, вместе с Аруси, жили в павильоне и ждали указаний. Которые все не приходили.
А военные действия между тем вовсю разворачивались: пришла депеша от Джарнти, что обстановка на границе с Зоной Пять требует его присутствия.
Бормоча, что, видимо, он только на это и пригоден, Бен Ата облачился в свое солдатское обмундирование и поскакал к границе.
Но все он делал без души, по обязанности. По дороге король смотрел на бедные деревеньки и унылые города и все думал, как бы изменить страну к лучшему.
Прибыв в лагерь, разбитый вдоль границы, Бен Ата для порядка устроил смотр войскам и удалился в свою палатку. Отличная была у него палатка: ослепительно белая, расшитая золотом; с двумя отсеками - в одном он спал, а в другом - в импровизированной гостиной - стояли письменный стол, хорошее крепкое кресло, которое сопровождало его уже во множестве кампаний, и сундук. У входа не было охраны: Бен Ата гордился тем, что может обойтись без оной.
Поздней ночью он облачился в черный плащ, известный всем как одеяние короля, - он даже пошутил как-то в разговоре с Джарнти, что честь отдают не ему, а плащу, - и отправился в одиночестве бродить по лагерю. Ряды солдатских палаток казались бесконечными: они покрывали длинный высокий гребень, нависший над границей враждебных соседей. Часовые один за другим замирали и бдительно присматривались, а затем, узнав короля, вытягивались во фрунт и замирали, пока он не пройдет. Конца не было этому лагерю… сколько же человек спит тут, сейчас, готовых к бою, который, по всей видимости, должен был состояться завтра, хотя Бен Ата убей не мог вспомнить почему.
Из-за чего вообще, собственно, разгорелась эта конкретная война? Ах да, конечно, спорная территория: она тянется от этого гребня до вон того, на котором что-то темнеет - как будто скопление мух. Солдаты Зоны Пять не ночевали в уютных палатках, они завернулись в плащи - сделанные, кстати, из звериных шкур. Им не готовили нормальную солдатскую на походной кухне, а вместо этого вручали мешочки с сухофруктами и сушеным мясом. Бен Ата поймал себя на том, что завидует их командующему: он не заморачивается заботами о подвозе провианта, о полевой кухне; и у них нет там всей этой кутерьмы - устанавливать и разбирать палатку, регулярно кормить солдат и мыть алюминиевые миски трижды в день… Но все это чушь, жители Зоны Пять - настоящие варвары, какая у них может быть армия, если в ней даже женщины воюют наравне с мужчинами; хотя, встречаются иногда бабы похлеще мужиков…
И так Бен Ата бродил между бесчисленными палатками в мягком свете луны, унылая фигура… и унылое настроение… Он вспоминал все то, что знал о Зоне Пять, чтобы создать себе хоть какое-то представление об этой женщине, на которой он, как предполагалось, вскоре должен жениться.
До чего же не вовремя эта война… Сколько все-таки у него солдат… Зачем ему такая многочисленная армия?.. Он вспоминал разговоры на эту тему, которые вел с Эл-Ит. И с Дабиб, кстати, тоже.
"Нет нужды отправлять посольство в нашу страну. Разве у вас тут, в Зоне Четыре, нет всех тех же ремесел и искусств, что у нас? Просто вы их не практикуете. Вы их не развиваете. Да это и невозможно, ведь все ваши мужчины в возрасте от восемнадцати до шестидесяти только и делают, что играют в войну?" - Это, разумеется, говорила Эл-Ит.
"Но, Бен Ата, разве ты сам не понимаешь? В деревнях и городах совсем не осталось мужчин. Одни старики, женщины, инвалиды и дети. Мальчиков воспитывают женщины. А когда им исполняется десять-одиннадцать лет, их забирают в военные школы - где они попадают в общество таких же мальчишек. Их там настраивают против родных матерей и сестер. Ты же ведь наверняка и сам это видишь, Бен Ата? Неизбежно мальчики настроены против женщин, иначе и быть не может: женщины их воспитали на свой лад, а им надо стать мужчинами, - в них так много женского… Ты создал в нашей стране нацию солдат. Мужчины относятся к женщинам не ласково, а презрительно и жестко!" - Это уже речи Дабиб.
"Послушай, Бен Ата, ведь твоя страна очень богата. В ней всего не меньше, чем у нас, - а воды сколько! Но ведь к природному богатству необходимо приложить человеческий труд".
"Возможно, так и есть, Эл-Ит".
"Что значит "возможно", Бен Ата! Да так оно и есть! Как ты не понимаешь! Вашим женщинам одним не справиться, а мужчины вечно играют в военные игры. И поэтому ваши богатства так и остаются в земле и в горах, и еще в головах тех, кто прекрасно знает, что нужно делать. Почему бы тебе не обратиться к умным людям? Если человек догадался отрезать для лямки шлема полоску кожи от плохо выделанной шкуры, этот человек наверняка сумеет сделать и седло, раз уж вы настаиваете на применении седел. А если какая-то женщина сумела сварить терпкое пиво для лагерных пиров, значит, у нее умелые руки и интуиция ей подскажет, как изготовить прекрасные вина и ликеры. Да, это так, Бен Ата, - у твоей страны есть большой потенциал".
"Ну да, это вам там все дается просто и легко, вот вы и разжирели от безделья". - И началась ссора.
Ладно, допустим, завтра он отправит по домам - ну, скажем, - половину своих солдат? Люди отправятся во все концы его бедной страны и займутся… чем? Земледелием, искусствами и ремеслами. Вчерашние солдаты отремонтируют крыши, выкопают канавы, вспашут поля как следует. Урожай наполнит амбары, и женщины начнут делать запасы на зиму… и больше он не увидит этих скукоженных несчастных лиц, когда отправится в поездку по стране. Да, завтра же он обсудит эту идею с Джарнти - хотя как это сделать… вряд ли стоит ждать поддержки в этом вопросе от боевого генерала, который с шести лет состоит на воинской службе. Нет, эту идею надо подать под каким-то иным соусом. Сделать вид, будто роспуск половины армии каким-то образом в перспективе пойдет ей на пользу… - так рассуждал Бен Ата, шагая к своей палатке, которая красиво белела в темноте, возвышаясь на небольшом пригорке.
Бен Ата вошел, поплескался в тазу с водой, уселся, завернувшись в плащ и вытянув вперед ноги. Сидел, думал. Думал он об Эл-Ит. Сейчас ему казалось, что она раскрыла перед ним сокровища мысли и опыта, которыми он мог воспользоваться, обратить в свою пользу, - но выпустил из рук эту возможность. Как много она знала! Как многому могла его научить - а теперь все ушло. Потому что сердце подсказало Бен Ата, что это конец, что, когда она вернется на свои шесть месяцев, их отношения будут другими. Нет, конечно, нет! Его вынудили жениться на Эл-Ит, и он сперва возненавидел эту идею, но в итоге полюбил королеву Зоны Три, а теперь без нее не может - нет, он вовсе не ропщет, кто же жалуется или ропщет на решения Надзирающих, им виднее, - но когда он предположительно женится на той, другой женщине, наверняка история снова каким-то образом повторится. Так что ему не стоит ждать, что Эл-Ит прискачет к нему обратно и они вновь заживут вместе с сыном в павильоне. С этим все кончено.
Интересно, а можно иметь одновременно двух жен? Жить в павильоне с двумя женщинами? Такого он себе не мог представить. Эл-Ит - не Дабиб, у которой повиновение в крови. А тут еще явится эта дикарка, эта королева… Ну хоть бы Надзирающие намекнули, как ему осуществить этот новый брак.
Как там говорилось в их последнем сообщении, доставленном неизвестным мальчишкой: каждый год Эл-Ит будет проводить шесть месяцев со своим сыном. До сих пор Бен Ата не сомневался: Эл-Ит вернется сюда, в Зону Четыре. Он знал, что и она так же поняла эти слова. Но вдруг они оба ошиблись? Его потрясла мысль: а вдруг сына у него отберут, на шесть месяцев, отошлют в Зону Три? В нем вскипела яростная ревность, все в нем кричало: НЕТ… но попробуй сказать Надзирающим нет.