Правда, иногда ему приходилось уступать. Зимой в зале ожидания часто ночевали дальнобойщики, ставили фуры вообще-то на площадку перед главным зданием, но могли загнать и на полосу; в прошлом году, под нажимом администрации, Алексей Сергеевич пустил в аэропорт дорожную бригаду. Она ремонтировала трассу. И хоть летом трасса все равно становилась непроезжей, но и для зимника необходимо сохранять основу - строить лывины через парящие и в самый лютый мороз ручьи и ключи, кое-где класть гать, лежневку, делать отсыпку, вырубать кусты и деревца, которые постепенно, год за годом, сужают просеку. Без основы по болотам и зимой ездить рискованно: под слоем снега и льда - жижа, заглатывающая все, что в нее попадает. Легкий джип может проскочить без проблем, а большегруз - провалится.
Дорожники прожили в здании аэропорта три месяца - с конца июля до начала октября. Не раз Шулин ругался с ними из-за машин на бетонке, мусора и грязи в здании; вообще все эти месяцы он не находил себе места. Словно в его доме чужие хозяйничают. Приходил в аэропорт каждый день, наблюдал за дорожниками, делал им замечания, злил. Когда они уезжали на трассу - прибирался на полосе и возле здания, и это тоже раздражало дорожников, - оставит сварщик электроды на крыльце или механик пробитую покрышку на бетонке, а вернутся, их нет. То ли воровством это считать, то ли граничащей с дурью тягой к порядку.
Съехали дорожники, когда зимник стал схватываться, и через несколько дней отключили свет в аэропорту. Тут как раз подошел сезон воздушных перевозок, - зал ожидания и кассу как-то нужно обогревать, а главное - освещать вертолетный квадрат. Ми-8 прилетал утром, затемно… Стали выяснять, кто должен платить долг по электричеству - администрация района, "Комиавиатранс" или дорожники. Бодались из-за нескольких тысяч рублей ожесточенно больше месяца. А Шулин сажал вертолеты по кастрюлькам - разжигал костерки в кастрюлях по четырем углам. Люди стыли в промерзшем темном помещении, Мария пальцы поморозила… А купленные Шулиным большей частью на свои деньги электрические калориферы (дизель не работал давным-давно) стояли мертвыми железяками. И погода давила за тридцать.
В конце концов вопрос с долгом по электричеству решился - деньги, скрипя зубами, перечислили дорожники, и последние полторы недели отправка и прием пассажиров происходили с относительным комфортом. Габаритные огни горели, в здании аэропорта было выше десяти градусов тепла.
А как этой осенью? За год опять накопился солидный долг, хоть Шулин изо всех сил старался экономить. Летом даже подстанцию отключал на всякий случай… Да, как сложится осенняя навигация… В любом случае непростые недели ему предстоят, но все же он ждал их с нетерпением, приятным волнением. Следил, не вытащила ли Мария из залавка зимнюю одежду - хотелось отметить этот момент, увидеть, как она проверяет бушлаты и ватные штаны, чинит шерстяные носки, рукавицы-шубинки…
С этим ожиданием, тайным, но острым нетерпением проснулся и десятого сентября.
Жена поднялась раньше и уже ушла во двор. На выключенной, но еще горячей плите томилась каша. По запаху Алексей Сергеевич определил, что гречка. Съесть тарелку с молоком - и полдня голода не чувствуешь…
Проходя через кухню, покосился на лавку возле двери, куда обычно выкладывала жена зимнее, перед тем как вынести на двор, выхлопать… Нет, пусто на лавке… Ладно, действительно торопиться некуда. Надо успокоиться и просто ждать.
Но на улице, хоть и сразу почувствовал, что почти по-летнему тепло, первым делом глянул в сторону реки. Она была чистая, весело серебрилась течением.
Мария во времянке крошила кочан.
- Доброе утро, - сказал Шулин. - Что так рано поднялась?
- Да не спится… Состояние какое-то… - Но не стала заражать его тревогой. - Да и пора уж капусту солить.
- М-да…
- Позавтракаем, кадку обработай, и в подвал спустить надо.
Шулин покивал, пошел к сортиру. По пути потрепал подбежавшего Пирата. Колючая шерсть напомнила, что надо побриться. Бритье потянуло мысль о поездке на аэродром. Посмотреть, как что. Два дня не был, а пора такая - что угодно там натворить могут. Вроде и народ неплохой, но что без присмотра оставишь, по кусочкам растащут. Был тут двухэтажный барак - когда-то заежка. После строительства гостиницы барак этот остался пустовать. Конечно, здание старое, аварийное - нижние венцы бруса погнили, шифер в трещинах, - но думали под что-нибудь приспособить или как-то отремонтировать капитально. Пока думали, решали, прикидывали - его растащили. Кто стекла и рамы, кто целые еще листы шифера, кто балки, брус. И года через три даже следа не осталось. Заросли крапивы…
- Сейчас завтракать будем? - спросила жена, когда Шулин возвращался.
- Давай сейчас, и приступим. Умоюсь только… побреюсь… Днем хочу до аэропорта доскочить…
Жена неопределенно кивнула. Как бы и согласно, но и, кажется, с подсознательным, от себя самой скрываемым раздражением. Что, дескать, мотаться, время тратить, бензин жечь?.. И столько лет вот так - почти бесцельно туда-сюда, туда-сюда…
Водил электробритвой по щекам, подбородку, смотрел на свое лицо в зеркале. Пожилой мужик, глубокие морщины, из которых непросто выбривать волоски, и приходится распрямлять морщины пальцами… Усы над верхней губой, когда-то черные, теперь седые. Усталые глаза, белки с красноватыми прожилками… Вот проспал почти семь часов, но сил сон не добавил, не освежил. Как нырнул вечером в черную ямку, так утром из нее вынырнул. Вынырнул, поднялся и пошел.
И вот очередной день со своими делишками, заботами, мелкими радостями, мелкими неприятностями. А потом закатится солнце, и снова нужно будет нырнуть, закрыть глаза и забыться. Будут какие-то блики, какие-то сны, которые тут же забудутся, оставив лишь ощущение или чего-то неприятного, или, наоборот, хорошего. А потом веки расползутся, глаза увидят знакомую комнату, Шулин сядет на кровати, потянется, покряхтит, поднимется и пойдет… Жизнь.
За жужжанием бритвы не придал значения новому звуку. Мельком подумалось, что это Мария сепаратор завела или, может, тяжелый трактор по улице ползет. И только когда выключил бритву, уши прокололо таким родным, но забытым. И на несколько секунд Шулин остолбенел, пытаясь вспомнить, что это.
Помогла жена - сунулась в комнату, громко выдохнула:
- Леша, там самолет!
Выбежали во двор. Над поселком делал круг Ту-154. Летел низко, медленно и поэтому казался нереально громадным, непонятно как держащимся в небе… Оказавшись над рекой, стал двигаться вдоль ее русла. Постепенно почти скрылся из виду, и звук ушел. Лишь отдаленный гул.
- Каким ветром его сюда?.. - усмехнулся Шулин и пошел в дом, взял рацию, надеясь выяснить в отделе МЧС (до авиаотряда связь не дотягивала), что случилось. Странное дело - самолет, тем более такой большой, здесь: авиатрассы одни намного севернее, другие - южнее.
Вернулся во двор, встал под телевизионной тарелкой, где связь была обычно лучше. Но вызвать отряд не успел, - Ту появился снова, пролетел над аэродромом и резко повернул вправо.
- Что это он? - дрожащим голосом произнесла Мария, испуганно глянула на мужа.
Да, это уже действительно тревожно…
И тут ожила рация:
- Временный, Временный. Прием! Временный, слышишь меня? - сквозь шипение - женский голос.
Шулин нажал кнопку ответа.
- Да, слушаю!
- Это метеостанция… Тут, кажется, на твою полосу большой самолет метит. Как понял?
- Да вижу. Вроде… - Следил, как Ту, сделав полукруг, снова приближается к аэродрому. - Но как он на мои тыщу триста? Ему два километра надо.
И Шулин стал объяснять женщине на метеостанции, что такой самолет здесь не сядет. Не хватит ему полосы… Объяснял, чтоб что-то делать - просто стоять и наблюдать за явно попавшим в беду и пытающимся опуститься на землю лайнером было невыносимо.
Вдалеке ударила сирена пожарной машины. Кто-то пробежал за забором… И Шулин дернулся к гаражу.
- Маш, открывай ворота!
Выгонял "уазик" на улицу, ждал, пока сядет жена, а сам, выворачивая глаза, следил через лобовое стекло за самолетом.
После второго круга над аэродромом он ушел довольно далеко, и Шулин
решил - заставил себя решить, - что вся эта паника напрасна и смешна. Может быть, какой-нибудь облет совершается, испытания или еще что, а они тут переполошились, как дикари на острове в Тихом океане… Даже из машины вылез, прищурившись, пытался разобрать, что там делает Ту - улетает окончательно или… Нет, возвращался и шел уже так низко, что, казалось, от верхушек деревьев его отделяют метры… Ближе и ближе, и всё снижается, снижается. И вот нырнул за деревья, исчез.
- Ой, господи! Леша! - закричала жена, закрыла лицо руками; и Шулин почти уже видел взрыв, столб огня. - Господи…
Не было взрыва. Деревья стояли желто-зеленой стеной, небо синее, облачка…
- Это американцы, что ль, прилетели? Бомбардировщик! - появился возле "уазика" Саня Рочев. - А, Алексей Сергеич, как думашь?
Не отзываясь на эту глупость, а может, и не глупость вовсе, Шулин метнулся за руль; на соседнее сиденье девчонкой запрыгнула Мария. Помчались к аэропорту, и всё ожидали, что сейчас-сейчас все-таки рванет, вспыхнет впереди…
На полосе стояли два пожарных "ЗИЛа", милиция, МЧС… Самолет увидели не сразу, - он был метрах в ста пятидесяти за концом вэпэпэ, уперся носом и крыльями в те деревья и кусты, которые Шулин не рубил лет десять… Несколько березок срезаны крыльями; были бы стволы немного толще, оторвали бы крылья, пробили баки… Да и тулово разодрали…
Возле двух аварийных выходов серели надувные трапы, но людей уже спустили. Они толпились рядом, снимали на мобильные телефоны самолет, лес вокруг, полосу с пожарками, перепуганно-удивленных милиционеров… Слышались смешки и шутки. Нервные, но без истеричности. И эти смешки дали понять Шулину, что всё благополучно. Все живы.
5
- Алеш, иди скорей, наших показывают!
Шулин отложил газету, соскочил с кровати.
- …В Кремле чествуют членов экипажа неисправного самолета, севшего в тайге в начале сентября, - рассказывал в телевизоре ведущий новостей, и сразу после этих слов появился светлый зал, президент страны. - Пилотам, спасшим тогда жизни десятков людей, Дмитрий Медведев вручил высокие государственные награды. Оба командира воздушного судна получили из рук президента золотые звезды Героя России. Остальные члены экипажа удостоились орденов Мужества. Представить к наградам своих спасителей попросили президента пассажиры того рейса. Обращаясь сегодня к летчикам, Дмитрий Медведев назвал настоящим подвигом то, что им удалось сделать.
После речи главы государства, в которой Шулин отметил фразу: "Можно только догадываться, какие эмоции вы испытывали в этот момент", - выступил пилот, что сажал тогда самолет:
- Хотел бы поблагодарить свой экипаж, моих коллег. Мы выполнили всё, что могли. Хотелось бы поблагодарить и пассажиров нашего корабля, которые стойко и мужественно перенесли такую нестандартную ситуацию.
А потом Шулины увидели на экране телевизора Ту-154, стоящий среди кустов, помятые крылья, переднее шасси, увязшее в грязи… А голос диктора комментировал:
- Напомню, эта история произошла в начале сентября. У лайнера, летевшего из Якутии в Москву на высоте двухсот километров, - Шулин усмехнулся этой оговорке, и внутреннее напряжение, с каким смотрел сюжет, слегка спало, - отказала электроника, отключилась навигация, связь. Как потом рассказывали сами члены экипажа, сквозь облака штурман выверял горизонт по стакану с водой. А перед заходом на посадку возникли неполадки еще и с топливной системой. В итоге Ту-154 приземлился на заброшенном аэродроме. Никто из семидесяти двух пассажиров не пострадал…
- Как это, на заброшенном! - взвилась вдруг жена. - Был бы он заброшенным!..
- Ладно, Маш, - Шулин устало потянулся. - Чего ты?..
- И о тебе ни слова. Хоть летчик бы мог…
- Да сказал он там наверняка. Просто не всё же показывают. Эфирное время…
Вспомнилось: после того как слегка пришли в себя и те, кто приземлился, и приехавшие спасать, летчики поинтересовались, что это за аэропорт. Им сказали.
- Не знаю такого, - один пилот, черноглазый, лысоватый, глянул на второго. - Андрей, а ты?
- Нет, не слышал.
Не знал и штурман.
- Он уже почти десять лет не существует, - стал объяснять глава администрации. - А самолеты не прилетают с девяносто восьмого.
- Да? - летчики не поверили. - С девяносто восьмого? Бетон за это время раскрошиться должен. Зарасти. А тут и концовка почти вся чистая…
Глава района взял за локоть и подвинул ближе к летчикам Шулина:
- Это вот наш Алексей Сергеевич, начальник аэропорта… теперь - вертолетной площадки… Всех гонял!.. А ведь, - глава, кажется, изумился своей мысли, - а ведь как знал! Как знал, слушайте, что пригодится!
Летчики протянули Шулину руки:
- Спасибо вам! Большое вам спасибо!
…Алексей Сергеевич мотнул головой, стряхивая эти приятные, но мешающие жить воспоминания. Сказал жене:
- Ладно, Маш, не бери в голову… И спать надо ложиться - завтра вертолет встречать.
И про себя добавил: "Еще дня три-четыре. А там - зима".
После того приземления в поселок съехались журналисты, начальство. Специалисты осматривали Ту, решали, что с ним делать, журналисты расспрашивали местных, как они вели себя, когда над их Временным появилась такая махина. Брали и брали интервью у Шулина. Сначала он бегал от микрофонов и камер, но потом, поддавшись шепоту со всех сторон, что эти интервью помогут его аэропорту, таким же аэропортам республики, поселку и другим поселкам, стал рассказывать.
- …Работал сначала начальником аэропорта, а теперь - вертолетной площадки. В одном лице работаю… Проблемы есть: охрана, ремонты, содержание… Вообще, одному работать, конечно, сложно. Когда работали все службы, штат был сто тридцать человек. А теперь… Вертолет летает три раза в неделю - понедельник, среда, пятница. На период распутицы пускают. Пассажиров много, работы хватает… Работаю один, хотя и я уже так… Два года как на договоре. Это значит, что я не имею ни северных льгот, ни северной дороги, ни оплачиваемого отпуска. Получаю определенную сумму… Помогает супруга - обилечивает, биркует, взвешивает… Обращался ли за помощью? Да все прекрасно знают эту ситуацию. У меня еще более-менее, а у других… В Кипиеве, это село тут недалеко, начальник был на ноль пять ставки, а теперь сократили и определили на сезонные работы по договору. Работает в весенне-летнюю и осенне-зимнюю навигации, а в остальное время считается безработным. И это многие нынешние начальники вертолетных площадок теперь так… Я хоть получаю не в навигацию деньги за дежурство. Как охранник… Больше десяти лет в аэропорт не вкладывалось ни копейки. Все как было тогда, так и осталось. Не то чтобы удобства какие-то, а кабель не меняли - постоянно перегорает… Конечно, сообщение, что садится к нам самолет, вызвало подозрение, но я сам уже это видел. Сел в машину, приехал. Были уже пожарные, эмчеэс, все сработали на совесть. Экипаж вел себя спокойно, достойно… А потом что?.. В пределах двадцати минут со мной связался Нерадько Александр Васильевич, руководитель Федерального агентства воздушного транспорта, поинтересовался посадкой. Я доложил… Полосу старался содержать в порядке. Сперва была надежда, что снова начнутся авиарейсы, а потом уже так… Самому неприятно, когда мусор, посторонние предметы… Летчики были благодарны, и я им благодарен, что не подвели и сели на мою полосу. Оказалась она в нужном месте в нужное время.
Сюжеты о севшем Ту крутили в федеральных новостях дня три, а в местных - с месяц. Потом сняли документальный фильм, куда попали рассказы нескольких временцев о лайнере над поселком, и даже Саня Рочев со своим - "думал, американцы, бомбардировщик!" - блеснул…
Местные поначалу стали относиться к Шулину с явным уважением. Он не был для них больше чудиком-самодуром. Впечатление произвело вручение ему почетной грамоты Министерства транспорта Российской Федерации. Грамоту привезли командир Печорского авиаотряда и представители печорского отделения "Комиавиа-транса". Вручали в клубе, торжественно. Командир, высокий мужчина лет сорока пяти, симпатичный, современный, но с какой-то застоявшейся грустью в глазах, зачитал со сцены текст:
- "За добросовестное исполнение своих обязанностей и поддержание в рабочем состоянии взлетно-посадочной полосы аэропорта "Временный".
Потом Шулину жали руку, обнимали, а Саня Рочев, хлопнув командира по плечу, заявил:
- Неправильно в грамоте сказано. Не так.
- Что - не так? - напрягся командир.
- Не за "добросовестное исполнение" надо, а - за "добровольное"!
- В смысле?
- Он же добровольно полосу сберегал. Так ведь?
Командир потянул губы в стороны, изображая улыбку:
- Может, и так.
Когда прощались с ним, Шулин попросил передать привет Михаилу Егоровичу.
- Да, да, постараюсь, - кивнул командир. - Слышал, что болеет он сильно… Надо навестить.
На другой день после посадки Ту Шулин сам позвонил бывшему командиру, чтоб рассказать, что произошло. Но Михаил Егорович в ответ лишь бессвязно хрипел… В общем, не получилось толком рассказать, а тем более ответные слова услышать…
Видимо, не желая сильно отставать от Москвы, вскоре Шулина наградили еще одной грамотой, республиканской - "За многолетний добросовестный труд". Глава республики подписал. Грамота пришла вместе с премией - "Комиавиатранс" выписал двадцать шесть тысяч рублей… Пошли слухи, что Шулина выдвинули в народные герои, в неведомом многими интернете собирают какие-то подписи за него, деньги на снегоход…
И чем больше было внимания к Алексею Сергеевичу за пределами поселка, тем сильнее стало нарастать раздражение местных. Не всех, конечно, зато довольно активных, острых на язык. В основном мужиков. Обсуждали, что не такой уж Шулин герой, вспоминали: в начале двухтысячных вывозил он металл с аэродрома, сдавал, на полосу пускал большегрузы, которые кочуют зимой по северным районам, возят в дальние села товары и горючее… Да и, как утверждали некоторые, саму полосу Шулин когда-то был не прочь разобрать и продать, но это оказалось невозможным. "Были бы плиты не на месте залиты - продал бы!" Вспоминали, что и не особенно за полосой он следил, чистил от снега. Администрация присылала свои трактора, чтоб пробивали дорогу к аэропорту, разгребали вертолетную площадку. "А теперь, вишь, один он герой!"
Возникали и споры:
- Ну а что было делать с ненужным железом? Дожидаться, пока ржа сожрет? И не на себя он деньги с этого тратил…
- А на кого?! На какие шиши зубы себе отремонтировал? Вон заблестели как.
- Дальнобойщиков как не пускать? Где ночевать-то им?
- Ну так понятно… Но если бы самолет в тот момент прилетел, а тут - десять фур. И что бы было?
- Ну да…
- Поэтому, говорю, не надо из него героя лепить. Повезло мужику и всё.
- Но ведь не дал же разрушить всё, полосу застроить.
- Было б возможно - и разрушил бы, и застроил…