Но людей не обманешь, они видят, чувствуют, что сползают. Трубы, которым сорок лет, лопаются, асфальт проваливается, бандиты управляют целыми городами, в шахтах никакой защиты от метана, наши новые "Лады" ломаются сразу после схода с конвейера, бензин, сделанный из нашей нефти, мы покупаем за границей, в Белоруссии даже.
- На одной из своих пресс-конференций, - в очередной раз обратился ведущий к премьеру, - вы как-то сказали, что для того, чтобы в стране всё было нормально, каждый должен тяпать свою делянку. Каждое утро вставать, - ведущий улыбнулся, и премьер улыбнулся тоже, качнул головой, - и тяпать. Знаете, мы нашли человека, который так и поступал. Причем практически в буквальном смысле этого слова. Он, когда уволили всех его товарищей, - тут Шулин всерьез напрягся, догадавшись, что говорят, скорее всего, о нем, - один поддерживал в работоспособном состоянии целый аэродром. В результате спас восемьдесят человек. - Ведущий нашел глазами Шулина. - Сейчас он находится в нашей студии. Я попрошу Марию Моргун подойти к этому человеку.
- У нас в студии, - торжественно заговорила девушка в синем платье, - начальник вертолетной площадки Алексей Сергеевич Шулин из поселка Временный Республики Коми. Именно на ту взлетно-посадочную полосу, которую Алексей Сергеевич поддерживал в течение двенадцати лет, в сентябре приземлился самолет Ту-154М, который летел из Якутии в Москву. У самолета отказали все бортовые приборы. И вот… - речь девушки прервали аплодисменты; захлопал и премьер. - И вот, как мы помним, экипаж самолета наградили, Алексея Сергеевича награды пока обошли, но народ оценил его работу по достоинству, и интернет-сообщество признало его народным героем. Сегодня, я знаю, - обратилась девушка к Шулину, - у вас наболевший вопрос, с которым вы приехали… Пожалуйста.
Микрофон оказался возле его рта, и Шулин начал:
- Спасибо вам за добрые слова в мой адрес. Так же хочу сказать, что рад, что с моей помощью сохранились люди… живы остались. У меня вопрос: в Республике Коми раньше было очень много аэропортов эмвээловских… это малая авиация…
Ан-2 летал практически в каждую деревню, он был доступен всем. Ан-24, Як-40 летали в большие аэропорты, подпитывали транзитом эти большие аэропорты, что немаловажно. Сейчас аэропорты местные… кто-то сократился, - "сократился" - кольнул себя этим словцом Шулин, но язык продолжил произносить нейтральное, ни для кого не обидное, - кто-то ликвидировался, перешел в статус вертолетной площадки, как у нас. Есть ли какая-то перспектива возрождения малой авиации на Севере? Можно возродить это или нет?
- Алексей Сергеевич, да? - мягко уточнил премьер.
Ведущий кивнул.
- Алексей Сергеевич, во-первых, я хочу выразить просто восхищение тем, как вы относились к своему долгу… Можно вас спросить? Вы же понимали, что вроде этот аэропорт не планируется к использованию. - Светлые брови Владимира Владимировича вдруг сдвинулись. - Вы зачем поддерживали его в работоспособном состоянии? - И в глазах на секунду, нет, на короткое мгновение сверкнул гнев.
Но тут же лицо разгладилось; Шулин понял, что это премьер так пошутил. И решил отвечать тоже с шутливой интонацией:
- Я надеялся, что возродится… возродится малая авиация. - Даже хохотнул этому высокопарному слову "возродится"; премьер поддержал смешком. - Все-таки надежда умирает последней.
- То есть именно исходя из соображения, что нельзя допустить разрушения полосы, поскольку вы считали, что она будет востребована и потом будет использована?
- Да.
Владимир Владимирович одобрительно кивнул:
- Хочу вам сказать, что вы были правы. Наверняка так и будет. - Он устроился в кресле удобней, готовясь обстоятельно ответить. - Совершенно очевидно, что сегодня проблемы огромные с малой авиацией. Связано это с авиационным парком и с инфраструктурой, прежде всего с аэропортной инфраструктурой. Мы создали целую программу только что по развитию малой авиации. Основные элементы программы заключаются в следующем. Во-первых, мы снизили практически до нуля ввозные таможенные пошлины на такую авиационную технику - не в ущерб нашим производителям, поскольку самолеты малой авиации, к сожалению, наши авиапредприятия пока не выпускают. Вот эти "Аннушки", они уже ушли в прошлое. А новых самолетов пока нет. Надеюсь, что они будут. Но чтобы сегодня обеспечить перевозки, мы, повторяю, сократили до минимума ввозные таможенные пошлины на самолеты, по-моему, до пятидесяти посадочных мест. Приняли решение, что мы возьмем на федеральный уровень и отфинансируем небольшие аэропорты, которые будут использованы в регионах Российской Федерации, главным образом на Севере и на Дальнем Востоке, для развития местных линий. А субъекты Российской Федерации возьмут на себя субсидирование местных авиакомпаний. Если потребуется, мы договорились о том, что окажем поддержку местным бюджетам для реализации этой программы. Речь идет на первом этапе о пятидесяти взлетно-посадочных полосах.
Замолчав, Владимир Владимирович ободряюще кивнул Шулину. Шулин кивнул в ответ.
7
Весь февраль и март Ту чинили, готовя к взлету. Сменили два двигателя из трех, электронику, аккумуляторы, залатали крылья и нос. Гостиница была забита инженерами, техниками, строителями. Взлетку удлинили на двести метров.
Руководство авиакомпании решило перегнать самолет в Самару на завод и там уже провести комплексный ремонт. Говорили, что ресурс Ту далеко еще не выработан, он сможет в скором будущем совершать пассажирские перевозки. Правда, некоторые утверждали, что все-таки самолет выгоднее было порезать и вывезти на металл, но это стало бы некрасивым знаком, циничным даже - вот, дескать, случилось чудо, лайнер сел фактически в тайге, почти не пострадал, все люди целехоньки, а его уничтожают. Были мысли оставить Ту во Временном, сделать памятником, но это тоже не очень хорошо, да и не "Жигуль-копейка" он - даже в таком состоянии стоит многие миллионы рублей… Так или иначе, самолет решили поднять в воздух и доставить на завод.
Шулин был рад такому варианту. Почти полгода Ту был для него головной болью. Конечно, вряд ли местные начали бы его растаскивать, хотя как знать, как ручаться… Вероятней было, что заезжие охотники за цветметом попытаются что-нибудь отодрать, открутить, снять. Да и просто вид стоящего под дождем, потом присыпанного снегом огромного самолета беспокоил. Но вот решение приняли, съехались специалисты, приземлились вертолеты с запчастями, и на морозе закипела тяжелая, но радующая, бодрящая людей работа.
Несколько дней в середине марта очищали тракторами полосу от снега. Потом прошлись скребками и лопатами. Двадцать первого бензовозы доставили горючее. Двадцать второго прибыл известный летчик-испытатель, Герой России. Осмотрел самолет, полосу, переговорил с инженерами. На другой день прорулил Ту, остался доволен двигателями. Сказал:
- Что ж, завтра попробуем.
Снова, как и в сентябре, Временный наполнился журналистами; возле здания аэропорта, на освобожденной от сугробов площадке, стояли рядами внедорожники, микроавтобусы.
Около часа дня последние приготовления к взлету были закончены. В баки залили минимальное - до Ухты - количество горючего. Там предстояла дозаправка, еще один технический осмотр и потом уже - на Самарский авиазавод.
Главное, что тревожило и пилотов и инженеров - шасси. Точнее, удастся ли их закрыть, а потом выпустить. Поэтому решили лететь с выпущенными.
Все три пожарных "ЗИЛа" стояли наготове, вдоль полосы дежурили сотрудники МЧС.
За пятнадцать минут до взлета Герой России дал короткое интервью журналистам. Ответил на несколько вопросов, вообще-то дежурных - уверен ли в самолете, как планирует лететь, - но в этих условиях важных, а потом поднялся по лестнице в кабину.
Довольно долго, обугливая выхлопом снежные горы, прогревались двигатели - операторы несколько раз выключали, снимали с плеч свои камеры, - и вот наконец Ту тронулся. Медленно, будто выздоравливающий больной, доплелся до конца полосы, осторожно развернулся. Замер, но звук турбин изменился, стал резче, гуще.
- Сейчас "Тушка" начнет разгон, - взволнованно заговорил в камеру ближайший к Шулину журналист.
Да, сейчас, через несколько секунд… Шулин глянул по сторонам, назад. Кто ближе к полосе, кто поодаль, стояли люди. Человек пятьсот. Местные, приезжие. Все смотрели в одну точку.
- …и тогда станет ясно, хватит ли ей взлетно-посадочной полосы, - продолжал журналист, усиливая общее напряжение.
Ту побежал. Тяжело, но как-то упорно, уверенно, как разбегаются огромные птицы. И почти сразу, задолго до концовки, поднял нос, оторвался от земли сначала передним колесом, а потом, через томительное мгновение, задними. Пошел вверх круто и по-прежнему медленно. По бетону, словно беспомощные сухопутные хищники, двигались две пожарки…
Был момент, когда показалось, что самолет не сумел удержаться в воздухе, стал падать, и люди, перекрывая рев двигателей, охнули. Но - нет, действительно показалось: он поднимался, постепенно становился меньше, и чем меньше он становился, тем быстрее таяла тревога.
- Опытному экипажу хватило для взлета всего восемьсот метров! - ликующе объявил журналист.
Люди расслабились, заговорили. Кто-то захлопал, засмеялся облегченно. И тут заметили, что Ту, повернув влево, снова идет к аэродрому. Замолчали, задрали головы… Он проплыл над полосой, покачал, явно специально - на прощание - крыльями. И люди замахали руками, снятыми шапками; послышалось женское завывание. Словно прощались с чем-то дорогим и навсегда. Как и осенью девяносто восьмого.
После встречи с Владимиром Владимировичем Шулин старался следить за тем, меняется ли что-то в авиации. Хоть не именно в малой, а вообще.
Впрочем, еще тогда, в студии, когда слушал слова про снижение ввозных таможенных пошлин, местные бюджеты, понял, что резкие перемены вряд ли случатся. Вряд ли местные власти будут проявлять инициативу в восстановлении (да что там, строительстве заново) аэродромов и закупке самолетов, даже полагаясь на помощь федерального центра. Тем более не появятся бизнесмены, которые станут вкладывать деньги в эту непопулярную отрасль. Выгоды никакой, зато расходы громадные. Можно и обанкротиться… Нет, тут только государство способно взяться. Но государство последние двадцать лет всячески от таких дел отстраняется. Всё (почти всё) отдает всяческим обществам - акционерным, с ограниченной ответственностью, открытым, закрытым, унитарным, управляющим компаниям.
И постоянно раздаются голоса: убыточно, нерентабельно, неконкурентоспособно, не окупает затрат. Пассажирские перевозки убыточны для РЖД и речного флота, коммунальные платежи хоть и постоянно повышаются, но не окупают затрат, шахты нерентабельны, незакрытые еще заводы производят неконкурентоспособную продукцию. И если заводы, шахты не закрывают, не вводят стопроцентную оплату, то делают это из-за жалости к людям. У абсолютного большинства людей воспитывают чувство, что они живут и пользуются благами цивилизации из милости.
Так же, если вдруг случится невозможное и начнут поднимать малую авиацию, произойдет и с ней. Дадут какому-нибудь миллиардеру задание вложить в нее часть денег - сейчас такие задания частенько дают, - он вложит, откроет пяток маршрутов. Будут гонять самолеты, но постоянно напоминать: такая роскошь убыточна. Да и на самом деле ведь, если посчитать, убыточна - у людей доходы не те, чтобы из их Временного, например, часто летать в Печору, в Ухту… Дешевые в эксплуатации
Ан-2, Ан-24, или что там Владимир Владимирович назвал "Аннушками", устарели, снимаются с эксплуатации, значит, будут покупать за границей. Пошлины снижены на пятьдесят процентов, но все равно. Кто купит двадцать, сорок, пятьдесят? Своих малых самолетов у нас нет… А почему не модернизировать Ан-24? Отличный ведь самолет для коротких полетов. Ан-28 одно время популярным был… Хотя, хм, "Антонов", это ведь на Украине - получается, тоже заграничные теперь самолеты.
Про Ил-114 Шулин читал несколько лет назад. Правда, выпускают их (да и не выпускают почти) в Узбекистане. Еще во время Великой Отечественной построили там завод, который теперь на грани закрытия. Заказов мало, воровство, большие затраты на строительство… В Америке, Франции, Германии региональные самолеты строятся сотнями, а у нас каждый - событие.
В личном плане жизнь Шулина и его семьи в последнее время, конечно, изменилась к лучшему. Да не только в личном - появилась возможность помогать совсем уж глухим селам района, где начальники вертолетных площадок числились сезонными рабочими, а сами площадки давно уже не имели освещения, здания аэродромов развалились. Иногда удавалось убедить начальство подбросить им необходимые мелочи (про крупное Шулин и не заикался), а в крайних случаях тратил деньги, которые энтузиасты присылали на его банковский счет, открытый в ноябре две тысячи десятого. Заказал, к примеру, из Питера три комплекта сигнальных стартов для площадок в Кипиеве, Брыкаланске, Няшабоше.
У себя он тоже многое обновил и восстановил, подкрасил; купил еще пару обогревателей, заменил, где смог, проводку; заменил бы и кабели, но для этого нужно быть спецом, - там столько всего, что не разберешься, даже схему имея. А где эта схема теперь? Может, и погибла, когда аэропорт списали - решили, зачем хранить теперь… Но все равно аэропорт подновился, посветлел, стал выглядеть не таким заброшенным.
И, главное, после той удивительной посадки и потом почти такого же удивительного взлета с его полосы не так давило, лишало сил чувство безысходности. Бог знает, насколько хватит воспоминаний, заряда, который подарил Ту-154, и затем людское внимание… Снова появился смысл надеяться. На какое-то время почва для надежды есть.
Правда, когда смотрел телевизор, или радио слушал, или газету открывал, часто накатывало отчаяние. Рушится и рушится, горит, проваливается, взрывается, падает… Девятого мая в параде авиация участия не принимала: нет уже надежной техники, которая бы пролетела над Кремлем, - призналось сквозь зубы командование. В прошлом году наскребли последнее…
Злила история с двигателем НК-93. Пишут, что новейший, уникальный, экономичный, обогнал время. В две тысячи седьмом демонстрировался действующий образец, но какие-то силы (силы эти нигде не назывались) тормозят его ввод в производство. Мало того, в конце концов действующий образец повредили, а затем он потерялся. Остались лишь макеты.
…Как-то в июле, вечером, смотрели с женой новости. Череда событий, по большей части, из-за своей привычности, не особенно трогающих: президент России Дмитрий Медведев в Нальчике провел второе в этом году заседание Совета при президенте по развитию гражданского общества и правам человека; премьер-министр Владимир Путин осмотрел строящийся в подмосковной Дубне коллайдер - ускоритель частиц; губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко заявила, что в среду начнет готовиться к выборам в муниципальный совет, чтобы затем стать сенатором и в дальнейшем возглавить Совет Федерации; прорыв трубы с горячей водой в Выборгском районе Петербурга удалось устранить; в здании Генпрокуратуры выстрелом из пистолета в голову пытался покончить с собой Вячеслав Сизов, начальник главного управления по надзору за исполнением законов о федеральной безопасности, межнациональных отношениях и противодействии экстремизму; в Воркуте разыскивают мужчину, нападающего на грудных детей; в Свердловской области продолжается расследование дела о массовой драке в поселке Сагра; лидер Ливии Муамар Каддафи готов уйти с поста в обмен на свою неприкосновенность; новые обвинения выдвинуты против бывшего главы МВФ Доминика Стросс-Кана… А потом:
- О безопасности воздушных перевозок говорили сегодня известные в России летчики-испытатели. Речь шла об устаревшем парке самолетов, плохой подготовке пилотов гражданской авиации и слабом оснащении аэропортов. Жесткая критика прозвучала и в адрес Росавиации, которая должна контролировать все эти вопросы.
На экране появилось возмущенное лицо пожилого мужчины; он почти кричал:
- Я знаю, откуда самолет - в Камбодже отлетал девять лет! Кто его пустил на рынок? Почему государство дало сертификат? Ну почему нет порядка в Росавиации?!
- Как было сказано, - снова возникла дикторша, - большинство аварий происходит из-за ошибок пилотов. По мнению участников круглого стола, надо предпринимать срочные меры по переподготовке летного состава… И конкретный пример в продолжение темы. О безопасности полетов на Ту-154М заговорили после серии катастроф с участием этой модели. В марте Росавиация предложила снять ее с эксплуатации. И поставила срок - первое июля. Месяц уже начался, а модифицированные "Тушки" всё летают. Причем, как выяснил наш корреспондент Роман Ишмухаметов, в авиационном ведомстве даже не могут их пересчитать.
Пошел сюжет под мужской уже голос:
- Из восьмидесяти пяти самолетов ТУ-154М, которые эксплуатируют российские авиакомпании, с учетом рекомендаций Росавиации на сегодня доработаны только пятьдесят шесть. Ещё от двадцати бортов по разным причинам отказались сами авиакомпании и больше их не используют.
Появилась фотография мужчины, надпись внизу экрана - "Сергей Извольский. Советник руководителя федерального агентства воздушного транспорта (Росавиация)" - и раздался торопливый тенор, явно записанный из телефона:
- Девять самолетов на сегодняшний день недоработаны. После доработки, которая будет произведена в этом году либо в начале следующего года, эти самолеты также будут возвращены в эксплуатацию и будут задействованы в выполнении полетов.
- В Росавиации, - вернулся голос корреспондента, - затруднились назвать компании, которым принадлежат девять недоработанных судов. Интересно, что эти лайнеры, оказывается, все-таки могут перевозить пассажиров, ведь воздушное ведомство только рекомендовало - не запрещало. Самые крупные компании, эксплуатирующие ТУ-154, - "Ю-тэйр", "Кавминводыавиа", "Уральские" и "Дагестанские авиалинии" - заверили, что пожелания Росавиации выполнили… Еще в марте глава ведомства Александр Нерадько заявил, что "Тушки" давно не модернизировались. И последние катастрофы, - появились кадры катастроф, - с самолетами ТУ-154М - именно эту модификацию и рекомендовала доработать Росавиация - случались, в частности, из-за отказа систем электроснабжения, который спровоцировал тепловой разгон аккумуляторов, а также из-за нарушений работы топливной системы. Из-за сбоев этих систем летом две тысячи девятого Ту-154 разбился в Иране, а экипажу "Алросы" годом позже только чудом удалось посадить лайнер в тайге на неприспособленной для этого полосе. - На руку Шулина легла рука жены, пожала. - Последний инцидент: экстренная посадка самолета "Дагестанских авиалиний" в московском "Домодедово" через двадцать минут после взлета из "Внуково"… Заслуженный пилот СССР Олег Смирнов, - на экране пожилой мужчина, почти уже старик, - говорит: Ту-154 - машина надежная. Настоящая рабочая лошадка. Хоть и нуждается в доработке, но зато идеально подходит к неидеальным условиям аэропортов российской глубинки. К тому же, продолжает летчик, статистика показывает: техника все же подводит редко, в большинстве катастроф всему виной - человеческий фактор.
Дали прямую речь и самого заслуженного пилота:
- В мире и у нас… у нас особенно, - не по-телевизионному медленно тянул он, - катастрофы происходят, как устанавливают официальные комиссии по расследованию, по причине человеческого фактора.
Снова появился корреспондент - говорил быстро и гладко, а шел медленно по какому-то коридору, держа в руке макетик самолета: