Второе культурное переживание, которому Эд отдаётся с удовольствием, - это вождение автомобиля. Многие путешественники считают, что опыт езды на автомобиле по Риму - это серьёзный факт биографии, ежедневные поездки по автостраде - это экзамен на смелость, а уж если ты водил машину на побережье Амальфи - считай, что побывал в аду. Помню фразу Эда: "Да, местные жители действительно умеют водить", когда он поворачивал арендованный нами "фиат" на полосу обгона, мигая поворотником. "Мазерати", который, как мы увидели в зеркале заднего вида, резко рванул вперёд, смёл нас назад на правую полосу. Вскоре Эд уже позволяет себе маневрировать.
"А ты видела тот трюк? - он просто поражён. - У того типа два колеса повисли в воздухе! Конечно, у них есть свои тупицы, едущие по средней полосе, но в основном люди придерживаются правил".
"Каких правил?" - спрашиваю я, когда кто-то в такой же малолитражке, как наша, пролетает мимо со скоростью сто миль в час. Наверняка тут есть ограничения скорости в зависимости от размера машины, но за всё время пребывания в Италии я ни разу не видела, чтобы кого-то остановили за превышение скорости. Ты становишься опасным, если едешь на скорости шестьдесят миль в час. Я не знаю, каков процент несчастных случаев по стране, но думаю, что многие из них спровоцированы медленно едущими водителями (скорее всего, туристами), которые подстрекают вырываться вперёд едущих сзади.
- Ты, главное, следи. Если кто-то начнёт кого-то обгонять, а это вообще рискованно, то едущий позади обгоняющего не станет увеличивать скорость, пока тот не обгонит, - он даёт обгоняющему возможность вернуться назад. Никто никогда не обгоняет справа. Никогда. И они не пользуются левой полосой, разве только для обгона. Знаешь, как у нас дома: если кто-то решил, что идёт на предельной скорости, он может оставаться на любой полосе, на какой хочет.
- Да, но - посмотри! - они всё время обгоняют на виражах. Вот вираж, пора обгонять. Их, должно быть, научили этому в школе водителей. Могу поспорить, что в машине со стороны инструктора стоит акселератор вместо тормоза. Ты просто знай, что, если кто-то оказался позади тебя, он захочет тебя обойти - сочтёт своим долгом.
- Это понятно, но это понимает и весь встречный транспорт. И они к этому приспособились.
Эд пришёл в восторг, когда прочёл слова мэра Неаполя о вождении в этом городе: "Для водителей город Неаполь - само воплощение хаоса на дорогах". Эду это страшно нравится - он с удовольствием ехал по тротуару, когда пешеходы шли по проезжей части. "Зелёный свет, - сказал мэр, - это всего лишь зелёный свет: идите-идите, - объяснил мэр. - Красный свет - это только предположение, намёк". "А жёлтый?" - спросили его. "Ах, жёлтый. Он для веселья".
В Тоскане народ более законопослушный. Они могут рвануть с места преждевременно, но на сигнал остановятся. Проблемы возникают из-за средневековых улиц, на которых по обе стороны от автомобиля остаются миллиметры и которые делают неожиданные повороты, что создает сложности для мотоциклистов. К счастью, исторические центры многих городов закрыты для транспорта, что является благом для всех, потому что так сохраняется особая атмосфера на главной городской площади. И что благотворно для моих нервов, потому что Эда привлекают извилистые, совершенно непроезжие улицы, и нам приходится часто ехать задним ходом, чтобы выбраться из таких лабиринтов, а народ останавливается и глазеет на наши мучения.
Самое сильное впечатление на Эда произвёл тот факт, что полицию посадили на машины марки "альфа-ромео". В первый же год после поездки сюда он по возвращении домой купил серебряную "GTV" в прекрасном состоянии, хотя и со стажем в двадцать один год. Я согласна с тем, что это одна из самых красивых машин на свете. За шесть недель Эд получил три талона за превышение скорости. Один из них он опротестовал. И объяснил судье, что его достают без причины. Полиция придирается к спортивным машинам, а он в данном случае никакую скорость не превышал. Судья оказался несправедливым, он посоветовал Эду продать машину, если ему не нравится эта система, и удвоил штраф.
Мы ненадолго обменялись машинами. Это была вынужденная мера: ведь Эду грозило лишение водительских прав. Я ездила на службу на его "серебряной стреле" и ни разу не получила талона за нарушения; он водил мой старый "мерседес", неласково называемый "дельта квин", и жаловался:
- Она грохочет.
- Зато она очень безопасна и тебя ни разу не остановили, - парировала я.
- Как они могли бы меня остановить в этом чуде природы?
Когда мы вернулись в Италию, он снова попал в свою стихию. Больше всего мы ездим по узким дорогам. Мы научились, отринув сомнения, сворачивать на немощёную дорогу, если направление кажется нам интересным. Обычно такие дороги во вполне работоспособном состоянии или как минимум пригодны для проезда. Бывало, что мы сворачивали с дороги, чтобы добраться до заброшенной церкви тринадцатого века, а потом, как часто бывает в маленьких городках, приходилось выезжать задним ходом. Это не проблема для того, у кого в жилах талая вода. Вот мы пятимся наверх на холм по извилистой однополосной дороге - такая перспектива приводит в восторг водителя-маньяка. Он кричит: "Тпру!" Он разворачивается, одна его рука лежит на спинке моего сиденья, другая на руле. Я смотрю вниз - вниз по прямой, - на очаровательную долину далеко внизу. Между колесом и краем дороги расстояние в несколько сантиметров.
Вниз навстречу нам едет автомобиль. Оба водителя выскакивают посовещаться, потом та машина тоже начинает пятиться; теперь мы представляем собой автоколонну идиотов. Они в красной "GTV", у Эда дома такая же. Все мы выходим из машин в том месте, где дорога расширяется, и водители долго обсуждают эту марку машины, особенно задерживаясь на обсуждении её системы зеркал, проблем с поворотным сигналом, стоимости на сегодня, и так до бесконечности.
Я расстилаю на горячем капоте "фиата" муниципальную карту, пытаясь вычислить, как нам избежать падения в это ущелье, где, судя по всему, нет никакого монастыря.
Одна из причин, по которой Эд так любит автострады, заключается в том, что на ней можно получить сразу все удовольствия. Через каждые тридцать миль нас ждёт предприятие питания с грилем. Иногда это место для короткого перекуса с баром и газовой заправкой. Другие перекрывают шоссе сводом, и в них есть ресторан, магазин и даже мотель. Эд ценит чистоту и быстроту обслуживания в барах. Он глотает свой эспрессо, часто заказывает толстую булочку с варёной колбасой. Я беру капучино, что для полудня необычно, и Эд терпеливо ждёт. Он никогда не станет притворяться в баре. Вошёл и сразу вышел. Так и полагается. Потом снова дорога, его организм заряжен энергией от выпитого эспрессо, вполне этилированного, стрелка спидометра ползёт вверх до крейсерской скорости. Paradiso - мечта жизни!
В более серьёзном отношении Эд изменился под влиянием этой страны. Вначале мы думали, что нам нужен большой участок. Но это только до тех пор, пока мы не начали расчищать землю от зарослей, пока не приступили к её обработке. В лимонарии нашлось много разных инструментов. Дома мы держим свои инструменты в сверкающей красной металлической коробке. Мы не ожидали, что у нас появятся копалка для столбчатых опор, бензопила, ножницы для подрезки живой изгороди, машинка для прополки сорняков, мотыги, грабли, уголок для подпорки дерева, серпы, косы, резаки для снятия винограда. Если бы мы немножко подумали, то поняли бы, что с нас хватило бы очищать землю, подрезать деревья, и всё. Время от времени нужно будет косить, удобрять, придавать деревьям форму. Но мы не представляли, насколько велика сила возрождения природы. Земля способна возрождаться невероятно быстро. Мой опыт садоводства привёл меня к мысли, что растения следует уговаривать. Однако плющ, фиги, сумах, акация и ежевика уговорам не поддаются. Лиана, которую мы называем сорняком зла, обвивает и заглушает всё. Её надо выкопать - целиком, вплоть до корешков размером не больше моркови; так же надо поступить и с крапивой. Просто чудо, что крапива до сих пор не заполонила весь мир. Когда её выкапываешь, даже в толстых перчатках, почти невозможно не оказаться "изжаленной". И побеги бамбука тоже постоянно вылезают из подъездной дороги. С деревьев падают ветки. Молодые оливы приходится подпирать после каждой бури. Террасы надо вспахать, потом обработать дисковым культиватором. Землю возле каждого оливкового дерева надо промотыжить, потом внести в почву удобрения. Виноград требует внимания изо дня в день. В общем, у нас образовалась небольшая ферма, и нам необходим фермер. Без постоянного ухода этот участок за пару месяцев вернётся в своё исходное состояние. Мы можем или воспринимать это как обузу, или получать от этого удовольствие.
"Как поживает Джонни Яблочное Семечко?" - спрашивает меня приятельница. Она видела Эда на верхней террасе, когда он обследовал каждое растение, дотрагивался до листьев новой вишни, собирал камни. Он теперь знает каждый падуб на участке, каждый валун, пень и дуб. Возможно, эта связь возникла за то время, пока он расчищал территорию.
Теперь он ежедневно обходит террасы. Он привык одеваться в шорты, ботинки и "бумажную облегающую рубашку" вроде обрезанной со всех сторон нижней рубашки, какие носил мой отец. Его бицепсы и грудные мышцы рельефно обтянуты, как на картинках с задних обложек старинных комиксов. Его отец был фермером, в сорок лет ему пришлось оставить эту работу и перебраться в город. Его предки родом из Польши. Я уверена, они признали бы его за своего даже издали. В Сан-Франциско он никогда не вспомнит, что надо полить домашние растения, а тут в засушливый период волоком тащит вёдра с водой к новым фруктовым деревьям, посадил особый сорт лаванды с душистыми листьями и читает допоздна о компосте и подрезке деревьев.
После Феррагосто город несколько дней пребывает в необычайном покое. А также все, кто приехал в город. Владельцы лавок сидят у дверей своих заведений, читая газету или рассеянно глядя окрест. Если вы что-то заказали, ждать раньше сентября не стоит.