Обтрепанное штормом судно стояло на рейде. Поручни были сорваны, мачта антенны согнулась, и обрывок антенного тросика с гирляндой изоляторов неряшливо свисал с нее. С судна спустили шлюпку.
Они пристали к низкому галечному берегу.
Сашка выпрыгнул первым, вытащил нос шлюпки. Курчавый юнец с завистью посмотрел на Сашкину фигуру и вдруг спросил:
- Вы спортом не занимались?
- Было дело. Горные лыжи.
- И разряд?
- Мастер. Просто мастер. До заслуженного не дотянул.
- Цыц, Витек, - оборвал его Борода. - Вот представь себе, что из этого сопляка лет через пять будет гидрограф, - обратился он к Сашке. Отказываешься верить рассудку.
Сашка улыбнулся.
- Держи, - бородач протянул Сашке конверт.
- Что это?
- Полста рублей и обратный адрес. Перешлешь, когда сможешь.
- Я обойдусь, - спокойно сказал Сашка.
- Не будь под конец пижоном, - поморщился бородач. - Попрошу об одном. Если ты все же турист, напиши мне об этом честно. Я себе полголовы обрею.
- За что ты их так?
- Не переношу, когда без дела шляются по земле. Вопят дурацкие песни и стреляют куда попало. У меня с ними личные счеты.
- Будь! - попрощался Сашка.
- Давай чапай. Удачи тебе.
Сашка вскинул рюкзак. Бородач столкнул шлюпку. Витек возился с мотором.
…Он шел по берегу моря. Море было свинцовое, еще не опомнившееся от ночной передряги. Крохотная крачка с отчаянным криком спикировала на Сашку, взмыла, снова спикировала.
Все это время и ребята, и чайка, и берег были для Сашки как бы размыты.
Над головой, выпустив шасси, с ревом прошел оранжевый самолет полярной авиации.
В море впадал маленький прозрачный ручей. Сашка сел на корточки, поднял яркий мокрый блестящий камешек. Второй. Камешки тоже были размыты.
Сашка развязал рюкзак и вынул оттуда сверток. Раскрыл его. В свертке лежал набор очков. Последние очки имели вовсе уж толстые бронебойные стекла. Сашка начал их примерять.
Примерял и разглядывал камни.
НАХОДКА ШАВАНОСОВА
"…Однажды, в сентябре 1886 года, рабочий из поселка у подножия Витватерсранда ударил заступом по скале. Камень засверкал, заискрился. Сомнений не было - через скалу проходила золотоносная жила…"
Ганс Шомбрук, "С палаткой по Африке".
Первый алмаз из знаменитого месторождения Кимберли был найден маленькой девочкой в 1886 году. Ей просто понравился сверкающий камешек. Знаменитый алмаз "Звезда Южной Африки" был куплен господином Ван Никерком за несколько коров у местного колдуна и тут же продан за II 200 фунтов. Так началась печальная и знаменитая история месторождения Кимберли.
Автор полагает, что история открытия якутских алмазов достаточно широко известна. Тем не менее он считает необходимым напомнить, что всегда в таких случаях существует предыстория, уходящая корнями в легенды, фольклор.
Шаваносов покрутил плоский медный тазик, слил воду и вытряхнул из лотка остаток.
- Купец Шалимов знал, кому доверять деньги, - с усмешкой сказал незнакомец. - Вы добросовестны до идиотизма.
Шаваносов повернул голову к лежащему на берегу незнакомцу. Взгляд у него был странный.
- Я изобью вас, Шаваносов, если вы действительно приведете меня к какой–то дурацкой птичке.
Шаваносов протянул руку и вынул из тазика камешек. Камешек был прозрачен и чист. Он почти сли–вался с водой. Неожиданно упавший .солнечный луч вдруг осветил его, и камень вспыхнул, как маленькое солнце. Тотчас упала тень, и длинные тонкие пальцы взяли камень с руки Шаваносова.
Незнакомец положил камень на ладонь, быстро покрутил ее. Потом нерешительно царапнул камнем по стеклу часов.
- Шаваносов! Вы догадываетесь, что это? - глухо спросил он.
Шаваносов все так же сидел на корточках, устало свесив руки. Лицо у него было красным. Глаза лихорадочно блестели.
- Я, кажется, заболел, - тихо сказал он.
- Это алмаз, Шаваносов! Якутский алмаз! Купец Шалимов будет ползать на коленях перед вами…
Он уставился на Шаваносова, как будто впервые его увидел.
- Воистину блаженны нищие духом, -медленно произнесен. - "
- Разожгите костер, - попросил Шаваносов. -Я должен заполнить дневник.
Незнакомец, как лунатик, опустился на корточки у ручья. -. '
- Может быть, в Сексурдах, - сам себе сказал Шаваносов. - Отлежаться, потом дальше… Не–ет. Ещё немного. Я знаю.
Незнакомец быстро вскинул взгляд.
- Костёр? - хрипло переспросил он. - Сейчас вам будет костер, господин Шаваносов. И лучшая аптека в Сибири. Я запасливый человек.
АЭРОПОРТ
Деревянная изба с вывеской "Аэропорт" торчала посреди грязной тундры. На деревянном крыльце сидели люди. Над людьми поднимался табачный дым.
Сашка прошел через спящих, мимо миловидной девушки в беличьей шубке, мимо компании ребят, мимо пижонистого командированного в плаще, в модной шляпе и многодневной щетине на бледном городском лице, мимо старой якутки в мехах, усевшейся прямо на полу в окружении темноглазых внуков и цветастых свертков, мимо всех, кто был втиснут в крохотную комнатку аэропорта многодневным ожиданием погоды, "борта" и пассажирской удачи, прошел к окошечку "Касса" и попросил билет до Сексурдаха.
- Предупреждаю: время отправления борта неизвестно. Берете? - спросила из кассы девушка.
- Беру. - Сашка вынул деньги.
Он вышел на крыльцо. Вокруг была ровная желтая тундра, и прямо в ней, так казалось с крыльца, пламенели на закатном солнце оранжевые костыли самолеты ледовой разведки, сгрудившиеся на стоянке. И вишневого цвета солнце висело блином.
На завалинке сидел, скрестив ноги, темнолицый старик в мехах и, не моргая, смотрел на солнце. Сидел как языческий бог.
Сашка протер очки. Подошел к нему.
- Не из Сексурдаха?
- Маленько ближе, маленько вбок, - доброжелательно ответил старик. - А ты оттуда?
- Нет, - сказал Сашка. - Туда. А ты Сексурдах знаешь?
- Оч–чень хорошо знаю. Два раза в год обязательно езжу. Большой, как город. Маленько меньше Якутска.
- А старики там остались? Местные старики?
- Ты, парень, приезжий, наверно. Старики жили в маленьком Сексурдахе. Когда Сексурдах стал большой, старики ушли в тундру, в тайгу доживать. Там им лучше.
- И ни один не остался?
- Слушай, догор *. Ты найди Сапсегая. В тундре нет человека старше. И в тайге, может быть, нет. Он последний такой. Я правильно говорю.
Сашка машинально оглянулся. Бескрайняя холмистая тундра убегала на юг, пропадала в туманном мареве.
- Где же его найдешь? - с сомнением спросил Сашка.
- Садись в самолет. Лети туда, - старик махнул рукой куда–то за тундровые холмы. - Спрашивай, где Сапсегай. Председатель - скажет, зоотехник - скажет, экспедицию встретишь - скажут. - Старик явно увлекся. Любой человек тебе скажет, Сапсегая все знают.
- Найду, - неуверенно сказал Сашка. - Раз он один такой, значит, найду я его.
Сашка вернулся в зал ожидания. За деревянным барьерчиком скучала девушка. Сбоку на стене красным карандашом было торопливо написано: "Зина, я жду тебя. Леня". Сашка взял телеграфный бланк. Ему хотелось дать телеграмму о том, что он добрался до "мест", что улетает искать неизвестного старика Сапсегая. Он взял уже ручку, обмакнул ее в чернильницу. Но передумал. Еще ничего, никого не нашел. Незачем давать телеграммы. Он смял бланк и выбросил его в корзину.
- Желающие вылететь в Сексурдах, покупайте билеты, - сказала в динамик девушка. - На Сексурдах покупайте билеты.
Но что–то неожиданно изменилось в бревенчатой комнате, где люди сидели, читали, спали и ждали. Щемящий звук неповторимости мига вошел сюда. Сашка сдернул очки. Лица людей были ясны, точны, и Сашка видел без очков все так, как будто вдруг приобрел удвоенную силу зрения.
- Сашка, ты меня любишь? - спросила Лена.
- Спрашиваешь ты всякие глупости.
- Ну все–таки.
- Мне это слово говорить трудно.
- Ну ты не говори, ты как–нибудь так…
- Ага.
- Так ты все–таки меня любишь?
- Не знаю.
- Нет, будь добр рассказать. Я настаиваю.
- Отстань, Ленка. Я лучше тебе как–нибудь докажу. Как случай подвернется, так сразу и докажу тебе это.
- Как докажешь?
- Ну пожертвую чем–нибудь ради тебя.
- Чем–нибудь?
- Для тебя? Для тебя всем.
- А знаешь, будем мы старые, дряхлые. Ты с палочкой, я с костыликом. И вспомним разговор этот. Или забудем?
- Ты не будешь с костыликом. Я, если я буду, то я сразу исчезну. Не хочу, чтобы ты меня видела дряхлым.
- Как исчезнешь?
- Застрелюсь, утоплюсь, сгину в нетях. Или залезу на Эльбрус и на лыжах вниз, прямиком, чтобы в пыль.
- Пожалуйста, не в нетях. Что–то панихиду мы завели.
- Это ты завела.
- Ты еще не исчез?
- Тут. А ты?
- И я тут. Видишь? Именно тут.
Диалог этот начался в здании аэропорта, продолжался в самолете Ил–14, который приземлился на травяной посадочной полосе крохотного таежного аэропорта. Сашка сошел по трапу вместе с пассажирами. Стояли у здания несколько самолетов Ан–2, вертолеты Ми–4. На крыльце сидели темнолицые таежные люди. Сашка вернулся по трапу и спустился уже с рюкзаком. В проеме появился пилот.
- Сходишь?
- Сойду здесь.
- Ты не ошибаешься, парень? В ведомости все пассажиры до Сексурдаха.
- Мне внутренний голос сказал сойти здесь, - усмехнулся Сашка.
К одному из вертолетов шел экипаж. Темнолицые таежные люди поднялись и тоже пошли к вертолету. Сашка бегом направился к ним.
- Твое дело, - раздумчиво сказал ему в спину пилот. - Внутренний голос… Хм.
И еще раз посмотрел на Сашку, который, жестикулируя, разговаривал о чем–то с кожаными пилотами и низкорослыми жителями тайги у вертолета прославленной марки Ми–4.
III. ВОЗВРАЩЕНИЕ К ИСХОДНОМУ
В ВЕРТОЛЕТЕ
В железном грохочущем брюхе вертолета лежали ящики с продуктами. У одной стенки примостилась оранжевая бочка - дополнительный бензобак для длительных рейсов, связка новеньких, в масле охотничьих карабинов калибра 8,2. Сашка был единственным пассажиром в этом мире грохота и таежного снаряжения.
Он выглянул в иллюминатор. Обдутые ветром горные хребты.. уходили куда–то за тысячи километров. Между хребтами сверкали извивы безлюдных рек. По долинам растекались рыжие россыпи лиственничной тайги. И совсем рядом проплывали черные камни безжизненных горных вершин.
- Луна! - сказал сам себе Сашка. - Луна!
Он сгорбился на сиденье и закурил. И тотчас на лесенке из кабины показались стоптанные ботинки, потом ноги, потом кожаный зад бортмеханика. Бортмеханик нагнулся и погрозил Сашке. Кивнул на оранжевый бензобак. Сашка убрал сигарету. Бортмеханик сошел вниз. У него были оттопыренные уши, веснушчатая физиономия и прищур глаз как у доброго ястреба. Оскальзываясь на рубчатом железном полу, он подошел к Сашке. Сел рядом.
- Такие дела! - для начала сказал он и прицельно покосился на Сашку. Но Сашка лишь улыбнулся в ответ. Бортмеханик понял, что с этим парнем не выйдет словесной дуэли, любимого бортмеханикового занятия.
- Тебя как зовут?
- Сашка.
- Витя. Витя Ципер, авиационный циркач.
- Почему циркач?
- Когда я на борту, летательный аппарат обязательно падает. На взлете, в полете или при посадке, - доверительно пояснял Ципер. - От меня все экипажи уже отказались, кроме, - Ципер кивнул в сторону пилотской кабины. Такая судьба. И представь–без моей вины. Давно из Европы?
- Два месяца.
Медленно движешь! Журналист?
- Географ.
- Уже легче. Сапсегай журналистов… обожди… Витя Ципер в два прыжка кинулся к входу в кабину.
В ровный грохот стали врываться перебои, и вдруг наступила оглушительная тишина. Вертолет с безмолвно раскручивающимся винтом провалился вниз.
Нескончаемо долго продолжалось это падение. Потом вдруг мотор снова заработал, и вертолет стал набирать высоту.
Вернулся Ципер.
- Вот видишь? - сказал он и внимательно посмотрел на Сашку.
- Интересные у тебя шутки, - сказал Сашка.
- Вода в бензопровод попала. Слышишь?
Сашка прислушался, но, кроме моторного грохота, ничего не мог разобрать. Он отрицательно покачал головой.
- Командир на четырех языках кроет бензозаправщиков. Такие дела. И тебя кроет. Во дает!
- Меня–то за что?
- За крюк. Нам же в другую бригаду надо. А Инна его упросила. Ты давно ее знаешь?
- Давно.
ИННА
Он стоял тогда около самолета, решая, лететь ему или оставаться. Пассажиры поднимались по трапу. Захлопнулась дверца. Закрутились винты.
- А вы почему остались?
Сашка оглянулся. Девушка в плащике стояла сзади него и тщетно пыталась прихлопнуть юбку, взметенную вихрем от винтов самолета.
- А почему не остаться?
- У нас никто никогда не сходит. - Девушка подняла к Сашке лицо. Круглое Миловидное с серыми спокойные глазами. - Здесь фактория, посадочная полоса и медпункт. Я фельдшер при этом медпункте.
Сашка огляделся. Деревянное здание аэропорта. Повисшая полосатая "кишка" на шесте. Убегающий к горизонту пойменный лес. На горизонте неизвестный хребет.
Коричневые таежные люди сели в вертолет. Закрутился винт, и вертолет медленно пошел вверх. Стало окончательно пусто.
- И когда же я улечу?
- Почтовый приходит раз в месяц. Он позавчера был. Иногда заходят случайные.
- Значит, застрял?
- Вы не жалейте, - сказала девушка. - У нас хорошо. Тихо.
- А жить?
- С этим здесь трудно. У меня комната при медпункте пустая. Зовут меня Инна. Я и сын, так и живем.
- Просто Саша. Саша Ивакин. Взгляды их встретились. Она отвела глаза.
- Не–ет! Еще не–ет! - мальчишка кричал на всю окрестную лесотундру и заливался смехом.
- Сейчас посмотрим, - сказал Сашка и обошел вокруг кряжа, выбирая место. - Ну–у, смотри внимательно.
Сашка примерился и ловким ударом колуна развалил кряж.
- Не–ет! - счастливо верещал пацан. - Нету, - тихо добавил он.
- Значит, в другом, - Сашка вывалил из груды дров следующий кряж.
Мальчишка открыл рот, округлил глаза.
- Что тут у вас? - Инна в белом халате стояла за штакетником и смотрела на сына и Сашку.
- Мама–мам! Дядя Саша говорит, что в поленьях маленькие человечки живут. Как расколешь, они убегают в другое. Правда, да?
Инна улыбнулась и спросила тихо:
- У вас выдумки когда–нибудь кончатся?
- Еще не иссякли.
- На рыбалку бы съездили.
- А борт? Вдруг борт к пастухам будет?
- С утра все известно бывает. Разве чудо какое.
- А я в чудеса верю, - сказал Сашка.
Инна поковыряла пальцем штакетник, посмотрела на Сашкину спину. Сашка обернулся. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом она тихо повернулась и ушла. Поднялась по деревянному крыльцу к двери с надписью: "Амбулатория".
Они еще немного покололи дрова, потом уселись на пахнущие смолой поленья. Пацан явно соскучился по мужскому обществу, смотрел на Сашку с немым обожанием. По неизвестной причине Сашка вдруг стал рассказывать ему о дяде Васе Прозрачном, который все на свете умеет. Вот любая работа, и он умеет. Сейчас он уехал в Антарктиду, где звери, птицы да лед.
- А белые медведи там есть? - спросил мальчишка.
- Белых медведей там нет. И вот почему. Однажды они отправились в Антарктиду. Шли все на юг и на юг, и чем дальше они шли, тем жарче им становилось. С высокой горы они увидели Африку. Над Африкой висело жаркое солнце, и вся она даже издали казалась горячей, как печка. Медведи на горе долго совещались: снять им белые шубы или повернуть обратно.
Все–таки пожалели шубы и вернулись. Так и не попали в Антарктиду.
Они сидели на деревянном крыльце дома. Светловолосый мальчуган слушал Сашку с любопытством и изумлением. Инна искоса поглядывала на него.
- А живут там пингвины. Грудь у них белая, как в нейлоновой рубашке, пиджак черный, лапы синие, а нос красный.
- Как у дяди Гриши, - сонно сказал мальчишка.
Сашка лежал на диване, закинув руки за голову, В соседней комнате Инна говорила что–то, укладывая мальчишку. Стало тихо. Сашка нагнулся, вытащил из рюкзака дневник Шаваносова. Последняя страница была так же аккуратно заполнена, как и все предыдущие. Точка и подпись: стойбище Сексурдах.
- Сексурдах! - сказал Сашка.
Скрипнула дверь. Вошла Инна в домашнем халатике. Остановилась, прижалась спиной к косяку и посмотрела на Сашку бабьими дурными глазами. Щелкнула выключателем. Сашка встал и шагнул к ней навстречу.
- Задвинь шторы, - шепотом попросила она.
…Они лежали рядом на узком диванчике.
- Кто был твой муж? - глухо спросил Сашка.
- Шофер.
- А… где он?..
- Завтра будет вертолет, - ровным голосом сообщила она.
Сашка молчал.
- Ты слышишь? Будет спецрейс к пастухам. Как раз к Сапсегаю.Тебя возьмут. Я просила.
- Выпроваживаешь?
- Я хочу знать: уедешь ты или останешься.
- Я вернусь.
- Нет. Не вернешься.
- Откуда ты знаешь?
- У женщин, Саш, ум так устроен. Они видят то, что другие не видят.
- Тогда почему ты…
- Саш! - перебила она.
- Да?
- Обещай мне.
- Что?
- Ты, Саш, должен быть очень хорошим человеком. Понимаешь, мы здесь живем, живем… Людей видим мало. Тут тихо, и вообще тут делаешься другой. И когда приезжий, то сразу видишь, кто он. Подлец, бабник, добряк или…
- Или?
- Есть люди, которым труднее других. И на них обязанность быть лучше. Другим сходит с рук, а им нет.
- Ты странная…
- Ты проживи здесь три года… три года подряд… ночь полярная.
- А почему я должен быть лучше других?
- Не знаю. Это вроде бы каждый обязан. Но если человек решился жить по мечте, то он обязан вдвойне. Потому что большинство по мечте жить трусит… Или благоразумие мешает. А те, кто живет по мечте, - они вроде примера. Или укора.
- Я понял, - сказал Сашка.
САПСЕГАЙ
- Сейчас снизимся, - сказал Витя Ципер. На, передай Сапсегаю.
Он протянул Сашке бутылку спирта.
- А сам?
- Что ты! Тебя выкинем и сразу на курс. На базе узнают, голову оторвут командиру. Тебя взяли из–за Инны. Знаешь, как ее чукчи зовут? Доктор Переургин. Это они ее фамилию так переделали. Ее тут в каждом стойбище знают.
Вертолет сел, взметав вершинки лиственниц. Витя Ципер открыл дверь. Сашка выпрыгнул, и тотчас винты закрутились, и вертолет пошел вверх.
Сащка огляделся и вынужден был надеть очки. И тотчас увидел сцену, точно выстроенную тщательным провинциальным фотографом.