- Собаку твою хорошо бы помыть, - говорит один из посетителей.
- С ним все в порядке?
Тихие жалобные слова. Им страшно, они дрожат и слабо пытаются удержаться в воздухе.
- Антиблошиный ошейник тоже не помешает.
- Блохи? - бормочу я. Голос раскатывается капельками по полу. - Нет у него блох, вы что…
- А это тогда что такое?
Парень несильно прихватывает меня за волосы и приподнимает голову - посмотри, мол. Рука у него и впрямь покусана какими-то насекомыми.
- Это не со Швейцара блохи, - упрямо говорю я.
И сам себе удивляюсь: на фига же мне сейчас упираться, мало проблем, что ли?
- Его Швейцар зовут?
Как и Софи, мои незваные гости удивлены выбором имени.
Я киваю в ответ, и, как ни странно, в голове немного проясняется.
- Слушайте, плевать мне на этих блох! Где моя собака? С ней все в порядке?
Парни в масках переглядываются, один смачно откусывает от пирога.
- Послушай-ка, Дэрил, - замечает он по-светски. - Мне кажется, или в голосе Эда послышались неприятные нотки? Я бы сказал, что юноша говорит с нами…
Тут поедатель пирога задумывается, подыскивая нужное слово.
- Раздраженно?
- Нет.
- Сердито?
- Нет. - Парень явно нашел подходящее: - Все гораздо хуже. Эд разговаривает с нами неуважительно.
Последнее слово он произносит с абсолютным, спокойным презрением. Парень смотрит прямо на меня. Его глаза предупреждают о грозящей опасности красноречивее слов. Похоже, дальше по сценарию я должен сломаться и зареветь, пуская сопли и умоляя этих двоих пощадить моего песика-кофемана.
- Пожалуйста, - наконец выговариваю я, - вы же не сделали ему ничего плохого?
Глаза в прорезях маски смягчаются. Парень качает головой:
- Нет, не сделали.
Ф-фух. Наверное, в жизни не слышал более приятных слов.
- Но как сторожевая собака он никуда не годится, - замечает поедающий пирог парень.
Он, кстати, еще в процессе - вымакивает соус на тарелке.
- Представляешь, мы вскрываем дверь, а он спит и в ус не дует!
- Я нисколько в этом не сомневаюсь.
- А когда он продрыхся, то пришел на кухню клянчить еду.
- А вы?
- Ну, мы его пирогом покормили.
- Разогретым или замороженным?
- Естественно, разогретым! - звучит в голосе неподдельная обида. - Мы же не дикари какие. Между прочим, вполне цивилизованные люди.
- А мне, случайно, вы пирога не оставили?
- Слушай, извини, пес сожрал последний кусок.
"Толстый прожорливый жадюга!" - думаю я о Швейцаре. Хотя, конечно, на него бесполезно обижаться. Собаки такие, съедят все, что дадут. С природой не поспоришь.
Так или иначе, я пытаюсь застать их врасплох.
- Кто вас послал? - выпаливаю я.
Вылетев изо рта, вопрос сначала бодренько летит, но потом теряет в скорости и повисает в воздухе. Я тем временем осторожно перебираюсь с пола на стул. Я немного успокоился: теперь понятно, что все это как-то связано с картой и будущим заданием.
- Кто нас послал?.. - задумчиво проговаривает другой парень, тот, что без пирога. - Хороший вопрос, Эд, но вынужден тебя разочаровать: мы не можем ответить. Мы бы с удовольствием - но, увы, не знаем. Нам заплатили за работу, мы ее выполняем. Вот и все.
- Что?! - взрываюсь я. Это звучит не как вопрос, а как обвинение: - Ни фига себе! Мне бы кто заплатил! Я тут…
Мне выдают оплеуху.
Конкретную такую.
Парень опускается обратно на стул и как ни в чем не бывало продолжает доедать пирог: макает последний кусочек коржа в большую лужу соуса.
"Перелил соуса-то, - сварливо думаю я про себя. - Конечно, не свое, не жалко".
Парень спокойно дожевывает, проглатывает кусок и говорит:
- И вообще, Эд, заканчивай тут скулить. У всех дела, у всех работа. Кому сейчас легко? Мы должны стойко переносить трудности ради блага всего человечества.
И гордо смотрит на приятеля - ну как, мол, я завернул?
Они переглядываются и кивают - да, офигенная телега получилась.
- Ну, ты ваще, - говорит товарищ. - Надо слова записать, а то забуду. Как там было? Ради блага… чего?
На лице у него отражается напряженная работа мысли, но слово ему явно не дается.
- Человечества, - подсказываю я очень, очень спокойно.
- Чего?
- Че-ло-ве-че-ства.
- Точно! Эд, у тебя ручки не найдется?
- Нет.
- Чего это?
- Здесь вам не редакция газеты.
- Опять эти нотки в голосе!
Парень поднимается, я получаю оплеуху - еще более серьезную, чем в прошлый раз, - и мой собеседник как ни в чем не бывало садится обратно на стул.
- Больно, - жалуюсь я.
- Благодарю за комплимент. - Парень смотрит на свою руку: она вся в крови, грязи и соплях. - Неважно выглядишь, Эд.
- Угу.
- Да что с тобой такое?
- Я пирога хочу!
Могу поклясться - уверен, вы со мной согласитесь, так как уже наслышаны о моем прошлом, - иногда я веду себя как ребенок. Такой капризуля-переросток. В этом мы с Марвом два сапога пара.
Тот, что дал мне по морде, передразнивает меня детским голоском:
- Я хочу пирога-а-а… - и вздыхает, как разочарованный родитель. - Не стыдно тебе? Пора уже повзрослеть, что ли.
- Угу.
- В общем, считай это первым шагом на пути к взрослению.
- Огромное спасибо.
- Однако мы отвлеклись от дела.
Тут мы все дружно задумываемся.
В кухне стоит тишина.
Приходит Швейцар, весь такой грустный и с виноватым видом.
"Кофейку бы… Но я, похоже, не вовремя?" - деликатно интересуется он.
Бесстыжая морда.
Я отвечаю ему гневным взглядом. Швейцар разворачивается и уходит. Он умный пес и знает: не стоит попадать хозяину под горячую руку.
Мы, все трое, наблюдаем, как он покидает помещение.
- Воняет от него, однако, прямо за километр, - замечает один из моих собеседников.
- Ага, несет нереально.
Поедатель пирога встает и - с ума сойти! - начинает перемывать в раковине тарелки.
- Не беспокойтесь, я сам, - вежливо говорю я.
- Не-не-не! Я же сказал, мы люди цивилизованные!
- Угу.
Парень отряхивает руки и поворачивается:
- У меня, случайно, соуса нет на маске?
- Да вроде нет, - отвечает напарник. - А у меня?
Тот наклоняется и присматривается:
- Не, все чисто.
- Отлично.
Пирогоед морщится и кривится под маской, потом ворчит:
- Чертова хрень. Колется, как не знаю что.
- Кейт, опять ты за свое?
- А что, твоя не колется?
- Конечно колется! - Дэрил явно возмущен, что эта тема вдруг всплыла в беседе. - Но я ведь не жалуюсь каждые пять минут!
- Мы уже час здесь сидим.
- Ну и что! Забыл! Это трудности, которые мы должны стойко переносить ради блага всего…
Тут он принимается щелкать пальцами, требуя, чтобы я подсказал ему слово.
- Человечества.
- Именно. Спасибо, Эд. Ты молодец. Хорошая память.
- Всегда пожалуйста.
Еще чуть-чуть, и мы станем лучшими друзьями. Я прямо чувствую, как разряжается обстановка.
- Слушай, мне кажется, пора сворачиваться. Давай заканчивать, мне смерть как хочется снять с лица эту шерстяную штуку. А, Дэрил?
- Кейт, помни о дисциплине. Мы наемные убийцы или кто? Наемных убийц отличает совершенная дисциплинированность!
- Наемных убийц?.. - спрашиваю я тихо.
Дэрил пожимает плечами:
- Ну, так вообще-то наша профессия называется.
- Звучит неплохо, - соглашаюсь я.
- Да, ничего.
По лицу видно, что в мозгах у него идет серьезный мыслительный процесс.
Парень думает. А потом говорит:
- Ладно, Кейт. Ты прав. Надо валить отсюда. Пистолет у тебя?
- Пистолет? А, да, он в ящике был.
- Отлично.
Дэрил встает и вытаскивает из кармана куртки конверт. На нем ясно прочитывается: "Эд Кеннеди".
- В общем, нам поручено отдать тебе это. Встань, пожалуйста.
Я встаю.
- Извини, парень, - обосновывает Дэрил свои грядущие действия, - но мне дали четкие инструкции. Значит, так. Я должен передать тебе, что ты неплохо справляешься с заданиями. - Тут он понижает голос: - И строго между нами - хотя меня прибьют, если узнают, что я тебе сказал, - мы в курсе, ты не убил того мужика.
Тут он снова извиняется и бьет меня под дых.
Меня скрючивает от удара.
Пол на кухне, оказывается, очень грязный.
Кругом валяется собачья шерсть.
Потом я получаю кулаком по шее.
И падаю лицом вниз.
Зубы мои с клацаньем встречаются с грязным линолеумом.
Затем на спину осторожно ложится конверт.
Откуда-то издалека доносится голос Дэрила:
- Извини, Эд, что так вышло. Удачи тебе.
В пустом доме гулко отдаются их шаги, я слышу, как Кейт говорит:
- Ну что, а сейчас-то можно маску снять или нет?
- Да, но не здесь, - грозно отвечает Дэрил.
В глазах темнеет, и я снова проваливаюсь в забытье.
3
Конверт