- Точно не устают? - Лена прищурила глаза. - Ты подумай. У тебя живот-то вон какой! Тебе ж чтоб до головы клиента дотянуться, руки все время на весу держать приходится.
Катя бросила взгляд на ребят за соседним столиком. Парень, сидевший к ним лицом, вряд ли мог слышать их. А вот икскомовец, казалось, напрягся, впитывая каждое слово Самойловой.
- А почему ты спрашиваешь? - поинтересовалась Катя.
- Это очень важно, - настаивала Лена. - Вспомни. Пожалуйста.
Катя пожала плечами. Она взяла соломку, воткнула ее через крестообразную щель в крышке на стаканчике и втянула в рот немного вязкой молочно-шоколадной массы. Затем развернула "Бигмак" и впилась в него зубами.
- Ну! - воскликнула Лена.
- Чего - ну? Да не устают они, не помню я, чтоб уставали. Да чего им уставать, я ж гимнастка бывшая. Сила в руках-то - ого-го еще какая!
- Подумаешь - гимнастка она! А я никогда никаким спортом не занималась, а вот руки расставлю в стороны и хоть целый день так простоять могу, - сказала Лена.
- Господи, ну и что? Никак я не пойму, что из этого?! - пробурчала Величкина.
Изо рта у нее выпало несколько пережеванных кусочков пищи. Надпись "Х-com defence" маячила перед глазами.
- Кать, это важно. Это означает то, что система Наймана скорее всего тебе поможет. Так же, как и мне помогла. И скажу тебе, что никаких особых усилий от меня не потребовалось.
- А как ты похудела-то? Что делала-то? - спросила Катя.
- Слушай, я не буду тебе ничего рассказывать. А то все испорчу. Лучше пойди сама к нему на прием. Но я тебе рекомендую. Нет, честно, Кать, обязательно пойди к нему. Результат - сама видишь! - Лена хлопнула себя по бокам.
- А при чем здесь руки-то? - рассердилась Величкина.
Лена улыбнулась и накрыла ладонью ладонь подруги.
- Кать, слушай, я понимаю, я тебе столько лет мозг разрушала всякой нетрадиционной медициной, что ты теперь не доверяешь мне. Но мне кажется, что Найман - это как раз то, что тебе нужно. У него классная система, правда, подходит не всем. Но он на первом же приеме скажет тебе, подойдет тебе его метод или нет. Без обмана, честное слово.
- Ну а руки-то тут причем? - не унималась Величкина.
- Я когда в Египте отдыхала, про тебя вспоминала. Вот, думаю, Катька, ни разу не жаловалась, что руки затекают. Вон Настьку возьми, вечно стонала, что у нее то поясницу ломит, то руки отсыхают, то пальцы у нее сведет. А она-то худющая, а ты-то вон через живот свой руки тянешь и ничего.
Катя нахмурилась. Надпись "Х-com defence" всколыхнулась, парень обернулся и бросил взгляд на Самойлову.
- Слушай, - уговаривала Лена. - За первый визит он и не возьмет с тебя ничего и сразу определит, его ты клиент или не его.
- А потом сколько возьмет? - поинтересовалась Катя.
Лена скорчила гримасу и махнула рукой.
- Да ерунда, считай, что все задаром. Ну, так чего? Давай, я позвоню ему, а?
Катя замялась. Не хотелось признавать, что она нуждается в помощи постороннего человека, тем более Самойловой. В то же время сидевшая напротив подруга была живым подтверждением эффективности метода этого самого Наймана.
- Ну, позвони, - согласилась Катя.
Лена вздохнула с облегчением, извлекла из сумочки серебристый "сименс" и набрала номер. Послышались длинные гудки. Самойлова напряженно смотрела на Катю. Вид у нее был, как у детского фотографа, пообещавшего ребенку птичку и спешащего сделать снимок, пока дитя не разуверилось в чуде.
А Величкина поглядывала на икскомовца, уверенная, что вскоре он еще раз обернется, но уже в другую сторону посмотреть, что за мадам сидит у него за спиной, озабоченная проблемами с излишним весом.
- Алло, - донесся до Кати мужской голос.
- Алло! - воскликнула Лена. - Ефим Беркович! Здравствуйте, это Лена Самойлова.
Посетители кафе - в их числе и икскомовец - дружно посмотрели на девушку. Она, не обращая ни на кого внимания, продолжала кричать.
- Ефим Беркович! Я вам про подругу свою говорила, помните?
Катя опустила глаза. Теперь все вокруг знали, что она и есть та самая подруга, о которой Самойлова говорила какому-то Ефиму Берковичу. Лену внимание посторонних нисколько не беспокоило.
- Да, Ефим Беркович, да. Вы примете ее, примете, да?.. Когда?..
Она прикрыла трубку ладошкой, посмотрела на Катю и, сделав круглые глаза, спросила:
- Ты когда сможешь? Завтра сможешь?
- Завтра? Смогу, только после обеда. Я завтра в первую смену, - ответила Катя.
- Сможет, да, Ефим Беркович, ага, после обеда сможет! - закричала Лена в трубку. - В три часа?! Ага, хорошо! Адрес я скажу.
Самойлова выключила телефон, пихнула его в сумочку и, глядя на Величкину, шумно выдохнула:
- Фу! Всё! Катька, завтра у тебя начнется новая жизнь!
- Да ладно, может, ничего не получится еще, - прошептала Величкина.
- Получится, получится, - пробурчала Лена, записывая адрес на клочке бумаги.
Она протянула листок, и Катя с удивлением прочитала: "Фитнес-центр. Отель "Марриотт"".
- Это что? - спросила Величкина.
- Там работает Найман, - ответила Лена. - Поезжай завтра к нему, и, я уверена, ты станешь совсем другим человеком.
Теперь Величкина не знала, что лучше: остаться в кафе и как ни в чем не бывало поглощать гамбургеры под взглядами окружающих или поскорее уйти.
Самойлова окончательно испортила ей настроение, сказав:
- Ты чего-то напряженная какая-то! У тебя ничего не случилось?
По дороге домой Величкина мечтала о терракте: чтобы бомба разнесла в клочья все вокруг и чтоб троллейбус, в котором она ехала, стал для нее последним. Или чтобы фантастическим образом его пассажирами стали банкир, отдавший предпочтение не ей, а юноше, самодовольная Самойлова и икскомовец, который, хотя и не взглянул на нее ни разу, но так и унес с собой образ толстухи, озабоченной излишним весом, и где-то носится теперь с этим образом, имеющим к ней непосредственное отношение.
2
На следующий день Катя опоздала на работу. И сразу заметила, что нет Максима.
- Что, голубок наш заработал миллион? - спросила она.
- Не-а, - сообщила Расплетина. - Ему морду набили в метро поздно вечером.
- А что он там делал?
- Домой возвращался, а денег на такси ему не дали, - рассказала Ирка.
- Ну, мне хотя бы рожу вчера не набили, - рассмеялась Величкина.
И к трем часам приехала в отель "Марриотт" на Тверской, где Найман заведовал фитнес-центром.
Ефиму Берковичу на вид было сорок лет. Он был среднего роста с небольшим брюшком в очках с золотой оправой. Одет в белую рубашку и джинсы.
- Вы от Лены Самойловой? - спросил он.
- Да, - протянула Величкина. - А вы доктор Найман?
- Ну, какой я доктор? - махнул рукой Ефим Беркович. - Проходите ко мне в кабинет, сейчас я вам все расскажу.
Они вошли в спортзал. Тренажеры завораживали Катю. Ей, бывшей спортсменке, захотелось оседлать серое кресло, закрепить ремешками ноги и толкнуть вес тысячу раз подряд, проливая пот на хромированные части снаряда. Она заметила девушку на беговой дорожке. Та смерила Величкину снисходительным взглядом. Катя отвернулась.
Найман проводил ее в кабинет. Едва они вошли, как девушка с беговой дорожки заглянула следом.
- Ефим Беркович, - позвала она, не обращая внимания на Величкину.
- Присаживайтесь, пожалуйста, и обождите одну секундочку, - попросил Найман Катю и вышел в спортзал.
Величкина огляделась вокруг. Кабинет был просторным. В углу у окна стоял стол. Над ним на стене висели фотографии Наймана. На некоторых снимках он выглядел статным, спортивным мужчиной, на других - толстой развалиной. Создавалось впечатление, что Ефим Беркович экспериментирует на себе с целью установить, сколько раз в году его система похудания сработает. В другом углу стояла метровая тумба для прыжков в воду. Две сандалии крепились на ее скошенной под углом в 45 градусов поверхности.
Вернулся Найман.
- Курица, - ткнул он большим пальцем в сторону спортзала.
Он сказал это столь доверительно, что Катя почувствовала себя посвященной в некую тайну о незнакомке на беговой дорожке. Тайну, знание которой позволит игнорировать брезгливые взгляды и самой смотреть на бегунью снисходительно.
- Она намотает миллион километров и будет до конца дней своих махать руками, но никогда не взлетит, - продолжал Найман.
Он сел, но не за стол, а напротив Кати.
- Итак, - произнес он, взяв Величкину за руку. - Чем вы питаетесь?
- Ну, - протянула Катя. - Салаты, фрукты…
Ефим Беркович нахмурился.
- Раньше питалась так, - призналась Катя и улыбнулась. - Вообще я занималась спортом, была вот такой же, как та девушка… которую вы назвали курицей…
- И безбожно насиловали свой организм, - перебил ее Найман. - Салаты, зелень, - да, это нужно, это протеин. Но основное ваше меню - гамбургеры, бутерброды, жирная пища, всякие сладости - вот, что нужнее всего вам. Это ваше горючее, вам нужен жир, нужен, как воздух. Он не даст вам замерзнуть, он послужит источником гемоглобина. Гемоглобин очень нужен на большой высоте. Там разреженный воздух, не хватает кислорода. Но запасы кислорода есть в гемоглобине.
Величкина посмотрела на Ефима Берковича. Почему-то он вызывал симпатию. Хотелось довериться этому человеку, хотя его слова порождали сумятицу в мыслях.
- А при чем здесь высота? - спросила она.
- Вы знаете, я бывший авиаконструктор, - Найман поднял указательный палец.
- Да, я слышала об этом, - кивнула Катя.
- Так вот, очень долго я не мог понять, как самолеты могут летать? Как они держатся в воздухе?
Он произнес эти слова так, будто ждал ответа от нее. Величкина поджала губы и пожала плечами.
- Ну, скажите вот вы, вот подумайте, вот смотрите вы на самолет, на эту здоровенную махину, и что - вы верите в то, что он может лететь по воздуху?
Он снял очки и, наклонившись вперед, внимательными карими глазами посмотрел на Катю.
- Ну, я не знаю, - промолвила она.
Найман откинулся на спинку стула. Взял со стола бархотку и начал протирать стекла очков.
- Все вы знаете, - произнес он. - Любой нормальный человек знает, что кусок железа не может висеть в воздухе. По крайней мере, в нашей системе измерений.
- А ко мне-то какое все это имеет отношение? - не выдержала Величкина.
- Самое прямое, - поднял Найман взгляд на Катю. - Я сейчас объясню вам, но все по порядку. Самолеты летать не могут. Но они летают. Почему? Потому что двигаются не в трехмерном пространстве, как все думают. А в многомерном. Но люди этого не осознают, точно так же, как не осознают и свою собственную многомерность. Человек как новорожденный младенец, который дрыгает ногой, но не знает, где она там его нога. А про пальцы на ноге он и вовсе не догадывается.
- Да? - сказала Величкина, попросту не знавшая, что еще сказать.
- Да, - подтвердил Найман. - Я открыл эту многомерность. Но большинству это непонятно. А еще я узнал, что человек намного ближе к птицам, чем к обезьянам. К обезьянам если кто и был близок, так один единственный Чарльз Дарвин, не преминувший записать в эту компанию и всю остальную часть человечества. И человеческий жир, голубушка моя, также важен для человека, как топливо для воздушного лайнера.
- Послушайте, вы это все серьезно мне говорите? - вскинула брови Катя.
- Еще как серьезно! - воскликнул Найман. - Вот вы, например, по виду вы ближе всего к серым гусям, но не совсем.
- Что значит, не совсем? - рассмеялась Величкина.
И поняла, как глупо прозвучал ее вопрос, по форме выражавший согласие с причислением ее к серым гусыням.
- Ну, гуси в полете машут крыльями, а вы используете термали…
- Что?
- Термали. Потоки теплого воздуха, восходящие от земли. Расправив крылья, вы сможете часами парить над землей и без труда проделаете весь путь отсюда до Северной Африки.
- Какими крыльями?! - воскликнула Величкина.
- Вашими крыльями, вашими, - ответил он.
Найман поднялся и жестом попросил Катю встать.
- Вам надо будет раздеться, - сказал он.
Величкина беспомощно огляделась.
- Ну, представьте себе, что я все-таки доктор. Хотите, белый халат надену?
Величкину одолевали сомнения. Она могла обмануться. И Найман - шарлатан, а может, и маньяк ко всему прочему. Чего еще ждать от сомнительных связей Самойловой?
- А вдруг войдет кто-нибудь? - нашла она отговорку.
- Я запру дверь, - ответил Ефим Беркович и щелкнул щеколдой.
Величкина сама себя загнала в западню. Но так не хотелось признаваться в собственной оплошности, что она разделась. Сначала до трусиков.
- Эта часть одежды вам будет мешать, - произнес Ефим Беркович.
Дальнейшие события развивались словно во сне. Дрожащими пальчиками Величкина сняла трусики. Найман помог ей забраться на тумбу для ныряльщиков, помог вставить ноги в сандалии, присел на корточки и застегнул ремешки. Чтоб не упасть, Катя опиралась на его плечи. Она дрожала от стыда и от страха сорваться и похоронить под собою Наймана, а потом валяться тут со свернутой шеей, дожидаясь пока кто-нибудь выломает запертую дверь.
Застегнув ремешки, Найман выпрямился. Катя оказалась в беспомощном положении. Ей было страшно, хотелось согнуть ноги в коленях, но тогда она потеряла бы опору и упала лицом вниз. Величкина возвышалась над Ефимом Берковичем под неестественным наклоном.
- Вам надо вытянуть руки вдоль тела и прижать их к бедрам. Не бойтесь, я держу вас.
В подтверждение словам Найман пару раз приподнял ее. Величкина отметила, что он намного сильнее, чем можно было предположить. Она опустила руки вдоль тела и прижала их к бокам. В следующее мгновение Найман толкнул ее вверх и отошел в сторону. В ужасе Катя взмахнула руками. Огромные серые крылья развернулись от основания ее позвоночника.
- Ай! - взвизгнула Величкина.
Бумаги взметнулись вверх со стола и разлетелись по кабинету. Какой-то листок прилепился к Найману. Ефим Беркович со смехом отшвырнул его. Катя отчаянно махала крыльями, и благодаря этому ей удавалось держаться в воздухе и не разбить лицо о паркет.
- Помогите мне! - всхлипнула она.
Найман с распростертыми объятиями шагнул к ней навстречу. Катя обхватила его руками, повисла на нем, слезы хлынули из ее глаз.
3
Четвертого сентября в двенадцать часов Величкина съела черничный пирог, достала косметичку, села перед зеркалом и приготовилась нанести тушь на ресницы, как вдруг услышала отдаленное гоготание. Она открыла балконную дверь и посмотрела в высокое синее небо. Вытянула руку, и невидимые воздушные ручейки заструились между пальчиками Величкиной прочь от земли, вверх, вслед за облачком, плывущим на юг. Солнце светило жарко, день обещал быть пригожим. Даже смог от горевших торфяников, все лето мучивший Москву, отступил. Катя приставила ладонь козырьком ко лбу и разглядела выстроившиеся клином черные точки. Серые гуси покинули прибалтийские гнездовья, они держали путь на юг, к Северной Африке. Клин уверенно догонял маленькое облачко.
- Привет, Катюха! - На соседнем балконе тетя Тома пыхтела беломориной.
Величкина бросилась в комнату, на ходу срывая с себя домашний халат. Тетя Тома хмыкнула, затянулась, выпустила дым и сплюнула вниз.
Катя схватила телефон и набрала номер родителей.
- Мам! - крикнула в трубку. - Слушай, я уезжаю. На юг отдыхать. Так внезапно путевка по дешевке досталась, что прям сейчас бежать надо. Позвоню тебе, как доберусь. Все, мамочка, целую тебя, мамуль.
Она попыталась дозвониться Расплетиной или Насте. Но и та и другая уже ушли из дома, а в салоне еще не появились, до начала их смены оставалось два часа. Катя решила, что позвонит подружкам с юга, потом, когда обоснуется, бросила трубку и выскочила на балкон.
- Катюх! Ну, ты даешь! - вскрикнула соседка. - Срам-то прикрой, людей распугаешь!
Величкина посмотрела на тетю Тому. Соседка оказалась на балконе как нельзя кстати. Катя вернулась в комнату.
- Ты чего молчишь-то сегодня? - крикнула вдогонку ей тетя Тома.
Катя прошла в коридор, взяла со столика ключи от квартиры и вернулась на балкон.
- Тетя Том, - попросила она. - Возьми ключи, пожалуйста, зайди ко мне потом, балкон закрой. Ладно?
- Не поняла, когда это потом? - спросила тетя Тома, протягивая руку.
Тяжелая связка скользнула на ее ладонь.
- Я весною вернусь, - сообщила Катя.
- А-а, - протянула тетя Тома. - Ну, это там цветы-то я полью, да. А балкон-то чего? Ты сразу его закрой. А куда едешь-то так надолго?
- На юг, - ответила Величкина и перемахнула через ограждение балкона.
- А-а-а! - завопила тетя Тома.
Люди на улице задирали головы, привлеченные криком. Мальчишки тыкали пальцами. Недокуренная беломорина выпала изо рта тети Томы, полетела вниз, зацепилась за засохшие лепестки и нашла приют в ящичке для цветочков этажом ниже. Связка ключей выскочила из рук и ударила по пальцам, торчавшим из рваного тапочка.
- Катюха! Ты чего это?! - кричала соседка.
- Тетя Том, да ты не волнуйся, я ж каждую ночь это делала. Ключи не потеряй мои! А теперь пора мне.
- Куда тебе пора?! Стой ты!
Соседка перегнулась через перегородку и вытянула руки. Впрочем, достать Величкину ей при всем желании не удалось бы.
Катя выпустила из рук поручень, наклонилась вперед, взмахнула крыльями и оторвалась от балкона. Толпа внизу дружно ахнула. Величкина засмеялась. Она знала, что ни тетя Тома, ни мальчишки, прогуливающие школу, ни случайные прохожие не видят ее серого оперения. Им кажется, что они стали свидетелями фантастического зрелища. Обнаженная женщина, расставив в стороны руки, парит в воздухе.
Катя сделала несколько сильных взмахов и оказалась над крышей девятиэтажки. Она впервые поднялась в небо днем, и у нее захватило дух. Москва превращалась в огромную панораму. Она полетела вокруг дома. Там прохожие не задирали голов, и полет Величкиной остался незамеченным. Посмотрев вслед удалявшемуся клину, Катя прикинула, что, если на каждые сто метров в длину будет забирать на десять метров ввысь, то где-нибудь над Подольском догонит серых гусей. Тут она вспомнила, что хотела пролететь над Ватутинками, а значит, нужно было сделать небольшой крюк, и предстояла задержка. Мгновение она сомневалась, стоит ли тратить время на всякие фокусы? И все же решила исполнить задуманное. В конце концов, не над Подольском, так где-нибудь подальше, но догонит она гусей, летящих из Эстонии. Катя выписала полный круг над домом. Невольные зрители встретили ее восторженными возгласами. Величкина спикировала прямо к своему балкону. Тетя Тома курила новую папиросу.
- Хорошо, что дверь еще не закрыла! - на подлете крикнула ей Катя.
Она влетела в комнату и с грохотом плюхнулась на кровать. Сколько раз говорила ей соседка снизу, что нельзя так шуметь по ночам! Катя вытащила футляр со спиннингом, который пылился за шкафом почти два с половиной года. Она приладила его на спине, как учил ее Найман. Пробежала через комнату, с ходу перепрыгнула через балконное ограждение и расправила крылья.
- Ну, все, тетя Том, пока! Весною вернусь!
Вторая непотушенная папироса выпала изо рта соседки и оказалась в ящичке этажом ниже, где еще дымилась первая беломорина.