Она надулась и надолго замолчала. Наконец нас обоих заинтересовала река и берега. Висла текла здесь долиной, как в глубоком корыте, окруженная высокими, обрывистыми берегами. Справа - высокий берег, поросший сосновым лесом, слева - холмы с распашными полями, на горизонте прекрасно вырисовывается небольшой костел со стройным шпилем. Вдали за водой зеленели луга, защищены дамбой от наводнения, за ними виднелись неуклюжие вершины старых ив и высоко поднимались тополя. Река была быстрая и поэтому очень веселая. Время от времени возникали мели и песчаные рукава, золотые от намытого водой песка. Иногда проходили мимо пассажирские пароходы, белые как чайки, из них звучала веселая музыка. Мимо плыли катера, тянули баржи. Случались и разноцветные байдарки, на которых отдыхающие трудолюбиво размахивали веслами. С большим удовольствием я заметил, что мой "сам" не производил здесь такого досадного впечатления, как тогда, когда мчался по шоссе. На воде он был очень похож на обычную моторную лодку, и мне казалось, что он уже не такой странный.
Вскоре Висла медленно завернула и слева мы увидели временный причал, у которого стояла старая баржа. Прочитав на ней надпись: "Цехоцинек", я пристал к берегу и высадил девушку.
- Так куда же вы все-таки едете? - Спросила она, прощаясь.
- В Антонинов над Вислой, - ответил я. И впоследствии очень пожалел об этом.
- До свидания! Счастливого пути! - Крикнула девушка.
- До свидания.
Отплыв от берега, я изо всех сил дернул круглый черенок, и мой челнок вовсю поплыл к середине реки. Оглянувшись, я увидел, что девушка взобралась на высокую плотину и оттуда махала мне рукой на прощание. Я нажал на "самов" клаксон и он глухо загудел, словно сирена парохода. Через минуту новый поворот реки спрятал от меня Терезу.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В пойме Вислы. - На полуострове. - Я становлюсь лагерем. - Таинственные незнакомцы. - Лучники. - Вильгельм Телль. - Томаш Бродяга. - Антропология. - Любопытство лучников. - Зачем я сюда приехал? - Телль стреляет из лука
Солнце клонилось к закату, когда я добрался до места, где Висла разветвляется на несколько рукавов, образуя островки, поросшие кустами. Где-то здесь надо было завернуть в какой-то рукав, чтобы попасть в город Антонинов - цель моего путешествия. Городок лежал в трех километрах от Вислы, и мне показалось, что лучше остановиться над рекой, на каком-то островке или полуострове. В кустах легко будет скрыть и палатку, и машину. Оттуда я смогу ходить в городок, не привлекая внимания. Правда, в моем портфеле лежало письмо к руководителю антропологической экспедиции, производившего раскопки близ городка. Сначала я даже решил поселиться в лагере экспедиции, но теперь изменил свое намерение, посчитав, что ради дела, которое привело меня сюда, лучше держаться в стороне от ученых.
Утомленный дневным путешествием, я уже не обращал внимания на хорошую окружающую природу. Даже замечательный закат - красное сияние разлилось по реке и в этом свете как в горящей воде, медленно плыл белый пассажирский пароход, - даже он не произвел на меня впечатления своей игрой красок. На уме у меня было одно: быстрее добраться до берега, поставить палатку и лечь спать. Я убедился, что в баке осталось мало бензина, поэтому найти безопасную пристань было крайне важно.
Я свернул в широкий рукав - меньшие могли быть просто заливами и далеко врезались в берег. Вскоре широкий рукав поделился на два поуже, их берега поросли камышом и ивняком. Я свернул налево, чтобы оказаться ближе к городу. На мгновение выключил двигатель "сама", чтобы проверить - вода в рукаве проточная? "Сам" потихоньку поплыл. За поворотом берег становился выше, с обрыва свисали корявые корни тополей, чуть дальше берега снова заросли камышом и ивняком, а дальше только камышом, что сужало пролив и тормозило течение. Сидя за рулем "сама", я видел только небо, красное от заходящего солнца, и высокую зеленую стену тростника, которая все темнела до черноты. Начинало смеркаться.
Этот рукав реки показался мне мрачным. Вода здесь была черная от ила, из нее под стеной тростника неподвижно торчали желтые кувшинки. В камышах все время что-то шелестело - или ветер, или дикие утки. Жужжали тучи комаров, и темнело все больше, чем больше они донимали. Видимо, берега пролива были топкие. Я не видел ни тополей, ни ив. Здесь стоило поставить палатку.
Я поплыл дальше, а так как уже начиналась ночь, то зажег на повороте "самовы" фары. Еще один поворот и вдруг у меня перед глазами открылся огромный плес главного русла Вислы, - казалось, бесконечный. Тот берег реки, видимо, очень далекий, утонул в ночной темноте. Слева от меня, у края тростника, белела длинная песчаная коса.
Здесь - решил я. И пристал к косе. Вытащив машину до половины на берег, так что задние колеса остались в воде, я побрел по песку искать место для палатки. Под моими ногами хрустела белая галька, намытая водой. От косы тянулся берег Вислы, поросший травой, он становился выше и выше, до самого леса.
Я вытащил из машины сумку с палаткой, спальный мешок, резиновый надувной матрас, два одеяла и еще жестяную коробку с едой и туристическую плитку. Потом снова подвинул "сама" на воду, завел мотор и, взяв разгон, вовсю вогнал машину в тростник. Грубая стена камыша окружила и спрятала ее. Я бросил якорь в воду и вытащил из зажигания ключ, - теперь никто посторонний не сможет сдвинуть "сама" с места.
Я разделся и хотя это было не очень приятно, полез в воду, держа в руке одежду. Пролив оказался достаточно мелкий - вода достигала мне чуть выше груди. Ноги вязли в иле, путались в тростниковых корнях, но я все-таки одолел те несколько шагов, отделявших меня от косы.
Мокрый и голый, я взобрался на песок и тотчас оделся, потому что замерз так, что щелкал зубами. Быстрее взялся натягивать палатку. Делал это кое-как, наскоро поставил средние стойки и закрепил их кое-где кольями. Потом я почувствовал, что не имею ни сил ни желания варить ужин. Смог только надуть резиновый матрас и развернуть спальный мешок, влез в него, укрылся двумя одеялами и сразу же заснул.
Дважды я просыпался от глухого рева сирен пароходов, проходящих рекой. Более ничто не нарушало моего спокойствия.
Спал я до девяти утра.
Солнце поднялось уже высоко и ярко светило. Начинался хороший летний день. Я прошелся песчаной косой и отправился в камыши, чтобы убедиться, что с моим "самом" все в порядке и он стоит там, где я поставил его вчера.
- Вот мое королевство, - говорил я себе, прохаживаясь песчаным берегом.
Здесь все мне нравилось. Висла - широкая, в легкой ряби от ветра - создавала впечатление огромного водяного простора. Взгляд терялся в серебристо - голубой глубине, раскинувшийся до дальнего берега. Справа остров, отсечен от суши рукавом реки. Второй остров лежал слева, ниже по течению, там, где сразу за косой начинался то ли залив, то ли снова рукав.
Зажег спиртовку, я приготовил себе завтрак и пошел прогуляться по лесу, что виднелся на высоком берегу. В самой высокой части берега лес кончался. Добравшись туда, я огляделся. Справа от меня протянулись лесные чащи, слева - огромная полоса пахотных полей спокойно стекала вниз до самого городка, раскинувшегося километра три отсюда. Городок скрывался среди деревьев, только было видно красный остроконечный шпиль костела.
"Это и есть Антонинов", - догадался я.
Полями извивалась песчаная дорога, как желтая, небрежно брошенная на землю лента. Ее пересекала речушка, будто нехотя текла до Вислы, образуя дорогой десятки острых излучин. Там, где дорога встречалась с этой речкой, я увидел деревянный мостик, а рядом - холм с ветвистыми деревьями.
На полях уже желтели почти спелые зерна и зеленели прямоугольные лоскутки тщательно ухоженного картофеля.
"Хорошо мне здесь. будет. Тихо и спокойно", - думал я, стоя на горе.
В этот момент по дороге из города покатилась облако пыли - то ехала большая грузовая машина с брезентовой будкой.
Я видел как она подпрыгивает на ухабах, как осторожно переезжает через деревянный мостик. Я думал, что машина исчезнет среди деревьев, на опушке она на мгновение остановилась, потом повернула направо и медленно начала подъезжать ко мне. "Какого черта ее сюда несет?" - Немного забеспокоился я, не желая иметь каких-либо гостей в этом углу, казавшегося мне таким волшебным и спокойным.
Грузовая машина остановилась на горе, в двадцати шагах от меня. Из кабины вышел высокий парень лет девятнадцати, в черном свитере и черных джинсах. Через минуту из брезентовой будки выскочили еще четверо парней. На первый взгляд они казались близнецами, потому что имели одинаковую одежду и одинаковые прически, то есть никакой прически. Коротко подстриженные волосы придавали их лицам тупое и грубое выражения. Только через некоторое время я убедился, что они действительно отличались друг от друга.
- Э-э, господин, - отозвался ко мне тот, что вышел из кабины. - То ваш шалаш стоит там на берегу?
- Мой.
Молодой сплюнул и, глядя поверх моей головы на противоположный берег реки, сказал:
- Так уберите его оттуда.
- Что? Убрать палатку? - Удивился я.
- Не палатка, а шалаш, - пробормотал он, так же не глядя на меня.
Мгновение мне показалось, что я сплю. "Что это за люди, откуда они взялись, чего хотят от меня?" - Спросил я себя и не находил ответа.
Вдруг как из-под земли выросли пятеро гарцеров в зеленых костюмах и красных галстуках. Они вышли из-за грузовика, я не видел как они подходили. Гарцеры или приехали этой машиной, или пришли пешком, что, однако, показалось мне невероятным.
- Здравствуйте! - Поздоровался гарцер, который шел впереди.
- Привет, - небрежно ответил парень, назвавший мою палатку шалашом.
- Нет, пан, то все же палатка, - заметил я. Молодой пожал плечами.
- Это палатка? - Спросил он, показывая пальцем на косу. - Присмотритесь лучше, что там стоит. Неуклюжее, кособокое, ни лев, ни собака. Будто теленок его пожевал. Вот увидите настоящие палатки, как мы их снимем из машины и поставим на берегу. А вы убирайтесь отсюда.
Действительно, моя палатка был невзрачной - вчера вечером я слишком устал, чтобы поставить её как следует. Стойки упали, шнуры не были натянуты.
- Я не хочу ссориться с вами из-за места на реке, - ответил я. - Но я первый занял его, оно и принадлежит мне. У меня такое же право на него, как и у вас.
Молодой пожал плечами.
- Мы были здесь раньше, задолго до вас. На прошлой неделе осмотрели подробно всю местность и решили, что именно здесь нам лучше стать лагерем. Теперь приехали и вот - незваный гость.
- Откуда я мог знать… - начал я. Но он не дал мне закончить:
- А теперь вы уже знаете. Поэтому прошу забрать свой хлам. Гарцеры, - показал он на ребят, прислушивались к нашему разговору, - могут засвидетельствовать, что на прошлой неделе мы выбрали для лагеря именно это место.
- Да, - подтвердил парень, возглавлявший гарцерскую группу.
Наверное, это был вожатый. Через плечо у него висел лук.
"Что это за странное общество?" - Заинтересованно подумал я. И сказал:
- Мы все можем здесь разместиться. Я человек спокойный, никому не буду мешать.
- Нет! Что нет, то нет, - покачал головой парень. - Здесь будет настоящий лагерь антропологической экспедиции. С трех сторон полуостров омывает вода, четвертую сторону мы загородим. Поэтому будем жить спокойно и безопасно. Никого чужого мы в лагерь не пустим. Мне жаль, но вы должны отсюда уйти. Это будет образцовый лагерь. Мы покажем вам, друзья, - обратился он к гарцерам, - как строить настоящий лагерь. Потому ваш гарцерский лагерь в лесу ни на что не похож. Халтурщики вы, а не гарцеры.
Те скромно улыбнулись, глядя в землю, но не противоречили.
Молодой в джинсах снова обратился ко мне:
- Так что нет другого выхода - беритесь сразу за работу и собирайте свое барахло. Через два часа придет пароходом наша экспедиция. К тому времени мы хотели бы уже стать хозяевами полуострова.
- А куда мне деваться? - Помрачнел я.
Молодой тоже приуныл. Видимо, он был все-таки неплохой парень и не желал мне плохого. И какой черт принес меня на тот полуостров!
- А хоть бы и туда, на бугорок под лесом, - показал он рукой на место за несколько шагов от того, где мы стояли. - Оттуда красивый вид на реку.
Я тяжело вздохнул.
- Ничего не поделаешь. Соберу свои вещи. Ага, - вспомнил я, - там в камышах возле полуострова стоит моя лодка. Она не помешает?
Молодой махнул рукой и ласково сказал:
- Пусть себе стоит там спокойно.
Я пошел вниз на песчаный полуостров. За мной пошло пять гарцеров.
- Прошу пана, - ответил мне парень с луком - позволите нам перенести ваши вещи?
- Хотите мне помочь? - Обрадовался я.
- Это для нас прекрасная возможность сделать доброе дело. Все отряды из нашего лагеря вышли в поход с задачей выполнить какую-то полезную работу. Вот нам и представился случай.
Я поблагодарил их и, конечно, согласился принять помощь. Мы познакомились. Парень с луком на плече был вожатый отряда лучников, он просил называть его Вильгельм Телль.
- Так меня прозвали, - пояснил он, - потому что на соревнованиях лучников в нашей школе я взял первый приз за стрельбы по цели из лука и арбалета.
Он познакомил меня с другими ребятами своего отряда. Каждый из них имел какое-то прозвище. Был здесь Черника, собравший в лесу больше черники, Соколиный Глаз - сын лесничего, который лучше распознавал следы в лесу, Выверка ловко лазил по деревьям, был и Сорока, который умел подражать сорочий стрекот.
- А я Томаш Бродяга, - придумал я себе прозвище. - Можете так ко мне обращаться.
И мы стали переносить мои вещи с полуострова на холм под лесом. В противоположном направлении, от грузовика, переносили свои палатки молодые с антропологической экспедиции. В моем портфеле лежало письмо, адресованное начальнице экспедиции, она наверняка позволила бы мне жить в лагере на полуострове, но я решил не присоединяться к ученым.
- Такой палатки мы никогда не видели, - сказал Вильгельм Телль, когда разглядел мою палатку вблизи.
- Потому что она новейшая, с верандой, предназначена для отдыха, - объяснил я. - Только в этом году появились в продаже такие палатки.
Это была не та треугольная палатка, обычно ставящаяся во время прогулок. Моя палатка имела пятиконечную форму и держалась на шести стойках, из которых средняя была немного выше, чем другие. Палатка напоминала здание цирка в миниатюре. В ней можно было стоять почти в рост. На большом окне висела прозрачная тюлевая занавеска и желтая штора. Двери тоже прозрачные, с замком - "молнией", из них был выход на большую, просторную веранду, где мог стоять столик с креслом или автомобиль. Палатка напоминал желто - розовый домик.
- Очень красивый и большой, - подтвердили гарцеры.
Неподалеку от нас на полуострове молодые уже сооружали лагерь антропологов. Прежде всего они поставили три маленькие палатки, каждый на два человека, и две больших - на двенадцать человек. Полуостров - это было видно с холма - оказался маловат для всего стана. Если молодежь непременно хотела поселиться именно на этом куске земли, то должна была делать совсем узкие проходы между палатками. Чтобы добраться из одного жилища в другое, надо было пробираться у самого берега. Достаточно было споткнуться, например, о палаточный трос, чтобы плюхнуться в воду.
- Вот так устроились! - Засмеялись ребята Вильгельма Телля.
Но худшее еще ждало молодых антропологов впереди. Песок на полуострове был очень сыпучий. Главные стойки палаток сразу начали клониться, а колья, хоть их вбили очень глубоко, сразу вылезали из песка, только начинали натягивать брезент. Юноши сильно гнули спины, укрепляя стойки, и каждую палатку приходилось натягивать, собственно, каждый раз заново. Уже уехал грузовик, уже прошел полдень, а они и дальше выполняли ту же сизифову работу.
Мой желтый домик стоял на холме и хорошо выделялся на фоне зеленой стены леса. Я принялся готовить завтрак, а вместе с ним обед. Разложил на земле утварь, зажег спиртовку и на маленькой сковородке начал жарить вкусные хрустящие гренки. К гренкам я имел в банки джем.
- Долго вы собираетесь здесь жить? - Спросил Черника.
- Это зависит от многих причин, - ответил я уклончиво.
- Ловить рыбу? - Допытывались ребята.
- Возможно, - кивнул я головой.
- Но у вас нет удочек.
- Да, действительно нет.
- Так вы не ловите рыбы?
- Нет.
- Наверное, вы в отпуске и будете отдыхать.
- Попробую.
- А почему вы именно здесь отдыхаете? Ведь есть лучше места над Вислой.
- Здесь тоже неплохо.
- Конечно, но в другом месте может быть еще лучше.
- Конечно. Однако мне нравится здесь. Ребята переглянулись.
- Если вы будете заниматься чем-то интересным и таинственным, - сказал важно Вильгельм Телль, - то охотно вам поможем.
- Чем-то таинственным? - Удивился я.
- Вы похожи на таинственного человека. Все ваше поведение таинственно, - уверенно сказал Вильгельм Телль.
- А ты, дорогой Вильгельм Телль, кажется, парень с большим воображением.
Гарцеры снова переглянулись.
- Нас не обманете, - сказал Соколиный Глаз. - Вы какая-то таинственная личность. Приехали неизвестно откуда и зачем. Мы не обижаемся, что вы не хотите нам сразу раскрыть свою тайну и мы будем заходить к вам и, может, завоюем ваше доверие.
- Мы могли бы быть вам полезны, - предложил свои услуги Вильгельм Телль. - Я очень хорошо стреляю из лука. Не верите? Прошу посмотреть. Видите на той сосне ясную полоску коры? Вон там, высоко. Я в нее попаду.
На опушке росла огромная сосна. Где-то метрах в десяти от земли на ее стволе сияла полоска коры. Вильгельм Телль вынул из колчана, что нес на спине, стрелу, снял с плеча лук, натянул тетиву и вложил стрелу.
- Посмотрите, - сказал он.
Тетива зазвенела, стрела взмыла вверх и застряла острым концом в ясной полоске коры.
- Теперь ты ее оттуда не вытащишь, слишком высоко, - заметил я. - Туда тебе не влезть, потому что снизу на стволе нет ни сучков, ни ветвей.
- Если бы я захотел, то влез бы на это дерево, - сказал Белка.
- Не надо, - остановил его Вильгельм Телль. - Пусть стрела торчит в коре. Господин как посмотрит на нее, и вспомнит нас. Просим помнить, что мы всегда охотно поможем вам.
В глубине леса зазвучала гарцерская труба.
- Обед! - Радостно закричали лучники и побежали в лес. Я позавтракал, вернее пообедал, ибо уже был полдень. Потом пошел к реке помыть сковородку.
Молодые антропологи до сих пор возились с палатками, укрепляли стойки и колья. Я уже заканчивал чистить песком сковородку, когда на реке появился пассажирский пароход и остановился далеко от берега. С парохода спустили лодку, в которую сначала сел матрос, а потом две женщины и пожилой господин в очках. Я догадался, что это прибыли остальные антропологи.
Вернувшись в палатку, я застегнул на двери "молнию", запер ее небольшим замком и отправился по песчаной дороге в город.