Видать, сидел за что-то.. Они после лагеря все татуированы. И на члене, и на заднице татуировки ставят. Где угодно, лишь бы поразить, выделиться. Хоть чем-нибудь, да показаться не таким, как все. А татуировки – это самый простой путь к известности и в какой-то степе-ни, к самовыражению. Хотя и самый примитивный.. . Отар обхватил Юлию своими длинными руками, притянул к себе, стал ее жадно целовать и лапать везде и всюду. Он щупал, гладил, мял, тискал ее груди. бедра., ягоди-цы, спину, живот, промежность.
Затем, он упал перед ней на колени, откинулся назад, опершись бедрами о согнутые голени,, раздвинул ей ноги и поставил ее прямо перед своей головой и…
И началось что-то неописуемое, настоящий сексуальный шабаш, сексуальное бе-зумиеа, а, может – самая начтоящая сексуальная оргия или даже какое-то сексуальное представление, которое ставил невидимый режиссер силами трех актеров для невидимой публики. А как еще можно было охарактеризовать или холтя бы назвать то сексуальное
"действо", которое они с перерывами выполняли на протяжении почти всей ночи? Да никак, кроме как всеобщим сексуальным их помешателством или же тщательно сплани-рованной и великолепно проведенной сексуальной акцией.. Причем, с Юлией в основном работал
Отар, который, повидимому, и являлся тем сакмым режиссером..
Сексуальной фантазии его не было границ. Сексуальной энергии – тоже.
Член его поднимался, как за-веденный, при одном лишь взгляде на
Юлию, И она сразу же охотно подчинялась ему, шла ему навстречу. А он вертел Юлией, как хотел, вытворял с ней все, что только по-зволяла ему его необузданная или нереализованная до сих пор сексуальная фантазия.
Он обзывал ее грязными матерными словами, комментируя ее сексуальные дейст-вия, делал ей больно, выкручивая соски и щипая за грудь до синяков; он хлестал ее до багровости на коже ладонью по ягодицам, и даже таскал по комнате за волосы. И она – не противилась, с удовольствием поддаваясь ему.. И он трахал, трахал, трахал ее.. Тра-хал всеми известными человечеству способами. .Неутомим и деятелен был до невоз-можности. Оба они были взмылены, мокрые от пота и спермы, чуть ли не запалены, но довольны и счастливы… Олег же подступал к Юлии лишь тогда, когда Отар отды-хал. Или тогда, когда они трахали ее вдвоем, сразу двумя членами, делая из своих го-лых тел своеобразный сэндвич или бутерброд с Юлей посередине. Причем, двойной секс, секс сразу двумя членами, очень быстро вызывал у Юлии сильнейший оргазм. Всего лишь несколько совместных движений и она уже готова, уже заходится в ис-тошном крике и ходуном вся начинает ходить между двумя мужскими телами, зажавши-ми ее содрогающееся в сексуальном экстазе молодое и красивое женское тело…
Зачем Олег все это делал совместно с Отаром, и почему позволял ему вытворять черт те что с Юлией, он так и не смог себе объяснить.
Ни сразу, во время этого сексуаль-ного действия, ни потом, когда от него остались лишь одни воспоминания и их семейная жизнь вновь вошла в свое привычное русло, ни потом, когда Юлия уйдет от него. Эта его мужская, странно гаденькая, наблюдательная позиция осталась необъяснимой для не-го самого до конца его дней. Понять и объяснить себя здесь он не мог, хотя и пытался.. Поднималось что-то такое темное и не слишком приятное в собственной натуре, отчего его самого бросало в дрожь. И он сразу же прекращал копаться в собственном нутре. Сли-шком уж неприятные вещи начинали вдруг обнаруживться в его душе. Ведь, если любишь женщину, то ни в коем случае, не сможешь отдать ее другому!. Не сможешь! Ни за что! Ни за какие деньги!
Потому что из всех женщин Земли она одна единственная нужна тебе.
Только одна она – и больше никто из женщин. И как ее после этого отдать другому, пусть даже и на время?!. Как?! Не-воз -мож-но! Душа не позволит! А если за какие-то вшивые "зелененькие" все-таки и рискнешь – то потом жизть станет тебе невмоготу. И ты ее вы-держишь такой жизни. Не получиться у тебя, как бы ты не хотел этого.. Ибо
Любовь – сильнее нас с тобой..Сильнее. И нет на свете силы, которая смогла бы победить лю-бовь. Не придумала природа. Не смогла ничего противопоставить настоящей Любви. Ничего. Весь вопрос – намерянно это она сделала или случайно у нее так получилось? Никто не знает.
И- слава Богу, что не знает… -..
Но все-таки это надо было видеть. Потому что понять это было совершенно не-возможно. Во всяком случае – Олегу, ее мужчине..Он читал где-то, что у некоторых женщин нервные клетки, контролирующие чувство боли в мозгу, находится слишком близко от нервных клеток чувства наслаждения. И порой их нервные импульсы пута-ются или переплета-ются друг с другом. И тогда боль может стать наслаждением, а наслаждение – болью. Вот именно из таких-то и получаются "садомазохисты", если не пытаться бороться с подобными проявлениями собственной психики. Получается, что у его Юлии есть такие наклонности. И Отар откуда-то про них знает. Или же он яв-ляяется именно тем мужчиной, кто разбудил в ней эти спящие до поры наклонности и использовал в своих целях.. Странно, муж – не знает, а чужой, посторонний мужчина – знает. Почему бы?. А потому, что мужья, обычно, слишком мало знают о сексуальных пристрастиях своих жен. Слишком мало. Как ни странно это звучит.
Говорят, что есть своя прелесть в ощущении процесса нравственного падении че-ловека, когда человек отбрасывает все сдерживающие его нормы и правила поведения, становится свободным от всех своих внутренних обязательств по отношению к себе и своим близким и начинает катиться вниз. Ощущение вседозволенности опьяняет и кру-жит голову. Никто мне теперь не указчик. Полная личностная свобода – что хочу, то и де-лаю, как хочу, так и живу. И – отвалите от меня все те, кто собирается меня учить или нотации мне читать. Сами – знаем, сами – разберемся. Не маленькие. Не лыком шиты.. Все – так, все именно так и есть. Но… есть только одно маленькое "но". Падая, невоз-можно остановиться. Не за что ухватиться, чтобы задержать падение. Не за что,. даже, если и пытаешься, если – хочешь.Чтобы подняться, подняться вновь, надо, все-таки сна-чала – упасть. И при этом, ухитриться еще не разбиться. И уж потом, когда почувству-ешь опору под ногами, можно попытаться подняться. Если не разбился, конечно. Уже. И если силы еще есть, чтобы подняться. И, конечно же – желание подняться…
Смотреть, как его Юлия, трахается с Отаром, смотреть на все эти их сексуальные выкрутасы, было мучительно и стыдно, хотя и очень – - притягательно. Но видеть при этом довольное и даже счастливое лицо
Юлии, слышать ее сладострастные крики, видеть ее извивающееся в сексуально экстазе тело под Отаром – было страшно. Начинало прихо-дить понимание того, что здесь что-то не так, что они с Юлией вступили на путь, идущий в никуда, что это не просто попытка разнообразить и оживить их увядающие сексуаль-ные отношения, и что сегодня ночью произошло нечто совсем другое и непоправимое, что они с Юлией перешли какую-то незримую границу дозволенности в своих человечес-ких и семейных отношениях, что эта их семейная жизнь теперь дала мощную трещину. и вряд ли найдется на земле сила, способная предотвратить или остановить процесс раз-рушения. Потому что с этой знаменательной ночи они перестали друг друга уважать. Или – начали друг друга не уважать. Не уважать взаимно, как мужчину и женщину. Юлия Олега, как мужчину, за то, что он не сможет доставить ей такое же мощное сексуальное наслаждение от секса, как Отар. А Олег Юлию, как женщину, за то, что она не желает удовлетворится в сексе возможностями одного лишь Олега, своего мужа.
Но все это будет потом, потом, когда придет настоящее понимание происшедше-го. Действительно, большое видеться на расстоянии. Как правы бывают поэты!. Как пра-вы!. Лицом к лицу – лица не увидать.
Никоим образом. И лишь потом Олег понял, что он натворил, поддавшись на уговоры Юлии. Да какие это были уговоры?! Так, несколько фраз, брошенных вскользь. Сексуальные фантазии, которые для большинства женщин так и остаются фантазиями. И ничего страшного от этого не происходит. А он решил попы-таться воплотить эти женские фантазии.
Зачем?!. Чего добивался?! Ведь обманываются те, кто хочет обмануться. Легко – падать. Трудно – подниматься. Проще сказать – да! Очень сложно, порой, сказать – нет! Но со слова – Нет!, – начинается человек. А он тогда не смог сказать это самое – Нет! Не смог потому, что самому захотелось…Чего – захотелось!? В грязи
"поизмазаться", посмотреть, что же из всего этого получиться.
Любопытство заи-мел свое на этот счет, грязненькое такое, низменное, подленькое любопытство. Ну, что ж, за чем пошел, то и нашел. И винить здесь некого. Только самого себя…
Успокоились они только под утро. Все трое выдохлись намертво.
Оргия подошла к своему концу из-за отсутствия физических сил у ее участников. "Груповуха" закончилась. Вымотались они все.. А раз вымотались, значит, все прошло так, как надо. Все – получи-лось. И они завалились спать. Отар с Юлией ушли в супружескую спальню. Олег остался в большой комнате..Спали до самого обеда Первой встала Юлия и пошла на кухню гото-вить завтрак.. Потом поднялись мужчины.
Умылись, побрились, привели себя в порядок и сели за стол. Выпили по бокалу вина., поели. Отар пить не стал. Он был на машине. Он был за рулем. Потом Отар встал, попросил минутку внимания и произнес небольшую за-вершающую события, речь:
– Спасибо. дорогие мои коллеги, за эту чудесную ночь!. Ничего подобного в сво-ей жизни я еще не испытывал. Особая благодарность – хозяйке этого дома и виновнице этого сексуального праздника.
Юленька, милая. Ты была великолепна! И мне очень хо-телось бы, чтобы эта бесподобная ночь имела бы продолжение. Чтобы мы все вместе еще бы разок встретились в это квартире в такой же непринужденной и располагающей к сек-суальным удовольствиям атмосфере…
Олег с Юлией зааплодировали его словам. И заопладировали совершенно искрен-не. Но если аплодисменты Юлии еще можно было понять и оправдать, то зачем вторил ей Олег – это был вопрос вопросов.. Тот самый вопрос, который он себе потом будет много раз задавать и не находить ответа. А затем Отар оделся и ушел. Они остались вдвоем. Юлия посмотрела на заваленный яствами стол, на гору грязной посуды в раковине, не-довольно сморщилась, махнула рукой и решительно сказала:
– Слушай, Олежка, у меня нет никакого желания всем этим сейчас заниматься. Да-вай отдохнем сначала, а потом уже – за дело.
И они завалились спать. Даже в ванную никто из них не пошел. Не до того было. Спать легли в своей семейной спальне, на своей семейной постели. Юлия и простыни-то менять не стала.. Хотя она только что спала на этой постели с Отаром. Но им сейчас было не до подобных тонкостей. Ведь они сами сейчас были не лучше этих простыней. Поэтому сексом они конечно же не занимались.Сыты были по горло.. Они просто легли и заснули. Точнее – отключились. Им надо было прийти в себя после этой сумасшедшей ночи. И спа-ли они до вечера…
А потом встали и занялись наведением порядка в своей квартире.
Прибрались, по-мыли посуду и затем уже, как бы очистившись, с легкой душой и чистым сердцем приня-ли ванну. Естественно, что не вместе, а по очереди. Ванная – не та, что в квартире Мари-ны.. Сначала Юлия, а потом и Олег. И пока Олег блаженствовал в ванной, Юлия сменила постельное белье на их супружеской постели и приготовила легкий ужин. Они выпили по бокалу Отаровского вина, покушали, немного посидели у телевизора за вечерними новос-тями и легли спать в свою обновленную, в прямом и переносном смысле слова, супружес-кую постель. Легли на чистые, подкрахмаленные простыни, с чистой совестью, чистой душой и чистыми телами. И спокойно занялись сексом.
Причем, опять же по инициативе Юлии и под контролем Юлии. Словно ей было мало того, что она получила прошлой но-чью от двух мужчин сразу. Или же она это сделала намеренно, проверяя Олега на элемен-тарную мужскую порядочность. Как, мол, мой Олег не потерял после вчерашних сцен шо-кирующего "трахания" собственной жены чужим мужиком сексуального ко мне интере-са? Не побрезгует ли он теперь после Отара, не оттолкнет? Все оказалось нормальным. Не побрезговал, не оттолкнул. И единственное, что она не разрешила Олегу делать в эту ночь – так это ласкать ее груди. Они были синие от щипков Отара, а соски – даже припух-шие. На недоуменный взгляд Олега, Юлия беспечно махнула рукой. Ничего страшного – пройдет!..Не обращай внимания!
Кто знает, может оно и так?! Но…В общем, никаких "но". Надо принимать дейст-виительность такой, какая она есть на самом деле, а не в ваших розовых мечтах.. Разве можно понять этих нынешних женщин, с головой окунувшихся в море сексуальных насла-ждений, которое открыла им только начавшаяся, но уже во всю забурлившая в Росси сек-суальная революция?..Думаете – можно? Счастлив Ваш Бог, если Вы так думаете.
ЧАСТЬ 3-я
ИИЛЮЗИИ СЕМЕЙНОГО СЧАСТЬЯ
НА ФОНЕ БЕСКОНЕЧНОСТИ КОСМОСА
"Не возвращайтесь на пустые пепелища,
Зачем Вам память прошлых лет?!"
Стихи неизвестного поэта.
А в понедельник на работе Олега вызвали к начальству и приказали оформить ко-мандировку в Байконур по срочному заданию. Союз уже развалился. Космодром стал чу-жим, казахским и дела на космодроме шили "тоскливенько". Программа освоения космо-са была практически свернута. Ценнейшее оборудование на объектах космодрома растас-кивалось. И руководство Королевской фирмы принимало лихорадочные меры по вывозу с космодрома хоть каких-то видов еще сохранившегося оборудования. для последующей установки его на российских, еще пока действующих космодромах в Плисецке и Копъяре.
Олег и попал в группу из пяти человек, которая направлялась в
Байконур для решения и практического осуществления этой непростой в нынешнее время задачи.
Вылетели они в Байконур этой же ночью и к обеду уже поселились в центральной гостинице столицы космодрома, "Космограда", бывшего
"Ленинск-9". Олег в Советское время часто бывал в Байконуре. Тогда эти командировки считались очень престижными.. И посылали туда далеко не всех, а самых лучших и самых нужных специалистов, будь они рабочими или ИТР-овцами. Условия командировки были льготными и очень выгод-ными. Одни суточные чего стоили – целых 4,2 рубля, вместо обычных 2,6 рублей: номера в гостинице – только 1-го класса; транспорт – самолет или купе. Плюс ко всему, еще и ко-эффициент к зарплате за время командировок – k = 2,0. Так что – жить можно!. И совсем даже неплохо. Сейчас все эти условия обещали сохранить. На словах. Что же будет на са-мом деле – покажет будущее. И еще начальство пообещало хорошую премию в случае ус-пешного выполнения задания. Поэтому в командировку Олег поехал с удовольствием. Он всегда был легок на подъем. Ему нравилось ездить. Ведь поездка – это новые люди, новые места, новые впечатления. Короче – новая жизнь.
Чего сидеть безвыездно на одном месте и старательно протирать штаны и делая каждый день одно и тоже? Тоска смертная! Этим можно будет позаниматься и в старости. А молодым – надо ездить. И жить на всю катуш-ку! Поэтому – вперед, вперед, вперед! Труба – зовет! . Олег пробыл там почти три недели. Вернулся, отчитался и через пару дней-сно-ва в командировку, на этот раз в Плисецк.. И там почти две недели. Жизнь вмешалась в их сексуальные эксперименты, отложив их на неопределенное время. Так, во всяком слу-чае, казалось
Олегу. Или хотелось казаться.. Что же делала Юлия в его отсутствие – он не знал. И мог только догадываться. А по ночам, в гостинице, на клоповых простынях, расче-сывая горевшее от их укусов тело, не мог прогнать из памяти Юлию, сосущую громадный член Сергея или извивающуюся в оргазме под Отаром. Не мог. Никак не мог. Здесь его воля и его желания были бессильны. Здесь властвовали силы, ему не ведомые и не завися-щие от него. Но встречала его Юлия из командировок ласково, нежно и по ночам активно занималась с ним сексом, требуя от него еще и еще, пока он не падал без сил. А она потом благодарно целуя его, говорила серьезным голосом:
– Я из тебя высосу все твое мужское до последней капелюшечки, чтобы ты там да-же глаз не смог бы поднять на женщин. Не то, чтобы желать их.
Олег смеялся и уверял в ответ, что там, куда он сейчас летает, и куда летал раньше, женщин практически нет. Там только лишь одни мужчины. Но Юлия не верила ему или делала вид, что не верит. Но все равно Олегу ее слова были приятны..
Командировки эти "разительнейшим" образом отличались от его предыдущих ко-мандировок на отечественные космодромы. Олега до невозможности поразило запусте-ние, царившее в Байконуре. Плисецк еще как-то держался. В Плисецке было еще ничего. Но зато и масштабы
Байконура и Плисецка были друг с другом практически несопостави-мы.
Поэтому и следы разрухи больше бросались в глаза, больше ранили сердце. И было бы гораздо проще, если бы раньше сюда не ездил, если бы не видел, каким он был тогда, этот знаменитейший космодром, краса и гордость страны. .А сейчас город производил жалкое впечатление. Был грязный, пыльный, замусорен-ный до невозможности. Декоративные кустарники, тянувшиеся вдоль тротуаров и отгора-живающие плотной живой стеной людей от транспортных артерий города, были почти полностью выломаны, порублены или "повысохли". А пирамидальные тополя, липы и каштаны, которыми были засажены дворы, практически полностью посохли. Раньше по городу были проложены системы трубопроводов, через которые осуществляли полив все-го посаженного в городе: деревьев, кустарников, цветов и обыкновенного травяного пок-рова. Теперь вместо труб ямы и канавы, прорытые повсюду и через которые, вероятно, выламывали на продажу лежащие там когда-то трубы. Такое же безрадостно-унылое впечатление производил и городской "Парк
Космонавтов", протянувшийся вдоль мут-ных, желтых вод стремительной
Сыр-Дарьи. Парк, былая гордость города, посаженный когда-то его горожанами во время их бесчисленных субботников, взращенный и взлеле-янный ими на безжизненной песчаной почве, стал теперь обыкновеннейшим полу диким лесом. Чуть ли не половина деревьев в парке была вырублена, поломана, а из оставшейся половины – половина засохла. А от былых густейших декоративных кустарников,
"окон-туривающих" парковые аллеи и дорожки, остались одни лишь жалкие остатки. Хорошо еще, что памятник маршалу Неделину сохранился. Но второй памятник освоения космо-са, свидетельство еще одной трагедии Байконура, находился в катастрофическом состоя-нии.
Этот памятник никому в стране не был известен, потому что в тот раз среди погиб-ших не оказалось никого из больших чинов, только рядовые солдаты да гражданские ин-женеры наладчики, да несколько обычных офицеров, самый старший из которых оказался всего лишь полковником.
И пусть их было почти семьдесят человек, говорить об этой тра-гедии в стране не стали. Не зачем. Только их родители, жены, да родные получали из во-енкоматов стандартные серые бланки со стандартной же фразами:
"Ваш сын (отец или брат) погиб при исполнении служебных обязанностей тако-го-то числа, такого-то месяца и такого-то года.
Выражаем Вам свои искренние соболезно-вания." : Командир воинской части N….
Что ж бывает. Бывает. Такова "се ля ви" Когда строят подобный ракетный щит Родины, трудно обойтись без жертв. Если уж рубят лес – то щепки летят обязательно.. А не рубить лес нельзя. Нужен лес государству. Нужен. Значит, щепок будет много. Ну, а кто попадет в список "щепок" – это уж как у кого карта ляжет. Какая у кого судьба.
Какая у кого – доля…