"Вы забавный мальчик. Мне такие нравятся!" – сказала дама в ответ и пообещала его предложение обдумать. Всё это время Буратино скромно, что в общем-то соответствовало его сдержанному характеру, стоял в углу зала и ждал. Время от времени он поглядывал в сторону Мальвины и искренне ею восхищался. "Сучка! Вы только посмотрите, что она с ними делает. Этот толстяк-генерал, наверное, предложил ей десять тысяч долларов за полчаса безумной страсти. Не надейся, дедушка! Эти деньги она с меня берёт за пятнадцать минут классического исполнения супружеского долга. Тебе просто не светит", – Лёву не покидало хорошее настроение. Поведение супруги отвечало его представлениям о свободных отношениях в высшем свете и конечно же тешило его тщеславие… Он чувствовал себя хозяином дорогой вещи, от вида которой другие приходят в восторг. "Это моя вещь! – хотелось крикнуть ему на весь зал. – Я её хозяин. Подойди ко мне, вещь. Целуй руку своего повелителя!". Кто-то дотронулся до рукава Лёвиной буратиновской курточки и он мгновенно напрягся. "Началось!" – подумал он и собрался повернуться к подошедшему.
Предупреждающее "Не поворачивайтесь!" его остановило. "Я не буду говорить своего имени, – сказал знакомый голос, – мы с Вами уже встречались. Давно. Я представляю группу прогрессивно настроенных людей, заинтересованных в том, чтобы наша с Вами страна перестала быть тем, что она из себя представляет сейчас. Не волнуйтесь. В наши планы не входит реставрация социализма или строительство коммунизма на его обломках. Мы придерживаемся другой модели развития и строительства государства, – говорящий сделал паузу, давая возможность собеседнику вникнуть в суть изложения и настроиться на одну волну с ним. Лёва же пока не понимал даже отдалённо, причём здесь он со своей еврейской внешностью и фамилией, с женой-шлюхой и не таким уж и крупным состоянием. Есть и покруче. Есть в сотни раз покруче! – Ни о каком заговоре, конечно, разговор не идёт, – тем временем продолжал незнакомец со знакомым голосом, – не бойтесь. Всё, что мы хотим сделать – это передать управление страной в руки… Ну, как бы это поточнее сформулировать… Скажем так: – в руки Хозяина, который эту страну любит и уважает свой народ. Готового пожертвовать своей жизнью ради того, чтобы страна процветала… Понимаете?.. – было очевидно, что говорящий волнуется и говорит искренне. – Не подходит нашей стране ни социализм, ни коммунизм. Да и капитализм в том виде, в каком мы его уже четвёртый год наблюдаем, тоже себя не оправдывает. Ещё немного и страна станет беспомощным вассалом большого дяди Сэма. А мы этого не хотим и случится сему не позволим. К сожалению, Президент и его ближайшее окружение этого не понимают. У них сейчас другие цели. Те, кто барствует в крупных городах и регионах, типа нашего барина, тоже отгораживаются от главного в угоду сегодняшним невесёлым реалиям. О чём-то бесконечно рассуждают, болтают, болтают, а толку… Про всякого рода демократов и демократию я вообще говорить не хочу. Да Вам, наверное, и самому смешно от одного только словосочетания российский демократ! Это как сомалийский демократ, например, или демократ с Берега Слоновой Кости! А как Вам понравится название Демократическая республика Саудовская Аравия!? Демократические Арабские Эмираты? Так вот, продолжу свою мысль… – Лёва пытался сосредоточиться и вникнуть в каждое сказанное слово. Ничего нового для себя он пока не услышал. Рассуждениями о будущем России и так было заполнено время в ящике, и ещё двадцать пять радиостанций без умолку только об этом и говорили… – Я подхожу к главному. Мы начинаем подготовку к постепенной реставрации общества по типу привычной для России монархии в современном её понимании… Не Романовской династии – упаси Бог!.. Мы хотим создать власть настоящего хозяина! Если хотите, власть доброго царя. Вы ведь знаете, что издревле мечтой православного человека был добрый царь. Не улыбайтесь, это совершенно не смешно… Если Вы задумаетесь всерьёз, Вы поймёте, что это единственный вариант. И он придуман не мной и не нашей партией. Он придуман давно, не удивляйтесь, ещё в семидесятые. Когда Вы ещё в школе учились. Над разработкой этого варианта развития государства работали лучшие научные силы страны. Я не буду называть имена. Вы позже ознакомитесь и с именами, и с самой разработкой. Как видите, это всё не фантазии, – говорящий взял ещё одну паузу, чтобы дать собеседнику осмыслить услышанное… – Теперь о Вас, Лев Наумович, – впервые за время затянувшегося разговора прозвучало Лёвино имя. – Вы нам нужны в том качестве, в котором Вы и так сейчас пребываете. В качестве талантливого бизнесмена! Во всяком случае, так мне Вас характеризовали люди, которым я доверяю. Мы собираемся поставить преграды на пути тех, кто разворовывает государство. Кто использует переданные в пользование, именно в пользование, а не в подарок, ресурсы страны не для её процветания, а для собственного обогащения. Яхты, особняки во Франции, футбольные клубы в Англии… Обнаглели до самого последнего предела!.. Постепенно мы избавимся от этих людей, а дальнейшей разработкой природных богатств займутся "правильные" люди. Вас мы считаем одним из "правильных", надеюсь, небезосновательно. Шутка с Буратино не случайна. Не обижайтесь! Скоро так Вас будут называть за глаза друзья и недруги. Древесина! Я хочу, чтобы Вы взяли на себя весь объём лесозаготовок по всему Северо-западному региону. Переработку, экспорт, внутренний рынок. Всё! Соответствующие лицензии Вы получите. Поддержку тоже. Препятствий Вам строить никто не осмелится. Вот, собственно говоря, об этом я и хотел с Вами переговорить, Лев Наумович. Не спешите с ответом. В скором времени с Вами опять свяжутся…".
Воспользовавшись образовавшейся паузой, молчавший всё это время, Лёва, наконец, нашёл возможность вставить своё слово:
"Мне кажется, что Северо-западный регион – это слишком большие объёмы для одного экспортёра. На мой взгляд было бы правильнее задействовать несколько крупных фирм и лесозаготовительных хозяйств и…", – и только тут он понял, что его давно уже никто не слушает. Человек исчез! Лёва повертел головой, но ничего особенного не увидел…
"Всё-таки интересно, кто это был? – пытаясь избавиться от чувства лёгкой растерянности подумал он. – Если я соглашусь на это предложение, то в ближайшее время, Он так сказал, я стану всероссийским Буратино. Вот смех! Анжела со смеху описается, – при одной только мысли, что Анжела взяла да и описалась, Лёву как током ударило… Он представил, как она снимает с себя мокрые трусики… – Лёва – ты не просто извращенец, ты сам и есть одно большое извращение!" – сказал он про себя, нисколько не удивившись странности обстоятельства, заставившего его по настоящему возбудиться. Тем временем бал продолжался. Шампанское лилось рекой. Красивые женщины танцевали с не менее красивыми мужчинами. Лёва поискал глазами свою жену и увидел её в компании двух мушкетёров. Они о чём-то мирно беседовали. И время от времени один из них преклонял колено перед Анжелой и касался губами её руки, что вызывало дружный смех у всех троих. Неожиданно содержание недавно закончившегося разговора со всей тяжестью смысловой нагрузки навалилось на Лёву. Он вдруг понял, что то, что ему предлагалось, было не просто очередным коммерческим предложением, которое расширит поле его деятельности и на двадцать процентов увеличит годовой доход фирмы. Он понял, что от его решения зависит останется ли он тем кто есть или сразу перешагнёт через несколько ступеней и выйдет на один уровень с самыми богатыми людьми страны. Было о чём подумать…
"О чём тут думать, Лёва? – неожиданно подал голос Лёвин двойник, до этого дремавший. – Тебе нужен и этот проект, и эта встряска. Ты давно не баловался адреналином в таком количестве. Поверь, ты получишь его в избытке. Тебя постараются исключить из игры люди, которых кормит лес уже много лет. Они корнями в этом лесу, а лес пустил корни в них самих. Отобрав у них кормушку, ты приобретёшь множество врагов. Их не интересует, почему именно ты её отобрал. По чьей указке. Им просто нужна их кормушка и они за неё будут с тобой бороться. Те, которые обещают помочь – помогут. Но они не смогут тебя защитить… А вот теперь решай!" – Лёва физически ощутил тяжесть, неожиданно свалившуюся на него как бы из ниоткуда. "Кто ты, загадочный знакомый незнакомец? Смогу ли я? Не сон ли это? А может быть это шутка? Столько вопросов и ни одного ответа!" – в задумчивости Лёва обвёл взглядом зал. Его внимание привлёк человек, стоящий в противоположном от него углу. Он был без маски, невысокого роста, в надвинутом на лоб военном головном уборе французского генерала времён Бородинского сражения и в мундире Наполеона-Бонапарта. Неожиданно и совершенно непреднамеренно в Лёве включился модельер: "Костюм сшит идеально, как будто это я его сам сшил. Вообще, сходство потрясающее. Осанка, поворот головы, взгляд – Император! Мне кажется, что я уже видел этого человека, хотя головной убор мешает хорошо рассмотреть его лицо. Вы только посмотрите, как он осматривает зал, наполненный его подданными, снисходительно улыбается… Рука покоится на эфесе шпаги… Действительно Император!" – Лёве, ценителю театра и сценического искусства в целом, всегда нравилось соответствие образа истинному герою и сейчас он не находил изъяна в этом соответствии. Тем временем подошло время Кремлёвских курантов. Мажордом объявил пятиминутную готовность и гости засуетились. Лёва отвлёкся от размышлений и направился к Анжеле, которая стояла одна, покинутая поклонниками её обнажённых ягодиц и роскошного бюста. По дороге он снял с подноса два бокала шампанского и, держа в каждой руке по бокалу, подошёл к жене. "Ну, с наступающим, любимая! Тебе праздник нравится? Да вижу-вижу, что нравится. Чего ты фыркаешь? Не строй из себя княгиню. Это я князь, а ты моя жена, но не княгиня. Захочешь быть княгиней, скажи – я обдумаю", – Лёва опять принялся изображать из себя хозяина, что всегда, и сейчас тоже, очень не нравилось Анжеле.
"Осталось десять секунд, – громким голосом возвестил мажордом, – девять…, три, две, одна… С Новым Годом, господа. Ура!", – зал охотно откликнулся на это Ура и в ответ выдохнул своим – стократ мощнее! Лёва тоже выдохнул своё Ура и поцеловал Анжелу в смоченные шампанским губы. Эффект от поцелуя не удивил. Всё то же самое: мурашки по спине вверх и вниз, горячая волна, биение сердца, ожившая плоть. "Никогда ты не бросишь её, Лёвушка. Что бы она с тобой ни делала. Она – это твой пожизненный приговор. Так что терпи, Лёвушка, люби и не питюкай", – сказал себе Лёва и поцеловал жену ещё раз. Веселье закончилось под утро. Попытка разыскать Императора не увенчалась успехом. Он исчез или сменил образ. Лёва очень сожалел о том, что, во-первых, так и не смог выяснить, кто был в этом наряде. А во-вторых, ему очень хотелось посмотреть качество швов, которыми был обработан этот костюм. Просто так. Из профессионального любопытства. Спрашивать незнакомых людей ему не хотелось.
Сколько бы анекдотов на эту тему не рассказывали – это никогда не изменится. Не выйдет на работу Россия раньше четырнадцатого января! Правительственные постановления и приказы ей, России, в этом вопросе не указ! Многие пробовали с этим бороться, но получалась только одна морока. Страна работать отказывалась! Этот отпуск народ вытребовал у государства и работодателей для себя в отместку и в качестве компенсации за мизерную зарплату. За хама-начальника и за жизнь без будущего. У многих этот перечень был шире. Лёва распустил своих сотрудников также до четырнадцатого и вместе с женой уехал отдыхать на Мадагаскар. Они остановились в пятизвёздочном отеле в номере люкс с балконом на пятом этаже. С балкона открывался изумительный вид на океан. Первые дни с самого раннего утра они с Анжелой валялись на пляже, прерывая пляжные забавы только лишь для того, чтобы поесть со "шведского стола" и немного отдохнуть в номере. У Анжелы отдохнуть не получалось, потому что ко времени полуденной сиесты у её мужа восстанавливались силы после вчерашней ночи и она вновь подвергалась любовным домогательствам с его стороны. Однако, охотно ею принимаемым. "Лёвушка, мальчик мой, ты меня за три дня натрахал как минимум на новую норковую шубу. Пометь у себя в записной книжечке, пожалуйста". Лёва чувствовал себя абсолютно счастливым человеком. Жизнь удалась! Уже сегодня удалась, а завтра она обещала подарить удачу в пять или десять… Нет! – Наверное, даже в сто раз большую. До этого дня оставалось ждать не долго… Анжела? А что Анжела. Она была по своему честна с ним. Просто она была проституткой от рождения и изменить её могла, наверное, только какая-нибудь специальная операция. "А зачем? Не надо операции. Мне она именно такая и нужна. Чтобы я не расслаблялся и за адреналином на сторону не бегал. Да и где я найду ещё одну такую красивую?" – с умилением думал Лёва и продолжал радоваться жизни.
С походами в горы Лёва закончил окончательно и навсегда. Лавина, похоронившая его друзей, единственных на свете настоящих пацанов, и снежный буран, едва не лишивший жизни его самого, заставили его сделать выбор. Тезис Высоцкого, что "Лучше гор могут быть только горы…" с некоторых пор не укладывался в Лёвушкиной голове. Он сделал выбор в пользу другого тезиса: "Умный в гору не пойдёт…". Женитьба на Анжеле и насыщенный риском бизнес отчасти компенсировали Лёвину тоску по приключениям и горной романтике. Но только отчасти. Чтобы не "засохнуть" от недобора острых ощущений он попробовал полетать на дельтаплане. Третий полёт был последним, потому что на третьем полёте Лёву занесло ветром не в ту сторону и он упал. Дельтаплан принял удар на себя и погиб. Лёва опять не пострадал. "Ну что ж – значит не рождён я летать. Не вышло из меня Буревестника! Но и ползать я не буду". В этот свой отпуск на Мадагаскаре он решил научиться управлять доской под парусом. Виндсёрфинг!
Сильные руки легко удерживали трепещущий на ветру парус. Ноги намертво приросли к плоскости доски. Ветер наполнял лёгкие свежим океанским воздухом. Вернулось ощущение победы. "Парус на себя и вправо… Вхожу в поворот…, волна!.. Вот это да!". Доска взлетела над гребнем волны. Захотелось громко закричать и Лёва закричал, перекрикивая шум ветра и плеск волн: "А-а-а-а…". Из воды вынырнула средних размеров белая акула и попыталась откусить кусочек доски. Лёва не испугался. Он вспомнил Киплинга и словами Маугли крикнул акуле: "Мы с тобой одной крови. Ты и я… Оставь меня, уплывай…". От неожиданности, что встретила сородича, акула на мгновение остановила движение и чуть за это не поплатилась. Нельзя акуле останавливаться. Остановившись она погибает! Она должна охотиться без передышки и остановки. Сделав большой круг акула опять подплыла к доске, на которой, сжимая руками тонкую мачту, стоял Лёва. "Ты не подумал, что сказал, – читалось в мёртвых янтарных глазах хищницы, – разве ты бы дал мне уйти, окажись я в твоём положении на крючке или в сетке? Мы, акулы, не знаем пощады ни к чужим, ни к своим. То, что мы с тобой одной крови, для меня ничего не значит. Для тебя тоже. От твоих остро заточенных зубов погибнут многие. Уже скоро. Они тоже считали себя одной крови с тобой. Они считали себя акулами. И что из этого вышло? Ты их заглотишь, даже не почувствовав вкуса жертв. Будет ли тебе их жалко? Если ты скажешь, что да, я тебя тут же проглочу. Потому что ты соврёшь. Не ври мне, Лёва. Если тебе их вдруг станет жалко, то значит ты не акула. А теперь плыви и помни: ты – акула! Акула не знает пощады!" – хищница вильнула хвостом и ушла на глубину. "Ничего себе "золотая рыбка", – подумал Лёва. – Поплыву-ка я к своей "старухе", пока рыбка не передумала и не приготовила из меня рагу себе на обед".
Анжела стояла на балконе облокотившись на перила. Перед ней внизу расстилалась водная бесконечность Индийского океана. Невдалеке её муж Лёва рассекал на доске одну волну за другой. Анжела отпила из бокала немного шампанского и размечталась: "Наверное, это и есть то самое ощущение, которое люди называют словом счастье. Если это так, то счастье мне нравится!" – она взглянула вниз и вздрогнула. Ей вспомнилось, как точно так же она стояла с бокалом вина в руке у открытого окна, а там внизу бурлила река. Состояние, в котором она тогда себя ощущала, называлось другим словом… Оно называлось несчастьем. Нет! – это было не просто несчастье, это было отчаяние! А начиналось всё изумительно.
На Дне рождения у Майки Анжела познакомилась с Джино. Джино Горни! Красивое имя, красивая фамилия. Сам тоже ничего… Они поболтали, потанцевали, выпили на брудершафт и договорились встретиться завтра. Он умел красиво ухаживать. Итальянцы, наверное, все умеют красиво говорить и красиво ухаживать. Правда, говорил Джино не столько красиво, сколько неправильно. Русского он практически не знал. Но жесты и мимика в исполнении итальянца – это ведь тоже язык! Он мог им высказать страсть, ненависть, безразличие… А выражение глаз. Наверное, он и взял её взглядом. Иначе, как объяснить, что на третий день знакомства Анжела уже была влюблена и мечтала о замужестве за этим волосатиком. Оказалось, что он тоже воспылал любовью и хотел того же. Прошла ещё неделя. Девятнадцатилетняя красавица окончательно завоевала сердце Джино, отдавшись ему страстно и до такой степени непристойно, что иначе и быть не могло. Отныне сердце итальянца принадлежало Анжеле. С этим он и уехал к себе на Аппенины.
Оформление визы невесты заняло около месяца, и наконец, она в самолёте кампании "Ал Италия" летит во Флоренцию. Джино её встретил, а потом были два часа на автомобиле по петляющей в горах дороге. Какая красивая страна Италия!.. Она крутила головой справа налево и опять направо, пытаясь впитать в себя эту невероятную красоту, пока не заболела шея и не начала кружиться голова. Машина остановилась около достаточно большого дома. Настолько большого, что Анжела подумала сначала, что это замок. Средних лет мужчина, наверное, слуга или привратник, подбежал к автомобилю, открыл дверь и помог хозяину выйти. "Бон джорно, сеньор Джино", – привратник засуетился, открыл багажник и начал вытаскивать один за другим чемоданы молодой спутницы хозяина. В дверях дома показалась старушка. Джино бросился ей навстречу и заключил в свои объятия. Мама!
Всё это время Анжела находилась в автомобиле и никак не могла взять в толк, почему ей не предлагают выйти из авто и пройти в дом. О ней как бы забыли. Она попыталась выйти самостоятельно, но из этого ничего не вышло. Дверь изнутри не открывалась. Тем временем привратник исчез в доме с последним чемоданом в руке. Ещё через минуты три он вышел и выпустил Анжелу наружу. Сразу взял её под локоть и настойчиво повёл по ступеням лестницы к входной двери. Внутри дома было просторно и внушительно. В углу зала в камине тлели угольки. Анжела замерла от восхищения. Привратник не дал ей времени на восторги и всё так же настойчиво повёл в комнату на втором этаже. По-английски он не говорил. Поэтому объяснить Анжеле, куда исчез её жених, когда придёт и придёт ли вообще, он не мог. И не хотел. Дверь за невестой закрылась и, к своему удивлению, она услышала звук поворачивающегося в замке двери ключа. "Странно. Это очень странно", – подумала гостья, но беспечность молодости и провинциальная наивность не позволили ей подумать о плохом.