Он очнулся поздно ночью. Голова гудела. "Где я? – было первой мыслью больной головы. – Что со мной произошло? – Лёва попытался восстановить события вчерашнего дня. – Прав был начальник охраны – я в заднице, и никакого адреналина в ней не наблюдается. – Было темно, но глаза постепенно начали к темноте привыкать. Часы показывали два ночи. – Значит, я был без сознания почти восемь часов. Хорошо они меня приложили. А здесь холодно… – он поёжился. Место, в котором Лёва находился, изнутри напоминало заброшенное складское помещение. – Даже ящика никакого, чтобы посидеть. Окон нет. Хотя нет – окна есть, но они заложены кирпичами. Все заложены. – Прикидывая ситуацию, пленник встал с холодного цементного пола и немного размялся. Понемногу приходило понимание того, что он по настоящему влип. – Если бы это была разборка с банком и страховой компанией, то я сидел бы в другом месте. И по голове бы вряд ли били. А рядом сидел бы Владислав и "перетирал" бы с их главным. Нет, здесь другое… Из-за трёх непроплаченных вагонов с доской? – ну это вообще смешно! Если за каждый вагон меня будут бить по голове, похищать и держать взаперти, то кто тогда будет делать бизнес в этой стране? – а потом пришла догадка. – Смирный, сука! Он… Больше некому. Сбежал, падла! – он даже зажмурился и застонал от какой-то внутренней боли и досады на самого себя – насколько догадка его расстроила и озадачила. – Так тебе и надо, Лёва. Будешь знать, как нюни распускать. Это же закон джунглей. Если не ты, то тогда тебя! – Внезапно он вспомнил акулу и ассоциации, которые она у него вызвала. "Акула не знает пощады!". – Ты пожалел его, но он тебя не пожалеет. Не надейся, Лёва, – какая-то безысходность начала обволакивать его, как паутиной, лишая возможности думать и действовать. – Так нельзя, Лёва. Соберись! Соберись или ты погибнешь! Так… Чего он хочет? Если я пойму это, то тогда я пойму, как мне себя вести. Первый разговор он всегда самый важный. Думай, Лёва, думай… Месть? А за что ему мне мстить? За то, что не лишил жизни? Он меня благодарить должен, а не мстить. Зависть? Ну да, зависть в нём всегда присутствовала. Из-за зависти он и предателем стал. Хотя нет, какая зависть. Он за неё уже и так сполна получил. Нет, здесь что-то другое… и, похоже, я догадываюсь что это… Они пришли за деньгами! Ты, Смирный, свою свободу рассчитываешь оплатить моими деньгами? Тогда мне действительно не поздоровится. Они приведут меня к компьютеру и заставят перевести деньги на их счета в той же Швейцарии. А потом меня грохнут. И нет больше Лёвы Бейлина. И тебя, Женя, не будет. Потому что тебя тоже грохнут. Зря ты это затеял. Так, что же всё-таки делать? – в размышлениях прошло время до рассвета. А когда взошло солнце, он увидел свет! Он пробивался сквозь небольшое отверстие под потолком. Лёва прикинул высоту. – Метров восемь-девять, а стена гладкая, как задница Анжелы. Правда, вон трещина… Ещё одна. Всё равно другого выхода нет и времени нет. Ещё час-два и они за мной придут. Давай, Лёва. Это твой единственный шанс". – Он сбросил куртку, снял ботинки и растёр немного озябшие руки. Потом подошёл к углу помещения и начал своё, наверное, самое главное в жизни восхождение. Пальцы, расцарапанные в кровь, искали и находили щель. Не такие сильные, как раньше, они делали свою работу. С каждым новым движением вверх они возвращали себе уверенность в том, что невозможное возможно. Лёва пауком прилип к стене, ошибиться было нельзя… ещё немного, ещё одно движение… передышка. До спасительного отверстия осталось что-то около метра, но трещин в стене больше не было…
"А теперь, Лёва, похоже, и в правду пи-дец! – с горечью подумал он. – Прости меня, Господи! Не хотел я говорить плохого слова. Оно само с языка сорвалось… Ну вот и спасителя вспомнил, – сам себя укорил Лёва. – Почему я вспоминаю о нём только тогда, когда проваливаюсь в очередную жопу? – Неожиданно перед ним всплыла картина его крещения в церкви на Староохтинском. Вслед за этим прозвучали слова отца Василия: "Только тому, кто верует, Господь открывает свои объятия"… А разве я не верую? Разве мало денег я на строительство новой церкви дал? Разве этого мало? – последние слова Лёва выкрикнул громко вслух и вопрошающе поднял голову вверх. В его глазах была мольба и вопрос одновременно.
– Мало! – то ли эхо, то ли и в самом деле он услышал ответ Всевышнего.
– Тогда спаси меня и я дам больше, – громким голосом, в котором помимо мольбы теперь слышалась надежда, попросил Лёва. – Ну спаси меня, ты же можешь это сдел… – он не закончил предложение, потому что отчётливо увидел своё спасение. Луч света к этому времени немного сместился и осветил тонкую – тонкую трещинку, которую он до этого не заметил или… – Спасибо, Господи. Я твой должник, – Лёва подтянулся и вцепился в трещину всей силой пальцев правой руки. Следующим движением он подтащил себя к отверстию. Оставалось только вынуть несколько кирпичей, и в этот момент он отчётливо услышал звук поворачиваемого в дверном замке ключа…
"Всё, время кончилось. Теперь или пан, или…", – Лёва протолкнул наружу сразу два кирпича и протиснулся в образовавшийся проём. Внизу под ним было не менее десяти метров гладкой стены. Над ним крыша на расстоянии вытянутой руки… Время на размышления нет! Выбор в пользу крыши. Рывок… и он уже там… Краем уха слышен крик: "Ушёл!"… "Ещё не ушёл, но уйду обязательно. Ловите…" – Лёва побежал по крыше наугад в сторону пожарной лестницы, перила которой высовывались с торца здания. Не успел он ступить на перекладину лестницы, как внизу появился один из преследователей. Лёва отпрянул от края и побежал в противоположную сторону. Там на расстоянии трёх метров от стены дома росла липа. На неё с разбегу он и прыгнул. Ещё мгновение и Лёва уже на земле. К нему бегут, но разве теперь его поймаешь… Вдоль Обводного канала он босиком добежал до моста и там в первый раз обернулся. Преследователи отстали. Лёва поднял руку и остановил такси. "Ушёл!". Уже в такси он ощутил мощную волну адреналина.
В этот день Лёва не появился в офисе. Он остался дома. Первое, что он сделал, когда босиком и с окровавленными руками предстал перед женой, был звонок Владиславу. Коротко рассказав о происшедшем и о чём-то договорившись на завтра, он сделал второй звонок. На этот раз начальнику своей охраны. На оба звонка ушло пять минут, а ещё через полчаса в дверь Лёвиной квартиры позвонили. Звонил начальник охраны. Он пришёл не один. С ним пришли два вооружённых человека, которые должны будут теперь дежурить у дверей Лёвиной квартиры поочерёдно с другой парой вооружённых людей. Помимо этого с сегодняшнего дня круглосуточное дежурство было установлено и в фойе, там же, где находилось рабочее место консьержа. Врач, появившийся чуть позже, обработал раны на ногах и руках Лёвы. Констатировал сотрясение мозга средней степени и предложил ему лечь в стационар на несколько дней. Лёва отказался, но пообещал, что будет соблюдать режим и вовремя принимать лекарства. После этого обессиленный Лёвушка уснул и проснулся только на следующий день. В общей сложности он проспал больше двадцати часов не просыпаясь.
В офисе ждали две новости. Далее банально… Немцы подтвердили прекращение всяких деловых отношений окончательно и бесповоротно. Их юрист околачивался в приёмной уже вторые сутки. Надо было подписать какие – то бумаги. Отказ от претензий, ля-ля-ля…, ещё что-то… Если бы не вторая новость, то было бы от чего впасть в отчаяние. А так… – На столе в кабинете хозяина фирмы Льва Наумовича Бейлина лежало письмо из Мэрии и второе из Министерства лесной промышленности. Лёва вскрыл первый конверт и углубился в чтение важного для него документа:
"Уважаемый Лев Наумович! Вам предлагается в ближайшее время посетить Мэрию, отдел лицензирования, для получения соответствующих разрешений на производства работ по профилю деятельности Вашей фирмы. С уважением… число… подпись. Лёва усмехнулся и устроился поудобнее в кресле. Письмо было подписано заместителем мэра по внешнеэкономическим связям. Лёва встречался с ним однажды несколько лет назад и пару раз уже после вступления последнего в должность. "Хорошо хоть Львом Наумовичем назвали, а не Буратиной, – он сжал кулаки и тут же их разжал. Острая боль в суставах пальцев напомнила о событиях двухдневной давности. – Не подвели, пальчики мои, не подвели", – Лёва посмотрел на свои ладони с чувством благодарности за свою спасённую жизнь. Потом повернулся к окну. За окном светило солнце, а капель сооружала новые сосульки. "Где-то там вокруг офиса ходят голодные волки и ждут, когда я сделаю следующую ошибку. Не дождётесь!", – зло бросил Лёва, мысленно обращаясь ко вчерашним похитителям. Вслед за этим вектор настроения пошёл наверх, и он, усмехнувшись во второй раз, вскрыл следующее письмо. Письмо, как и ожидалось, информировало фирму "Провекта" в лице её Владельца о том, что в результате проведённого тендера ей передаются в пользование лесные массивы Северо-Западного региона, включающие в себя… и т. д. Для согласования деталей руководству фирмы предлагалось прибыть в Москву как можно скорее. Зазвонил телефон. Секретарша соединила Лёву с Владиславом. Обменявшись приветами они сразу перешли к делу.
– Это не конкуренты и не банк, – сказал Владислав, – они не при чём. Они теперь сидят и боятся, что мы на них стрелки переведём за этот беспредел. Точно не они. Я уверен.
– Я так и думал, – ответил Лёва, – ни тем, ни другим не выгодно от меня избавляться. Кто им тогда кредиты вернёт и правильный путь подскажет? Я им нужен живой для тонуса. Чтобы не расслаблялись…
– Тебе имя Шамиль что-нибудь говорит? – перебил Владислав. – Молва людская донесла, что этот шакал недавно появился в наших краях.
– Имя Шамиль мне ничего не говорит, кроме того, что во время кавказской войны в девятнадцатом веке он… – Лёва захотел пуститься в исторический экскурс, но Владислав ему этого не позволил.
– Лёва, будь серьёзней. Тебя чуть не грохнули вчера, а ты всё со своими шуточками. Давай, сосредоточься! Так как? Нигде ничего не "звенит"? – Владислав отнёсся к происшедшему с Лёвой намного серьёзнее, чем сам Лёва. В бытность своего становления, как непререкаемого криминального авторитета, он неоднократно участвовал в "постановках" типа той, в которую угодил его "партнёр". Он знал, чем эти "постановки" для главных действующих лиц обычно заканчиваются. Ему очень не хотелось, чтобы что-то подобное произошло и с Лёвой. Ещё тогда, когда он впервые увидел этого начинающего охотника за золотым тельцом, он понял, что в этом пареньке что-то есть особенное. Он уловил в нём много тех качеств, которыми был наделён сам. Жёсткость, пренебрежение опасностью, умение принимать решения. Это заставило Владислава отнестись к нему серьёзно. Ни разу с тех пор, как он взялся за непростое дело – оберегать Лёвин бизнес и защищать его от таких же, как он сам, Владислав об этом не пожалел. Сейчас он был очень обеспокоен случившимся. Его опыт подсказывал, что в подобных случаях после первой неудачной попытки обязательно последует вторая. "Только чеченов не хватало. С ними тяжело договариваться. А чего им надо от Лёвы? Что это вообще за наезд среди бела дня. Я не замечал, чтобы Лёва играл в карты или другие игры. С чеченами его ничего не связывает. Тогда что? Лёва говорит, что ему почудился его бывший директор. Подонок! Если это так и он пришёл за Лёвой, чтобы его жизнью оплатить свою… Тогда я ему не завидую. Я его просто грохну". Разговор партнёров продолжался.
– У меня такое чувство, что если это Смирнов, то второй попытки не будет. Он знает, что я ещё раз не подставлюсь. Я действительно теперь ни шагу без охраны не сделаю. Если это он привёл людей по мою душу, то у него сейчас большие проблемы. Он им не сказал, что я по стенам как паук ползаю, и сейчас они его спрашивают почему не сказал. Замочат они его, и дело с концом. На всякий случай ещё несколько дней я буду особенно осторожным. Завтра я в Москву полечу. Я никому не говорил, поэтому беспокоиться не надо. Из дома в машину, из машины прямо к трапу самолёта. Владислав, у тебя скоро появится много работы. Мы, похоже, забираем под себя весь Северо-западный лес. У тех, кто сейчас там работает, и так разборка на разборке, а теперь будет ещё круче. Сказать по правде, я даже немного боюсь. Нет! Наверное, не боюсь, а сомневаюсь! Это такие объёмы, что и не представить. А ты себе это представить можешь?.. Вот-вот, и я пока не могу. Вернусь, я тебе покажу выкладки… да-да, конечно… Буду, не волнуйся ты так… справлюсь. Да, до связи.
12
После разговора с Владиславом Лёва вызвал к себе секретаршу и, предупредив, что всё абсолютно секретно, велел заказать билет на самолёт в Москву на завтра в восемь утра. Лёва планировал быть в министерстве к десяти. После этого он пригласил в кабинет юриста немецкой компании "Герта", с которой Лёвина "Провекта" уже почти пять лет как "дружила" к взаимному удовольствию обеих. Теперь "Герта" решила на эту дружбу наплевать. Юрист был многословен и в течение всего разговора несколько раз съезжал с русского на немецкий, который Лёва не учил из принципа. Юристу приходилось повторять весь текст на русском снова и снова. Суть того, что он пытался донести до хозяина фирмы "Провекта", сводилось к тому, что цены высоки, качество не очень, а сроки иногда не совпадают с оговорёнными. Поэтому, извините, мы уходим к другому поставщику, у которого всё значительно лучше. Лёва слушал не перебивая достаточно долго. Он умел слушать. Когда юрист начал об одном и том же по третьему кругу, он, наконец, не сдержался и начал говорить:
"Мы с Куртом, вашим хозяином, начинали этот бизнес пять лет назад с того, что я отправил ему вагон неструганной доски. Авансом, без всяких гарантий. Считайте, я отправил этот вагон в никуда. Он ответил тем, что оплатил этот вагон и перевёл деньги за пять последующих вагонов сразу. Он в свою очередь тоже послал деньги в никуда. Мы доверяли друг другу и на этом доверии наш бизнес простоял почти пять лет. Дерзайте! Я думаю, что уже совсем скоро вы пожалеете, что не захотели продлить контракт с "Провектой". Русские говорят: "Старый друг лучше новых двух". Передайте это Курту, когда увидите его. Да, кстати, если в ближайшее время вы измените своё мнение и захотите вернуться ко мне, то цены на все виды продукции для "Герты" будут на пять процентов выше. Скидку я предоставляю только тем, кого люблю и доверяю. Вам я больше не доверяю, – Лёва нажал на кнопку громкой связи и попросил секретаршу принести бумаги по "Герте", которые ещё вчера должны были завизировать его юристы. Бегло просмотрев все двенадцать листов, он поставил свою размашистую подпись на последнем и инициалы на каждой из одиннадцати страниц. – Ну, вот и всё. Привет Курту", – Лев Наумович сухо кивнул, давая понять, что разговор на этом исчерпан. Когда за немцем закрылась дверь, Лёва улыбнулся и похвалил сам себя за то что говорил вежливо и сдержанно. "Расту, однако… А что касается Курта, так он ничего больше не решает. У "Герты" в совете директоров сейчас заседают молодые. Они цепкие, хваткие. В общем, борзые. Им наши дружеские отношения до лампочки. Им главное, чтобы всё двигалось, росло и расширялось… А за что я их осуждаю? Я сам такой. Я тоже на месте топтаться не люблю… Я их осуждаю за то, что мне просто не хочется, чтобы Курт от меня уходил. Столько лет вместе, столько накуролесили… Ну, ладно. Вернутся они. Куда они теперь денутся?".
Они познакомились с Куртом в самом конце восьмидесятых, когда один молодой, а другой постарше, но оба начинающие бизнесмены, искали свою фортуну на встречных курсах. Курт Бертнер это делал в России, а Лёва в Германии. Курт был заинтересован в поставках в Германию древесины из России. Лёва искал сбыт древесины на родине Курта. В подобных обстоятельствах рано или поздно их встреча должна была произойти неизбежно. Она и произошла на территории немца во время встречи представителей тогда ещё советских агрессивно-бестолковых предпринимателей с опытными, выдержанными и грамотными немецкими. Лёва как раз занимался реализацией остатков передвижной военной техники. Техника была устаревшей, хотя для строительных и сельскохозяйственных работ могла быть использована ещё длительное время. Встреча подходила к концу. Заинтересованные стороны определились со своими интересами, но Лёва для себя ничего интересного так и не приобрёл. Он немного выпил, настроение было хорошим. Впереди была вся жизнь, а сегодняшнюю часть ночи он собирался провести в баре. К нему подошёл немец лет на десять постарше Лёвы и предложил познакомиться. После обмена рукопожатиями теперь уже Лёва предложил немцу выпить и перейти на "ты". Потом они отправились в бар. Потом в другой. Для Лёвы оказалось полной неожиданностью то, что Курт умел "держать удар" и пил как русский. Они упражнялись до поздней ночи и к утру стали ощущать себя по отношению друг к другу как лучшие друзья. Они стали партнёрами и вдвоём построили неплохой бизнес. В каждый свой приезд в Германию история с походами по Дюссельдорфским барам повторялась. Трижды за время знакомства они проводили вместе отпуск. Курт с Мартой и Лёва с Анжелой. Дважды в круизах по Средиземноморью и один раз в Кении на сафари. Сегодняшняя ситуация с прекращением действия контракта конечно же Лёву расстроила, но не лишила дружеских чувств по отношению к Курту. "Мы всё исправим", – сказал себе Лёва и закрыл тему.
В министерстве проблем не возникло. Все бумаги ко времени, когда Лев Наумович переступил его порог, были готовы и подписаны. У Лёвы возникло ощущение, что как будто бы он сам министр. Что он приехал на саммит в какую-нибудь Вену, а всё его министерство последний месяц только тем и занималось, что готовило ему документы по важнейшим вопросам. Вступительную речь, выкладки всякие… Миллион кубов леса в Китай, двести пятьдесят тысяч в Германию… "Да, кстати, Германия! Как там мои немцы? Надо будет Курту всё-таки позвонить. Расстроится, наверное, потомок варваров, – Лёва искренне хорошо относился к своему самому первому зарубежному партнёру. – Курт – это как первая любовь! – иногда говорил Лёва. – А здесь, если так пойдёт, то завтра я всё закончу и смогу вернуться домой", – его немного беспокоило то, что уж как-то слишком сладко мяукала Анжела с одним из вооружённых ребят, приставленных к нему и его жене для персональной охраны. Этакая кошечка, мяу-мяу… "Гадина! Звонить не буду, приеду неожиданно и прямо за хвост эту драную кошку и поймаю…". Но он опять её не поймал! Он вообще Анжелу ни разу за всё время их совместного проживания не поймал, как говорят, "на горячем". Она проявляла чудеса изобретательности, чтобы кустистые рога на голове её мужа не дай Бог не поредели и, при этом, никогда не рисковала настолько, чтобы быть им пойманной. Знакомые и друзья в точности как по Жванецкому иногда намекали Лёве на то, что она вытворяла, когда… Он верил, расстраивался. Заводился от вспрыска адреналина… и любил Анжелу ещё больше. Он был так устроен. С друзьями же, с теми, кто намекал, вскоре переставал общаться.
В Питер Лёва вернулся победителем! Таким его давно не видели. Он генерировал, смеялся, шутил. На самом деле мозг его напряжённо работал. По дороге назад из Москвы он сделал несколько важных звонков и сейчас посматривал на часы, чтобы не опоздать на встречу с Владиславом. Тот давно перестал быть просто "крышей". Сейчас он был полноправным и бесценным Лёвиным партнёром. Они встретились в "Аустерии", где в полумраке стилизованных помещений ресторана можно было спокойно обсудить происходящее. Первым разговор начал Владислав:
– Рассказывай. Деталей не надо. Только самое важное, – он подал знак официанту и через мгновение тот замер у столика. "Водки принеси. Только не вздумай "палёную" на стол поставить! Пришибу! И что-нибудь под водку тоже принеси…", – Владислав расстегнул ярко малиновый пиджак, свидетельствующий о его ранге в определённых кругах.