– А главное, ступеньки в количестве триста тридцать три, были изготовлены из специально разработанного материала литьевым способом, а затем уложены под углом в двадцать три градуса по отношению друг к другу…
– Мы не опоздаем?
Это была самая вежливая реплика из тех, что я смог придумать на тот момент. Впрочем, черт с ней. Главное, что она своевременно заставила человека в строгом дорогом черном костюме задуматься о главном.
– Простите, – сказал он со вскользь ощутимым сожалением в холодном голосе, – Нам действительно пора.
– Ничего-ничего…
И вот мы уже идем вверх со ступеньки на ступеньку.
Их много.
Как уже было ранее сказано – триста тридцать три.
Но меня это почти не волнует. Я даже немного рад возможности потренировать мышцы икр. К тому же я все больше оглядываюсь по сторонам и в конце концов понимаю, что именно так все в этом месте и устроено.
Ты где-то живешь, о чем-то думаешь, о чем-то мечтаешь и самым наглым образом заявляешься в это место, самоуверенно предполагая, что без каких-либо препятствий виртуозно сумеешь взорвать его силой мысли. Тебе кажется, что ты король мозгового штурма.
Но вот ты здесь. Одетый с иголочки менеджер по охране, резная арка с купидонами, винтовая лестница из средневекового замка – всего этого никак не должно быть там, где перебираются бумажки и подсчитываются закорючки. И только тогда приходит понимание того, что ты сам себя завел в странную и загадочную западню.
– Устали?
Все триста тридцать три ступени Анатолий Петров шагал впереди меня. И теперь, когда вся спираль винтовой лестницы оказалась позади, он оглянулся на меня, дабы определится с моей кондицией.
– Нет, – ответил я с самым большим усилием воли в своей жизни, – все отлично.
В действительности же все было не совсем так. В висках бешено стучали артериальные сосуды, ноги подкашивались и зудели, а из-за недостаточности дыхания в правом боку свербила адская боль.
– Тогда вам туда, – сказал начальник охраны и указал на увесистую черную дверь с шароподобной ручкой из синего пластика.
– Отлично.
– Значит, удачи.
– И вам тоже.
Анатолий Петров вежливо посторонился, позволив мне тем самым пройти к очередной важной двери в моей жизни. Я сделал десять или одиннадцать шагов, и к уже имеющимся проблемам со здоровьем молниеносно присоединилось волнение. То, что ждало меня за дверью, в некоторой степени пугало. Но я все равно не остановился и не обернулся взглядом в сторону начальника службы безопасности данного хорошо обустроенного заведения.
"Никто не скажет мне, правильно ли я поступаю или нет. У них всех свои заботы…"
С этой глубокой и непоколебимой мыслью я взялся ладонью правой руки за дверную ручку из синего пластика и без особого усилия провернул ее против часовой стрелки. Что-то внутри двери еле слышно щелкнуло. Я потянул дверь на себя, и она поддалась моей воле.
– Еще раз удачи! – сказал тот, кто стоял у меня за спиной.
– Спасибо, – ответил я чисто машинально.
Ну а моя рука тем временем уже отворяла дверь пошире. В нос сразу же ударил спертый воздух офисного помещения, пропитанный дурманящей смесью дорогих духов и дорогих чернил из принтера. Он резко отличался от его собрата, живущего под высокими разноцветными потолками.
Это различие смутило меня, а возможно даже немного испугало. Или же я всего лишь очень сильно соскучился по хорошо знакомому аромату?
"Добро пожаловать домой!" – чуть было не подумал я.
А потом опомнился, сделал шаг вперед в открытый дверной проем, посмотрел направо, налево, вперед и понял…
– Нет, я не дома…
– Простите?..
В приемной генерального директора крупной финансовой компании Нистанова освещение имело приглушенные характеристики. Так что я не сразу заметил серую секретаршу за серым столом в помещении с серыми стенами. Но прошло секунд пять, и зрение смогло сфокусироваться в нужном направлении…
– Вы к Вениамину Бонифатьевичу?
– Что?..
– Вы по записи?
– Да-да…
Прошло еще пять секунд, и я смог определить, что секретарша не такая уж и серая, как мне показалось сначала. А ведь ей всего-то и надо было, что встать из-за серого стола, отодвинуть кзади серый стул и приятно удивить меня своей великолепной фигурой.
– Я – Марианна, личный секретарь господина Нистанова.
Ее милая лучезарная улыбка моментально осветила серую комнату.
– Геннадий Петрович Чайкенфегель, главный кандидат на место нового юрисконсульта, – сказал я и протянул ей руку для рукопожатия.
– Очень приятно.
Ее рукопожатие было отнюдь не женским и в тоже время грациозным.
– И мне, – сказал я, игриво наслаждаясь прикосновением к женщине.
"Невероятно, как сильно я соскучился по прекрасному полу…".
Эта мысль породила доброжелательную улыбку на моем лице.
– Прекрасно выглядите, – добавил я.
Это совершенно точно был комплемент. И моя нежная игривая улыбка стала немного шире при произношении его слогов.
– Спасибо.
Секретарша улыбнулась мне вдобавок к ответу, и нечто бессознательное внизу моего живота стало неистово желать очень грубого и очень нежного секса с этой красивой, обалденной и несказанно очаровательной женщиной.
Мой рот мечтал испробовать на вкус ее губы и язык, а руки рьяно чесались от невыразимого желания размять аппетитно выпирающую грудь, сжать пока еще нетвердые соски…
Но потом внезапно прозвучало:
– Добро пожаловать в наше святилище…
И эта новая реплика красавицы-секретарши все испортила.
Она заставила мою левую бровь поползти вверх, а улыбку скособочиться. Так вот я непроизвольно выразил свой скепсис.
– Не удивляйтесь.
Так мне сказали. Такова была просьба. Но разве можно было иначе?
Тем временем личный секретарь господина Нистанова попыталась объясниться, а может даже и оправдаться:
– Это долгая история. Сейчас вам не стоит нагружать мозг. Просто знайте, что все мы между собой называем это место вот таким одиозным словечком.
– Да уж…, – отрешенно произнес я.
Однако понимание не пришло, и мне захотелось уточнить:
– Это место?
– Именно, – ответила девушка в сером деловом костюме и круговым движением руки определила лексическую вместительность вышеупомянутого слова.
"Ну, прям-таки жрица, а не офисный планктон…"
Мой взгляд медленно повторил тот самый путь, который прежде демонстративно преодолело элегантное женское запястье.
В этом сером месте не было чего-то особенного или сверхъестественного. Стена, стена, еще стена, небольшое количество мебели и одна экстравагантная дверь из черного непрозрачного стекла.
"Смешно", – подумал я.
Еще одной причиной моего критически настроенного веселья стала немного циничная надпись поверх черного стекла:
"НАЧАЛЬНИК",
а ниже шрифтом чуть помельче –
"ПО ЕРУНДЕ НЕ БЕСПОКОИТЬ".
Собственно благодаря данной надписи, произведенной большими белыми буквами, данная дверь и была причислена мной к категории "со свойством экстравагантности".
– Это он сам придумал? – спросил я, кивая в сторону написанного белым по черному.
– Нет. Это я.
Чистосердечное признание красавицы-секретарши заставило ее красивое личико окраситься в цвет смущения. И выглядело это так наивно, так невинно…, что мне опять захотелось секса с этой женщиной и даже более – захотелось бесконечно целовать прекрасное влажное место у нее между ног…
– Умно, – зачем-то произнес я.
Наверное, это был еще один комплемент. Хотя на самом деле в голове промелькнуло:
"Определенно не очень…".
Впрочем, какая разница? Здесь и сейчас мне очень хотелось побыстрее оказаться за экстравагантной дверью из черного непрозрачного стекла. Там меня ждали великие дела, а здесь? Что ждало меня в жалкой серой приемной?
– Так господин Нистанов меня примет?
Короткое замешательство, спутанность мыслей – вот так я повлиял на человека резкой сменой темы разговора. Секунду она не знала, что ответить. И все же вердикт прозвучал:
– Нужно подождать. Присядьте, пожалуйста.
Мне вежливо указали на серый диван и взглядом объяснили, что от такого предложения я никак не могу отказаться.
– Приятного ожидания.
– Спасибо.
В данной ситуации сказать можно было только это. Ну а подумать? Думать можно было сколько угодно. Все равно это ничего не меняло.
"В этой Вселенной ничего не изменилось. И каждый раз одно и то же…".
Бывали времена, когда люди часами сидели в моей приемной и изнурительно мечтали о наступлении момента, когда же я все-таки благосклонно соизволю уделить им чуточку своего внимания. В моей памяти все еще хранилось то самое ощущение садистского наслаждения, с которым я мучил этих самых людей. О, как же много-много раз я упивался мелочной властью мелочного узурпатора…
И вот жизненный цикл перешел на новый круг…
– Не подскажите, а еще долго ждать?
После трехчасового ожидания на диване я снова утерял сексуальный интерес к красавице-секретарше. И потому томное выражение ее глаз, оторванных от каких-то дьявольски важных бумаг и обращенных ко мне, меня ни капельки не впечатлило. И даже скорее наоборот разозлило.
– Нужно подождать.
– Сколько?
– Не могу сказать. У господина Нистанова важное совещание.
Очень хотелось взорваться. Но для меня было бы более чем преступно позволить себе такое или какое-либо еще безрассудство. Ставки были слишком высоки.
"Гораздо больше, чем жизнь", – подумал я, вспоминая старый черно-белый фильм.
И на основе этого утверждения мне только лишь и оставалось, что попытаться взять себя в руки, глубоко вдохнуть, медленно выдохнуть…
"Вроде бы помогло…".
– Может кофе? – предложила секретарша.
Это тоже помогло.
– А чай есть?
– Чай?
Не знаю почему, но мой простой вопрос неожиданно парализовал милую девушку, сидевшую за серым письменным столом. Было странно такое наблюдать. Но в принципе я в жизни повидал предостаточно странностей. Так что в итоге мое тело махнуло на это рукой с мыслью:
"Да ну его!"
А потом я снова поинтересовался:
– Так что с чаем? Он есть или его нет?
Снова секунда тишины. Затем взгляд в сторону кофе-машины, стоящей в дальнем углу приемной. Рядом на кофейном столике темно-коричневого цвета с декоративно изогнутыми ножками были красиво расставлены маленькие белоснежные чашки с небольшими блюдцами аналогичного цвета.
Там также были маленькие серебреные ложечки, маленькие полигональные кусочки тростникового сахара и миниатюрный кувшин из тонкого хрусталя, наполовину заполненный густыми сливками… И снова был непонимающий взгляд, обращенный на мою персону, которая сидела на сером диване…
Наверное, в этот момент она думала:
"Что за черт? Зачем изобретать велосипед? Все же и так идеально устроено. Нужно просто принять то, что есть, полюбить то, что дают…".
– Простите, но я ненавижу кофе. Я люблю чай.
Мое гордое и несокрушимое эго, немного притоптанное и смятое трехчасовым ожиданием чуда, теперь хотело отстоять себя хоть в чем-то. Прямо сейчас оно не хотело отступать от своих желаний и интересов. И поэтому было бессмысленно спрашивать:
– Вы уверены?
Нужно было дать мне то, чего я хочу и на этом закончить споры.
– Уверен, – сказал я и думал при этом, что ставлю большую жирную точку.
Но серая секретарша, проводящая серые рабочие дни в серой приемной серого кардинала отечественной экономики не могла позволить себе сдаться без большого кровопролитного боя. Ей хотелось чего-то нового, особенного, не серого…
– Тогда трахни меня!
– Что?!
Мне было скучно, мне было неуютно и мне хотелось немного покривляться. Но я ни в коем случае не стремился к тем последствиям, которые на меня внезапно обрушились.
– Это шутка или сарказм? – спросил я.
Однако мои вопросы уже не играли никакой роли. Прекрасная и изголодавшаяся по ласке девушка в сером деловом костюме медленно и аккуратно отодвинула серый стул, твердой грациозной походкой обошла серый письменный стол и двинулась дальше по направлению к серому дивану. И пока она приближалась ко мне, искусственное освещение, падающее с потолка, с каждым ее шагом становилось все более тусклым и серым. Когда это стало происходить, я невольно подумал о некой глубокой мистификации. Но потом, когда девушка медленно расстегнула на себе пуговицы серого пиджака и элегантно сбросила его на пол, я заметил в ее правой руке миниатюрный пульт управления освещением.
"А она – это что-то…", – хотел было поразмышлять мой мозг.
Да только напряженный член в моих трусах совсем не вдохновлял на патетические мысли. И пускай я не был готов к тем или иным вещам, он был к ним готов стопроцентно.
– Придется вам заплатить за свой чай натурой, господин кандидат на место нового юрисконсульта…
Как обычно чужой голос вернул меня к реальности… Или же это был брошенный на диван и приземлившийся рядом с моим бедром миниатюрный пульт…
Рефлексы заставили меня сначала посмотреть на манипулирующий светом пульт. И только потом на ту, что приблизилась ко мне вплотную и теперь стояла прямо передо мной, расстегивала перламутровые пуговицы идеально белой рубашки и обнажала тем самым свой кружевной фиолетовый лифчик. Ее глаза были полны желания и страсти… Ее обнаженный живот с маленьким изящным пупком по центру преднамеренно заставлял меня дышать все чаще и чаще…
– Стащи с меня юбку, – потребовала частично голая секретарша того самого большого начальника, что вычурно скрывался за дверью из черного непрозрачного стекла.
И ей с ее симпатичным личиком, с ее аппетитными формами отказать было определенно невозможно. Здесь и сейчас она была богиней секса, страсти и разврата. Здесь и сейчас она была центром моей Вселенной. Однако я сегодня тоже был не лыком шит. Сегодня я чувствовал внутри себя самую настоящую наглость.
– Нет уж, милая, – заявил я очень надменным и даже вызывающим тоном, – У меня к тебе другое предложение.
– Что?!
Она замерла. Я тоже замер. И на некоторое время между нами возникло самое невероятное испытание силы воли. Взгляды сковала непреклонность. Мы пилили друг друга ненавистью, растворенной в похоти. Мы хотели сдаваться на милость друг другу. В этом я был абсолютно уверен. Но время текло сквозь пальцы, ничем не помогая ни мне, ни ей. И быть может она оказалась куда умней меня, раз уж немного погодя внезапно пошла на попятную. Или же она всего лишь позволила мне выйти из этой одиозной схватки условным победителем.
– Так что у тебя там?
Демонстрация не заставила себя долго ждать. Я ловко скинул пиджак. Пускай он не был таким дорогостоящим, как у местного начальника охраны Петрова, но мне очень хотелось его поберечь и забрызгать спермой. В первую очередь потому, что пока денег в моих карманах было маловато, а значит, шиковать было затруднительно. Во-вторых, мне еще предстояло важное собеседование с большим начальником. Затем я расстегнул ремень, распахнул ширинку…
– О-о…
Лицо прекрасной секретарши заполнила улыбка предвкушения.
– Возьми его в рот!
Теперь уже я требовал. Хотя на самом деле не особо резво. По каким-то упадническим мотивам внутри меня все было морально готово к отказу и удару по лицу. Однако ни того, ни другого не последовало. И более того, не прозвучало вообще никаких слов. Секретарша крупного финансового воротилы молча опустилась на колени и принялась активно и очень приятно сосать мне член.
"Уже лучше", – подумал я, наконец-то начиная наслаждаться жизнью.
– Да, да, детка…
Мой тихий шепот усиливал мои сладостные ощущения в паху. Он делал из меня властного и созерцательного господина, неподкупно правящего своим собственным миром, основанном исключительно на скольжении губ по стволу члена, на легком покусывании головки, на легком поглаживании языком места прикрепления уздечки…
Откинувшись на спинку серого дивана, я постарался утонуть во всех этих чувствах…
Но не получилось…
– В чем дело?
На мгновение удовольствие заставило меня закрыть глаза. Ну а когда я открыл их обратно, то обнаружил перед собой странную картину. Марианна все еще стояла на коленях. Но она ничего не делала. Ее сладкий ротик не трудился над моим членом.
– Почему ты остановилась? Что-то не так?
– Относительно.
– Относительно?
Медленное минорное произношение, непостижимая двусмысленность, отсутствие прямолинейности в разговоре – все это не новое, а хорошо забытое старое. Так что мне было несложно понять и принять все те причины, по которым я не особо сильно скучал по женщинам в своем длительном заточении.
"Мастурбация проста и гуманна. Она не выносит тебе мозг. Она не играет с тобой в любовь и не играет во все прочие игры…", – это простые слова.
Однако жизнь в реалиях менее лаконична. Всегда хочется взаимности, близости, теплоты телесного контакта. Только вот со всем этим чудесным суповым набором приходят куда более глубокие и сложные проблемы.
– Может, ты все-таки продолжишь?
Такое предложение с моей стороны казалось мне вполне разумным и прагматичным. В моей голове оно звучало идеальнее божественного гласа. Но видимо с ним все же было что-то не то, раз уж прелестная Марианна прореагировала на него леденящей кровь ухмылкой и взглядом исподлобья.
– И ты этого точно хочешь? – спросила она.
– Понятное дело хочу. У тебя это здорово получается.
– Но этого не достаточно.
– В смысле?
– Твоего желания недостаточно.
"Ну, прям глобальный взрыв мозга!!!"
– Не понимаю.
– Ты же пришел сюда не за минетом от первой попавшейся шлюхи…
– Я не считаю…
– Речь не о том, что ты считаешь.
– Тогда о чем же?
Мне было некомфортно разводить многогранные дискуссии с приспущенными штанами. Но и оставаться без удовлетворения мне тоже не хотелось.
– О том, что ждет тебя за дверью из черного непрозрачного стекла…
Мысли совсем спутались. Сильно и беспросветно. Секунду я пытался в них разобраться. Но не получалось. Мысленный тупик мешал двигаться дальше. Правда, бездейственно сидеть я тоже не мог. И тогда я плюнул на постигшую меня незавершенность, медленно поднялся с серого дивана и начал застегивать штаны.
– Что ты делаешь?
"Да неужели. Теперь ей интересно, что я делаю".
Я был немного зол. С этой самой злобой я процедил сквозь зубы:
– Собираюсь наконец-то пообщаться с твоим великим командиром.
– Уверен?
– Еще как…
– Тогда удачи.
Прекрасная секретарша снова надо мной смеялась.
"Сука!"
– Большой-большой удачи…
Я стоял на своих двоих и с нервной дрожью в пальцах пытался попасть пуговицами в петли… А ведь нужно было еще пристроить на место ремень, надеть пиджак и поправить воротник… Галстук никогда не был моей темой. Так сложно завязывать эти чертовы узлы.
На такие чудеса была способна только моя мамочка или же те люди, которым я когда-то платил большие деньги. Но здесь и сейчас не было ни денег, способных кого-то купить, ни людей, которые были готовы продаться. Была только очень сексуальная секретарша в серой юбке, сидящая внизу у моих ног…