Рэгтайм, леди и джентльмены. Когда жизнь катастрофически сложна, только рэгтайм сделает ее немножко водевилем. А водевиль, выражаясь словами одного из героев романа (я вас познакомлю, как только придет время) нужен, чтобы быть прекрасно несерьезным. Потому что нельзя же жить в таком странном мире - и с серьезным лицом. Особенно, когда вы в неустойчивом положении стоите в вагоне метро, держа подмышками подушки, и старательно вытягиваете шею, чтобы рассмотреть в темном стекле отражение прекрасных (и очень респектабельных) шотландцев, одни туфли которых стоят примерно столько же, сколько два месяца в вашей резиденции. И как только вам удается выбрать правильный угол наклона головы, двери вагона открываются, и шотландцы оставляют вас любоваться двумя несимпатичными турками, унылого вида азиатскими девушками и еще какими-то нерадостными людьми. Вообще все приятные люди вышли на этой станции. До моей еще довольно далеко, и там пахнет китайской едой и прачечной.
Зато к вечеру выяснилось: сегодня первый день, когда мой английский понимают люди. Не только пятеро обитателей Ramsfort, но и прохожие на улице, и продавец в магазине. И еще я купила два переходника для розетки. Только они оказались обратного действия: адаптируют английскую розетку к европейской.
5 декабря 2009 г.
Теперь, друзья мои, я буду подробна и обстоятельна. Я расскажу вам все. Итак, Рамсфорт. Налево от двери есть маленькая деревянная дверца в стене, в которой торчит такая прекрасная медная ручка, такой прекрасной работы, что, боюсь, я ее все-таки свинчу и стану опять собирать коллекцию, которую забросила во втором классе.
Так вот, номер двадцать в "Рамсфорт Хаус" представляет из себя квартиру из четырех комнат: одна на первом этаже, три – на втором. Уборная и ванная юмористически расположены на разных этажах.
Дверь в первую комнату вечно приоткрыта, являя гостям классический холостяцкий беспорядок. Здесь живет несколько испанцев: Фабиано (где-то учится, работает ночным уборщиком в китайской еде) и Пауль (фотограф, работает тоже где-то уборщиком, и еще где-то официантом). Периодически у них там заводится третий, но они все время меняются, поэтому я помню только одного грузчика, без имени, с толстой золотой цепью на шее. Входить в кухню мы не станем - без крайней необходимости. Во-первых, все, кто хоть раз видел кухню в общежитии и без длинных описаний знают, что это такое, и, во-вторых, там довольно грязно. Домашние работы расписаны по графику, который висит на холодильнике и который никому не интересен. Хотя вот вчера графиня, отчаявшись жить в этом... беспорядке, придала ей приличный вид, сочтя в некоторой мере своей.
Но вот зато уборная у нас отличается чистотой почти образцовой. Мало, что там чисто и даже есть маленький умывальник, устроенный на расстоянии движения плеча, когда вы сидите, так еще и на двери висит кусок ткани с выписанным красивыми буквами стихом: "Caca poema".
Теперь давайте поднимемся по крашеной в белый цвет лестнице. Точнее, белые перила: остальная часть заботливо скрыта зеленым ковром в трогательную желтую крапинку. Его, конечно, не мешало бы пропылесосить хоть раз за прошедшие два года, но чего нет, того нет. Поднявшись, мы, леди и джентльмены, окажемся возле ванной. Если кухня напоминает об общежитиях, то ванная - вещь гораздо более ностальгичная. Она напоминает графине умывальные в пионерских лагерях конца 1980-х. Такие, знаете, гулкие комнаты со скользким полом и дивным деревянным шкафчиком над раковиной. Шкафчик давно отсырел, пользоваться им никто не рискует, зато в дверце есть зеркало. Запах, который он приобрел за годы, станет когда-нибудь запахом ваших воспоминаний. На подоконнике, оставляя круглые цветные следы, жмутся ванные принадлежности. Здесь же стоит чье-то круглое зеркало для бритья, напоминая джентльмена в коровнике. Два крана у раковины, холодный и горячий, как положено, без смесителя, придают обстановке колорит старой, доброй Англии. К стене жмется простая замызганная ванна. Вон даже держатель у душа вчера кто-то сломал. Но зато из большого, хорошего окна (которое нужно специально учиться закрывать), открывается вид на Лондонский мост.
Выйдя из ванной, мы пройдем мимо комнаты управляющего. Это single room, комната с одной кроватью, ничего особенного: паркетный пол, компьютерный стол, в углу - шкаф. В точности так же выглядит комната, в которой живет графиня, только у нас с донной Еленой (которая вот-вот должна прибыть) кроватей две. И точно так же выглядит комната венгра Ласи (Ласло) по соседству. В общем, не стоит упоминания. Зато сам управляющий, испанец по имени Пол, будет упомянут еще не раз. Прежде, чем приступить к рассказу об этом джентльмене, я опишу еще один предмет обстановки номера двадцать: перила. Перила перед нашими комнатами завешаны различными предметами одежды. Нет, не частями туалета графини (весь ее гардероб при сушке помещается на батарее за кроватью): предметами мужского туалета. Справа налево до середины - майки-джинсы-носки Ласи, слева направо до середины - майки-джинсы-носки Пола.
Пол - невысокий, худощавый человек с тонким хрящеватым носом и пирсингом в левой брови. Лет ему что-то в диапазоне "все еще двадцать", и, видимо, давно. И если бы вы, леди и джентльмены, слышали, как он говорит! То есть, нет, английским он владеет весьма хорошо, графине еще учиться и учиться. Но вот акцент... как бы описать этот акцент? А описать его действительно надо, потому что графине для романа нужна живая фактура испанского акцента. Ну, зажмите, например, зубами кончик языка, и попробуйте быстро-быстро сказать что-нибудь вроде "зеленые лимоны катились с колокольни". Но это ничего страшного, потому что чаще всего Пол произносит: "хай!", "ольрайт" и "ноу ворриез".
Справедливость требует признать, что первое время нам было crazy difficult понять друг друга. "Крайзи дификульт", примерно так. Странно, что я чувствую себя неловко: с акцентом в Рамсфорте говорят все, у каждого свой, поэтому у нас довольно весело. На днях, например, Пол водил графиню показывать, как регулировать вентиль на батарее. Он показал пальцем "heating", и потом стал водить по циферблату наручных часов: по часовой стрелке. По стрелке, не против, do you understand? А ранее, например, графиня водила Ласи на кухню, показывать, что ей нужно совсем не pen, чтобы писать, а pan, чтобы жарить сосиски.
В прошлую субботу
Графиня, грызя от нетерпения пальцы, ждала приезда донны Елены. Приезд был назначен на среду и графиня пребывали в нетерпении. До среды оставалось целых два дня. И тут Пол говорит как бы между прочим: - Да, кстати. Сегодня-завтра приедет один парень, так я его устроил в твоей комнате.
- Прости? - оторопела графиня.
- Ну, парень, - Пол сосредоточенно перемешивал овощи в кастрюльке. При этом управляющий переминался с ноги на ногу и почесывал зад в длинных трусах.
- До среды, когда приедет твоя подруга. Ее сиятельство продолжали проявлять деревянность.
- Ну, парень, - повторил Пол, - понимаешь? Две ночи. До среды. No worries.
- Как парень? - глупо переспросила графиня. - В мою комнату?!
Управляющий конфузливо подтянул трусы. (Английская примета: если Пол прогуливается по дома в трусах, значит, у него выходной). Графиня молча перебирали в голове варианты возможных действий.
- Скажи мне, пожалуйста, - приходилось тщательно подбирать слова, - в среду, когда приедет моя подруга, все будет нормально? Мы будем жить вдвоем, в нашей комнате? Точно?
- Точно, точно! - заверил Пол. - No worries. Это хороший парень, мой друг. Завтра на первом этаже съезжает один испанец, и тогда он туда вселится. Ольрайт?
Графиня вздохнула и ушла в свою комнату - жаловаться графу и донне Елене, но никак не пану Поберовски, с которым графине хотелось поговорить о публичных домах. Представьте теперь, что вы: а) граф, б) донна Елена и в) пан Поберовски, которому все-таки проговорилась графиня.
Наутро графиня хандрили. Визит хорошего испанского парня был назначен на вечер понедельника, до которого еще надо было дожить. Без работы, денег и хороших новостей от графа хандра стремительно превращалась в отчаяние. Графиня мрачно спустились в кухню. Мрачно поставили чайник. Тут на лестнице послышался галоп и в кухню ворвался Пол.
- Hi Elena! - жизнерадостно сказал он. - How are you?
- I'm fine, thanks, - графиня сверкнула улыбкой. - And you?
- I'm fine! - заверил Пол. - Слушай, этот парень будет сегодня ночью.
- Сегодня? - уточнила графиня.
- Да. Сегодня.
- Во сколько?
- Понятия не имею, - Пол пожал плечами. - Думаю, что около полуночи. Ну, или позже. Он переночует одну ночь.
- Одну? - графиня встрепенулись. – Не до среды?
- Да, no worries, только одну ночь. Потом ты спокойно дождешься свою подругу, и все будет оль райт.
Тем вечером на связи не было ни графа (он уехал на несколько дней), ни пана Поберовски - тот работал с соавтором. Прождав до начала первого, графиня послала все к чертям, выключила свет, предалась в темноте мрачным мыслям и сама не заметила, как уснула. К пяти утра в комнате шумел за окном дождь. Никаких парней, ни хороших, ни плохих, не было. Графиня обычным порядком сварили овсянку, выпили чаю, сунули в уши Дживса с Вустером и отправились в агентство по трудоустройству. От Бермондси (серая ветка, Jubilee) до ветки District (зеленая) к Вестминстеру, и вот уже графиня в немом ужасе обозревает Тот Самый Вокзал – вокзал Виктория. Слушайте, но это же сардины! Надо было видеть это столпотворение! Это безумие! Эту очередь выйти со станции! По счастью, очередь рассосалась довольно быстро, и глазам графини предстал Вестминстер. Попробуйте родиться и прожить всю жизнь в маленьком городе, который можно объехать за четыре часа весь, добавьте к этому пятисолетнее Westminster Abbey, занимающее ровно полнеба - и вы меня поймете. Вторые полнеба, по левую руку, занимает колесо обозрения – London Eye.
- Простите, как мне пройти на Кенингтон-лейн?
- Честно говоря, не имею представления.
- Простите, как мне пройти на Кенингтон-лейн?
- Ой, не знаю, простите.
- Кенингтон-лейн?- наморщил лоб чернокожий assistant в метро.
- Так это вам к Воксхоллу. И нарисовал все как следует на карте.
Нет, это не я безалаберная. Это карта в Интернете заверила, что ближайшая к пункту назначения станция – Виктория, которая здесь вообще ни причем. Но ведь если бы не этот промах, хандрящая и вдобавок безденежная графиня черта с два увидела бы Вестминстер!
- Станция Воксхолл, - объявил металлический голос. - Поезд следует до Брикстона. Следующая станция – Стокуэлл.
Втискиваюсь в вагон и вдруг понимаю: пальто промокло насквозь. На улице льет, а я не обратила внимания.
Вот так я и увижу Лондон: оставляя себе два часа форы, и приезжая на место за час до назначенного времени.
Если выйти из метро, пройти через туннель, потом перейти дорогу и через ворота, вы, леди джентльмены, окажетесь в парке Vauxhall City Farm. Помимо самого парка с цветущим шиповником и красных ягод, усеивающих кусты, здесь имеется несколько вольеров с домашними животными. Манеж, где обучают верховой езде. Вольеры с индюками и утками, чьи головы украшают желтые помпоны. Загон с овцами.
На одном из заграждений висит плакат: "Беременные женщины не должны входить в период размножения овец".
В агентстве с графиней поговорили по-русски, дали заполнить анкету, объяснили порядок сотрудничества и, вручив на прощание пакет бумаг на прочтение, и отпустили. Для регистрации в агентстве недоставало:
1) прочесть все эти бумаги, принять решение и подписать договор в следующий визит;
2) подтверждение адреса от хозяина моей лондонской резиденции
3) открыть счет в банке
С подтверждением адреса лендлорд (то есть, Пол) ждать не заставил. Утром во вторник графиня отправилась открывать счет. В обоих банках, рекомендованных знающими людьми и находящихся рядом, ее ждали две новости.
1) Графиня почти сносно объясняется с оператором. Оператор понимает графиню, графиня понимает оператора.
2) Банк Barclays не может открыть счет без предоставления bank statement, каковую бумагу должен предоставить не то работодатель графини (которого нет), не то чуть ли National Boarder Agency, в котором регистрируются те, у кого есть работа, получая, как положено, регистрационный номер и регистрационную карточку. Без которых нельзя открыть счет в банке. Устроиться на работу без счета в банке тоже нельзя. Можно, конечно, работать на кэш, но, во-первых, графине не хотелось бы стать нелегалом, а во-вторых, даже эту работу попробуй, найди. Банк Lloyds оказался куда более демократичен и дружествен: для открытия счета он всего лишь требовал депозит в размере 250 фунтов. А деньги от графа приходят с задержкой, и их – увы! – едва хватает на квартиру и транспорт. На следующий же день другой банк, Abbey, открыл графине счет.Вспыхнувшая надежда вернуться на щите, зато под крыло графа, помутнела и расплылась, а графиня, поняв, что случайно совершила подвиг, уверилась в своих силах.
5 декабря 2009 г.
- Hi Paul! How are you?
- I'm fine, thanks, - управляющий сверкнул улыбкой и сделал проколотой бровью восклицательный знак. - And you?
- I'm fine! - заверила графиня. - Слушай, даже не знаю, как сказать. Пол, кажется, решил, что мое затруднение состоит в английском и терпеливо ждал.
- Ты знаешь, - осторожно выговорила графиня, пытаясь перестать истерически улыбаться, - Моя подруга написала, что приедет только первого января. Вот только что написала. Улыбка Пола застыла.
- Э?
Графиня повторила эту фразу еще раза четыре, прежде, чем управляющий поверил, что его не разыгрывают.
- О Боже, - произнес он бледным голосом, - да ты понимаешь, что...
(Следует не разобранная графиней длинная фраза о печальной участи Пола).
И хотя графиня заверяла, что все прекрасно понимает, кричал Пол долго. Отбегал на несколько шагов, прибегал обратно и заглядывал мне в лицо, чтобы увериться, что я понимаю глубину свершившейся трагедии.
- Пол, я понимаю все.
- Да ты понимаешь, что... О Боже!
Сытая сюрпризами по горло и вдобавок отчаянно трусившая графиня не выдержала, плюнула и перешла на русский.
О, эти южные мужчины. О, эти русские женщины.
Пол уже успокаивал меня, держа за локоть. Второй рукой он обнимал себя за плечо, которое периодически поглаживал.
Наконец, графиня с чувством выругалась и умолкла.
- Вот уж точно, по-другому не скажешь, - поддержал Пол и поставил чайник.
Некоторое время спустя
- Здравствуйте, - графиня нервно шагала взад-вперед по комнате, держа телефон около уха, - могу я поговорить с Эммой?
- Здравствуйте, - охотно ответил мужской голос. - Слушаю.
- Нет-нет, я, видимо, ошиблась, - улыбнулась графиня.
- Я звоню по объявлению. Эмме.
- Я Эмма.
Графиня нервно рассмеялась, стараясь не думать, в какую сумму обойдутся подробности, и постаралась объяснить, что, к сожалению, в Лондоне недавно, по-английски говорит неважно, и в данный момент ищет девушку, чтобы делить комнату.
- А, ясно, - сказал мужчина. - Но Эмма - это я. Эммануэль.
Вот уже неделю, четырежды в сутки, графиня давала объявление о срочном поиске flatmate. Однако, все девицы были либо по две, либо по три, либо кучками. К тому же, везде указывалось: "перееду в январе", "готова переехать в конце декабря", "переезд после Рождества". Стояла гробовая тишина.
- Здравствуйте, - мужской голос в трубке отозвался так же охотно, как вчера.
- Эмма? - робко спросила графиня. - Вы точно Эмма?
- Да, - терпеливо ответил мужчина. – Я Эмма. Эммануэль.
- Уже нашли комнату?
- Еще нет. Не теряю надежды.
- Вот что, Эммануэль. Я понимаю, что это звучит странно, но у меня совершенно безнадежная ситуация. Вы не могли бы переехать ко мне жить?
Шли часы. Дорога ведь занимает ужасно много времени, и... - Подумаешь, - легкомысленным тоном оправдывалась графиня перед паном Поберовски, - Мужчина куда полезнее в хозяйстве, чем женщина. Может быть, он понимает в компьютерах. Может, он не болтлив. Может, он тяжелые предметы двигать может, и не болтлив к тому же.
- У меня был знакомый, - ответил на это адский фокусник, - я от него четыре часа однажды отвязаться не мог - случайно в электричке встретил. Он мне успел за это время два велосипеда перебрать, а мне было слово не вставить, чтобы предложить ему отправиться домой. Но Вы всегда можете прикинуться не понимающей. Он что же, будет еще звонить?
- Я дала ему адрес, пан Поберовски. Он должен уже ехать.
- Но как же Ваш муж?! Что же он скажет!
- Его еще нет дома.
Пан Поберовски почему-то молчал.
- Белье на батарее прикрою занавеской, - рассуждала графиня. - Спать можно в халате, одеваться-раздеваться – в ванной. Вы только, пожалуйста, не волнуйтесь. Все будет ольрайт.
Звонок был в два. В восемь графиня послала Эмме последнее сообщение, бросила телефон на кровать и заревела.
НО НИКТО, СЛАВА ТЕБЕ, БОЖЕ, НЕ ОТВЕТИЛ!
- Не думаю, что это хорошая идея, - сказал Пол. - Дольжно же у тебя быть какое-то privacy.
- Да, - сказала графиня.
- И вообще, как-то нехорошо.
- Да, - опять согласилась ее сиятельство.
- В общем, no worries, кого-нибудь найдем.
А пан Поберовски, которому графиня сообщили хорошую новость, сказал:
- Представляю Эмму. Небось, сидит сейчас под диваном и трясется от страха, что за ним вот-вот придет русская мафия, которой так и не удалось заманить его в ловушку.
Ближе к ночи пришла старушка, обыкновенная, с крашеными в красный, с торчащими седыми корнями, волосами, в шали и с сумкой. Пол, с восторженным видом, выскочивший встречать гостью, дал ей пачку денег, которые старушка заботливо пересчитала, присев на наши сомнительные ступеньки. После чего эти двое долго беседовали о жизни и поездках в Тайланд. Наконец, пожилая леди отбыла. - Видела ее? - спросил Пол. - Она из Индии - давно приехала. У нее три тысячи квартир по всему Лондону. И вот она каждый – каждый! день заглядывает в каждый – каждый! из домов. Веришь, чапает себе по городу со своей кошелкой и с полными карманами денег. Чума бабка! Он вдруг улыбнулся и сказал: