– Ещё раз тебе говорю: я тут хозяин! И не просто хозяин. Я ещё и работник. Район – это моё дело. А для того чтобы дело приносило доход, всё должно работать, как швейцарские часики. А значит, я сам должен трудиться, как пчёлка. Что я со своими парнями и делаю. Все эти магазины, заправки и многое другое на самом деле принадлежит мне. Охрана в вашей богадельне тоже у меня на службе состоит вместе со своим ЧОПом. Принцип прост. Хочешь зарабатывать – зарабатывай, но плати мне, чтобы я мог решать другие задачи.
– Какие же?
– Какие? Гм… Ты вот сюда по хорошей дороге едешь?
– Кроме последних пятисот метров.
– А знаешь, сколько мне денег стоило привести сюда правильную фирму, которая сделает всё так, чтобы не развалилось через год? Знаешь, скольким пришлось дать и сколько? На вашу богадельню мне в общем-то плевать, только тут рядом шоссе и торговый центр. Чтобы он давал прибыль, туда должны ездить люди и не бояться при этом убить свои машины.
С удивлением обнаруживаю, что он не врёт! Хозяин!
– Не пойму, мы-то тут при чём?
– А при том! Зарабатываешь – отстёгивай!
– А кто сказал, что мы тут лопатой деньги гребём?
– Ты, Елизов, явно не дурак. Значит, косишь под дурака. Но со мной это не прокатывает. Учти!
– Так всё-таки, кто сказал, что мы тут зарабатываем?
– А те суммы, которые вам на счёт ваши благодетели переводят? Это что, не деньги?
– Они идут на ремонты и восстановление больницы, – сухо объясняю я, не переставая копаться в его мозгах.
– А чего её восстанавливать? Проку с неё… Всё равно все в город ездят, в нормальные клиники. Да и не верю я, что от этих средств к рукам ничего не прилипает.
– Тем не менее комиссии у нас ничего криминального не нашли, – спокойно замечаю я.
– Конечно! Там ведь этот старый дурак рулил!
Понимаю, что он имеет в виду заместителя районного прокурора.
– Ну, наверно, если бы было за что ухватиться, то нашли бы!
– Конечно! Он же, видите ли, честный! – с некоторой досадой продолжает мой собеседник. – Другие бы тебе подбросили что-нибудь вроде наркоты – и всё! Кончился бы доктор Елизов, да и вся ваша компания!
– Мы хорошо подготовились. Даже за этим следили, – я усмехаюсь ему в лицо и перехожу в наступление. – А что, хозяину района не нужна хорошая больница? Не по-хозяйски как-то…
– А что мне с вашей богадельни! – он презрительно фыркает, в очередной раз называя больницу богадельней. – За последние семь лет я тут всяких перевидал. Только результат у всех один и тот же.
– А ко мне народ идёт, – спокойно замечаю я. – Наверно, не просто так.
– Брось, Елизов! Я не вчера родился. Одурачить местных бабок дело не хитрое, – и как-то странно горько для этой ситуации добавляет: – Короче… Раз не можете лечить, то хоть прибыль должны приносить.
– Ну почему же ты думаешь, что мы лечить не можем? Ты бы с людьми поговорил!
Я уже понимаю, что у него существует глубокая обида на медицину. Надо понять, что такое у него случилось. Ведь не просто же он так…
– Что мне с людьми разговаривать! У меня… свой счёт…
И тут я наконец ухватываю! Внук! И… что-то с шеей…
– А что у тебя с внуком? – задаю я, видимо, очень больной для него вопрос.
– Ты… Ты… Ты откуда это знаешь? – оторопело спрашивает он, разворачиваясь ко мне.
– Знаю, потому что я – доктор Елизов! – всё так же спокойно объясняю я. И видя, как не лучшим образом меняется его лицо, поясняю: – Расскажи! Может, я сумею тебе помочь – вылечу твоего внука!
– Вылечишь, говоришь? – он невесело хмыкает, становясь вдруг нормальным человеком. – С вашей медицины, пожалуй, получишь лечение… В Германии и то отказали… Рано, говорят. Позже операцию делать будут.
– Ну а что всё-таки произошло? – мягко настаиваю я.
– А то! Уронила какая-то дура-врачиха моего Андрюшеньку, когда ему полгода было. Головкой уронила! Теперь он только ползает и головку держать не может. В Германии сказали, что какие-то позвонки заскочили. Моя Светка с тех пор из запоев не вылазит!
Всё это говорится с такой безысходной тоской и бессильной злобой!..
– Сколько лет мальчику? – напряжённо спрашиваю я, проникшись этой бедой.
– Два. Не трави мне душу, Елизов! – резко бросает хозяин. – Если уж в Германии…
– Вот что! Поехали! – решаю я и сам поворачиваю к машине. – Ребёнок растёт. Может быть поздно. Поехали!
– Ты хочешь мне сказать, что сможешь вылечить моего – Андрюшеньку? – с тем же злым недоверием спрашивает он.
Я вспоминаю Сергея Александровича и Юру: "Сколько приходило врачей, и всё с одним и тем же результатом".
– Едем! – почти приказываю я. – Снимки есть?
– Есть. Слушай, Елизов… Если…
– Без если, – жёстко обрываю я его. – Я своё дело знаю.
Снова, как и в случае с Солдатенко, я почему-то уверен, что сумею помочь.
Маленький Андрюша действительно производит удручающее впечатление. Долго изучал его рентгеновские снимки, сделанные в разное время. Думал…
За полчаса разными воздействиями поставив всё в его шейке на место, я поднимаю руку с игрушкой. Он из детского любопытства инстинктивно пытается поднять головку! Какие-то мгновения держит её и снова опускает на покрывало кроватки. Ну ясно… Мышцы-то пока не тренированы!
– Он поднял головку! Он поднял! Светка! Светка! Иди сюда! Андрюшенька только что поднимал головку! – орёт на весь свой немалый коттедж Хозяин.
Появляется мать.
Да… Вся опухла от пьянства. Ну и рожа… А ведь ей только двадцать пять!
– Что такое? – недовольно спрашивает она.
– Андрюшенька головку поднимал только что, – тихо объясняет дед, и я вижу, как по его щеке ползёт слеза.
– Тебе показалось, папа…
– Дайте другую игрушку, – прошу я.
Она мне даёт яркую машинку и очень недоверчиво наблюдает за моими действиями.
– Андрюшенька, что у меня в руке? – тихонько спрашиваю я, снова поднимая машинку.
Он снова на какие-то мгновения приподнимает головку и тихо отвечает:
– …Шинка…
– Он сказал – машинка! – умилённо выговаривает дед.
– Так. Ну всё… – устало говорю я и распоряжаюсь: – Завтра с Андрюшей ко мне в больницу. Сделаем снимок, и я покажу разницу, что было и что стало. Мышцы шеи надо разрабатывать вот таким упражнением, как мы сейчас делали. Только игрушки надо менять, чтоб ему было интересно. Ну и ещё легкий массажик. Я завтра покажу, как его делать.
– А… ходить? – напряжённо спрашивает дед.
– Месяца через три пойдёт. Тоже мышцы надо тренировать. Тихонечко сгибать и разгибать ножки, как бы играя… Но делать это надо каждый день и часто. Это именно тренировка! Вот мама и займётся. Верно?
– Угу… – полупьяно соглашается мама, явно не отдавая себе отчёта.
– Ну ладно, мне пора, – я поворачиваю к двери. – Как я смогу добраться до больницы? Машина у меня там.
– Я провожу! – сразу реагирует хозяин. – Да и мои просто так не выпустят.
Выпустят, конечно! Только надо на них правильно воздействовать! Ну да ладно! Устал я… Надо добраться до больницы, и в город! Отдыхать!
– Погодите… Сколько я вам должен? Это же… – спохватывается он, сразу переходя на "вы".
– Запомните, Николай Сергеевич! Я за лишение страданий денег не беру! Поэтому мне вам и платить нечем.
При этом спокойно смотрю ему в глаза. Он свой взгляд отводит…
Мы уже стоим около моей машины. Хозяин отвёз меня обратно на том же "гелике".
– Делайте то, что я сказал. Если не возражаете, то я буду наведываться, пока Андрюша не пойдёт. Своих пациентов я всегда контролирую.
– Конечно, конечно! – торопливо говорит он и, сделав паузу, вдруг добавляет: – Я был неправ… насчёт тебя… Насчёт вас. Простите! Я давно уже не просил прощения ни у кого.
Хорошее признание!
– Ладно! Теперь о вашей дочери… Лечить надо!
– Уже пытались. Бабский алкоголизм…
– Трудно, но лечится! – прерываю я его.
– Вы что…
– Да! Можно попробовать. Успеха сразу гарантировать не могу. Это я честно говорю. Но надо попробовать! Я подумаю, как это получше организовать. Такие опыты в моей практике уже были, но с мужчинами. Насчёт женского алкоголизма вы правы. Надо подумать. Значит, завтра я жду Андрюшу с кем-нибудь в больнице.
– Я сам его привезу! – торопливо обещает дед.
А вот это – удача! Пусть ознакомится! Хозяин…
Настроение совсем хреновое.
Ванька с утра забросил меня на работу, а сам вернулся в город, чтобы отогнать мою машину в боксы. Еле вчера, после визита к Андрюше, добрался домой, заправившись на тутошней заправке. Инжектор теперь наверняка придётся промывать. Опять залили какую-то дрянь.
Кирилл Сергеевич с утра в академии. Осматривает передаваемое нам оборудование. Поэтому я сегодня на хозяйстве. Только что прошёл по отделениям. И как назло, сплошные консультации! Почему-то устал… Может, вчера перенапрягся? И ещё Ваньки нет, и я опять массирую сам. А что будет, когда настанет осень и Ванька опять начнёт учиться? Всё-таки как быстро человек привыкает к хорошему!
Спускаюсь по лестнице на первый этаж к себе. Лестница плохо помыта. Интересно, кто мыл?
– Хозяин! – ко мне подходит бригадир бригады, которая устанавливает котельное оборудование. – Есть проблемы. Пойдём в подвал.
Чёрт! Этого мне только ещё не хватало!
Набираю Павла.
– Паш, ты где? Подойди сюда, пожалуйста…
Говорю вежливо, но чувствую, что меня аж трясёт от раздражения. Достали! Причём все!
– Чего ты хотел, Саша? – спрашивает, подходя, Павел.
– Слушай, у меня просьба… Сделай, пожалуйста, так, чтобы меня сегодня хозяйственными разборками не доставали. А то я… Я просто взорвусь сейчас!
– Чего сегодня с тобой? Уже полдня всех гоняешь… – недоумённо произносит он.
– Устал я, Паша. Я могу хоть один день в месяц устать?
– Ладно, ладно… Ты успокойся. Я всё сделаю. Людмила Григорьевна! – тут же обращается он к проходящей сестре-хозяйке. – Я хотел по поводу прачечной…
– О! Людмила Григорьевна! Извини, Паша… Кто сегодня лестницу мыл?
– Нюра.
– Так вот, – чувствую, что мой голос слишком громок и аж звенит от раздражения, – передайте Нюре, что если я ещё хоть раз увижу такую грязь, причём неважно где, то я уволю её к… е… Короче, Шитова говорила ей куда.
Оба дружно фыркают. Я тоже… Похоже, наступила разрядка.
– Ну что, выпустил пар? – Павел с мягкой улыбкой заглядывает мне в глаза.
– Иди ты! – машу рукой и только тут замечаю Хозяина с Андрюшей на руках, смирно сидящего на диванчике в приёмном покое и наблюдающего за мной. Рядом стоят два братка. Охрана.
– Ну ладно, всё! Идите! – командую я. – Здравствуйте, Николай Сергеевич. Пойдёмте!
– Воюете? – он понимающе усмехается. – Правильно. Порядок должен быть…
У себя в кабинете ещё раз рассматриваю старые снимки шеи мальчика. Ох, специалисты… Германия! Операция!
– Пойдёмте, снимок сделаем, – веду их в рентген-кабинет.
Снимок сделан. Старый и новый снимки на фонаре.
– Вот, смотрите, – показываю я деду. – Вот так у него было до вчерашнего дня. Видите, какой был излом? И всё пережималось… Поэтому он и голову не держал, и ходить не мог, а только ползал. Это хорошо, что конечности ещё не потеряли чувствительности! А вот так у него теперь. Всё на месте! Поэтому он и головку сразу стал поднимать, и ходить научится. Можете не сомневаться!
– А что же эти мне… – начинает он.
– Николай Сергеевич, я очень люблю и, думаю, неплохо знаю своё дело. И я не шарлатан, как, наверное, с вашей подачи про меня написала одна питерская газета.
– Поверьте, я не давал таких команд, – смущённо оправдывается Хозяин.
– Значит, у вас инициативные помощники. Ладно, давайте о главном. О том массаже, который надо будет…
– Сашка, привет! – кричит Ванька, по обыкновению влетая в мой кабинет. – Ой! Здравствуйте!
Вечером я предпочёл ему всего не рассказывать, только сказал, что занимался мальчиком, и рассказал про его проблемы.
– Ванюха, подожди немного, я сейчас массаж покажу и потом попрошу тебя кое-что сделать.
– Это ты-то массаж для ребёнка будешь показывать! Да с твоими граблями только кости и вправлять! – подкалывает он. – Не слушайте его! Я сам всё покажу! Ну иди ко мне, мой сладкий! Дядя Ваня тебе шейку погладит.
Ванька приседает на корточки около мальчика, лежащего на кушетке.
Фантастика! Мальчонка пытается сам сесть! И тянет одну ручонку к Ваньке! Всегда удивлялся, как дети реагируют на него. Делаю предостерегающий жест деду, чтоб он не помешал.
– Дядя… Аня… – повторяет мальчик.
– Вот и хорошо, – удовлетворённо произносит Ванька, – устраивая на себе Андрюшу. Сев на кушетку, укладывает его так, чтобы тельце было вдоль груди массажиста, а шейка находилась на плече.
– Вот, смотрите! – тихо говорит Ванька и начинает тихонько поглаживать пальцами шею мальчика, изредка чуть-чуть трепля за кожу.
Андрюша сначала тихонько, а потом во весь голос начинает смеяться. Ему нравится!
– Вот и вся работа! – довольно говорит Ванька, осторожно передавая внука на руки деду, одновременно придерживая его голову.
Личико мальчика слегка сморщивается, он начинает хныкать.
– Всё… Всё… Плакать мы не бу-удем… Мы с тобой ещё увидимся. Правда?
Не знаю, понял ли Андрюша Ваньку, но заулыбался.
– Так, Саш, чего надо делать? Мне уже тут понарассказывали, как ты сегодня всех строил. Разошёлся ты, братец, без меня! – он хлопает меня по плечу. – А Нюру вообще давно пора куда-нибудь отправить. Редкостная грязнуля! Да! А тем, кто тебя вчера заправлял, надо головы поотрывать! Такое… залили! Весь инжектор тебе ребята перебирают!
– Ладно, об этом потом. С Нюрой я не знаю, что делать. У неё на руках муж парализованный. Тоже жалко… Короче! В двадцать первой нужно женщину посмотреть. Правая нога.
– Ну я пошёл! – и скрывается за дверью.
– Это кто? – озадаченно спрашивает Хозяин.
– Мой младший братишка. А что?
– Я Андрюшеньку таким ещё ни разу не видел. Чтобы он так… Талант…
– Он очень любит детей. Мой от него просто не отходит. С таким дядькой и папки не надо.
Мне уже стало ясно, что с Хозяином у меня отношения тоже выстраиваются. Можно сказать, я обзавожусь влиятельными знакомствами, как это советовала Ольга Николаевна.
– Он, наверно, тоже хороший врач?
– Он пока ещё не врач. Только собирается. Он очень хороший массажист. Некоторые вещи он уже лучше меня делает. По этой части может сам назначить и сам сделать. Знаете… Врач – это ведь не только образование! А Ванюха хочет лечить детей.
Я умышленно не говорю, что Ванька может делать не только массаж.
– А в мозгах? – осторожно спрашивает Хозяин, и я понимаю, что он имеет в виду.
– Не волнуйтесь. Это только я. Ему это, к сожалению, недоступно. А мне это помогает лечить! Я вижу и слышу то, о чём мне пациент не говорит. И поэтому могу принимать правильные решения. Давайте о другом. Вы запомнили, какой массаж надо делать? Ну то, что братишка показывал.
– Честно говоря, не очень… Я больше на вашего брата смотрел. Он сможет ещё показать?
– Конечно! А почему мама не приехала? Всё потому же?
– Зачем вы спрашиваете? Сами же видели, – горько говорит он.
– Ну няню бы привезли, бабушку, наконец!
– Нянька у нас дура неотёсанная, – с досадой бросает дед и почему-то встаёт. – Взял в основном чтобы за Светкой следила. Так они спелись! Та, правда, не пьёт, но мои парни её в моё отсутствие потрахивают к их общему удовольствию. Хотел выгнать, так Светка мне скандал закатила. А бабушка… Ладно! Об этом как-нибудь в другой раз.
Повисает неловкая пауза.
– Да! Хочу вас спросить, – резко меняет тему Хозяин, – вы где вчера заправлялись?
– Здесь, в Чистых Озёрах.
– Вот бл… – и он лезет за трубкой. – Степан? Слушай меня! В Чистых Озёрах снова на заправке говно льют. Елизов вчера вечером пострадал. Теперь машину ремонтирует. Проверь и накажи! Всё!
– Николай Сергеевич, раз уж вы всей своей семьёй попали ко мне в руки, – я пододвигаю ему стул, – давайте проблемы решать комплексно.
– Это ещё как? – настораживается он, но садится.
– Светлану предлагаю госпитализировать в нашу спецпалату для VIP-пациентов. Мы вашу дочь прокапаем, чтобы очистить кровь, потом я с ней побеседую, и возможно, мне удастся уговорить её на некоторое воздействие, которое в газете назвали шарлатанством. Это воздействие должно быть произведено только с её согласия и при полной трезвости всего организма. Должно помочь. Ну а вашу давнюю рану я могу без огласки прооперировать у вас на дому. Не волнуйтесь, я ещё и хирург.
– Это какую рану?
– У вас же пуля в ноге сидит! Не удивляйтесь, я это вижу. Ну, ваше решение?
Долго смотрит на меня… Явно опешил.
– Знаете, Александр Николаевич… Не могу понять… – он, видно, подбирает слова. – Впервые за много лет я встретил человека, который меня совсем не боится и разговаривает со мной на равных. Причём этот человек много моложе меня. Я вообще-то уже привык к подчинению и заискиванию… А тут – вы…
Он опять молчит. Молчу и я.
– Не могу не признать… В общем, я доверяю вам. Жополизам нельзя доверять – ударят в спину. Вы не такой. Я согласен на все ваши предложения и соглашусь на любые ваши финансовые условия.
– Этих условий не будет. Я уже вам говорил.
– Ладно геройствовать, Александр Николаевич! Не берёте денег, так всё можно решить и по-другому. Я уважаю принципы. А ваш брат мне очень понравился. Светлый человечек…
– А я? Я какой? – мне очень интересна его оценка.
Он некоторое время молча смотрит на меня.
– А вы – как я! Мы с вами скорее всего одной крови. Вы тоже – волк-одиночка. Вы убеждены, что только вы знаете, как делать правильно. И для вас есть одна отдушина – ваш брат. Вы ему позволяете даже спорить с собой. Угадал?
О-ох… Не ожидал я такого психологизма от этого мужика.
– Думаю, мы квиты… – я задумчиво киваю.
– Жизненный опыт помогает, – резюмирует он.
Тюремный опыт… Это сразу проносится у меня в голове.
Заходит Ванька.
– Саш! Я там сделал, что мог! Думаю, там твоё вмешательство требуется. Ты эту женщину смотрел?
– Не успел ещё.
– Думаю, там всё-таки позвонок. Снимка ей пока не делали, ведь она лежит с пневмонией.
– Хорошо, я её сегодня сам вечером посмотрю. Ты когда нас с Кириллом Сергеевичем сможешь отвезти?
– Ох… Знаешь, я хотел сегодня часов до восьми поработать… – озадаченно говорит он.
– Александр Николаевич, вас сегодня увезут и завтра привезут. И будут возить столько, сколько будет ремонтироваться ваша машина. Не отказывайтесь! Ваша машина пострадала из-за моих работников, – говорит Хозяин, я бы сказал, не жёстко, а просто безапелляционно и очень настойчиво.
– Уговорили… Вань, покажи ещё раз Николаю Сергеевичу массаж.
– Запросто! Ну, мой сладкий, иди опять ко мне!
– Дядя Аня… – и Андрюша тянет к нему ручонки.