- Значит, ты сама уже… улетала?
- Ну конечно. Чистый кайф!
- Чистый кайф? - повторил Тэнго.
- Попробуй - сам поймешь. - Куми Адати снова хихикнула. - Если хочешь знать, английская королева Виктория, когда ее мучили боли при менструации, принимала марихуану как анальгетик. Ее же личный врач ей прописывал!
- Что, правда?
- А с чего мне врать? Об этом и в книжке написано. "В какой книжке?" - хотел было уточнить Тэнго, но
махнул рукой. Углубляться в подробности о менструациях у королевы Виктории как-то не очень хотелось.
- И сколько тебе исполнилось месяц назад? - сменил он тему.
- Двадцать три. Уже взрослая, если что.
- Да, конечно, - согласился Тэнго. Хотя даже в свои тридцать не смог бы назвать себя взрослым. Просто прожил на этой земле три десятка лет, вот и все.
- Моя сестра сегодня ночует у бойфренда. Так ’что мы никого не стесним. Ну что, зайдешь? А у меня завтра отгул, могу расслабиться.
Тэнго не знал, что ответить. Да, эта молоденькая медсестра ему симпатична. И, насколько он понимает, вполне взаимно. Но теперь она приглашает его к себе… Тэнго посмотрел на небо, которое застили пепельно-серые тучи - так плотно, что никаких лун не видать.
- Впервые я пробовала гашиш с подругой, - продолжала Куми Адати. - Тогда мне реально почудилось, будто я взлетаю над полом. Не очень высоко - сантиметров на пять или шесть. Но именно на такой высоте казалось приятней всего. Как раз то, что нужно.
- Ну да, и падать не больно.
- Вот-вот! Оттого и получалось расслабиться. Казалось, будто я нахожусь под надежной защитой. Как будто меня окружает Воздушный Кокон. Я - Дота, а где-то рядом, совсем близко, - моя Маза.
- Дота? - тихо, но очень внятно переспросил Тэнго. - Маза?
Молоденькая медсестра шагала по безлюдной улице, держа Тэнго за руку и мурлыча какую-то песенку. И ей было совершенно до лампочки, как комично смотрится ее миниатюрная фигурка рядом с огромным Тэнго. Лишь иногда их обгоняли одинокие ночные автомобили.
- Маза и Дота. Они упоминаются в книжке "Воздушный Кокон". Знаешь такую? - спросила она.
- Знаю.
- А читал?
Тэнго молча кивнул.
- Вот и хорошо. Разговор быстрее пойдет. Мне эта книжка ужасно нравится. Летом купила и прочитала три раза. А я очень редко перечитываю одно и то же. И когда впервые курила гашиш, сразу подумала: я - в Воздушном Коконе. Лежу, свернувшись калачиком, и жду своего появленья на этот свет. А моя Маза меня оберегает.
- И при этом ты видишь Мазу? - уточнил Тэнго.
- Да. Вижу. Из Воздушного Кокона можно увидеть то, что снаружи. А вот снаружи того, что внутри, никому не видно. Похоже, так все устроено. Вот только лица своей Мазы я не запомнила. Различала только смутные очертания. Хотя понимала, что этот человек - моя Маза.
- Ты хочешь сказать, Воздушный Кокон похож на утробу?
- Наверно, можно и так сказать. Правда, я не помню того времени, когда была в утробе. Так что сравнить не могу…
И Куми Адати в очередной раз хихикнула.
Жила она в стандартной двухэтажке на окраине. Дом построен вроде не очень давно, а уже начал понемногу ветшать. Ступени в подъезде скрипели, двери открывались с трудом. Когда мимо проезжал грузовик, дребезжали оконные стекла. Стены такие тонкие, что, если бы кто-нибудь играл на бас-гитаре, все здание превращалось бы в деревянную колонку-резонатор.
К марихуане Тэнго особого интереса не испытывал. Лучше уж оставаться в ясном уме даже в двулунном мире. Зачем еще больше искажать реальность? Опять же, переспать с Куми Адати ему не хотелось. Да, эта двадцатитрехлетняя медсестра была ему симпатична. Но страсть и симпатия - все-таки разные вещи. Во всяком случае, так считал сам Тэнго. И не слети с ее губ ключевые слова - Маза и Дота, - он, скорее всего, нашел бы предлог, чтобы в гости не заходить. Сел бы в автобус возле ее дома или вернулся в гостиницу на такси.
Все-таки он в Кошачьем городе, где ни к чему опасному лучше не приближаться. Но когда она произнесла это - Маза и Дота, - отказаться от приглашения Тэнго уже не мог. А вдруг Куми Адати подскажет ему, откуда в палате отца появился Воздушный Кокон с маленькой Аомамэ?
Квартирка ее была в самый раз для пары молодых сестер - две небольшие спальни, крохотная кухня, гостиная. Мебель собрана откуда ни попадя, без какой-либо заботы о стиле. На обеденном столе - аляповатая лампа с цветастым абажуром. В окне за цветастыми занавесками - какие-то огороды, за ними темнеет смешанный лес. Просторный пейзаж, который почему-то совершенно не радует глаз.
Они прошли в гостиную, и Куми Адати усадила Тэнго в двухместное кресло - огромное красное "гнездышко для влюбленных", нацеленное в телевизор напротив. Достала из холодильника банку пива "Саппоро" и вместе с парой стаканов поставила на столик.
- Переоденусь во что-нибудь посвободнее, - сказала она. - Я скоро.
Не возвращалась она довольно долго. Из спальни то и дело доносился какой-то шум. Судя по скрипу и грохоту, ящик комода выдвигался с большим трудом. Что-то с глухим стуком падало на пол, и Тэнго невольно оборачивался к закрытой двери. Похоже, кое-кто и правда захмелел сильнее, чем казалось со стороны. Через тонкую стену из соседней квартиры пробивались звуки телевизионного шоу. Какие-то юмористы без умолку что-то бубнили, и через каждые десять-пятнадцать секунд невидимый зал разражался хохотом и аплодисментами. Тэнго уже откровенно жалел, что согласился на приглашение. Хотя в глубине души понимал, что находится здесь не случайно - и попал бы сюда все равно.
Дешевое кресло, в котором он сидел, раздражало шершавой обивкой. Сколько в таком ни ерзай, удобной позы не примешь, только разозлишься сильнее. Тэнго отхлебнул пива и взял со столика пульт телевизора. Повертел в руках, изучая кнопки, затем включил телевизор. Перебрав с десяток каналов, остановился на выпуске "Путешествуем с Эн-эйч-кей", посвященном железным дорогам Австралии. Просто потому, что в этой программе хотя бы никто не кричал. Под плавные рулады гобоя дикторша спокойным голосом расписывала преимущества элитных спальных вагонов Трансконтинентальной железной дороги.
Ворочаясь в неудобном кресле и равнодушно следя за картинками на экране, Тэнго думал о "Воздушном Коконе". Куми Адати не знает, что текст написал он. Но дело не в этом. Главная загадка - в том, что, описывая Воздушный Кокон до мельчайших деталей, Тэнго ничего не знал о нем. Ни что такое сам Кокон, ни что означают Маза и Дота - обо всем этом он не имел ни малейшего представления. Да, в общем, не представляет и теперь. И тем не менее молоденькой медсестре книга понравилась настолько, что она прочла ее трижды. В чем же секрет?
Куми Адати вернулась, когда по ящику расхваливали утреннее меню вагона-ресторана, и пристроилась рядом с Тэнго в "кресле для влюбленных" - таком тесном, что их плечи невольно соприкасались. Переоделась она в безразмерную футболку и светлые спортивные штаны. На футболке красовалась эмблема - желтый смайлик. Последний раз Тэнго встречал такой в начале 70-х, когда музыкальные автоматы в кафе с ненормальной громкостью выдавали хиты "Грэнд Фанк Рейлроуд". Но футболка вовсе не выглядела старой. Неужели где-то и сейчас еще выпускают одежду с такой эмблемой?
Куми Адати принесла из холодильника еще пива, с шумом открыла банку, налила в стакан и залпом выпила целую треть. Затем сощурилась, точно довольная кошка, ткнула пальцем в экран, на котором поезд мчался между скалистых гор, и спросила:
- Где это?
- Австралия, - ответил Тэнго.
- Австралия, - будто копаясь в памяти, повторила она. - Австралия… Это которая в Южном полушарии?
- Ну да. Австралия, родина кенгуру.
- Одна моя подруга была в Австралии, - потирая веки, вспомнила Куми Адати. - Как раз в сезон, когда спариваются кенгуру. Говорит, они занимаются этим где попало - в парках, на улицах, у всех на виду…
Тэнго подумал, что бы сказать по этому поводу, но ничего подходящего в голову не приходило. А потому он просто взял пульт и выключил телевизор. В комнате сразу стихло. Неожиданно прекратился и шум из соседней квартиры. Только рев проезжавших за окном автомобилей изредка нарушал полуночную тишь. И все же, прислушавшись, Тэнго различил вдалеке незнакомый звук. Раздавался он непонятно откуда, но с определенной периодичностью. Стихал, а после короткой паузы повторялся.
- Это филин, - пояснила медсестра. - Живет в лесу и гугукает по ночам.
- Филин? - машинально повторил Тэнго.
Куми Адати положила голову ему на плечо и, ни слова не говоря, стиснула его руку. Ее волосы щекотали ему шею. "Кресло для влюбленных" становилось все неудобнее. Филин и дальше многозначительно гугукал в своем лесу. Призывно, хотя и предостерегающе.
- Я не слишком навязчива? - спросила Куми Адати. Тэнго промолчал. А потом спросил:
- У тебя нет парня?
- С этим все сложно, - абсолютно серьезно ответила она. - Большинство нормальных парней после школы уезжают отсюда в Токио. Потому что здесь и учиться толком негде, и приличной работы не найти. Ничего не поделаешь.
- Но ты же осталась.
- Ну да… Конечно, зарплата небольшая и работа нелегкая, но жить мне здесь нравится. Вот только бой-френда непросто найти. Если кто и находится - вечно не тот, кого хотелось бы видеть рядом.
Стрелки настенных часов подползали к одиннадцати. После одиннадцати гостиница запирается на ночь, вспомнил Тэнго. А он все никак не встанет с этого чертова кресла. Словно сил не хватает. Может, дурацкая форма кресла тому виной? Или он просто пьянее, чем думает? Рассеянно слушая крики филина и поеживаясь от прикосновенья чужих волос к своей шее, Тэнго разглядывал нелепую лампу под вычурным абажуром.
А Куми Адати тем временем готовила все для раскурки, мурлыча какой-то веселый мотивчик. Взяла кусочек черной смолы, мелко-мелко, точно сушеного тунца, настрогала его безопасной бритвой, затолкала в плоскую трубочку и крайне сосредоточенно чиркнула спичкой. По комнате расплылся характерный сладковатый аромат. Первой затянулась сама. Вобрала в себя дыма побольше, задержала в легких подольше, медленно выдохнула. И жестом пригласила Тэнго следовать за собой. Он сделал то же самое: затянулся, задержал в себе дым, медленно выдохнул.
Несколько раз трубка переходила из рук в руки. Все это время оба молчали. Соседи опять врубили телевизор - из-за стенки вновь доносились взрывы хохота невидимой аудитории, причем даже громче прежнего. Безудержный смех лишь изредка прерывала реклама.
Совместная раскурка продолжалась минут пять, но ничего не происходило. Окружающий мир не менялся. Цвета, запахи, формы предметов оставались теми же. Филин и дальше гугукал в лесу, а волосы Куми Адати все так же покалывали шею Тэнго. Двухместное кресло было по-прежнему неудобным. Стрелки настенных часов не меняли своих скоростей, а люди из телевизора все так же заливались смехом. Особым смехом, который не станет счастливым, сколько его из себя ни выдавливай.
- Ничего не происходит, - сказал наконец Тэнго. - Видно, на меня эта штука не действует.
Куми Адати похлопала его по колену
- Все в порядке. Погоди чуток, - сказала она.
И оказалась права. Наконец его мозг среагировал. Раздался щелчок, словно кто-то включил потайной рубильник, и в голове что-то медленно сдвинулось. Тэнго казалось, что его голова - чашка, в которой сознание плещется подобно жиденькой рисовой каше. Только чашку раскачивают, и серое вещество того и гляди прольется наружу. Такое с ним творилось впервые. Никогда еще он не ощущал собственные мозги как отдельную кашу с определенной густотой. Гугуканье филина перемешивалось с этой кашей и растворялось бесследно.
- Этот филин теперь во мне, - сказал Тэнго. Ибо филин и правда стал частью его самого.
- Филин - Хранитель Леса, - отозвалась Куми Адати. - Он очень мудр и передает нам Знание, как выжить в ночи.
Но где и как можно получить у Филина подобное Знание? Ведь эта птица одновременно везде и нигде…
- Я не могу придумать, что у него спросить. Куми Адати стиснула его руку.
- А не нужно вопросов. Лучше сам пойди в Лес, вот и все. Это же очень просто.
За стеной вновь захохотал телевизор, потом раздались аплодисменты. Видимо, ассистент программы, стоя за камерой, показывал участникам шоу карточки с надписями "Смех" и "Аплодисменты". Закрыв глаза, Тэнго подумал о Лесе. Я сам пойду в Лес, сказал он себе.
Темный Лес - владения LittlePeople. Но там же обитает и Филин. Мудрая птица, которая научит, как выжить в ночи…
Внезапно все стихло. Словно кто-то подкрался сзади и вставил в уши Тэнго затычки. Кто-то где-то закрыл одну крышку, а кто-то еще открыл в другом месте другую. Вход и выход поменялись местами…
И вот уже Тэнго - в опустевшем классе. Через распахнутые окна со двора долетают звонкие детские голоса. Порывами ветра качает белые занавески. Перед ним Аомамэ - сжимает его ладонь. Вроде знакомая сцена - но нет, на этот раз кое-что не так, как всегда. Все вокруг - до неузнаваемости яркое, свежее, настоящее. Глаза Тэнго до мельчайших подробностей различают окружающие предметы: протяни руку - дотронешься. Ноздри щиплет запах ранней зимы. То, что было когда-то реальным, вновь ожило и вернуло свои настоящие запахи. Того времени года, которому те принадлежали. Тусклый запах тряпки для классной доски, едкий запах жидкого мыла для уборки в классе, горький запах осенних листьев, сожженных на школьном дворе - все смешалось в единый коктейль, где уже не различить, что есть что… Вдыхая его всеми легкими, Тэнго вслушивается в себя. И с каждым биением пульса чувствует, как все шире распахивается его сердце. Само его тело меняет структуру. И пульс его - больше не пульс.
На какую-то секунду двери Времени распахиваются внутрь. Сияние прошлого ослепляет, перемешиваясь с сиянием настоящего. Старый воздух сливается с новым. Тот самый свет, думает Тэнго. Тот самый воздух. Что мешало мне помнить их всю дорогу? Ведь это так просто. Ведь из них и состоит этот мир…
- Я так хотел с тобой встретиться, - говорит он Аомамэ. Голосом неуверенным, будто чужим - и все же своим.
- А я - с тобой, - отвечает она голосом Куми Адати. Граница между реальностью и воображением стирается. И чем дольше Тэнго пытается ее различить, тем сильнее кренится чашка с рисовой кашей, грозя расплескать его серое вещество.
- Я должен был отыскать тебя раньше. Но не смог, - признается он.
- И теперь не поздно. Ты еще можешь меня отыскать, - отвечает она.
- Но как?
Она молчит. Словно ее ответ не хочет обращаться в слова.
- Откуда ты знаешь, что я это могу? - говорит Тэнго.
- Но я же нашла тебя.
- Ты нашла меня?
- А ты найди меня, - отвечает она. - Пока позволяет время.
Белые занавески раскачиваются - яростно и беззвучно, как призраки, не успевшие сгинуть с рассветом. И это последнее, что проплывает перед глазами Тэнго.
Внезапно он понимает, что лежит на какой-то тесной кровати. Лампа погашена, через щель между занавесками пробивается слабый отсвет уличного фонаря. На Тэнго майка и трусы, на Куми Адати - только футболка со смайликом, под которой вообще ничего. Ее мягкая грудь упирается ему в плечо. В голове все ухает филин. Ночной Лес - у Тэнго внутри. Словно он вобрал его в себя - весь Лес до последнего деревца.
Даже в постели эта молоденькая медсестра не интересует его как женщина. Да и он, похоже, не возбуждает ее как мужчина. Куми Адати лишь обнимает Тэнго одной рукой да хихикает. Бог знает, что именно ее так смешит. Может, кто-то показывает ей карточку с надписью "Смех"?
"Интересно, который час?" - думает он. Поднимает голову, ищет глазами часы, но их нигде нет. Вдруг перестав смеяться, Куми Адати обнимает его.
- Я возрождаюсь! - Ее теплое дыхание касается уха Тэнго.
- Возрождаешься? - не понимает он.
- Ну, я ведь однажды уже умерла.
- Ты однажды уже умерла, - повторяет он.
- Ночью, когда шел холодный дождь, - добавляет она.
- Отчего умерла?
- От желания возродиться.
- Ну и как, получается? - уточняет Тэнго.
- Более-менее, - чуть слышно шепчет она. - По-разному…
Интересно, думает Тэнго. Что это может значить - возрождаться более-менее, да еще и по-разному! Его одурманенное серое вещество тяжелеет, наполняясь жизнью, как доисторический Океан. Но при этом никуда не его не зовет.
- Откуда появляется Воздушный Кокон?
- Вопрос некорректен, - отвечает сестра. - Хо-хо… Она ерзает, и Тэнго ощущает бедром ежик волос на
ее лобке.
- И что же нужно для возрождения? - спрашивает Тэнго.
- Главный принцип возрождения, - отвечает миниатюрная медсестра таким тоном, словно открывает страшную тайну, - в том, что возродиться можно только ради кого-то, но не ради себя.
- Это и значит "более-менее по-разному"!
- С рассветом тебе придется уйти, - вместо ответа объявляет она. - Пока не закрылся выход.
- С рассветом уйду, - послушно отзывается Тэнго.
Она снова прижимается лобком к его бедрам. Будто хочет оставить там некий особый знак.
- Воздушный Кокон ниоткуда не появляется. Сколько бы ты ни ждал, он не возникнет.
- Ты в этом уверена?
- Я ведь уже умирала, - отвечает она. - Умирать очень тяжело. Гораздо тяжелее, чем ты думаешь. Страшно одиноко. Просто поражаешься, как может человек быть таким одиноким. Советую это запомнить. Но в конечном итоге, без смерти нет возрождения.
- Без смерти нет возрождения? - переспрашивает он.
- Всю нашу жизнь мы приближаемся к смерти.
- Всю нашу жизнь мы приближаемся к смерти, - повторяет Тэнго, плохо понимая, что это значит.
Ветер все раскачивает белые занавески. В воздухе класса перемешались запахи мокрой тряпки, жидкого мыла и дыма от горящих осенних листьев. Кто-то играет на флейте. Маленькая девочка крепко сжимает его руку. Он чувствует сладкую боль внизу живота. Но эрекции нет. Это придет к нему гораздо позже. Слова "гораздо позже" сулят ему целую вечность - прямую линию без конца. Чашка с кашей снова кренится, чуть не расплескивая его серое вещество.
Проснувшись, Тэнго долго не мог сообразить, где находится. События прошедшей ночи вспоминались с трудом. В щель между занавесками пробивались ослепительные лучи, пели птицы. Он лежал на тесной кровати в страшно неудобной позе. Похоже, проспал так всю ночь. Рядом лежала женщина. Крепко спала, прижимаясь щекой к подушке. Ее волосы разметались по щеке, точно летняя трава, чуть влажная от росы. Куми Адати, вспомнил Тэнго. Молоденькая медсестра, которой недавно исполнилось двадцать три. Его часы валялись на полу у кровати. На циферблате - семь двадцать утра.
Тихонько, стараясь не разбудить медсестру, Тэнго поднялся с кровати и выглянул в щель между занавесками. За окном раскинулись черные огороды с ровными рядами плотных, пузатых капустных кочанов. А дальше виднелся смешанный лес. Вчера ночью там ухал филин, вспомнил Тэнго. Мудрая ночная птица. И под его гугуканье Тэнго с медсестрой курили гашиш. Его бедра все еще помнили ежик у нее на лобке.
Тэнго прошел на кухню, набрал в ладони воды из-под крана. В горле так пересохло, что он долго не мог напиться. В остальном - ничего необычного. Голова не болит, никакой вялости, сознание ясное. Только кажется, будто все тело хорошенько провентилировали. Словно его организм - система водопроводных труб, прочищенных умелым сантехником.