- Этот домик принадлежит супруге господина Огаты, да-да… А раньше его сдавали. Зачем его выкупил господин Огата, не знаю. Уж он-то не из тех, кто жил со сдачи квартир. Может, селил там свою прислугу, точно сказать не могу. А сейчас там, кажется, какой-то монастырь для беглых жен, которых мужья поколачивают…
В общем, нашего брата риелтора такая развалюха не прокормит, это уж точно!
Не открывая рта, старик залился смехом, напоминавшим дробь дятла в лесу.
- Вон как… Монастырь, говорите? - переспросил Усикава, протягивая дедуле "Севен старз". Тот охотно взял сигарету, прикурил от предложенной зажигалки и затянулся так смачно, словно и сигарета получала от его затяжки не меньшее удовольствие.
- Ну, в общем, там прячутся жены, сбежавшие от мужей, которые им намяли бока или расквасили физиономию. За постой, понятно, с побитых не берут…
- Значит, хозяйка занимается благотворительностью? - уточнил Усикава.
- Ну да, вроде того. Домишко пустует, вот она и решила помогать тем, кто нуждается. А что? С ее-то деньгами все эти расходы - пыль дорожная; чем хочет, тем и занимается. Не то что мы, простаки…
- Но почему госпожа Огата занялась именно этим? У нее что, какие-то личные мотивы?
- Да кто ж их, богатых, разберет. Может, она так развлекается.
- Ну, если она развлекается тем, что спасает людей, это дело хорошее, верно? - широко улыбнулся Усикава. - Не всякий богач станет тратить лишние деньги на помощь тем, кто в беде.
- Ну, если так рассуждать - наверно, и правда дело хорошее. Я-то свою женушку, каюсь, тоже поколачивал, бывало. Не то чтобы со всей силы - так, по-легкому…
И старик, открыв беззубый рот, засмеялся так, будто поколачивать собственную жену было отдельной радостью его жизни.
- Сколько же народу там сейчас обитает? - спросил Усикава.
- Вообще-то я каждое утро мимо прохожу, но снаружи ничего не видать. Но по нескольку женщин живет постоянно. Видать, мужиков, которые бьют своих жен, на этом свете пока хватает…
- Людей, которые этому свету вредят, всегда больше тех, кто ему полезен.
Старик, раскрыв рот, опять засмеялся.
- Это верно! Тех, кто делает зло, всегда больше тех, кто творит добро.
Как ни странно, старику Усикава, похоже, чем-то понравился. Но сам Усикава все не мог успокоиться.
- А что, вообще, за женщина эта госпожа Огата?
- Жена господина Огаты? Да толком не разобрать… - Старик вдруг насупился и стал похож на призрак засохшего дерева. - Уж больно неприметно живет. Я здесь много лет контору держу, но видел ее очень редко, да и то издалека. Из усадьбы она выбирается только на машине с шофером, а за покупками для нее ходят девчонки из прислуги. Еще у нее на службе мужик - секретарь, что ли. Заведует ее делами. А сама она - дочка богачей, настоящая богема. С нами, нищебродами, общаться ей не пристало…
Старик сморщился - и уже из морщин подмигнул Усикаве. Очевидно, записав в армию "нас, нищебродов" как себя, так и своего собеседника.
- И давно она укрывает избитых жен? - спросил Усикава.
- Ох, точно не скажу. Я ведь сам про этот монастырь для беглых жен от других услышал. Как давно, говорите? Помнится, жизнь там зашевелилась года четыре назад… Ну, может, лет пять, где-то так. - Старик взял чашку и отпил холодного зеленого чая. - Поставили большие ворота с засовом, двор начали охранять. Да оно и понятно. Все-таки укрытие. Разве укроешься там, куда может зайти кто попало?..
На этих словах старик как будто очнулся и пытливо взглянул на Усикаву.
- Так вы, что же, ищете доступное жилье?
- Совершенно верно.
- Тогда вам лучше поискать где-нибудь еще. Здесь вокруг сплошь особняки. Если что и сдают, так только дорогие апартаменты для иностранцев, которые в посольствах служат. Раньше-то в этих местах обычные люди жили, совсем не богачи. И сдавали, и снимали. Так и работалось помаленьку. А теперь все не так… Теперь, боюсь, контору нашу закрыть придется. В центре Токио цены на землю - хоть волком вой; таким муравьиным конторкам, как мы, просто не выжить. Если у вас нет лишних денег, лучше поищите в других районах.
- Так и сделаю, - кивнул Усикава. - Лишних денег у меня, к сожалению, нет. Придется поискать где-нибудь еще…
Старик затянулся, задержал дыхание - и мощной струей выпустил дым изо рта.
- И когда госпожа Огата помрет, особняк ее сразу исчезнет. Сынок-то у нее - человек серьезный, не станет держать столько земли впустую забавы ради. Тут же снесет все до основания, да построит элитный многоквартирный дом. Наверняка уже сейчас все планы да чертежи приготовил.
- И вся эта благодать, что здесь прямо в воздухе разлита, сразу исчезнет, верно?
- А то как же! Ничего не останется.
- А чем ее сын занимается?
- В основном недвижимостью. Тем же, что и мы. Только разница между нами - как между небом и землей. Или между "Роллс-Ройсом" и самокатом. Фирма у него огромная, местной землей вертит так, что снимает с супа весь навар. А нам, простым работягам, даже объедков с их стола не достается. Куда катится белый свет?
- Я там недавно проходил мимо. Красивая усадьба - невольно залюбуешься…
- Да, пожалуй, это самый благородный дом в округе. Как подумаю, что такие прекрасные ивы посрубают под корень, прямо сердце сжимается. - Старик с горечью покачал головой. - Так что дай бог госпоже Огате пожить подольше…
- И не говорите, - согласился Усикава.
Усикава позвонил в "Консультацию для женщин - жертв бытового насилия". К его удивлению, именно такое название значилось в телефонном справочнике. Коллектив этой некоммерческой организации состоял из нескольких опытных адвокатов, да еще с десяток добровольцев помогали вести дела. Приют госпожи Огаты взаимодействовал с ними напрямую, принимая женщин, которые сбегали из дома, но не знали, куда идти. На сей раз Усикава попросил аудиенции от имени своей настоящей конторы - "Фонда поддержки искусства и науки новой Японии", ибо нутром чуял, что разговор может запросто коснуться вопроса о материальной поддержке. И договорился о времени встречи.
При встрече он тут же передал собеседнику свою визитку (такую же, какую вручил Тэнго) и сообщил, что его Ф0НД занимается поощрением организаций, работающих на благо японского общества. И что в их список кандидатов попала "Консультация для женщин - жертв бытового насилия". Хотя сам Усикава не вправе раскрывать имя спонсора, стипендиат, получивший эти деньги, может распоряжаться ими по своему усмотрению - и помимо того, что в конце года напишет краткий отчет, никакими обязательствами не скован.
Собеседник Усикавы - молодой адвокат - оглядел его с головы до ног и не пришел в восторг от увиденного. Да, внешность Усикавы к доверию не располагала. Но средства были скромные, и приходилось улыбаться любому, кто предлагал хоть какую-то помощь. Отставив личные сомнения в сторону, адвокат пригласил Усикаву за столик для посетителей.
- Прежде всего, - сказал Усикава, - хотелось бы узнать подробнее о деятельности вашей организации.
И адвокат поведал ему, как была создана их "Консультация", чем она занимается и каким образом они, адвокаты, перешли сюда, оставив другие хлеба. Слушая все это, Усикава в душе невыносимо скучал, но продолжал делать вид, что страшно интересуется рассказом. Прищелкивал языком, кивал, строил сочувственную мину. В результате адвокат понемногу успокоился и, как видно, решил, что Усикава - человек вполне достойный, несмотря на внешний вид.
И тогда Усикава аккуратно перевел разговор на тему приюта.
- Куда же деваются бедные женщины, которым некуда больше идти? - поинтересовался он. С таким выражением, словно искренне беспокоился о судьбах тех, кого жизнь завертела, точно палые листья на холодном осеннем ветру.
- Для этих случаев у нас открыты специальные прибежища, - ответил ему адвокат.
- Прибежища? В каком смысле?
- Временные приюты, если угодно. Их немного, но все они предоставлены различными благотворителями. Один из наших спонсоров даже пожертвовал для этого небольшой многоквартирный дом.
- Многоквартирный? - якобы удивился Усикава. - Неужто в нашем обществе еще встречаются такие добрые самаритяне?
- О да! Когда о нашей "Консультации" упоминают в газетах или журналах, нам начинают звонить люди, которые предлагают помощь. Без их помощи наша организация, к сожалению, просто не выжила бы. Ведь мы существуем исключительно на добровольные пожертвования.
- Мне кажется, вы делаете очень большое и нужное дело, - проникновенно сказал Усикава.
По лицу адвоката расплылась наивно-беззащитная улыбка. И Усикава напомнил себе, что лучший момент для маневра - когда противник убежден в своей правоте.
- И сколько женщин проживает в этом многоквартирном доме?
- Бывает по-разному, но в среднем человек пять, - ответил адвокат.
- Кстати, насчет спонсора этого дома, - напирал Усикава. - Что заставило его это сделать? У него были какие-то особые мотивы?
Адвокат покачал головой:
- Не могу знать. Но подобной благотворительностью этот человек занимался и раньше - исключительно по личной инициативе. Как бы то ни было, нам остается только с благодарностью пользоваться его щедростью. Нам ничего не объясняют, мы ничего не спрашиваем.
- Очень разумно, - кивнул Усикава. - И адрес этого приюта, конечно, тоже не разглашается?
- Разумеется. Бедным женщинам необходима полная безопасность. Да и спонсоры, как правило, желают оставаться анонимами. Все-таки мы имеем дело с последствиями актов насилия.
Они поговорили еще немного, но больше ничего конкретного из адвоката выдавить не удалось. В итоге Усикава понял следующее: "Консультация для женщин - жертв бытового насилия" официально открылась четыре года назад; вскоре после открытия им позвонил некий "спонсор" и предложил многоквартирный дом в качестве приюта. О существовании "Консультации" он узнал из газеты, которая написала о них заметку. Главное условие сотрудничества - полная анонимность благотворителя. Но под конец разговора Усикава уже ни капельки не сомневался в том, что этот "спонсор" - хозяйка особняка в Адзабу, а для приюта используется деревянный домишко на задворках того же района.
- Спасибо за ваше бесценное время, - сердечно поблагодарил Усикава молодого адвоката-идеалиста. - На мой взгляд, вы занимаетесь очень нужной и полезной работой. На очередном заседании фонда я расскажу о нашей беседе членам правления - и уже вскорости извещу вас об их решении. Искренне желаю успеха вашему предприятию.
Вслед за этим Усикава попробовал раскопать обстоятельства смерти старухиной дочери. Вышла замуж за чиновника из Министерства транспорта. Умерла в тридцать шесть. Причина смерти не установлена. Вскоре после ее кончины муж оставил госслужбу. Это все, что Усикаве удалось разузнать. Почему ушел из министерства - неясно, что делал потом - неизвестно. Возможно, его отставка как-то связана со смертью жены, а возможно - никак и не связана. Министерство транспорта не предоставляет рядовым гражданам сведений о своих внутренних передвижениях. Но Усикава обладал поистине змеиным чутьем. И чувствовал: что-то не так. Поверить в то, что элитный чиновник, скорбя по ушедшей жене, оставил высокий пост и скрылся от светской жизни, у него не получалось, хоть убей.
Насколько Усикаве было известно, не так уж много женщин в тридцать шесть лет умирает из-за болезни. То есть, конечно, всякое бывает. Разные хвори уносят людей на тот свет в любом возрасте - совершенно независимо от их капиталов. Рак, саркома мозга, перитонит, пневмония и так далее. Человеческий организм - слишком хрупкая и ненадежная штука. И тем не менее, когда в тридцать шесть лет на тот свет отправляется женщина из материально обеспеченного семейства, виной тому чаще всего не болезнь, а несчастный случай или самоубийство.
Итак, выдвинем гипотезу, рассуждал Усикава. Затем возьмем пресловутую "бритву Оккама", отсечем ею все ненужные факторы, выстроим все разрозненные связи в последовательную цепочку - и поглядим, что получится.
Предположим, дочь хозяйки усадьбы не умерла от болезни, а покончила с собой, допустил Усикава и с азартом потер ладони. Выдать самоубийство за смерть от болезни, в принципе, не так уж и сложно. По крайней мере, для людей влиятельных и богатых. Тогда следующим шагом предположим, что старухина дочь наложила на себя руки от отчаяния, не выдержав постоянных побоев от мужа. В этом тоже ничего невозможного нет. Ни для кого не секрет, что большой процент так называемой "элиты" - куда больше, чем в среднем классе, - состоит из невыносимых истериков и тайных извращенцев.
И если допустить, что все так и случилось, - как бы повела себя мать погибшей, хозяйка усадьбы? Примирилась бы - мол, судьба, никуда не деться? Ох, вряд ли. Скорее всего, очень сильно захотела бы сполна отомстить виновнику смерти дочери… Теперь-то Усикава уже примерно представлял себе, что она за человек. Эта старая женщина бесстрашна, мудра и чертовски прозорлива. Если что задумала - выполнит, каких бы денег и усилий ей это ни стоило. Позволить спокойно ходить по земле человеку, который надругался над самым святым и свел ее дочь в могилу, она никак не могла.
Как именно старуха отомстила зятю, Усикава разнюхать не смог. Муж ее дочери словно растаял в воздухе, не оставив буквально никаких следов. Вряд ли, конечно, она лишила его жизни. Слишком уж осторожна и хладнокровна. Опять же, кругозор широкий. На откровенное убийство не пошла бы, это уж точно. Но какие-то очень суровые меры приняла наверняка. Да так, что и не заподозришь теперь ни в чем.
Но гнев и отчаянье матери, потерявшей дочь, одной лишь местью не утолить. Однажды она читает в газете о деятельности "Консультации для женщин - жертв бытового насилия" и решает этой организации помочь. Звонит в "Консультацию" и сообщает, что у нее есть дом, она его все равно не сдает - и готова бесплатно предоставить как временный приют для обездоленных жен. Раньше она уже использовала его для подобных целей, и что для этого нужно, представляет неплохо. Единственное условие - ее имя не должно упоминаться ни вслух, ни в каких-либо документах. Разумеется, адвокаты "Консультации" с благодарностью хватаются за это предложение. Ее чувство мести получает официальный статус, расширяет сферу действия и обращается в позитив. Удобный случай плюс осознанная мотивация.
Пока все выстраивалось вполне логично, хотя никаких конкретных доказательств не было. Гипотеза, основанная на цепочке предположений. Усикава облизнул губы и довольно потер руки. Но все-таки эта логика заводила его в туман.
Ибо дальше старая мадам знакомится в спорт-клубе с инструкторшей по фамилии Аомамэ. При каких обстоятельствах - бог его знает, но женщины заключают некое тайное соглашение. В результате старуха, тщательно все спланировав, засылает Аомамэ в номер гостиницы "Окура", чтобы прикончить лидера секты "Авангард". Каким способом - непонятно. Вполне возможно, Аомамэ владеет техникой убивать людей как-нибудь по-особенному. В итоге она отправляет Лидера на тот свет, невзирая на всю его охрану из опытнейших боевиков.
До этой стадии рассуждений все еще как-то сходилось. Но стоило задаться вопросом, что может связывать лидера "Авангарда" с "Консультацией для женщин - жертв бытового насилия", как мысль Усикавы упиралась в стену, и неумолимая бритва отсекала любые попытки предположить что-либо еще.
Итак, секта требует, чтобы Усикава ответил на два вопроса. Первый - кто заказал убийство Лидера, и второй - где сейчас Аомамэ.
Подноготную Аомамэ в свое время раскапывал сам Усикава. Подобные расследования он проводил уже не раз. Привычная, рутинная работа. И вывод о том, что за массажисткой из спорт-клуба нет ничего подозрительного, также принадлежал ему. С какой стороны ни копни, девица казалась "чистой". О чем он и сообщил руководству секты. Именно поэтому ее пригласили в номер отеля "Окура" и доверили сделать Лидеру массаж. После ее ухода Лидера обнаружили мертвым. А сама она исчезла, как дым на ветру. Понятно, что теперь Усикавой, мягко сказать, весьма недовольны: выходило, порученное ему расследование он выполнил спустя рукава.
Хотя на самом деле он разведал об этой женщине все, что возможно. Как Усикава и сказал Бонзе, промахов в работе он не допускает. Единственный недосмотр - в том, что он не проверил заранее историю звонков Аомамэ. Но такую проверку он обычно производил, если к тому были веские основания. А в случае с массажисткой ничего подозрительного не наблюдалось.
Но как бы там ни было, долго испытывать недовольство секты не годится. Платят они хорошо, но шутить с такими типами - опасно для жизни. Уже то, что Усикава знает, куда дели труп Лидера, им не по нутру. Поэтому крайне важно дать им понять, что он - ценный специалист, которого гораздо выгоднее оставить в живых. И этой нехитрой истине нужно срочно найти подтверждение.
Никаких доказательств причастности старухи в Адзабу к убийству Лидера нет. Сплошные предположения. Но в недрах просторной усадьбы за роскошными ивами скрывается некая мрачная тайна. Усикава чуял это кишками. Раскрыть эту тайну теперь предстоит ему одному. И это будет ох как непросто. Оборону противника держат настоящие профессионалы.
Якудза?
Все может быть. Воротилы большого бизнеса - и особенно торговцы недвижимостью - частенько заключают сделки с якудзой так, что не видно постороннему глазу, и всю грязную работу поручают "людям со шрамами". В принципе, их услугами могла бы пользоваться и госпожа Огата. Но Усикава в это не верил. Слишком прилично она воспитана, чтобы водиться с такой компанией. А кроме того, очень сложно представить, чтобы подобные молодцы охраняли приют для жен, пострадавших от бытового насилия. Скорее, у нее какая-то своя, независимая и безупречно организованная служба охраны. Конечно, недешево, но денег у старухи куры не клюют. И вполне возможно, при необходимости эта служба обеспечивает не только оборону, но и нападение.
Если гипотеза Усикавы верна, Аомамэ сейчас прячется в каком-нибудь далеком убежище под крылышком старухи Огаты. Все ее следы аккуратно заметены, и живет она другой жизнью под совершенно иной фамилией. Не исключено, что и выглядит уже совсем не так. В этом случае любое расследование, на которое способен Усикава, зайдет в тупик, ибо найти ее практически невозможно.
Остается копать еще глубже под старуху в Адзабу. Отыскать в ее обороне какую-нибудь брешь - и уже оттуда вытащить на свет божий информацию об Аомамэ. Может, получится - а может, и нет. Своими лучшими качествами Усикава считал острый нюх и настырность при достижении цели. "Чем еще я мог бы похвастаться? - спрашивал он себя. - За что меня стоило бы похвалить?"
Не за что, уверенно отвечал он себе же.