– Ваш опыт и знание заменят десяток рук, а что не хватит – восполнит Вася… А мы все-все данные принесем, от всех выбьем в кратчайшее время и в ваш мозговой центр – на блюдечке с каемочкой. Ничего лишнего, каждый свое квалифицировано исполнит.
– Ну, ладно, уговорила, но учти – могу скорректировать распределение работ.
– У матросов нет вопросов. Что скажите, то и сделаем, – поддержал Алексей приятную напарницу и уже пододвинулся к ней ближе. Авральные работы вводили его в ступор. Любой шанс увильнуть, переместиться с центра в тень, формально оставаясь в центре – было его залогом хорошего настроения, а тут еще Лера… Три дня плотной работы, плечом к плечу, лицом к лицо, рука в руку… – что еще они смогут добавить в этот ряд?
5. Суррогатное мясо, вино и любовь
В шашлычной чуть слышно играла музыка. Давно не бритый уроженец Кавказа с затуманенным взором слушал заунывный восточный мотив и поглядывал на забредшую парочку. В дневное время посетителей было мало, и кормили их тем, что оставалось от вчерашнего вечера. Но для этой пришлось варганить свежие блюда. Причем, однозначно свежим будет дымок от раскаленных углей, соус из маринованного лука и порция сухого вина, размягчающего кусочки мяса, успевшего за сутки подсохнуть и вобрать посторонние запахи.
Лера и Леша не случайно выбрали местом ланча отдаленное летнее кафе. Они ждали представителя аутсорсера, чтобы вручить неофициальный запрос, предшествующий официальному. Встречу подрядился организовать Леша, однако целые пятнадцать минут они просиживали в пустом и скучном ожидании. Теперь еще придется отравить обоняние запахом горелого мяса, что уже вызывало у Леры волну тошноты.
– Не мог выбрать кафе поприличнее? – брезгливо сказала Лера.
– Клиент сам назначил. Его желания – закон. Так вроде бы учат.
– Многому чему учат, да немногому научаются.
– Первая ходка должна быть на нейтральной территории. Так сказать, ничем не обязывающая встреча. Заскочили по пути в придорожное кафе.
– Ну и что?! Заскочили в кафе и… начали друг у друга щупать яйца, образно говоря. В разведчиков решил поиграть?
Леша восхищенно ответил:
– Ты за словом в карман не лезешь.
– Так ведь и не только за словом.
– А как насчет трах-бабах? – он наклонил к ней лицо, умасленное угодливой улыбкой.
– Чего?! – Лера отпрянула от мужской физиономии. – Поконкретнее.
– Ну, сама понимаешь: двое молодых здоровых людей противоположного пола совершенно естественным образом притягиваются обаянием легкой близости. Три дня командировки. Свобода! Можно и укатить куда-нибудь в укромное местечко.
– Ну, знаешь ли, прешь ва-банк. Ты еще мое первое условие не выполнил, помнишь? Дыхание свое освежить!
– А вот, – он бросил на столик ментоловый освежитель полости рта. – Даже запах алкоголя отбивает!
– Чувствовать в поцелуе вкус ментола – гадко! Ты же весь прокопчен и пропитан соусом не одного десятка девок, не так ли?
– Отбоя в желающих нет.
– Вот-вот, от каждой ты получаешь по бацилле, по микробу, которые скапливаются во втором твоем сердечке. Знаешь, о чем я говорю?.. Где у мужчин второе сердечко?.. А у меня сейчас Вася – он чистый и вкусный, как диетическое мясо. Вот, когда накушаюсь досыта, – если это случится, тогда, может быть, тебя заценю. Но для этого ты должен известную чистку пройти: с гулянками своими завязывать. Сейчас ты у меня ассоциируешься с тем завалявшимся шашлыком, которым нас хотели накормить. Полгода как минимум даю тебе испытательный срок.
– Неужели полгода – ни с кем? Ни одного траха? Давай сразу в землю закапывай!
– Нет, зачем же так однозначно понимать… Можешь с одной пожить это время. Мне покажешь ее. Я суть ее пробью (досье, подноготную враз скажу). Или… – Лера оживилась. – Настюшку из группы плановиков знаешь? Я первое время с ней в комнате сидела.
– Ну, видел. Корова. На мать-героиню тянет. Домашнее жвачное женоподобное существо.
– Ты глаза получше протри! Высокая, грудастая, попка что надо – алмаз, который некому огранить и превратить в бриллиант. Мужчина у нее никудышный, причем злая она на него… Ха-ха-ха… Вот тебе я ее даю для разминки. Чтобы не скучал полгода. Организуйтесь в маленький приятный романчик. Чтобы все было чики-чики!
– Ладно. Принято…
– Слушай, Леша, ты мне начинаешь нравиться: первый поцелуй не за горами. У меня к тебе маленькая просьба. Дело в том, что у меня срочные и важные дела выплыли, по которым мне надо отлучиться на два дня. Самолет через три часа. Вот смотри, я подготовила запрос по строгой канцелярской форме. В нем перечень вопросов, уточняющих техзадание на Услугу. Будь добр, вручи это письмо тому, кто прибудет, и попробуйте кое-что из этого решить на месте. По рукам?
– По рукам. Принято и это, – равнодушно сказал Леша, и кейс с документами перекочевал в его руки.
– Вот и ладненько! До встречи! – Лера улыбнулась, быстро встала из-за столика и легкой походкой, где хорошенькая попка, ладные ножки, гордо выпрямленная спина и развевающиеся волосы обратились в легкий, и вместе с тем умопомрачительный, эротический танец, пошла к своему неразлучному автомобилю цвета свежей крови.
Леша и небритый работник частного общепита проводили девушку восхищенными глазами. Как только автомобиль с красавицей вырулил на автостраду, Леша вынул мобильник и открыл в нем папочку с адресами. Стрелочка полетела по списку, высвечивая координаты и крохотное фото.
На самом деле никакого представителя аутсорсера он и не приглашал, а пригласил одну только Леру – отдохнуть по известной программе двухтактового блюза двух голых тел… прокололся! Не получилось и со второго разу!
"С Настюшкой повременим. С ней пуд соли, пожалуй, придется съесть. И бревно бревном. Есть варианты доступнее, правильно ориентированные, всегда готовые умеючи гульнуть по полной… кого же, кого же??.. Брюнетка Нина, блондинка Ленка и… – Леша мысленно пересчитал выданные командировочные. – Рыжую Риту сюда для полного комплекта. Вах, как хорошо: черненькая, беленькая и рыженькая!!! Вчетвером в одной постели! Вах-вах! Трах-бабах! Жизнь снова становится интересной!"
– Дарагхой, поди суда, – Леша подозвал жилистого поваренка, бармена и вышибалу в одном лице. – Чача есть? Свежий баран есть? Комната с большой кроватью есть?.. Счас три веселых дэвчонки прыкатят, ты бы нас сопроводил, где это все есть. Прощальный мальчишник устрою! Два дня и две ночи гулять будем! Пэть будем твою чачу, кушать будэм твоего барана! Деньги мои твоими будут! По рукам!?
– Для хороших лудей всэ эсть! Всэ найдэм! Всэ зделаэм! Гуляй, брат…
6. Лешева дудка в юбке из плюша
В предрассветных сумерках неведомый голос звучал, как редкое откровение природы. Чистые ясные звуки ошеломляли богатством тонов и полутонов, оттенков и хрустальных отголосков. Казалось, что это – тщательно отобранные звуки леса и перелесья, светлых речек и колдовских болот. Резкие порывы ветра, что ломают деревья, шелест листвы и быстрый взлет испуганной птицы, отдаленный гул речного переката и дробь копыт о стылую твердь, лихой посвист сказочных разбойников, жуткий смех лесной нечисти, раскатистый гогот лешего в окружении русалок, чья легкая и печальная серебряная трель оттеняла дикий бас громилы и злодея – все это одним звонким голосом таинственного знатока природы-матушки.
На мгновение звуки стихали и слышалось чириканье и щебетание пичужек, исполненное с тем же мастерским полнозвучием, потом вдруг неведомый голос перемежал розовую пастораль диким выкриком куражившийся нечисти, а то просто – разливались в воздухе звенящие рулады, исполняющие музыкальные колена в разных тонах, привнося одно в другое и получая что-то новое, более звучное и более совершенное.
Этот чарующий голос принадлежал невидимой птице, которая поет только в синей полумгле, скрытая непролазной чащобой кустарников, разросшихся вдоль речек и речушек. Это соловей. В дикой природе его не увидишь, настолько он скрытен и неуловим. Но песнь соловьиная до сих пор рвет на части ночную тишину в исконных местах обитания соловьев, которые из года в год осваивает людское сообщество.
Офис, где закружились людские страсти, замешанные на разных человеческих натурах, в одном направлении – обогащения, был расположен именно в том месте промышленной зоны, где раньше были заповедные соловьиные места.
Соловьев поубавилась, но одна пара гнездилась здесь из года в год.
Соловей был старый, и песнь его была совершенна. Веэв, к немалому удивлению Васи, держал дома певчих птиц и был их тонким знатоком. Он беглым взглядом определял название пролетевшей птицы и мог долго и увлеченно рассказывать о каждой из них. Когда-то он даже страстно увлекался ловлей певчих птиц. Причем, из массы птиц он выбирал единственных, самых лучших, остальных – выпускал.
В наше время перемен это увлечение сошло "на нет". Остались в квартире три элитных канарейки, из лесных птиц он на зиму ловил снегирей, а весной с приходом тепла отпускал на волю. В долгую зимнюю стужу алые грудки снегирей, их мягкий добрый посвист грели и радовали сердце Веэв.
Весной, где-то в последней декаде мая, когда в полную силу звучала соловьиная песнь, он затемно уходил на работу, чтобы слушать своего старого знакомца, искусника соловья. В эту весну срочная и судьбоносная работа предоставила возможность слушать соловьиную песнь от самых первых ночных звуков до последних, когда восход солнца и пробуждение окружающего глушили порыв полночного певца добавлять очарования в таинственную полумглу.
Огромный пласт работы, что взяли на себя Веэв и Василий, на три дня пригвоздил их к рабочим местам. Семьдесят два часа непрерывного труда, в течение которых были лишь небольшие перерывы на быстрый прием пищи, короткий сон и скоротечный отдых за чашкой чая, и вот, словно в награду – фантастическое соловьиное пение.
– Таких соловьев остались единицы, – пояснял Веэв. – В его песне более двадцати колен. Колено – это однотипный музыкальный фрагмент, посвист какой-нибудь птицы, сложные и таинственные лесные звуки. Каждое колено имеет название: кукушкин перелет, раскаты, дроби, посвист, клыканье, различные дудки… и самое впечатляющее из них – лешева дудка. Ты его сам определишь. Это словно леший хорошо поставленным глухим могучим баритоном гогочет от какой-то дикой радости.
– По-хорошему, охранную грамоту выдать этому месту. Переместить его в какой-нибудь заповедник, – ответствовал Вася, которому также разогнала сон соловьиная песня.
– Не слышал, чтобы в неволе они размножались. Случись так – все равно это уже не соловей. Чтобы была такая чудная песня, ему нужно место, которое он сам выбрал, нужен ночной перелет через континенты, эта дивная ночь, что фильтрует звуки, отбрасывая, утишая все серое, обыденное, тривиальное. И что-то еще ему надо, что ни он, ни я не выразим привычными словами, звуками. В старые времена очень много гнездилось соловьев по урочищам таких вот мелких речушек, как у нас. У каждого соловья своя территория, и все они – в пределах слышимости. И так же – ночью запоет один соловей, где-то вдали слышен голос другого. Возможно, таким образом они и учатся друг у друга. Этот наш соловушка остался здесь последним, похоже… Вот слушай, слушай сейчас – он разразиться дудкой лешего. Меня аж озноб берет…
– Фью-юить вюттю вит-дел крха-кха-кха УГУ-ГУ-ГУ-ГУ-ГУ ОГО-ГО-ГО-ГО АГА-ГА-ГА-ГА… – оглашался окрест чистейшим басом пробудившейся нечистой силы.
– Это что у вас тут такое? – в отворившуюся неожиданно дверь вошла Лера, словно воплощение этих звуков. Василий вздрогнул, а Веэвэ, словно приходя в себя, уткнул удивленный взгляд в Леру. – Вы что сидите вдвоем в темноте? И кто это орет за окном? Странно…
– Соловья слушаем. Очень редкого соловья, – ответил Веэв с некоторым недовольством.
– Ну, вы даете! А как же работа?.. По-моему, тут не один соловей глотку дерет. Ему явно аккомпанирует персонаж из ужастика. Это что в самом деле такое? Мозги не закипели у вас?
– Нет, это всего одна птица. Лесной маэстро соловей. Прошу любить и жаловать.
– Фантастика! Молодец пернатый! Поймать и продать.
– Не выживет в неволе. Так петь не будет. Судя по тому, что поет в полную силу, самку себе выбрал. В пору гнездования разлучать птиц то же, что и убивать. Даже если отлов произойдет удачно, петь не будет, – хладнокровно ответил Веэв.
– Ну, тогда сделать запись. А что – идея! Записать диск с редкой, как вы говорите, соловьиной песней. Оформить, разбавить релаксом – и кое-что поиметь можно в плане гонорара.
– Лера, все ты на деньги переводишь, как будто нет другого мерила!
– Нет, конечно! Вы, мальчики, не думаю, что одних соловьев тут слушали? А как же работа? Как задание? Выполнено? Сегодня срок. Край – до полудня все представить шефу. Я пришла на работу пораньше. Думаю, может, что помочь и вам. Леша где?
– Это у него спроси. Не видели его все эти три дня, – ответил Вася.
– Ладно разберусь с ним. Давайте-ка посмотрим, что у вас получилось.
– Вот смотри, – Вася протянул пухлую папку. – Это наш вариант техзадания. У Владимира Владимировича в компе пока сравнительная оценка нашего предприятия на соответствие уровню, предъявляемому Заказчиком, в том числе, чтобы обрабатывать заказы в электронной системе Заказчика. Еще бы вклинить сюда то, что вы с Лешей сделали.
– Это мы сделаем. И мы с ним порядочно потрудились… Не беспокойтесь! Я что думаю: вам надо срочно отдохнуть, причем – капитально. За три дня и три ночи вы сделали колоссальный труд, то, что дюжине бойцов корячить неделе две. Давайте-ка я вас прямо сейчас по домам развезу. На вахте отметки есть, что дневали и ночевали на работе. Так что я сама шефу наш труд выложу. Все равно ему день-два, а то и больше нужно, чтобы только прочитать, въехать. Вы это время отдохнете. Иначе точно бзик начинается – слушать в потемках горластую птичку. Гораздо полезнее хорошенько выспаться… И не спорьте, не спорьте! – Лера внушала мягко и непреклонно и все же внушила следовать ее воле. Усадила их в автомобиль. Усадила с приятной заботой и любезностью, бережно, как бесценный интеллектуальный товар. Стремглав доставила до осиротевших диванов и кроватей, при этом сама уложила Васю и задержалась с ним на полчасика, чтобы определить – насколько он соскучился по ней…
Быстро вернулась в офис, прошла в свою комнату и попробовала хотя бы в самых общих чертах самой вникнуть в то, что сотворили Веэв и Вася. За этим занятием ее и застал шеф. Он зашел за пятнадцать минут до начала рабочего дня и нарисовался на пороге, как могучий джин, у которого проржавела волшебная лампа.
– Как? – озабоченно поинтересовался начальник.
– Все отлично! – бодро и весело ответила Лера. – Три дня работали, не смыкая глаз. В основном – Владимир Владимирович и Василий. Ну и я, понятно… Я маленько подкорректирую, подправлю… так, мелкие грамматические ошибки, опечатки… и буквально через час вам принесу. Несколько документов принесет Алексей. Через час, если не назначите другое время, мы будем готовы держать ответ. Основных исполнителей пришлось отправить на отдых, во исполнение трудового законодательства РФ. Три бессонных ночи! Кстати, по ночам тут, оказываются, соловьи буйствуют. Бедлам у пичужек какой-то. Верещат, как полоумные. Весна, наверное, влияет. Вы не чувствуете весны?
– Гм, пришел в одном костюме, как видите.
– Весной, говорят, оживают многие желания, – Лера хотела было подмигнуть, но остановилась: все-таки начальник. Хотя никакого страха, никакого раболепия она перед ним не испытывала. Ей было любопытно: за какие такие таланты назначают начальников. Они семи пядей во лбу? Нет. Веэв гораздо умнее. Конкретно этот их шеф всего лишь типчик спесивый и хитротрахнутый. Вот именно – хитротрахнутый!
– Начнем с материального оживания. Выиграем тендер и кардинально перестроим свою работу, – прервал раздумье Леры начальствующий субъект.
– Вот, – Лера протянула ему пухлую папку, подготовленную Веэв и Василием. – Вот оно, начало.
– Давайте, это я и прочту, пока вы правите электронный текст. Мне по барабану грамматика, главное – суть, – начальник выхватил из рук Леры папку и, не теряя времени, ушел в кабинет.
Лера погрузилась в корректуру и форматирование текста. Офисными электронными редакторами владела в совершенстве. Такая работа ей однозначно нравилось. Править то, что сделано другими – это в ее духе!
Она читала с предвкушением важного и знаменательного начала и, вместе с тем, вносила косметический шарм в текст. И так увлеклась, что не заметила, как тихонько отворилась дверь, через которую просочилась темная фигура. В воздухе резко распространился смрад. Лера поморщилась, оторвала глаза от монитора и посмотрела на вошедшую тень. В лице ее мгновенно отобразилась гримаса отвращения.
– Ты из какой лужи выбрался, чучело? – гневно вопросила прилежная сотрудница и картинно заткнула нос пальчиками.
Пред ней стоял Леша с осовевшим взглядом, иссиня-черными кругами под глазами на сером лице, взъерошенный, нечесаный, помятый и, казалось, покачивался на ослабевших, подкашивающихся ногах.
– Ты где вообще был, чудило?
– Как ты была права, Валерия Александровна, уехав из шашлычной! Как права, – заныл он. – Спустя пять минут чурбан принес мне две порции, что мы заказали. Я, чтобы не пропадать добру, слопал… и тут началось… В животе забурлило, застонало, завыло, полезло все из всех дырок. Одним словом, отравился. Трое суток полоскало. С унитазом в обнимку сидел три дня и три ночи. Во, как бывает!
– Ффу! Нырнул бы туда, в унитаз, чтобы не мучиться… Отойди от меня подальше.
– Разреши, я тут присяду, за стол Веэв… Чайку бы мне крепкого, горячего.
– Уж не думаешь ли ты, что я сейчас буду отхаживать тебя? Включай сам чайник. Заваривай себе чай. Да делай все побыстрее. Рассказывай, как поручение выполнил.
– Счас, счас только пару глоточков сделаю. Дай пять минут, – умоляюще сказал Леша, и за эти пять минут ожидания, когда заварится чай, он откинулся в крепкий сон.
Богатырский храп резанул по ушам Леры.
Она вскочила, как ужаленная и, потрясенная наглостью (в ее присутствии и в такое-то время давать храпака!), не выходя из-за стола, положила на ладонь половину пачки бумаги формата A4, покачивая рукой, проверила увесистость, перевязала на скорую руку шпагатом и прицельно метнула в спящую образину.
Стопка плотной бумаги шмякнула по лбу и рассыпалась раскрывшимся веером. Леша замотал руками, словно спасаясь от роя невзначай потревоженных ос.
– Что это?! Что это такое!? Что тут валится со всех сторон?!
– Бумагу подбери, мурло! Хоть так тебя заставить поработать! Ты, хренов сын, пьян… Унитаз, с которым трое суток, говоришь, обнимался, не с женским ли лицом был, да еще в двух или трех вариантах?! А?… От тебя разит перегаром и похотью… Со мной, знаешь ли, в такие штучки не играют. Я тебе что сказала? Какое направление тебе было дано? Ты ухом и рылом не повел! Мы сейчас все тебя в настоящий унитаз засунем! Мы – это я, Веэв, Вася и Эдуард Викторович. Не слабо у нас получится!
– Валерия Александровна! Умоляю, не выдавай… меня же выпрут с работы! Ну, куда я пойду, тем более сейчас, когда такое наметилось… я исправлюсь, я хоть что для тебя сделаю, – он бухнулся на колени и подполз к ногам Леры. – Разреши туфельку поцеловать, уж туфельку-то можно… вот: мм-а…