Вэй Гунчжи был адвокатом, назначенным для торговца Чэнь Цзэво, естественно, он делал все, что могло пойти на пользу его клиенту. А Ду Мэй, будучи журналисткой, которая следит за этим делом, пару раз встречалась с торговцем – брала у него интервью, и каждый раз он производил на нее неизгладимое впечатление. Ей все время казалось, что этот человек каким-то непостижимым образом связан с ее жизнью, она никогда не брала интервью у людей, которые вызывали бы у нее такую тревогу. Ей даже казалось, что ее позиция в этом деле вызывает вопросы. Конечно, Чэнь Цзэво вызывал жалость, но если подумать о потерпевшем У Юне, то это была молодая и яркая жизнь, надежда двух пожилых родителей и невесты. Потом она подумала, что такие мысли у нее из-за того, что убийца носил то же имя, что и ее обожаемый муж, да еще и родился в одном с ним уезде. Но она отогнала эту мысль, ведь торговец Чэнь Цзэво и ее муж – это люди из разных миров, их совершенно нельзя сравнивать. В своей журналистской практике она не раз брала интервью у разных преступников и многочисленных представителей низших слоев общества, но Чэнь Цзэво производил иное впечатление. Она не могла забыть беседу с ним. Потом она общалась с родителями У Юна и с его невестой, глядя на которую непроизвольно думала о ребенке в ее животе. В душе Ду Мэй бесконечно сочувствовала ей, ведь она тоже была женщиной, но ей все равно казалось, что Чэнь Цзэво хоть и стал причиной этой трагедии, но его жизнь – еще большая трагедия.
И кто должен нести ответственность за эту трагедию? Убив плоть Чэнь Цзэво, можно ли будет восстановить справедливость по отношению к погибшему?
В этом смысле у нее и у Вэй Гунчжи сейчас одна общая цель, но она не могла заставить себя хорошо относиться к нему, ей казалось, что он слишком хитрый и расчетливый, в его словах нет ни слова правды, трудно понять, чего он хочет.
Ду Мэй и Вэй Гунчжи учились в одном университете. После окончания она уехала за границу, а он продолжил учебу, полностью сменив специальность и став юристом. В университете он ухаживал за Ду Мэй, но, получив отказ, переключился на новый объект и завоевал любовь ее соседки по комнате. Ду Мэй трудно было в это поверить, потому что ей казалось, что он делает это с расчетом на ее реакцию. Но и это не так важно, для нее важнее было то, что у него был слишком хорошо подвешен язык, а ей нравились более молчаливые молодые люди, ведь если мужчина слишком много говорит, то утрачивается весомость его слов. Естественно, это были ее стандарты, с которыми она подходила к людям в годы своей учебы в университете, и трудно сказать, верны они или нет. Позднее, когда она уже стала журналисткой и занималась политическими и юридическими темами, они начали пересекаться по работе. Вэй Гунчжи был известным в городе юристом – не потому, что он был знаменит в юридических кругах, а потому, что он умел вертеться и часто появлялся в СМИ. Например, в этот раз он первым выступил с предложением предоставить торговцу Чэнь Цзэво юридическую помощь и поэтому, конечно же, часто мелькал в газетах и на телевидении.
Периодически, когда их газета уделяла внимание какому-нибудь судебному делу и было необходимо взять интервью у кого-нибудь из юристов, Ду Мэй звонила Вэй Гунчжи. Узнав, что она вышла замуж за судью, он пригласил ее вместе с мужем на обед. На Чэнь Цзэво он произвел неприятное впечатление. Ду Мэй поинтересовалась почему:
– Вэй Гунчжи предоставляет юридическую помощь малообеспеченным клиентам, и это замечательно! Обществу нужны такие люди!
Чэнь Цзэво холодно улыбнулся, но не ответил, почему ему не понравился Вэй Гунчжи, лишь сказал:
– Лучше бы тебе поменьше общаться с такими людьми.
Ду Мэй подумала, что у мужа предвзятое отношение. Ее связь с Вэй Гунчжи – это, как говорится, "дружба благородных людей, чистая как вода".
Вспоминая эти дела минувших дней, она наконец заснула, а когда проснулась рано утром, муж уже ушел на работу, а няня отвела ребенка в школу. Умываясь, она обнаружила огромные темные круги под глазами, на ее лице, отражавшемся в зеркале, словно бы отпечатались все ее переживания. Ду Мэй хоть и не любила косметику, но сейчас без нее было не обойтись.
Вэй Гунчжи сказал, что заедет за ней в редакцию в полдень и будет ждать внизу, без двадцати двенадцать от него пришла CMC, что он уже прибыл. Ду Мэй быстро наложила макияж, но черные мешки под глазами все равно были немного заметны. Ну и ладно, подумала она. Машина Вэй Гунчжи "Гуанци хонда" ждала внизу. Среди юристов мало кто ездил на машинах отечественного производства, на их взгляд, это выглядело убого, но такой автомобиль подходил к "показушному" образу Вэй Гунчжи. Увидев, что Ду Мэй спустилась, он открыл переднюю дверь и посмотрел на нее пристальным взглядом, от которого она смешалась, полагая, что он увидел ее мешки под глазами. Вэй Гунчжи сказал:
– Ты становишься все красивее!
Она прекрасно знала его манеру делать ничего не значащие комплименты, но ей все равно было приятно, вчерашние неприятности вылетели из головы.
– Знаю, как ты любишь пиццу, поэтому, обнаружив, что в новом ресторане ее вкусно готовят, сразу подумал о тебе, – произнес Вэй Гунчжи.
– Оставь эти речи для юных девушек! – ответила Ду Мэй.
Ехать было недалеко – всего десять минут на машине, место и правда было спокойное, как раз в стиле Ду Мэй. Что именно есть – это уже не самое главное, в университете она любила пиццу, а сейчас, кажется, уже нет. Она знала, что Вэй Гунчжи пригласил ее не для того, чтобы действительно насладиться вкусной едой. И в самом деле, когда они ожидали заказа, он приступил к делу. Он сказал, что накануне ходил навестить своего подопечного Чэнь Цзэво. Сказав это, он сделал глоток газировки, пристально глядя на Ду Мэй. Та ответила:
– Что с тобой сегодня? Почему ты так странно смотришь на меня?
Принесли пиццу, Вэй Гунчжи так и не ответил на ее вопрос:
– Попробуй, вкус действительно необычный!
Они сосредоточились на еде. Когда пицца была уже практически съедена, Вэй Гунчжи влажной салфеткой вытер губы. Стало очевидно, что он собирается приступить к основной теме. Ду Мэй играла ножом и вилкой, отрезая маленькие кусочки пиццы, ожидая, когда Вэй Гунчжи заговорит. Он произнес:
– Я не буду ходить вокруг да около. Вчера я встречался с моим подопечным Чэнь Цзэво и сказал ему, что суд скоро начнется. Угадай, что он ответил. Он сказал, спасибо, что я его защищаю, но он хочет, чтобы приговором была смертная казнь. Что когда он думает об убитом им полицейском, таком молодом, не намного старше его сына, то понимает, что заслуживает смерти.
– Когда я в прошлый раз разговаривала с ним, он говорил то же самое.
– Но я сказал ему, что он не умрет, точно не умрет. Потому что председательствующего судью тоже зовут Чэнь Цзэво. – Договорив, он снова многозначительно взглянул на Ду Мэй.
Она отложила нож с вилкой, подняла голову и посмотрела на него. Он продолжил:
– Я сказал ему, что судью-председателя не только зовут тем же именем, но и родом он из того же уезда.
Внезапно она почувствовала, что ее руки ослабли. Она вспомнила, как странно вел себя вчера вечером муж. Заглянув в глаза Вэй Гунчжи, она почувствовала, что он – опытный охотник, а она – его охотничий трофей, которому никуда не скрыться.
– Чэнь Цзэво, естественно, мой подзащитный Чэнь Цзэво, услышав эти мои слова, на какой-то момент сильно разволновался. Его глаза вдруг заполыхали огнем, но потом все прекратилось, пламя в его глазах потухло. И что бы я у него ни спрашивал, он не отвечал.
Вэй Гунчжи замолчал и снова отпил воды. Ду Мэй молчала. Через какое-то время Вэй сказал:
– Ты ни о чем не хочешь меня спросить?
– О чем я должна спрашивать?
– Да так, ни о чем, я так просто спросил. Как тебе пицца? Правда, необычная?
– Да, необычная.
Вэй Гунчжи притворно беспечным тоном сменил тему, спросил, какие телепередачи Ду Мэй любит смотреть. Ему самому нравится одна популярная передача, посвященная знакомствам, он часто ее смотрит. Ду Мэй ответила, что тоже иногда ее смотрит. Они обсудили эту программу, и она сказала:
– А что, если тебе подать заявку на участие? Такой богатый жених, несомненно, будет пользоваться популярностью!
– Да ладно… Я же не такой уж высокий, красивый и богатый, меня выкинут в первом же раунде.
Еще он сказал, что кроме передач о знакомствах любит смотреть сериалы, сейчас, например, он смотрит сериал о войне сопротивления Японии, который даже интереснее, чем сериалы о древней жизни Китая. Пару дней назад он смотрел сериал "Судья Бао", и там был сюжет о расследовании дела о подмене принца кошкой, очень интересно! Вэй Гунчжи порекомендовал Ду Мэй его посмотреть:
– Ты обязательно должна посмотреть!
– Я уже видела.
– Ну и что, что видела, посмотри еще раз. Можно ведь открыть что-то новое! Судя по тому, какая ты усталая, вчера не отдыхала, так?
– Да, не выспалась.
– Тогда я тебя пораньше отвезу назад, чтобы ты могла отдохнуть. – Договорив, он попросил счет.
В машине Вэй Гунчжи спросил, куда ее отвезти – на работу или домой.
– На работу, – ответила Ду Мэй.
По пути в редакцию Вэй вдруг спросил:
– Твой муж ведь тоже семьдесят четвертого года рождения?
– Откуда ты знаешь?
– На сайте суда есть страничка, посвященная ему.
Они быстро доехали до редакции. На прощание Вэй Гунчжи пожелал ей побольше отдыхать.
Глядя на быстро удаляющуюся машину Вэй Гунчжи, Ду Мэй подумала, что этот обед был чрезвычайно странным. Она вернулась в офис, и тут ей в голову пришла еще одна мысль. Почему Вэй Гунчжи спросил: "Твой муж ведь тоже семьдесят четвертого года рождения?" Что значит "тоже"? Значит, есть кто-то еще того же года рождения. Кто? Точно не Вэй Гунчжи, ведь он с ней одного возраста. Чэнь Цзэво! Торговец цэнь Цзэво! Когда это имя мелькнуло в ее голове, Ду Мэй похолодела. Она отыскала в сети всю информацию, связанную с торговцем Чэнь Цзэво, и перелистала свои записи. Нигде не был указан его год рождения, но в своих материалах она нашла одну дату – 1992 год, когда Чэнь Цзэво провалился на госэкзаменах и начал учиться на столяра. Затем она нашла краткую биографию своего мужа – точно, ведь он тоже в 1992 году поступил в университет. Она боялась и дальше думать в этом направлении, но мысли так и роились в ее голове. Профессиональный инстинкт журналиста, ведущего расследования, позволил ей мгновенно вычленить главное.
Торговец Чэнь Цзэво и судья Чэнь Цзэво – оба родились в одном уезде и в один год сдавали госэкзамены.
Затем она вспомнила, как во время обеда Вэй Гунчжи намекал ей на историю о подмене принца кошкой, и ей показалось, словно весь мир заледенел, повеяло безграничным холодом.
Чэнь Цзэво. Она подумала, что это довольно редкое имя. Потом она вспомнила, как странно вел себя муж последние два дня, и уже почти понимала, в чем суть проблемы, и хотя она не знала всей правды, какая тайна скрывается за этими двумя Чэнь Цзэво, но у нее уже появилась смутная догадка. Ду Мэй не любила тех, кто выведывал нужную информацию окольными путями, она подумала, что надо просто расспросить супруга, чтобы он все объяснил. Очевидно, что обсуждать это дома нельзя, ей не хотелось, чтобы правда всплыла в присутствии их сына. Поэтому она послала мужу эсэмэску с предложением встретиться в кафе после работы. В это кафе они часто ходили, когда их отношения еще только начинались, между собой они называли его "Домиком любви". Она выбрала это место не по какой-то особой причине, а лишь потому, что это было первое, что пришло в голову при мысли о встрече с Чэнь Цзэво. Домик. Старое место. Маленькие отдельные комнатки. Соответствующее освещение. Место, в котором рождается любовь. Ду Мэй приехала первая и сразу заказала две чашки своего любимого кофе "Блу Маунтинс". Кислый, горький, сладкий – по-настоящему прекрасное сочетание. А вот муж больше любил пить чай. Он часто говорил: "Ведь это все кофе, почему же цена такая разная?" Он не понимал разницу между латте и мокко и даже не чувствовал быстрорастворимый кофе или свежемолотый.
В ожидании мужа на сердце Ду Мэй стало намного спокойнее. Она восстановила в памяти все прекрасные воспоминания, связанные с этим местом. Их первое свидание, когда она пригласила его, было именно здесь. Чтобы показаться утонченным, Чэнь Цзэво тогда взял маленькую кофейную ложечку и начал ею зачерпывать кофе и отправлять в рот! Ду Мэй рассмеялась и сказала, что так пить кофе не принято, это не элегантно, все будут смеяться. Когда они уже начали встречаться, она часто подтрунивала над ним из-за того случая. Она и не знала, что Чэнь Цзэво придавал ему большое значение, потому что именно этот случай лучше всего показывал разницу в их происхождении. Ду Мэй вспомнила, как он тогда сказал, что он – всего лишь сын крестьянина и не знает, как надо пить кофе. Именно эта простота и скромность привлекли в нем Ду Мэй. Но эти приятные воспоминания длились не долго. Пришел Чэнь Цзэво. Он сел и, с подозрением глядя на жену, спросил:
– Сегодня какой-то особенный день?
– Нет, обычный день. Возможно, мы запомним его навсегда. – Потом она добавила: – Давно я здесь не была.
Чэнь Цзэво почувствовал легкий укол совести.
– Столько лет прошло… А здесь все по-прежнему, ничего не изменилось.
Когда принесли два кофе, Ду Мэй сказала:
– Я по натуре человек прямой. Я пригласила тебя прийти, потому что хочу кое о чем поговорить.
Чэнь Цзэво рассмеялся:
– Почему надо говорить здесь? Нельзя поговорить дома?
– Нельзя! – голос ее был холоден, на лице ни тени улыбки.
– Что случилось? Говори!
Ду Мэй ответила:
– Сегодня меня пригласил на обед Вэй Гунчжи.
– Ну, в этом нет ничего особенного, хоть он мне и не нравится.
Она продолжила:
– Он рассказал мне одну историю.
– Какую?
– Про то, как принца подменили кошкой.
Улыбка застыла на лице Чэнь Цзэво. Изо всех сил сохраняя спокойствие, он произнес:
– Да, в детстве я тоже слышал эту историю про судью Бао.
– Вэй Гунчжи позавчера встречался с Чэнь Цзэво. Не с тобой, а с тем Чэнь Цзэво, торговцем. – Она продолжила: – В тысяча девятьсот двадцать втором году вы оба закончили одну и ту же школу, затем один поступил в университет, второй ни с чем вернулся домой и стал столяром. Таким образом, можно сказать, что в вашей группе или же в вашей параллели было два ученика по имени Чэнь Цзэво.
Судья Чэнь Цзэво боялся посмотреть ей в глаза и в панике опустил голову. Ду Мэй продолжала:
– Однако торговец Чэнь Цзэво утверждает, что у него в параллели был только один Чэнь Цзэво – он сам!
Она собиралась сказать еще что-то, но муж перебил ее:
– Хватит, ни слова больше…
Он помолчал, а потом рассказал ей всю правду.
Правда оказалась именно такой, как она и подозревала, вот только она надеялась на другой результат, она надеялась, что муж даст ей какое-то разумное объяснение, ну, или кажущееся таковым. Однако то, что Чэнь Цзэво рассказал ей, она не хотела бы слышать. Факты, словно чугун, свалились на голову, а вместе с ними и целый ряд проблем. Столько лет она жила во лжи. Фамилия ее любимого мужа, отца ее ребенка, оказывается, не Чэнь, а Чжао. Она вспомнила, что, когда родился их сын, муж хотел, чтобы его фамилия была Чжао – якобы по фамилии его отца, потому что у него самого фамилия матери. Он тогда еще рассказывал ей, что, по его воспоминаниям, мать была сильной женщиной, а отец – молчаливым и малодушным. Все это на самом деле было ложью. И теперь юрист Вэй Гунчжи знает правду или догадывается и поэтому пригласил ее на обед. И тут возник следующий вопрос: что же ей теперь делать? Хотя сидящий перед ней человек обманул ее, да еще и делал это на протяжении многих лет, но она же любит его, и это – факт. У каждого человека есть тайны. Чэнь Цзэво скрывал свое прошлое, а она? Разве не скрывала она от него свое прошлое? До встречи с ним она была безнадежно влюблена, объект ее любви обладал высоким социальным статусом, положением в обществе и был женат. За границу учиться она уехала, чтобы сбежать от этих чувств. Об этой истории она никогда никому не рассказывала. Человек, которого она любила, теперь занимает очень высокое положение и облечен властью. Но проблема не в этом. Проблема в том, что же ей теперь делать…
Чэнь Цзэво произнес:
– Все эти годы я жил, испытывая боль, под грузом этой тайны. Сейчас, когда я все рассказал, мне даже стало легче. То, что должно случиться, произойдет рано или поздно. Пусть буря будет еще яростней.
Он сказал, что теперь его будущее, их судьбы, судьба их брака и еще его дяди полностью в руках Ду Мэй.
Ду Мэй холодно ответила:
– И еще судьба Чэнь Цзэво.