Какой абсурд! Она уже прожила эту жизнь, этот момент. Все слишком далеко в прошлом. Она живет в 2012-м! Она скандально известный модельер! Как она может снова оказаться в прошлом, в квартире родителей… в каком там году?
Валерия осторожно открыла дверь в коридор и крадучись пробралась обратно на кухню, где над столом всегда висел ежедневный календарь. Взглянула сперва на число.
16 марта… Понедельник…
И только потом на год.
1987!!!
Она отпрянула от календаря в парализующем ужасе. Тело прошиб холодный пот, легкие сковало и Лера задохнулась, словно тонула под гигантской глыбой воды.
Нет-нет-нет….
Я живу в 2012!
"Евро - 12"! Конец света по календарю Майа… Помнишь?
Воробьи зачирикали еще громче, еще надрывнее.
Внезапно сильный порыв ветра влетел через приоткрытое окно кухни, вздымая занавеску, и опрокинул вазу с подоконника. От звука ее падения, Лера подскочила на месте. Ветер стремительно проник под майку, кожа на ее теле покрылась пупырышками, она съежилась и обхватила себя руками.
Что происходит?!!
Перед глазами все завертелось, словно ее голова превратилась в барабан супер-лото, сердце прыгало так сильно, что Лере показалось, оно вот-вот выскочит через горло. Ноги подкашивались и она невольно опустилась на пол.
В желудке возник резкий судорожный спазм, от которого ее замечательный вкусный завтрак вывернулся наружу.
Несколько минут Валерия отупело смотрела на выблеванную еду на полу и не могла пошевелиться, как парализованная.
Я не могу все это чувствовать, как настоящее….
Просыпайся, Лера! Просыпайся, твою мать!!!
Но из шокового состояния она вышла намного быстрее, чем могла представить. Это свойственно для юного организма, мелькнуло где-то в отдаленном участке сознания.
Ей вновь вернулось дыхание, сердце замедлило ритм, Лера поднялась, прибрала за собой, подобрала треснувшую вазу, делая все машинально, но быстро, не до конца отдавая отчет своим действиям.
Потом вернулась в свою комнату.
- Успокойся, - тихо сказала она себе, встав перед зеркалом, поправляя спутанные волосы. - Рано или поздно этот сон закончится. Возьми себя в руки…
Девочка в зеркале говорила решительно, но лицо ее все еще оставалось бледным и немного перекошенным. Лера попыталась унять дрожь, бегущую быстрыми волнами по всему телу.
- Я знаю, что нужно делать…. Я знаю…
И легла в кровать.
Но как бы сильно она не концентрировалась на сне, а он упрямо не приходил. По-прежнему шумели воробьи, матрас оставался твердым, и через стенку у соседей забубнило радио…
- 2
То, что поначалу казалось забавным, затем - нереальным, теперь вогнало ее в ужас и отчаяние.
Умом Валерия понимала, что так не бывает - прожив сорок лет, она вдруг возвратилась в свое пятнадцатилетнее тело? Но и снов таких убийственно эмоциональных у нее тоже никогда не было! Скажите на милость, как можно чувствовать запах и вкус еды, прикосновение ветра к коже, внезапную боль, если ударилась коленкой об угол кровати - во сне?!!
Может, это какая-то искривленная реальность? Белая горячка?
- Прочь, прочь, прочь! - истерично шептала Валерия под одеялом, как какое-нибудь заклятие, изо всех сил жмурясь и стараясь не дышать. - Проснись! Это все из-за неприятностей с бизнесом… Это травка действует еще… Наверное они мне что-то подсунули, эти малолетки… Давай, Лера, возвращайся в реальность! Тебе еще предстоит сесть за долги, если ничего не придумаешь, забыла что ли?..
Но наваждение не прекращалось, минуты тянулись долго и мучительно, а отчаяние захлестывало все сильнее. В конце концов, она откинула одеяло и, сложив перед собой холодные дрожащие руки, запричитала:
- Боже! Я знаю, я ужасный человек! Я плохо старалась, я никогда не верила в твое существование… Но разве я мало наказана? Я осталась ни с чем! Меня все бросили. Не посылай мне еще и шизу в придачу, пожалуйста! - Голос ее готов был сорваться, перейти на крик или жалобный стон. - Верни мне мое сознание и чувство реальности. Я буду стараться лучше! Честно! Я извинюсь перед всеми! Я… я извинюсь даже перед Андреем. Пускай Женька играет в свой дурацкий футбол! И на Ленку я больше не злюсь, правда. Ну кто еще? Что еще сделать? Перед кем извиниться? Что исправить? Ну!..
В соседней комнате скрипнула дверь. Лера услышала неторопливые шаркающие шаги в коридоре и, млея от ужаса, вжалась в стену. Шаги приблизились к ее комнате. Она поняла, что не вынесет этого, что мозг ее просто взорвется, как фейерверк. Накинула на голову одеяло и с силой прижала ладони к лицу. По спине пробежала холодная судорога и ее залихорадило так, словно сама смерть замахнулась над ней своей ржавой кривой косой.
- Не входи, - умоляла она шепотом, - не входи…
Момент длился несказанно долго, ее психика находилась практически на приделе, еще немного и она бы закричала на весь дом, как кричат только в самые отчаянные минуты, в самых страшных снах.
Но шаги направились в другую сторону, на кухню. Почувствовав резкое облегчение, она едва не разрыдалась. Но сидела так очень долго, стараясь не дышать и не двигаться, по-прежнему содрогаясь от оглушающего стука собственного сердца, и никак не находя способов его угомонить. Тело затекло, суставы казались каменными и неподвижными.
Она так старательно прислушивалась ко всем звукам в квартире, что они быстро отделились от общей массы - воробьиного крика, шума улицы и голоса радио-ведущей у соседей. Все это превратилось в едва заметный фон. Зато почти каждое движение, слабый звук или вибрацию, что происходили на кухне, она улавливала всеми клетками напряженного до боли тела, и неизменно вздрагивала при каждом из них от страха и неожиданности.
Было ясно, что кто-то там завтракает. Подогревает чайник. Достает чашку из буфета. Скребет ложкой по сковороде, насыпая еду в тарелку. Потом ест, не торопясь и почти неслышно. Моет после себя посуду. Все движения очень расслабленные и осторожные.
"Я не хочу знать, кто там! - пульсировало в ее голове, превращаясь в раскаленный шипящий жар. - Я не хочу здесь оставаться!" - Жар все усиливался и усиливался, заставляя кровь течь быстрее, покрывая тело крупными холодными каплями.
Лера понимала, что она просто сходит с ума. Или же непременно сойдет, если это кошмарное видение, бред или сон наяву не прекратится.
"Я знаю, это какой-то транквилизатор. Каким-то образом он попал в мой организм. Но каким бы сильным не было его действие, рано или поздно оно пройдет. Все образуется. Нужно только прекратить паниковать и дождаться, когда все закончится."
Шаги снова стали ближе, слышнее. Она сделала все возможное, чтобы не придавать им значения. В конце концов - ее здесь нет! Это все карикатура одурманенного мозга. Нужно взять себя в руки. Просто успокоиться.
В квартире снова наступила тишина. Даже воробьи за окном притихли. Вместо голоса радио-ведущей из соседней квартиры полилась негромкая симфоническая музыка. Лера наконец возобновила дыхание, сердцебиение выровнялось, и она стащила с головы одеяло. Свет из окна показался слишком ярким, резко прорывался сквозь тонкую тюль, она невольно прикрыла глаза, но уже скоро привыкла к нему.
Просто подождать, твердила она себе. Это все закончится. Не нужно так психовать, доводя себя до инфаркта. Дыши ровно. Скорее всего тебе подсунули ЛСД в шампанское. Очень много ЛСД. Тут главное - все это понять! Не позволяй наваждению похитить твой разум, Лера!
Она медленно встала и, найдя возле кровати на стуле длинный свитер ручной вязки из плотной серой шерсти и теплые синие рейтузы, оделась. Ладно, если следует немного подчиниться правилам игры, она это сделает. В конце концов, теперь она хотя бы перестала трястись от холода.
У двери на всякий случай прислушалась. Ни единого шороха. Осторожно ступая, Валерия проскользнула в прихожую и одела мокасины. Пахло жареной картошкой. Она всего лишь на секунду остановила взгляд на двери родительской спальни и поспешила на улицу.
Сначала она просто шла, стараясь ни на что не реагировать. Ни на женщину, что поздоровалась с ней в подъезде и осталась без ответа, ни на взметнувшиеся сухие листья, что полетели ей в лицо вместе с пылью и запутались в волосах. Ни на колючий холодный воздух, что царапал кожу и заставлял слезиться глаза, как это всегда бывает ранней весной. Ни на мелкую уличную дворняжку, что налетела на нее за углом дома и сердито облаяла.
Главное, дыши. Дыши полной грудью и ни о чем не думай.
Иди, не останавливаясь. Столько, сколько нужно, чтобы этот дурман иссяк и развеялся. Потом, если будет такая необходимость, ты постараешься понять, что это было, и как не допустить этого впредь ни для себя, ни для своих детей.
Но не думать вообще ни о чем оказалось сложно. Шаг ее непроизвольно ускорялся. Как будто можно было убежать из галлюцинации.
Важно, что она поняла. Поняла, что спит в наркотическом бреду. Теперь она сможет его контролировать, хотя бы частично, если не полностью. Это ее спасет.
"Давай подумаем о чем-то конструктивном, - говорила она себе в уме. - О чем-то рациональном! О том, что напрямую связано с реальностью, и что быстрее вернет тебя к ней. О долгах! Ну конечно, что может быть реальнее? Видишь! Ты можешь контролировать работу мозга. Итак. У меня есть три бутика. Все они уже заставлены. Срок истек, и предоставленная мне отсрочка также завершена. Что делать с одеждой, которая не продалась? Есть ли возможность куда-то ее спихнуть? Получится ли расплатиться ею с долгами? Что это даст? Покроет мало, знаю, но все равно нужно что-то делать. Господи, мои цеха! Хотя бы один нужно спасти - любой ценой! Я знаю девочек, которые не бросят меня, даже если мне нечем будет им платить. Они верят в меня и будут рады приложить все усилия, чтобы мы снова поднялись - как одна команда.
Но на чем подниматься? Я же пойду на самое дно! У меня заберут все - квартиру, машину, оборудование! В банке я "персона нон-грата". Мне не останется даже на что хлеба купить, и все равно я буду должна, очень много должна при этом! Суд неизбежен! Стоит ли рыскать в поисках спонсоров? Есть ли еще хоть кто-нибудь, у кого я не брала взаймы? Но разве у меня есть выбор? Так или иначе нужно искать варианты! Стоп. Давай сначала и по порядку! Магазины не спасти. Ни цеха, ни оборудование мне фактически уже не принадлежат. Как и все остальное… Все это заберут, и сколько еще я остаюсь должна? В долг больше никто не даст, все знают, что я на мели. А если продать бизнес? Может, так я выручу больше?.. Кому вернуть важнее: украинским бандитам или российским? И ведь есть еще банкиры!.. Одни способны прикончить, другие посадить… Ох, Господи, если я не откину коньки из-за наркотика раньше, чем они до меня доберутся!"
В боку закололо так, словно в него всадили нож. Лера только сейчас поняла, что она практически бежала, отчего уже задыхалась, вся спина под свитером сделалась мокрой. Резко остановилась и схватилась за живот. Злобно выругалась.
- Не помогает! - Она с яростью отфутболила какой-то камень. - Ни хрена не помогает! Где я, черт возьми?
Валерия осмотрелась вокруг и поняла, что затерялась на каком-то заброшенном пустыре. Когда-то здесь, очевидно, планировали что-то строить и выровняли почву щебнем. Теперь земля вокруг засыпанной площади обросла дикими молодыми деревьями и все выглядело не просто уныло, но и опасно. Здесь легко затаиться. Место достаточно отдалено от дороги, все происходящее скрывают деревья. Кое-где валялись битые бутылки из-под водки, кучи мусора. Нормальному человеку не пришло бы в голову проводить тут время. Даже заблудиться здесь страшно, пусть и среди бела дня. Кто угодно мог скрываться среди зарослей. Именно такие места показывают в новостях, подумала Лера, когда находят трупы.
Она прошлась не спеша по открытому участку. Ветер колыхал сухие ветки, еще не успевшие покрыться первой зеленью. Солнце слепило холодным белым светом. Ей не было страшно. Только интересно. Что это место делает в ее голове, в ее галлюцинациях? Квартира родителей - куда бы ни шло. Давнее жилье, которое вряд ли носило радостный отпечаток в памяти, и не удивительно, если примерещилось в кошмарном видении.
Она уже не помнила военный городок во всех деталях, и не способна была сравнить его реальную схожесть с тем, что являлось ей сейчас. Все это время она бежала по извилистым улицам, мимо зданий, машин, людей. Над головой кричали вороны, ветер бросался ей в лицо, надувая пыль в глаза. Все по-прежнему казалось осязаемым и настоящим.
Но этот пустырь как будто хотел ее испытать, словно бросал ей вызов. Он не казался ей настоящим. Здесь было безлюдно и опасно, но такое вполне допустимо видеть во снах. Именно в кошмарных снах!
В нескольких шагах от себя, между тонкими выгнутыми стволами деревьев, Лера заметила небольшой щербатый камень, который явно подкатили туда специально. Очевидно, кто-то сиживал здесь частенько, определила она мимолетно. Не исключено, с компанией - неподалеку осталось темное пятно от костра.
Лера села на камень, прижалась к деревцу и глядела на пустырь, как на символ возвращающегося сознания. Оттуда ей было видно, что за пустырем есть небольшой склон, а за ним все так же торчат облезлые деревья - тоненькие березки и молодые клены. А еще дальше, скорее всего еще какие-то пустыри, откуда так же виднелись реденькие верхушки таких же деревьев. И абсолютная тишина! И только неопределенный шорох веток время от времени нарушал покой.
Разум перестал играть с ней в "Воображариум доктора Парнаса". Она судорожно вздохнула. Нужно просто переждать. Вот здесь она и останется, чтобы не провоцировать новых "видений". Тут, в тихом и спокойном месте, даже собственный демоны не смогут ее разыскать. Идеальное место, чтобы спрятаться от кого и чего угодно.
Кровь тем временем мало-помалу переработает наркотический яд и уже очень скоро она придет в себя.
Валерия всячески старалась не обращать внимания на то, что камень под ней был холодный, словно кусок льда. Что ветер по-прежнему наваливался как неуклюжий пьяница то на ветки кустов и деревьев, то на нее, то вдруг принимался кружить на месте мелкий мусор, либо подхватывал с земли песок и швырял ей за шиворот. Старалась не замечать, что под свитер быстро пробирается холод. Что в пустом желудке дико урчало от голода (завтрак то она выблевала).
Она снова постаралась отвлечь свои мысли и внимание от происходящего.
- Я вряд ли придумаю сейчас план спасения бизнеса…
Начав говорить вслух, она сразу же запнулась. Голос. Лера не слышала собственный голос. Точнее, слышала, но не свой. Вместо этого звучал голос пятнадцатилетней девочки…
Но в голове, напротив, ее голос не менялся, оставался прежним.
Нужно разговаривать с собой в уме. Пока этот бред не завершится окончательно.
"Итак. Я сейчас не в том состоянии, чтобы принимать стратегические решения. Мой мозг все еще находится под воздействием опасного психотропа. Поэтому нужно максимально расслабиться и постараться думать о чем-то хорошем. Но все же думать. Выбираться из этого всего…"
Первое, что пришло на ум - это ее четырехлетняя Лена в красивом красном платьице на новогоднем утреннике в яслях. Она сама шила ей то платье. Это был костюм Красной Шапочки. До чего же просто шить маленьким детям. До чего же красиво получается. После этого она ей, кажется, больше ничего уже не шила. Не хватало времени. Да и Лена росла как на дрожжах. Или ей так только казалось? Все, что помнит Валерия, то, что практический каждый раз, глядя на дочь, она с изумлением отмечала, как та подросла, - когда же успела? Это было ужасно. Даже не верится, что работа так сокращает собственную жизнь. Вот она родила. А вот платье на утренник. А вот ребенок уже сбежал в другую страну, чтобы выйти замуж за незнакомого и чужого тебе человека!
Почему она вспомнила именно это платье? Может, то был особенный момент в ее жизни? Она тогда была другая, ей удавалось каким-то сверхъестественным образом находить время для своей семьи. Потом она все чаще была занята, все меньше их видела. И конечно, Андрей был прав - иногда она с трудом вспоминала их имена. Но она скорее бы позволила себя изувечить, чем призналась кому бы то ни было в таком бесстыдстве. А о днях рождения он сам напоминал, как бы невзначай, но всегда очень вовремя и тонко. Спасибо хоть на том. Железная организованность - его единственное достоинство на ряду со всеми недостатками. Не исключено, что чувство собственной значимости ее бывшего мужа в такие моменты всего лишь играло еще одну партию на свой счет.
И еще, вероятно, она вспомнила о том маленьком платье, потому что то был последний раз, когда дочь была в восторге от ее подарка. Все последующие годы, чтобы ни придумывала Валерия, но Лена только разочарованно надувалась в ответ, в точности как и Женька…
Ох, этот Женька! Когда-то он долго не начинал ходить. У них стали закрадываться опасения с мужем, что с ним возможно что-то не так. Кто бы мог подумать тогда, что он вырастит футболистом? Андрей возил его к врачам, в физкабинеты, делал все необходимое. Валерия не могла во всем этом участвовать, в том году стоял вопрос об открытии ее первого магазина. И тот момент, когда ее сын начал ходить, Лера в конце концов пропустила. Или, может, он сразу побежал? Она бы не удивилась. Женька всегда отличался упорством и целеустремленностью. В действительности, такими сыновьями матери гордятся.
Валерия внезапно осознала, что горячие слезы, проскальзывая сквозь пальцы, ручьем стекают ей на колени.
Что я делаю здесь, в этом страшном сне, в этом неизвестном, затерянном в бреду месте? Я должна быть сейчас со своими детьми! Я должна прижимать их к себе и чувствовать их любовь, тепло и доверие.
Тело содрогалось, из горла вырывались хрипы и стоны, как у раненной птицы. Лера все никак не могла остановиться, словно только сейчас, за много лет смогла дать волю назревшим чувствам.
Я должна все немедленно остановить! Прокрутить пленку назад. Отсчитать кадры к тому моменту, когда у Женьки впервые появилась на лице обида и неприязнь ко мне. Вместо этого я витаю в дебрях своего подсознания, передозировавшись неизвестной мне дрянью!
Они правильно сделали, что сбежали от нее. Кому нужна такая мать, да еще и банкрот. Нет, еще хуже - с арестованным имуществом и сама за решеткой! Она не оставила им даже шанса на нормальное существование. У них теперь и дома то нет. Как у них может быть мать? Они отрекутся от нее, в этом можно не сомневаться.
Валерия представила себя сгорбленной сухопарой старухой в ветхой робе, о которой кто-то вдруг надумает сделать репортаж, как о некогда преуспевающем дизайнере, жизнь которого изменилась до неузнаваемости.