Вы встречаетесь с голливудским сценаристом Дэвидом Армитажем в тот момент, когда он находится на вершине успеха. Забыты годы неудач и безденежья. Сегодня Армитаж богат, знаменит, востребован. Его любовница известна и прекрасна, его друзья принадлежат к элите Голливуда, его сценарии покупаются за баснословные деньги, его счет в банке стремится к бесконечности.
Но все рушится в одночасье, когда на его пути появляется миллиардер Фил Флек с предложением, от которого Дэвид Армитаж не может отказаться.
Содержание:
Часть первая 1
Эпизод первый 1
Эпизод второй 6
Эпизод третий 9
Эпизод четвертый 13
Эпизод пятый 17
Эпизод шестой 21
Эпизод седьмой 26
Часть вторая 30
Эпизод первый 30
Эпизод второй 35
Эпизод третий 40
Эпизод четвертый 49
Эпизод пятый 55
Примечания 61
Дуглас Кеннеди
Искушение Дэвида Армитажа
Часть первая
Фреду Хейнесу посвящается
Преуспеть недостаточно.
Другие должны потерпеть неудачу.
Гор Видал
Эпизод первый
Мне всегда хотелось быть богатым. Я знаю, это, наверное, звучит глупо, но это правда, как на исповеди.
Примерно год назад моя мечта сбылась. После десяти лет черной полосы невезения - ядовитого скопления бесконечных отказов, ответов "мы не можем сейчас это принять", промахов типа "нечто такое мы искали только в прошлом месяце" и, разумеется, уже выработавшейся привычки не получать ответов на свои звонки - боги случая наконец решили, что и я достоин улыбки. Мне позвонили. При этом надо уточнить: я дождался телефонного звонка, какого все, кто занимается сочинительством не просто так, а с тем, чтобы прокормиться, всегда мечтают дождаться.
Звонила Элисон Эллрой, мой многострадальный агент.
- Дэвид, я это продала.
Мое сердце пропустило несколько ударов. Я никогда не слышал фразы "я продала это за…". Если честно, я вообще ни разу не слышал подобной фразы, даже без указания суммы.
- Что ты продала? - спросил я, поскольку пять моих гипотетических сценариев, подобно "Летучему голландцу", курсировали между разными студиями и кинокомпаниями.
- Пилотный выпуск, - сказала она.
- Пилотный выпуск телевизионной программы?
- Угу. Я продала "Продать тебя".
- Кому?
- ФРТ.
- Что?
- ФРТ - "Фронт Ро Телевижн", то есть самому модному на сегодняшний день каналу на кабельном…
Моему сердцу теперь срочно требовался дефибриллятор.
- Не надо объяснений, Элисон. ФРТ купил мой пилотный выпуск?
- Да, Дэвид, ФРТ купил твой сценарий "Продать тебя".
- И они будут платить? - спросил я.
- Разумеется, они будут платить. Это же бизнес, хочешь - верь, хочешь - нет.
- Прости, прости… просто… И сколько?
- Сорок тысяч.
- Ясно.
- Что-то ты не слишком обрадовался.
- Я обрадовался. Дело в том, что…
- Я знаю, это не миллионная сделка. Но такое в этом городе с новичками случается не часто - максимум дважды в год. Сорок тысяч - стандартная цена для телевизионного пилотного выпуска… особенно если речь идет о неизвестном авторе. Кстати, сколию тебе платят в "Книжном супе"?
- Пятнадцать в год.
- Тогда смотри на это дело так, ты одной сделкой заработал почти три годовые зарплаты. И это только начало. ФРТ ведь не просто купил пилотный выпуск, он собирается снимать его.
- Тебе так сказали?
- Да, сказали.
- И ты поверила?
- Лапочка, мы с тобой живем в самом лживом городе Вселенной. И все же тебе может повезти.
- Моя голова шла кругом. Хорошие новости, в самом деле, отличные новости!
- Прямо не знаю, что и сказать, - заметил я.
- Можешь для начала попробовать сказать "спасибо".
- Спасибо.
Одним "спасибо" я не ограничился. После звонка Элисон Эллрой я поехал в Беверли-центр и расстался с 375 долларами, которые заплатил за авторучку "Монблан" ей в подарок. Когда в тот же день, попозже, я отдал ей свой презент, мне показалось, что Элисон была очень довольна.
- Хм… а ведь это первый случай, когда я получила подарок от писателя, за… Сколько лет я занимаюсь этим бизнесом?
- Ты лучше знаешь.
- Пожалуй, лет тридцать. Что же, наверное, все когда-нибудь бывает в первый раз. Поэтому… спасибо. Но не надейся, что я буду ее тебе одалживать, чтобы ты подписывал контракты.
С другой стороны, моя жена Люси пришла в бурное негодование, узнав, что я потратил столько наличных на подарок агенту.
- В чем дело? - спросила она. - Ты наконец заключил сделку, причем, надо сказать, за минимальную оплату, и ты вдруг Роберт Таун ?
- Это был просто жест.
- Жест стоимостью в триста семьдесят пять долларов!
- Мы можем себе это позволить.
- Разве? Ты посчитай, Дэвид. Элисон получит свои комиссионные - пятнадцать процентов с сорока тысяч. Налоговая служба унесет в клюве еще тридцать три процента, и ты останешься с двадцатью четырьмя тысячами.
- Откуда ты все это знаешь?
- Я умею считать. Я также посчитала, сколько мы с тобой должны вместе по картам Visa и MasterCard. Двенадцать тысяч, причем долг с каждым месяцем растет. И долг на кредит, который мы в прошлом семестре взяли на обучение Кейтлин - шесть тысяч, и он тоже с каждым месяцем увеличивается. Я также знаю, что мы единственная в этом городе семья, у которой только одна машина. И эта машина - двенадцатилетняя "вольво", у которой давно пора менять трансмиссию, но мы не можем себе этого позволить, потому что…
- Ладно, ладно, я проявил ненужную щедрость. Alfa maxima culpa . И кстати, спасибо за то, что вылила на меня ушат воды.
- Решительно никто не лил на тебя ушат воды. Ты же знаешь, как я вчера обрадовалась, когда ты мне рассказал. Это ведь то, о чем ты… мы мечтали последние одиннадцать лет. Я только хочу сказать, Дэвид, что эти деньги уже истрачены.
- Ладно, я все понял, - ответил я, стараясь положить конец перепалке.
- И хотя, поверь, мне вовсе не жалко "Монблан" для Элисон, я бы предпочла, чтобы ты для начала вспомнил, кто все эти годы удерживал нашу семью на плаву.
- Ты права, извини. Но, послушай, впереди только хорошее. У нас будут деньги.
- Очень надеюсь, что ты прав, - тихо сказала она. - Мы заслужили удачу.
Я протянул руку и погладил ее по щеке. Она улыбнулась напряженной, усталой улыбкой. Что было вполне объяснимо, ведь последние десять лет были для нас обоих крутым сползанием вниз. Мы встретились в Манхэттене в начале девяностых. Я приехал туда за несколько лет до этого из своего родного Чикаго, решительно настроенный сделать карьеру сценариста. Однако мне пришлось заниматься черновой работой в постановках, далеких от Бродвея, а за квартиру платить, подрабатывая грузчиком в книжном магазине. Но все-таки я завел себе агента. Она везде, где могла, показывала мои пьесы, но ни одну из них не поставили. Повезло только "Обычному вечеру в дубовом парке" (черная сатира на жизнь в предместье): она была прочитана на сцене в театре авеню В (хорошо еще, что не авеню С). Среди актеров была и Люси Эверетт. Через неделю после первого чтения мы решили, что влюблены. К тому времени как пьеса пережила свои три представления, я уже переселился в студию Люси на 19-й улице. Через два месяца она получила роль в пилотной серии ситкома для Эй-би-си, который снимался на побережье. Я был без ума от любви, поэтому ни секунды не колебался, когда Люси сказала:
- Поедем со мной.
Так мы переехали в Лос-Анджелес и оказались в тесной квартирке на две спальни на Кингс-роуд, Западный Голливуд. Пока Люси снималась, я превратил крошечную вторую спальню в свой офис. Дальше пилотной серии у нее не пошло. Зато я написал свой первый мало-мальски приличный сценарий "Три старых ворчуна", который в подзаголовке назвал "повествованием с черным юмором об ограблении банка тремя ветеранами войны во Вьетнаме". Его никто не взял, но мне удалось заполучить Элисон Эллрой в качестве агента. Элисон была одной из последних представительниц разновидности агентов, находящихся под угрозой уничтожения: ее офис располагался не в безликом стеклобетонном монолите, а в маленьком особнячке в Беверли-Хиллз.
Прочитав мой "мрачно-комический" сценарий и ознакомившись с более ранними "мрачно-комическими" драматическими произведениями, она выдала такой совет:
- Если вы хотите свести концы с концами в Голливуде, помните, что писать вы должны в общем ключе… лишь с редкими "мрачно-комическими" вкраплениями. Только вкраплениями! Брюсу Уиллису позволительны шуточки, но ему все равно предстоит разделаться с немецким террористом, у которого главное достоинство - чеканный профиль, и спасти свою жену из горящего здания. Ясно?
Мне было ясно. В течение следующего года я выдал на-гора три сценария: один боевик (исламские террористы захватывают яхту в Средиземном море с тремя детьми президента США на борту), семейную драму (умирающая от рака мать пытается сблизиться со своими взрослыми детьми, которых злая свекровь заставила ее бросить еще маленькими) и романтическую комедию (слямзил у "Прайвет Лайвз") - молодожены влюбляются в детей друг друга во время медового месяца. Все эти сценарии были выстроены по законам жанра. И ни один из них не продался.
Тем временем пилотный выпуск ситкома канул в неизвестность без следа, и Люси обнаружила, что ее перестали приглашать на кастинги. Иногда ей удавалось сниматься в рекламе. Однажды она едва не получила роль душевного врача-онколога в фильме о бегуне-марафонце, страдающем от рака костей. Однажды она могла сыграть роль жертвы в фильме о маньяке, но… Как и меня, ее преследовали неудачи, одна за другой. Соответственно, наш банковский счет начал заваливаться за красную зону. Нам необходимо было найти работу с постоянной зарплатой. Мне удалось устроиться на тридцать часов в неделю в "Книжный суп" - считается, что это один из лучших книжных магазинов в Лос-Анджелесе, а Люсю ее безработная подруга из актерской гильдии уговорила попробовать заняться продажей товаров по телефону. Поначалу Люси ненавидела эту работу, но актриса в ней не смогла смириться с неудачами, и моя жена принялась играть по телефону. Она зарабатывала прилично, около тридцати тысяч в год. Она все еще ходила на прослушивания, но увы. Удача ей ни разу не улыбнулась. Поэтому она продолжала работать в сетевом маркетинге. Затем в нашей жизни появилась Кейтлин.
Чтобы присматривать за дочерью, мне часто приходилось отпрашиваться с работы, однако я продолжал писать. В итоге появились несколько киносценариев, театральная пьеса и пилотный выпуск для телевидения. Ничего из этого мне не удалось продать. Примерно через год после рождения Кейтлин Люси перестала платить членские взносы в актерскую гильдию и поднялась до должности инструктора продавцов по телефону. Я снова вернулся в книжный магазин. Но наш общий годовой доход после уплаты налогов едва достигал сорока тысяч - и это в городе, где многие тратили больше на свою силиконовую грудь! Мы не могли себе позволить переехать. У нас была одна на двоих старенькая "вольво", купленная еще во времена правления Рейгана. Нам было тесно, причем не только из-за отсутствия достаточного физического пространства, но больше из-за растущего осознания, что мы попались в ловушку жалкого существования без каких-либо перспектив. Разумеется, мы обожали свою дочь. Но годы летели все быстрее, и мы уже перевалили за тридцатник и начали смотреть друг на друга как на тюремщиков. Мы старались справиться с нашими различными профессиональными неудачами и смириться с пониманием, что, в то время как все снимали сливки в благополучные годы Клинтона, мы застряли в Нигдевилле. И хотя Люси отказалась от всех надежд сделать карьеру как актриса, я продолжал писать и писать, что, кстати, ее раздражало, потому что она понимала - и совершенно справедливо, - что основные заботы по добыванию хлеба насущного ложатся на ее плечи. Она постоянно уговаривала меня бросить книжный магазин и найти себе настоящую работу. А я сопротивлялся, настаивая, что именно книжный магазин более всего подходит к образу жизни настоящего писателя.
- Настоящего писателя? - однажды сказала она с сарказмом, задевшим меня до глубины души. - Не мели ерунды!
Разумеется, это привело к очередной супружеской ссоре - я бы назвал ее термоядерной, - во время которой накопленные годами обиды, помноженные на неизбежные домашние неурядицы, внезапно выжигают землю под ногами. Люси поспешила сообщить, что я думаю только о себе, причем до такой степени, что ставлю свою несостоявшуюся карьеру в ущерб благополучию Кейтлин. В ответ я возразил, что являюсь примерным семьянином (так оно и было) и что мне, как бы то ни было, удалось сохранить свою профессиональную целостность.
- Ты не продал ни одного своего сценария и при этом имеешь нахальство утверждать, что ты профессионал? - задохнулась от возмущения моя жена.
Я выскочил из дому. Проездив всю ночь, я оказался в окрестностях Сан-Диего, где я шел по пляжу в Дель-Мар, сожалея о том, что у меня не хватает бесшабашности двигаться дальше, на юг, - мог бы, в конце концов, перейти через границу и навсегда исчезнуть из своей неудавшейся жизни. Люси была права: писателем я был неудавшимся… Но я все равно был не готов бросить свою дочь в приступе гнева. Поэтому я вернулся к машине, взял курс на север и добрался до дома еще до рассвета.
Люси я обнаружил бодрствующей. Она свернулась в клубочек на диване в нашей захламленной гостиной и выглядела предельно одинокой. Я свалился в кресло напротив нее. Долгое время мы оба молчали. Она первой нарушила тишину:
- Это было ужасно.
- Да, - сказал я, - ужасно.
- Я совсем не хотела тебя обидеть.
- Я тоже.
- Просто я чертовски устала, Дэвид.
Я взял ее за руку.
- Вступай в мой клуб, - сказал я.
Мы помирились и поцеловались, накормили Кейтлин завтраком, посадили в школьный автобус и направились к местам нашей работы - работы, которая не только не доставляла нам никакого удовольствия, но и которая к тому же плохо оплачивалась.
Когда Люси вернулась домой с работы, мир был установлен окончательно, и мы никогда потом не вспоминали те ядовитые слова, что наговорили друг другу. Но если слова сказаны - они сказаны. И хотя мы оба старались вести себя так, будто у нас все в порядке, мы стали чувствовать прохладцу в наших отношениях. Никто из нас не хотел говорить об этом, поэтому мы постоянно были заняты. Я сотворил тридцатиминутный пилотный выпуск для ситкома "Продать тебя". Действие закручивалось вокруг запутанной внутренней политики в агентстве по связям с общественностью в Чикаго. Работали там умные неврастеники. И разумеется, сценарий был "мрачно-комический". Он даже понравился Элисон - первый, который она похвалила за все эти годы… хотя на ее вкус он был слишком "мрачно-комическим". И все же она передала его главе ФРТ. Тот, в свою очередь, передал его независимому режиссеру по имени Брэд Брюс, который к тому времени уже почти заработал себе репутацию производителя оригинальных ситкомов для кабельного телевидения. Брэду понравилось то, что он прочел… и Элисон позвонила мне.
С этого момента все начало меняться.
Оказалось, что Брэд Брюс принадлежит к редкому виду - он был человеком, считавшим, что ирония - единственный способ выжить в Городе Ангелов. Ему было под сорок, родом со Среднего Запада, из Милуоки (да поможет ему Господь!), и мы сразу же подружились. Более того, мы мгновенно выработали ровный рабочий стиль. Я положительно относился к его замечаниям. Мы все пробовали друг на друге. Мы умели рассмешить друг друга. И хотя он знал, что это первый сценарий, который мне удалось продать, он относился ко мне как к товарищу-ветерану в телевизионных войнах. В свою очередь, я лез из кожи вон, потому что знал, что у меня есть союзник… хотя прекрасно понимал: если пилотная серия провалится, внимание Брэда переместится на кого-нибудь другого.
Брэд был упорным работником и действительно снял пилотную серию. Более того, она впитала в себя все что нужно: хорошую актерскую игру, отличную режиссуру, великолепную, стильную операторскую работу. К тому же она была смешной. ФРТ понравился полученный результат.
Через неделю мне позвонила Элисон.
- Сядь, - сказала она.
- Хорошие новости?
- Замечательные! Мне только что звонил Брэд Брюс. Через наносекунду он будет звонить тебе, но мне хотелось самой сообщить эти новости. ФРТ запускает первые восемь серий "Продать тебя". Брэд хочет, чтобы четыре из них написал ты, а также чтобы ты выступал в качестве руководителя сценарной группы.
Я потерял дар речи.
- Ты слышишь?
- Ищу на полу мою отвалившуюся челюсть.
- Ну, не торопись поднимать, сначала послушай, какие предполагается платить тебе гонорары. Семьдесят пять тысяч за эпизод - то есть триста тысяч за написание. Думаю, мне удастся выбить еще сто пятьдесят тысяч за общее руководство, не говоря уже о "сценарист такой-то" и о процентах от показа, а это, между прочим, от пяти до десяти. Поздравляю, ты становишься богатым.
В тот же день я уволился из книжного магазина. К концу недели мы заплатили первый взнос за очаровательный маленький домик в испанском стиле в центре Уилтшира.
Престарелую "вольво" сменили на новенький "лендровер-дискавери". Я купил "мини-купер S", пообещав себе "порше-каррера", если мой сериал будет сниматься и дальше.
Люси была ослеплена нашими новыми финансовыми возможностями. Впервые за совместную жизнь мы добились материального комфорта. Мы смогли купить хорошую мебель, хитрые приборы, вещи от лучших дизайнеров.