Он встал на колено перед дочерью и застегнул серебристую пряжку на ее ботинке с роликовым коньком. Холли держала ногу, словно принцесса, которой примеряли хрустальный башмачок. Она наслаждалась многообразием звуков скейтинг-ринга. Дед с восторгом глядел на внучку, для верности держась за поручень. Холден-старший уже успел нацепить пару допотопных роликовых коньков.
- Вы как хотите, а я поехал, - сказал старик.
Оттолкнувшись, он покатил туда, где двигалась пестрая толпа китайских подростков. Он несколько раз взмахнул руками, удерживая равновесие, а потом вдруг поехал ровно и даже с некоторым изяществом.
"Роликовые коньки в Китае", - думал Билл, прислушиваясь к металлическому бряканью колесиков по деревянному покрытию.
Роликовые коньки в их классическом варианте. До сих пор Биллу казалось, что увлечение роликовыми коньками закончилось еще до его рождения. Но в Шанхае, невзирая на всю его современность и динамику, еще оставались уголки стародавних развлечений.
- А теперь второй конек! - потребовала Холли. - Принцессы никогда не надевают коньки сами.
Билл улыбнулся серьезности ее тона. Дочери не терпелось поскорее отправиться туда, где катался ее дед и ребята постарше. Его обдало теплой волной нежности.
Иногда он чувствовал, что Холли - в большей степени ребенок Бекки, чем его. Мамина дочка. Билл сражался с этим чувством, но не мог его побороть. Но когда они проводили время вместе, равновесие возвращалось, и тогда он понимал, что Холли - не мамина и не папина, а их общий ребенок.
- Папа, гляди! Здесь наша знакомая.
Билл поднял голову и увидел Цзинь-Цзинь Ли (так звали высокую китаянку). Она весело смеялась, двигаясь во главе стайки детей. Чувствовалось, что она любит и умеет кататься на роликовых коньках. Худенькие руки китаянки двигались плавно и изящно, напоминая то руки канатоходца, то крылья. Мальчишкам и девчонкам, что ехали за ней, было лет десять-двенадцать. Похоже, Цзинь-Цзинь и дети играли в какую-то игру. Билл впервые слышал, чтобы она смеялась так беззаботно. Волосы китаянки, откинутые назад, позволяли лучше рассмотреть ее лицо.
Холли махнула китаянке. Цзинь-Цзинь заметила их, удивленно округлила глаза, затем направилась туда, где стояли Билл и Холли. Билл почувствовал, что сейчас опрокинется на спину, и схватился за поручень.
- А ты, оказывается, любишь кататься на роликовых коньках? - спросила Цзинь-Цзинь, подъезжая к девочке.
Несколько китайских детей последовали за ней, но остановились поодаль. Смех их поутих. Они с любопытством и некоторым смущением разглядывали маленькую иностранную девочку и ее отца.
- Я тут в первый раз, - призналась Холли.
- Ты быстро научишься, - ободрил ее Билл.
Он даже не подозревал, что его отец умеет так здорово кататься. Когда Холден-старший изящно подкатил к поручню, Билл сказал:
- Папа, познакомься. Это наша соседка Цзинь-Цзинь.
- Хорошо, что вы заботитесь о своем отце, - улыбнулась она, пожимая руку старика.
- Он заботится обо мне? - Холден-старший криво усмехнулся. - Пока что, милая, я в состоянии сам о себе позаботиться.
- А вот мои дети, - Цзинь-Цзинь указала на притихших ребятишек.
- И когда вы только успели? - удивился отец Билла.
- Когда преподавала им. Я - их бывшая учительница.
Билл еще не видел ее такой счастливой. Раскрасневшаяся, весело смеющаяся - здесь она была совсем иной, чем во дворе "Райского квартала".
- Я привожу их сюда раз в месяц. - Она замолчала, подыскивая правильную формулировку. - Мы сохраняем контакты.
- Так вы работали учительницей? - спросил изумленный Билл.
- Да, в шанхайской средней школе номер двести пятьдесят один, - сообщила Цзинь-Цзинь, как будто он собирался это проверять.
Она потрепала волосы мальчику, который, похоже, был самым старшим из детей. Мальчишка густо покраснел.
Возникла пауза.
- Мы поехали дальше, - сказала Цзинь-Цзинь, отталкиваясь от поручней барьера.
- Конечно. Приятного вам катания, - пожелал Билл.
- Была рада с вами познакомиться. - Китаянка одарила старика улыбкой.
- Я тоже, - буркнул Холден-старший.
Никто в англоязычном мире не говорил на таком чрезмерно правильном английском. Значит, она преподавала в школе английский язык.
Цзинь-Цзинь улыбнулась и Холли. Эта улыбка почему-то вышла глуповатой, но Билл все равно был тронут.
- Вам надоело преподавать? - не удержавшись, спросил он.
- Что вы! Я очень любила свою работу, - ответила китаянка и скрылась в толпе катающихся.
Обрадованные дети с шумом двинулись за ней.
Хорошо, что у него хватило ума не спросить, почему она бросила любимую работу. Ответ был очевиден.
- Ты так и будешь толкаться у поручней? - недовольно бросил Биллу отец. - А мы поехали.
Старик поставил внучку впереди себя и, крепко держа ее за руки, медленно поехал по деревянному настилу. Холли захлебывалась от восторга. Дед не уступал ей и тоже громко смеялся.
Наконец Билл оттолкнулся от барьера и неуклюже поехал. Он весь напрягся, стараясь не потерять равновесие. Вскоре он понял, что роликовые коньки - не его вид спорта.
Глава 9
- Можно начинать процедуру, - сказал Билл, хлопая в ладоши.
Его отец, в футболке и плавках, лежал на койке и следил за движениями иглотерапевта. Койка занимала почти все пространство комнатенки, и Билл прижался к стене, чтобы не мешать китайскому врачу. Вид у отца был недоверчивый и настороженный, и Билла это забавляло.
- Что-то я не верю в эту затею, - признался Холден-старший.
Первую иглу врач ввел ему в большой палец ноги, и старик дернулся.
- Да ты расслабься, папа, - посоветовал Билл. - Китайцы занимаются иглотерапией уже несколько тысяч лет.
Врач быстро всадил иглы в икру, бедро, руку. Казалось, он просто прикладывает иглу, даже не протыкая ею кожу.
- Между прочим, китайцы считают, что поедание яичек тигра усиливает мужскую потенцию.
Холден-старший недоверчиво поглядел на сына, и Билл засмеялся.
Визит к иглотерапевту затеяла Бекка. Да, отец Билла оставался еще достаточно сильным и крепким, но его организм был изношен годами тяжелого физического труда. Спина, колени, суставы на руках. Бекка видела, как старик морщился от боли, играя с Холли. Он поднимал внучку над головой и сжимал зубы, чтобы не застонать. То же самое происходило, когда он наклонялся. Бекка чувствовала, что Холден-старший просто махнул на себя рукой, считая боль неизбежным спутником старости.
Но здесь, в Шанхае, были опытные иглотерапевты. Во всяком случае один из них полностью избавил Дорис от ревматоидного артрита. Так Холден-старший оказался в центре акупунктуры, помещавшемся во Французском квартале. Билл остался с отцом, а Бекка с Холли отправились за покупками на рынок Сяньян.
Последнюю иглу китаец ввел старику в голову. Холден-старший вскрикнул.
- Больно, между прочим, - буркнул он иглотерапевту.
Китаец вежливо кивал. Билл вспомнил уверения Дорис, что иглотерапия вызывает только приятные ощущения. Судя по отцу, тот чувствовал себя так, будто ему без анестезии пломбировали зубной канал.
- А вы могли бы описать свои болевые ощущения? - на прекрасном английском спросил иглотерапевт.
- Чего тут описывать? Больно, и все тут. Кому не будет больно, если ему иголку в голову воткнуть? - Он покрутил шеей, глядя на собственное тело, щедро утыканное китайскими иглами. - Вы только не забудьте их вытащить, - проворчал старик.
- Обязательно. Через полчаса не останется ни одной, - улыбнулся китаец, подкручивая некоторые иголки.
- Иначе я превращусь в живой приемник, настроенный на "Радио-2".
Билла разбирал смех. Отец напоминал не то ежа, не то дикобраза. Иглотерапевт ушел, оставив иглы преобразовывать течение энергии в линиях старческого тела. Сквозь тонкую стену комнатки было слышно, как врач разговаривает по-китайски с другим пациентом. Билл глядел на крепкое, исполосованное шрамами тело отца, и его улыбка постепенно гасла. Он мысленно молился о том, чтобы в этом городе, где полно фальшивых ценностей, хотя бы этот медицинский центр оказался настоящим.
Холли сказала, что они давно не смотрели на невест в парке.
В первый раз они любовались этим зрелищем со смотровой площадки "Восточной жемчужины". Теперь Холдены отправились в парк и вскоре очутились в окружении множества невест и женихов. Выяснилось, что далеко не все невесты - юные худенькие девушки. Кое-кому было за тридцать и даже за сорок, чьи-то фигуры имели непривычные для китаянок округлости, а у некоторых - явный признак беременности - выпирал живот. Кто-то из невест весело смеялся и громко разговаривал, иные держались робко и молчали. И кто внушил европейцам мысль, будто все китайцы - на одно лицо?
Билл с Беккой шли, держась за руки, улыбаясь друг другу и новобрачным. В воздух взлетали горсти разноцветного рыбьего корма. Женихи в новеньких костюмах держали своих невест за руку, а те, приподнимая край белых платьев, бросали угощение карпам.
Холли, естественно, взирала на все это с дедовского плеча. Наверное, Холден-старший вспоминал сейчас те далекие времена, когда мать Билла еще была его невестой. Холли завороженно глядела на десятки нарядных женщин, казавшихся ей ожившими принцессами из диснеевских мультфильмов. Все трудности и опасности позади, а впереди принцесс ждет долгая счастливая жизнь.
Они все-таки устроили отцу Билла небольшую экскурсию по Бунду и завели в тот магазин, где продавались копии картин. Они провели замечательный день. Бекка глядела на доставленные полотна с "Подсолнухами" и радовалась, вспоминая его. Снова они играли в "Раз-два-три", и Холли взлетала в воздух, заливисто смеясь, а дед притворно ворчал: "Что люди подумают?" Но люди улыбались, глядя на дружную семью.
Бекка сохранила этот день в памяти, поместив на самое почетное место в галерее своей души… Чудаковатый дед, самозабвенно любящий внучку. Элегантный, заботливый и внимательный муж. Красивая жена. И конечно же, всеми обожаемый ребенок, жизнь которого во многом напоминала мультик Уолта Диснея. Как давно она мечтала об этой картине.
Из другой спальни доносились голоса Билла и Холдена-старшего. Боже, они не спорили и не переругивались! Отец и сын просто разговаривали. Бекка сама ощущала себя маленькой девчонкой, замирающей от счастья, потому что у нее есть дружная семья.
Пока Дорис готовила Холли ко сну, Бекка медленно обходила преобразившуюся гостиную. С каждой стены на нее смотрели золотисто-желтые пятна подсолнухов. Потом в ее душу закралось сомнение: а не слишком ли много репродукций для одной комнаты? Не отдает ли все это старомодной манерностью? Откуда-то всплыло позабытое словечко "прикольно". В юности они лепили его ко всему. Бекка вдруг представила, как спрашивает у мужа: "Дорогой, а правда они здесь прикольно смотрятся?"
Она тряхнула головой, отгоняя сомнения. С "Подсолнухами" гостиная стала теплее и уютнее. Четвертое полотно вместе с "Сеятелем" украсило спальню Билла. "Звездная ночь" обосновалась в большой спальне. Теперь эта картина будет напоминать ей о сегодняшнем дне.
Картины доставили тщательно упакованными в толстые картонные коробки, а "Звездную ночь" даже привезли в ящике из фанерных дощечек. С помощью Дорис Бекка запихнула упаковку в два больших зеленых мусорных мешка.
- Мэм, я сейчас их вынесу, - пообещала Дорис.
Бекка покачала головой.
- Спасибо, Дорис. Они не тяжелые. Я сама справлюсь.
Ей не хотелось подражать европейским женщинам, которые превращали своих нянь и горничных во вьючных животных.
- Вы побудьте с Холли, пока она не заснет. Это буквально несколько минут.
Держа в каждой руке по мешку, Бекка вошла в лифт и спустилась в подвальный этаж. Там находился подземный гараж. Отъезжавшая машина ослепила Бекку светом фар. Она бросила мешки и инстинктивно прикрыла глаза. Машина уехала. В подвале стало пусто и тихо. Бекка пошла мимо длинной цепочки черных пластмассовых контейнеров для мусора.
Найдя свободный контейнер, она бросила туда один мешок и уже собиралась бросить второй, как вдруг услышала тоненькое мяуканье. Бекка улыбнулась. Так вот где обитает любимый рыжий котенок Холли!
Котенок мяукал где-то рядом, но не показывался.
- Прости, киска, на этот раз молока тебе не будет, - сказала Бекка.
Эхо вернуло ее голос из разных углов подвала.
Бекка подняла второй мешок и… застыла на месте. Звук, который она приняла за мяуканье, был плачем новорожденного младенца. И ребенок находился в одном из черных контейнеров!
Отшвырнув мешок, Бекка метнулась на звук. Здесь? Она прислушалась. Нет. Похоже, что в соседнем.
Контейнер был достаточно высоким. Судя по месту, откуда доносился плач, ребенок находился почти на самом дне. Бекка опрокинула контейнер и принялась выгребать оттуда его содержимое. Она ломала ногти, вытаскивая мешки и свертки. В ноздри ей ударял запах сгнившей пищи, руки утопали в тряпках, бумагах и комьях полиэтиленовой пленки. Битым стеклом Бекка порезала ладонь. Наконец она извлекла последний мешок и увидела крохотную голую девочку.
Подхватив ребенка, Бекка стала шарить по карманам. К счастью, она догадалась взять с собой мобильник. Теперь она знала номера, по которым надо звонить в чрезвычайных ситуациях. Три главных шанхайских номера: 110 - полиция, 119 - пожарная команда и 120 - "скорая помощь".
Она торопливо набрала 120.
- Вэй? - раздался женский голос.
Стараясь говорить медленно, Бекка объяснила случившееся и так же медленно стала диктовать свой адрес.
Однако неведомая Бекке китаянка снова повторила: "Вэй?" - и, добавив несколько фраз на мандаринском диалекте, отключилась. Тогда Бекка бросилась домой, думая только о том, чтобы не упасть по дороге.
"Какая же я дура! Узнала их номера и обрадовалась, как будто в шанхайских чрезвычайных службах все говорят по-английски".
Она давно не держала на руках новорожденных детей и успела забыть, что младенцы пахнут молоком. По сравнению с нынешней Холли ребенок был просто невесомым.
Бекка не помнила, что и как она объясняла Биллу. Из памяти напрочь вылетела их поездка в такси. Осталась лишь сцена: Билл расплачивается с таксистом, а она с ребенком на руках стоит в вестибюле Международного семейного госпиталя. И самым отрадным зрелищем были не бросившиеся к Бекке медсестры, а он - доктор Сарфраз Кхан. Индиец отдавал распоряжения и одновременно расспрашивал Бекку, когда и где она обнаружила ребенка. Затем доктор Кхан скрылся за дверями отделения интенсивной терапии, а они с Биллом остались ждать в холле.
Через час индиец вышел к ним. Бекку вытошнило, и она исторгла из себя весь кофе, который Билл заботливо ей принес. Она не хотела кофе; Билл отправился за ним, чтобы хоть как-то поддержать жену. И вытошнило Бекку не столько от кофе, сколько от мысли, что случилось бы с этим младенцем, не спустись она в подвал.
- Девочка совершенно здорова, - объявил доктор Кхан. - Правда, это не моя заслуга, а ваша, миссис Холден.
Бекка покачала головой. Она безумно, чудовищно устала.
- Простите, доктор. Я все время докучаю вам.
- Вовсе нет, - со смехом ответил индиец. - Вы привозите ко мне больных детей, которым требуется помощь. Именно это и есть моя работа.
- Большое вам спасибо, - сказала Бекка, пряча лицо в ладонях. - Я вам так благодарна, Сарфраз.
Она заплакала.
"Какое странное имя - Сарфраз", - подумал Билл, обнимая всхлипывающую жену.
На следующий день после случившегося Холден-старший сказал Биллу, что загостился у них и ему пора возвращаться домой.
Оставив Бекку в постели, они пошли в парк, где Холли любила кататься на велосипеде. Прогулка прошла вполне мирно, если не считать небольшого спора. Билл полагал, что с велосипеда пора снимать стабилизирующие колесики. Дед считал, что Холли еще рано ездить на двухколесном велосипеде.
Вскоре после того, как они вернулись с прогулки, из динамика детского монитора донеслись приглушенные голоса. Билл озадаченно почесал затылок. Похоже, вчера они забыли выключить это устройство, когда вернулись из больницы и отпустили заспанную аму. Конечно, забыли, поскольку оба едва держались на ногах и улеглись по обе стороны от мирно посапывающей Холли.
Монитор не был рассчитан на четкую трансляцию голоса, и звуки, раздающиеся из динамика, почему-то напомнили Биллу телепередачи его детства о пришельцах из иных миров. Застав его за просмотром, отец всегда сердился: "Парни на этом деньги заколачивают, а ты забиваешь себе голову их стряпней!" Удивительно, но старик ни разу не повысил голос на Холли. Сейчас он терпеливо объяснял внучке, почему он должен вернуться в Лондон.
- Деда Вилл, я не хочу, чтобы ты уезжал! - чуть не плача, твердила Холли.
- Надо, радость моя. Дома дела ждут.
Дорис увела Холли, чтобы "не мешать дедушке собираться". Что нравилось Биллу в дочери - она никогда не капризничала.
"Я бы в свои четыре года наверняка устроил рев на весь дом", - подумал он.
На панели монитора перемигивались зеленые огоньки индикаторов. Доктор Кхан (Билл узнал его голос) о чем-то спрашивал Бекку. Та едва слышно отвечала. Подождав еще немного, Билл направился в спальню. Бекка в спальной пижаме сидела на кровати, однако чувствовалось, что она вот-вот погрузится в сон. Билл вздрогнул, увидев в руках индийца одноразовый шприц. Он подбежал к жене, обнял и погладил по волосам. Бекка сонно посмотрела на него. Ее глаза закрывались сами собой.
- Я ввел вашей жене небольшую дозу диазепама, - сказал доктор Кхан. - Это поможет ей уснуть.
- Я все равно не засну, - возразила Бекка и закрыла глаза.
Ее голова упала на подушку, и через минуту она уже спала. Постояв еще немного, Билл с индийцем тихо вышли.
- Когда миссис Холден выспится, привезите ее к нам в больницу, - предложил доктор Кхан. - Пусть посмотрит на спасенную девочку. Это поможет ей окончательно избавиться от шока.
В детской Холли подробно объясняла Дорис какой-то замысловатый ритуал из жизни принцесс.
- Откуда взялся этот ребенок? - спросил Билл.
Смысл его вопроса был совсем иным: как такое могло произойти?
Доктор Кхан пожал плечами. Он глядел из окна во двор. Там стояло несколько машин, поджидавших обитательниц "Райского квартала".
- В Шанхае ежегодно делается около трехсот тысяч абортов, - сказал индиец. - Представляете? Сделать аборт проще, чем удалить зуб.
Он шумно выдохнул.
- Вы спросили, откуда этот ребенок. Не знаю. Могу только предполагать. Возможно, в семье ждали сына, а дочь им была не нужна. Здесь такое не редкость. Либо мать этой крошки надеялась, что ее мужчина оставит свою семью и перейдет жить к ней.
Доктор Кхан наверняка многое знал о "Райском квартале" и других подобных местах.