К счастью, вокруг фургона боевым порядком выстроились охранники-добровольцы. Накануне вечером их ряды пополнились новыми энтузиастами. Утром Кэролин бросилось в глаза, что туристский городок стал похож на лагерь беженцев: повсюду бродили сомнительного вида неумытые личности, судя по всему бездомные. Ее фургон напоминал грузовик с гуманитарной помощью Организации Объединенных Наций - с какой-нибудь соевой мукой для голодающих. Было уже десять утра, дождь прекратился, но, по-видимому, ненадолго, с ветвей капало, по небу плыли низкие серые облака. Гнетущая пелена, омрачая все вокруг, бросала тень на лица исполненных надежды паломников, делая их похожими на мрачных, промокших узников или колонию гниющих грибов. Чудаковатые странники, готовые терпеть лишения. Изможденные беженцы, спешащие навстречу ими же придуманному Богу. Или просто в никуда, как Кэролин, - разве что навстречу богу солнца, языческому властелину экваториальной зоны. Неприглядный облик туристского городка вызывал у Кэролин страстное желание поскорее оказаться в Сан-Лукасе. Там она будет спать голой, есть рис и фрукты, пить "Маргариту", вставать в девять утра и курить травку. Покупать лаймы и тоник и читать книги о путешествиях, лежа под пальмой. Последние четыре зимы ее девизом и мантрой было: "Все может подождать до завтра". А пока… пока завтрак и газеты, которые приносят лакеи.
- Прошу, помолитесь за меня, - повторила паломница. - Я надеюсь, вам понравится завтрак.
Кивнув с видом вдовствующей королевы, которая не ожидает иного обращения, Кэролин указала на случайно затесавшегося в толпу фотографа и сказала:
- Он должен подчиняться тем же правилам, что и остальные, пересекать черту нельзя.
Один из охранников тут же выступил вперед, схватил незадачливого фотографа за шиворот и, недолго думая, ударил кулаком прямо в объектив камеры. Кэролин окинула взглядом толпу просителей, ожидающих аудиенции, и, обращаясь к услужливой паломнице, промолвила:
- Будь добра, передай им, что сейчас Энн молится.
Паломница повернулась к толпе и объявила:
- Она молится! Соблюдайте терпение и спокойствие, и да хранит вас Господь!
- Спасибо, - сказала Кэролин, - пока всё.
Охранник закрыл за ней дверь фургона. Внутри, за задернутыми шторами, Кэролин могла расслабиться. Интерьер ее жилища изменился: она поставила свечи, повесила на зеркало заднего вида распятие, а на приборную доску положила Евангелие. Пока все складывалось наилучшим образом. Чай и утренние новости, вместо того чтобы искать под дождем грибы и влачить жалкое существование, едва сводя концы с концами. Интересно, не вызвало ли это у кого-нибудь желания позлословить? Кэролин ела йогурт и просматривала заголовки газет: "Провидица-малолетка может погубить город лесорубов", "Беглянке являются духи", "Явление Девы Марии привлекло толпы паломников", "Тысячи людей собрались в лесу, чтобы увидеть Пресвятую Деву", "Епископ намерен расследовать историю с видениями", "Сборщица грибов утверждает, что видела Пресвятую Деву", "Наплыв паломников - тяжкое испытание для городской инфраструктуры. Местный шериф в растерянности", "Духовидица исцеляет больных. Местные жители настроены скептически". Кэролин безумно хотелось увидеть в новостях собственное имя, хотя она сознавала, что подобное желание отдает ребячливостью и дурным вкусом. "Что есть, то есть, - думала Кэролин. - Я продала душу материальному миру с его бесчисленными соблазнами. Загробной жизни, вратам рая, Элизиуму и нирване я предпочитаю земную жизнь". Одна из заметок сообщала: "Миссис Карлтон заявила, что примерно спустя три с половиной часа ее бородавки исчезли". Кэролин читала с растущим интересом: "Кассир супермаркета "МаркетТаймс" Сью Филипс, 27 лет, охарактеризовала мисс Холмс так: "Тихая, кроткая, из тех, кого не всегда заметишь". Фил Пек, пресс-секретарь Лесозаготовительной компании Стинсона, подтвердил, что в понедельник компания сделает заявление. По словам представителя епархии, епископ озабочен проявлениями массовой истерии и намерен заняться расследованием данного случая в самое ближайшее время. Шериф Нельсон размышляет о проблемах безопасности и здравоохранения. Сборщик грибов Стивен Моссбергер, 29 лет, говорит: "Духовидица в основном держалась особняком, никто из нас не ожидал, что возможно нечто подобное". Мисс Холмс родилась в Медфорде, штат Орегон, бросила школу и была объявлена в розыск десятого сентября. В неофициальной беседе мэр Кэнтрелл проявил осторожный оптимизм, предположив, что Норт-Форк справится с растущим наплывом паломников. Лайман Сильвестр, президент Торговой палаты Норт-Форка, определяет происходящее как "спасительную инъекцию пациенту с остановкой сердца". Отец Коллинз отказался комментировать историю с видениями, предложив корреспондентам обратиться в офис епископа. Безработные лесорубы в баре "Бродяга" встревожены наплывом приезжих. "Мы не против туристов, - сказал Дэйл Рэймонд, 41 год, родился и вырос в Норт-Форке, - но если люди приезжают в наш город, следует считаться и с нами. Они должны понимать, что мы здесь живем. Не делать вид, что нас не существует"".
Энн села, подложив под голову подушку, и медленно открыла термос. Ночь она провела на раскладном диване у священника, а в восемь охранники увезли ее в туристский городок. Ее одежда была чистой, аллергию подавила двойная доза фенатола, однако лихорадка не прекращалась. К тому же ее смущала неподатливость отца Коллинза. Как заставить его увидеть Пресвятую Деву? Как сделать так, чтобы Дева Мария протянула ему руку? Утром на въезде в туристский городок Энн поджидали репортеры и операторы с камерами - их прислала телекомпания, выпускающая программу новостей. При виде представителей СМИ Энн помрачнела, но, заметив толпу просителей, которые скандировали ее имя и возносили хвалу Господу, склонила голову и сложила руки у подбородка. Из фургона немедленно появилась Кэролин и на глазах у всех заключила Энн в свои объятия.
- Провела ночь со своим священником? - шепотом спросила она. - Сейчас я прогоню репортеров, они настоящие стервятники, дай им палец - откусят руку.
Она проворно втолкнула Энн внутрь, захлопнула дверь и, как опытный представитель по связям с прессой, обернулась и с нажимом сказала:
- Сегодня утром никаких интервью, простите, больше никаких комментариев. К тому же нам хотелось бы определить границы территории, куда нет доступа представителям СМИ. Наши друзья обозначат этот участок флажками, чтобы репортеры нам не мешали.
В фургоне она с небрежным изяществом очистила апельсин и снова уткнулась в газету.
- Эй, - воскликнула она, - смотри-ка! Здесь цитируют мои слова: "Грир, которая называет себя ученицей духовидицы, сказала, что, по ее оценке, в воскресенье количество паломников составляло около двух тысяч, а сегодня их, по всей вероятности, станет еще больше, что вызовет "соответствующий рост нагрузки на местные инфраструктуры"". Видишь, теперь я стала кем-то вроде твоего пресс-секретаря. Судя по тому, что пишут в газетах.
- Ты понимаешь, что значит быть учеником?
- Я должна верить всему, что ты несешь?
Энн не ответила. Она налила себе чаю.
- Быть твоей помощницей, - сказала Кэролин, - распространяющей твое учение. Преданной последовательницей святой Энн из Норт-Форка. Хочешь половинку апельсина?
- Нет, спасибо.
- Но тебе полезно. В нем много витамина С.
- Святой Энн?
- Это плохая шутка. Извини. Тебе нужно принять тайленол, таблетки три. Если ты уже не проглотила парочку утром, после того как переспала со своим священником.
- Я спала на диване.
- Все так говорят.
- Что ты хочешь сказать?
- Остальные его подружки.
- Он священник. У него нет подружек.
- Смотрела "Поющие в терновнике"? Помнишь Ричарда Чемберлена? Как он флиртовал с Рэйчел Уорд?
- Нет.
- Он же не закован в наручники.
- Кэролин!
- Чем же вы тогда занимались?
- Мы разговаривали.
- О чем это?
- О церкви.
- О какой еще церкви?
- О церкви, которую нужно поскорее начать строить. Церкви Пресвятой Девы.
- Ясно, - сказала Кэролин. - Церковь, говоришь? Я тоже про нее думала.
Она кивнула в сторону пластикового ведерка на пять галлонов, до половины наполненного монетами и мелкими купюрами:
- Видала? - спросила она. - Вот она, твоя церковь. Деньги, которые станут церковью. Если ты будешь более настойчива, денег будет больше, и это позволит твоей церкви материализоваться.
- Сколько здесь?
- Точно не знаю.
- Может, нужно их пересчитать?
- Потом пересчитаем. Лучше не забывай напоминать об этом своим почитателям. Повторяй, что без их взносов, вкладов, пожертвований, десятины, поборов и так далее ты не сможешь выполнить волю Матери Божией.
Кэролин поставила ведро на стол.
- Посмотри, что я здесь написала, - сказала она: - "Фонд церкви Матери Божией Лесной".
- Матери Божией Лесной?
- Звучит неплохо, как ты считаешь? У нас есть еще три таких же ведерка.
Раздался робкий стук в дверь, вежливый и почтительный. Кэролин убрала ведро.
- Ни минуты покоя, - проворчала она.
На сей раз это была другая паломница, женщина в парке, залатанной клейкой лентой; ее затейливую прическу, похожую на сахарную вату, защищал от дождя прозрачный полиэтилен.
- Здесь священник, - сказала женщина. - Он говорит, что его прислал епископ. С ним еще один священник, из Норт-Форка. Они хотят поговорить с вами.
- Вот как? - сказала Кэролин. - Очень любопытно.
- Можно их пропустить?
- Мы это обсудим.
- Что мне им сказать?
- Скажите, пусть подождут.
- Как долго?
- Как получится.
- Нет, - сказала Энн, - я рада их видеть. Пусть заходят.
Женщина отступила в сторону, и в дверях фургона появились отец Коллинз в пальто и кожаных перчатках и представитель епископа в черном одеянии с белым воротничком. С седой стрижкой ежиком и в очках с тонкой металлической оправой он напоминал школьного учителя физкультуры, нарядившегося священником на Хэллоуин, или Гарри Трумэна.
- Здравствуйте, - сказал отец Коллинз, - всем доброе утро. Сегодня толпа стала еще больше. Я просто потрясен таким количеством народу. Это мой… коллега, отец Батлер.
- Доброе утро, - сказал отец Батлер. - Извините, что помешали вашему завтраку. К сожалению, пришлось явиться без приглашения. Да, толпа действительно чудовищная.
- Вас прислал епископ, - кивнула Кэролин. - Так сказали мои помощники.
- Да, я от епископа. Все верно. Давайте сразу перейдем к делу. Епископ прислал меня выяснить, что здесь происходит. Оценить ситуацию.
- Оценить ситуацию?
- Именно.
Духовидица сидела, откинувшись на подушку. Одной рукой она держала чашку чая, другая покоилась на коленях. Она была прикрыта одеялом - так обычно изображают пациентов санатория начала двадцатого века, не хватало только термометра во рту и бутылки с горячей водой в изголовье. Бледность делала ее похожей на призрак, а ее нежная кожа была столь безупречна, что казалась ненастоящей. Она напоминала персонаж театра кабуки, страдающего анорексией, девочку с Запада, которую окунули в рисовую пудру.
- Отец Батлер, - произнесла она как во сне, - добро пожаловать, мир вам.
- А вы, должно быть, та самая девушка, о которой мы слышали и читали в газетах.
- Отец Батлер, - повторила Энн, - я рада, что вы здесь. Меня зовут Энн Холмс. Пожалуйста, проходите и присаживайтесь. Вы тоже, отец Коллинз.
Отец Батлер немного растерялся.
- Вы чрезвычайно любезны, - сказал он. - Я уж и не припомню, когда меня в последний раз приглашали в подобный фургон. Здесь все так… рационально устроено… Как вы считаете, уместно ли здесь слово "рационально"?
- Немцы, - сказала Кэролин. - Lebensraum. Жизненное пространство.
Священники уселись за откидной столик, и теперь все четверо напоминали компанию подростков, распивающих содовую в кафе. От отца Батлера пахло чем-то вполне земным - то ли ивовыми листьями, то ли трубочным табаком, Кэролин не могла определить, чем именно. А может быть, это был просто лосьон после бритья.
- Тепло, светло и мухи не кусают, - сказал он.
- Да, здесь уютно, - согласилась Кэролин. - Кому-то уютно, кому-то тесно - зависит от точки зрения. Стакан наполовину пуст или наполовину полон. Кстати, надеюсь, никто из вас не заразится от Энн гриппом. Может быть, открыть окно?
- Нет необходимости, - ответил отец Батлер. - В Новой Гвинее я ежедневно работал среди больных, но Господь помогал мне пребывать в добром здравии. Должен сказать, что, когда бы я ни отправлялся в страны третьего мира, Господь всегда хранил меня. Помню, как мне пришлось работать в Попондетте, недалеко от Порт-Моресби. Несмотря на то что там свирепствовали тиф, малярия и всевозможные виды тропической лихорадки, я чувствовал себя просто прекрасно, ел простую пищу, ложился спать на закате, вставал с рассветом, играл в футбол и бадминтон, и никакая хворь меня не брала.
- Вы счастливчик, - заметила Кэролин. - Не то что я. Стоит мне услышать, что кто-то заболел, и я тут же слягу. Или скажете, что вам было плохо на прошлой неделе, и у меня сразу же возникнет ощущение, что я серьезно больна.
- Ого, - сказал отец Батлер, - да у вас ипохондрия. Хотя в данный момент вы выглядите вполне здоровой, мисс Грир. Должен отметить, для человека, который оказался в гуще подобных событий, вы держитесь очень неплохо. Для того, кто имеет столь непосредственное отношение к этим, прошу прощения, предполагаемым видениям. Да еще живет в таком, с позволения сказать, тесном помещении с не вполне здоровой подругой. Это напомнило мне службу на флоте. Там нам приходилось спать на койках по очереди.
- Предполагаемые или нет, - пожала плечами Кэролин, - зачем трепать себе нервы?
- Самообладание, достойное всяческого восхищения, - сказал отец Батлер. - Оно отличает мучеников, которые знают, что им предстоит встреча с Господом.
- Я не из их числа.
- И тем не менее вы идете на определенные жертвы, мисс Грир. Вы могли бы избежать этих хлопот. А вы так самоотверженно помогаете Энн. Как подруга и наперсница.
Кэролин принялась теребить апельсиновую кожуру, отдирая внутренний белый слой. Ей показалось, что отец Батлер видит ее насквозь. С другой стороны, откуда ему знать, что под его досточтимым задом находятся четыреста сорок пять долларов, которые она умыкнула у его братьев-католиков. Прошлой ночью, поплотней задернув занавески, она методично пересчитала все мелкие купюры, которые благородно пожертвовали последователи Энн, и спрятала большую часть денег в пустом резервуаре неиспользуемого биотуалета, прямо под той самой скамьей, на которой восседал отец Батлер.
- Вам виднее, - сказала она.
Отец Батлер улыбнулся, развернул носовой платок и принялся протирать очки. Он делал это невыносимо медленно, дыша на стекла и время от времени поднося очки к свету, чтобы критически оценить плоды своих трудов.
- Известно вам это или нет, - сказал он, обращаясь к Энн, - но ежегодно только в этой стране делается значительное количество - порядка сотен - заявлений, касающихся Пресвятой Девы: фермер увидел ее лицо на свеже-выкопанной картофелине, тестомесу из пиццерии в городе Сиракьюз привиделся ее силуэт в изгибах корки. Но все это частности, и меня они не интересуют. Остриженная овечья шерсть, коровьи лепешки, сугробы, дети, страдающие эпилепсией, странствующие евангелисты, припадочные монахини, сбежавшие из дому подростки, пристрастившиеся к марихуане, - выбор богатый. Подобным заявлениям нет числа, они встречаются сплошь и рядом, - будьте уверены, не вы первая и не вы последняя. Такие истории стали настолько обычным делом, что в церковных кругах разговоры о них считаются общим местом. Я не стану сейчас называть имен, чтобы не уходить от темы, главная мысль заключается в том, что ваш опыт общения с Девой Марией, моя милая, ни в коей мере не является для Церкви чем-то новым и исключительным. Подобное происходило тысячи раз, и каждый раз кто-то вроде меня отправляется выяснять, в чем дело. Хотя, надо заметить, исключительность вашего случая состоит в том, что вам удалось привлечь к себе внимание куда более широкое, чем в большинстве подобных случаев. А события, получившие такой отклик, требуют скрупулезного расследования, чтобы выяснить истину относительно ваших притязаний. Церковь никогда не позволяет себе относиться к подобным заявлениям пренебрежительно и подходит к их рассмотрению со всей серьезностью.
В его голосе появились новые нотки: он звучал все более сурово и торжественно, что напомнило Кэролин о сожжении Жанны Д'Арк. Ее познания о религиозных гонениях были весьма скудными, но вполне возможно, речь шла именно об этом.
Отец Батлер оторвался от своих очков и посмотрел на Энн, которая молитвенно сложила руки и сказала:
- Задавайте же ваши вопросы, святой отец. Я рада, что все это вызвало у вас интерес. Спасибо вам.
- Я приветствую такое отношение.
- Я счастлива, что вы здесь.
- Возможно, некоторое время спустя ваше отношение изменится.
- Уверена, что этого не произойдет, - ответила Энн.
Отец Батлер вернулся к очкам и после тщательного итогового обследования наконец водрузил их на нос, где они выглядели чем-то чужеродным и делали его лицо еще более суровым.
- На ваше счастье, - сказал он, - я не психолог. Я не оперирую научными понятиями. Иначе я отделался бы от вас глазом не моргнув, попросту заявил бы, что в данном случае налицо бредовые фантазии. Подобное объяснение всегда наготове у тех, кто имеет дело с наукой. Но для священника все далеко не так просто и ясно. На самом деле нет ничего простого и ясного, Энн. Что представляет собой Божий промысел, в чем его суть? Как можно познать милосердного Господа? - Отец Батлер покачал головой, точно сокрушаясь об изначальной тщетности любых попыток метафизических изысканий. - Передо мной стоит невероятно серьезная и сложная задача. Как я могу решить, что истинно, а что нет?
- Не знаю, - ответила Энн.
- Мне не на что опереться, - сказал отец Батлер. - Это все равно что парить в пустоте.
Снаружи слышался гул толпы. Энн поплотнее укуталась одеялом. Она была безразличной и вялой и при этом горела в лихорадке. У нее в душе шевельнулось недоброе предчувствие. Она видела, что тон вступления встревожил и отца Коллинза. Он беспокойно ерзал и поглядывал на нее с тайным состраданием, точно говоря: "Он мне не друг, но ничего не поделаешь, так уж складываются обстоятельства". Энн заметила, что отец Батлер приподнял занавеску и выглянул наружу, делая вид, что ошеломлен происходящим. Однако на самом деле это была игра, и она поняла это сразу. В действительности он был проницательным и невозмутимым. Он уже приготовил для нее старую, испытанную ловушку: никто не может говорить с Богом, кроме самого Папы.
- Пока мы рассуждаем на отвлеченные темы, - сказал отец Батлер, - тысяча исполненных религиозного рвения паломников ждут вашего появления.
- Их больше тысячи, - возразила Кэролин. - И все это верующие люди.
Отец Батлер опустил занавеску.
- Верно, - сказал он, - больше тысячи. Я употребил слово "тысяча" метафорически. Так или иначе, мы здесь. Вновь размышляем об извечной притягательности образа Божией Матери. Притягательности, которую так удобно… эксплуатировать.
Он лучезарно улыбнулся Энн и поднял руки, точно проповедующий Иисус.