В прачечной он переложил белое белье в сушильную машину и пошарил в карманах в поисках мелочи. Карманы были пусты, а разменный автомат как назло был сломан или просто опустошен паломниками. Куда провалился Ким? Почему, когда он нужен, его нет? Извивается вместе с Джабари, принимая позу "свернувшаяся кобра" или "камыш на ветру"? Почему этот корейский ублюдок не позаботился о мелочи? А сам дерет доллар за час сушки, хотя раньше это стоило всего семьдесят пять центов. Ему бы только вздувать цены, чертов хапуга. Может быть, корейцы научились этому у евреев? Может, пенджабцы тоже берут уроки у евреев? А ты знай выкладывай денежки. У кого хватит духу признаться, что он ведет счет мелочи? Том пересек улицу и зашел в "Эйч-Кей". Это заведение было более тесным и мрачным, чем "Большой трюм", а посетители в основном были высохшие алкаши, не понаслышке знакомые с белой горячкой, как на подбор сварливые и угрюмые. В свое время бар "Эйч-Кей" прославился в городе грандиозной дракой, она случилась четвертого июля семьдесят девятого года между бородатыми байкерами, что заехали в Норт-Форк случайно, и лесорубами, которым не понравилось, что байкеры нахально припарковались прямо на главной улице. Все началось с перебранки, а потом байкеры подожгли "додж", что стоял неподалеку. Тогда лесорубы перекрыли грузовиками все выезды с улицы и устроили настоящую бойню. С тех пор дела в "Эйч-Кей" шли все хуже и хуже, и заведение постепенно пришло в упадок, хотя на кассе до сих пор висела приклеенная кусочком липкой ленты фотография, с подписью, сделанной фломастером: "Как мы надрали им задницу".
- Мне нужна мелочь, - сказал Том бармену Бобу Хиллу, горькому пьянице со слезящимися глазами и красным лицом. - Монеты по двадцать пять центов, расплатиться с корейцами.
- Я завязал разменивать деньги для прачечной два часа назад. Эти отморозки вытряхнули из меня все до последней монетки.
- Верующие отморозки! - крикнул пропойца по имени Каннингем. - Они глотают мелочь, как облатки для причастия. И хлещут священное пиво.
- Мне нужно всего две монеты, - сказал Том.
- У меня нет ни одной, - покачал головой Боб Хилл. - Ни единой. Они забрали всё подчистую.
Он принялся вытирать стойку, и Том сказал:
- Господи, в этом городе стало просто некуда ткнуться.
Хилл прислонился к стене с полотенцем в руках и пожал плечами:
- Если они хотят выпить, ради бога, чем больше, тем лучше, добро пожаловать, выкладывайте денежки, но разменивать им деньги - увольте. Здесь им не банк.
- Святая вода! - рявкнул Каннингем. - Из-за нее они все заработают болотную лихорадку. Или глистов.
Безработные лесорубы у стойки и за столиками негромко переговаривались.
- Я поклоняюсь идолам, - сказал один. - Эй, одолжите пару монет по двадцать пять центов, - крикнул другой. - Черт возьми, Том, сядь и выпей! Не стой над душой, ты действуешь мне на нервы.
- От святой воды их всех проберет понос, а нам придется убирать с улиц их дерьмо.
- Помолчи, Каннингем! Кросс католик.
- Да пошли вы все! - сказал Том.
Он вышел на улицу. Перед прачечной какая-то женщина разменяла ему пару долларов. Густо наложенные тени для глаз придавали ее облику нечто трагическое и призрачное, вызывая мысль о покойниках. Тех, что поднимаются из могил. Может быть, такое и вправду случается. Но, хотя она напоминала покойника и выглядела одинокой и покинутой, в ее нелепом кошельке из искусственной кожи нашлась целая стопка монет по двадцать пять центов в банковской упаковке.
- Мужчины не ходят в прачечную, - сказала она Тому. - Они не умеют обращаться со стиральными машинами.
- Нужно просто немного поэкспериментировать, - ответил он. - Нажать любую кнопку и посмотреть, что будет.
Он опустил в щель монеты и запустил сушилку. Одинокая мертвая женщина разбирала свое белье, укладывая его в пластиковую корзину. В ее одежде и резком запахе духов было что-то тошнотворное.
- Вы уже запаслись святой водой? - поинтересовалась она.
- Какой святой водой? - спросил Том.
- Я думала, вы ходили сегодня в лес.
- Нет, ночью я работал, и днем мне надо было поспать.
- Так вот, сегодня Энн нашла в лесу святой источник.
- Что значит "нашла святой источник"?
- Она принялась копать землю, как Бернадетта из Лурда, и оттуда хлынула вода.
У мертвой женщины были длинные искусственные ногти и ресницы, и все, что она говорила, вызывало у Тома подозрение и недоверие. Точно ее слова были такими же фальшивыми, как и ее внешность.
- Мы стояли в очереди два часа, - сообщила она Тому. - Потом мы наполнили этой водой бутылки. Целительной водой из источника.
- Целительной? И что, были те, кого она исцелила?
- Полным-полно.
- Это правда?
- Здесь происходят настоящие чудеса.
- Это правда? - снова спросил Том.
Женщина распушила ресницы кончиком искусственного ногтя. Тому было неприятно смотреть на ее макияж - казалось, краска въелась ей в кожу. Ее глаза увлажнились, и с ресниц на роговицу упал маленький черный кусочек туши. Она заморгала, пытаясь избавиться от него.
- Я вижу, вы мне не верите, - сказала она. - Но, клянусь Иисусом, это действительно так. Но, может быть… погодите… Вы чувствуете, что спасены?
- Не знаю.
- Если бы это было так, вы бы знали.
- Значит, нет.
- Я буду молиться за вас.
- Вы не первая.
- Вы говорите таким тоном, точно вашей душой завладел дьявол.
- Думаю, так оно и есть, - сказал Том и улыбнулся.
Мертвая женщина сокрушенно покачала головой и снова взялась за свое перепутанное белье: мужские трусы, кухонное полотенце, темные брюки, гольфы. "Пластическая операция, - подумал Том. - Она сделала пластическую операцию, а потом по ее лицу прошлись шлифовальным диском, и ее черты стерлись".
- Послушайте, вы говорили, что там происходили чудеса. Кто-то исцелился. Вы упомянули про чудесное исцеление, - сказал он.
- Благодарение Богу.
- Расскажите, что там происходило.
- Стали хромые ходящими, а слепые видящими, больной ребенок очистился, а блуждающий во тьме вернулся на путь истинный.
- Все это было на самом деле?
- Господь милостив.
- И слепой снова начал видеть?
- Там был запойный пьяница, который тут же преобразился. И мужчина, который пожертвовал сто долларов на будущую церковь. И ребенок с псориазом, которого исцелила святая вода. И женщина с артритом, которая излечилась!
- А что насчет слепого?
- Я уверена, если бы там были слепые, они бы прозрели, омыв глаза этой водой.
- Значит, слепых не было.
- Вы бы видели, как женщина с артритом отплясывала румбу!
- И все-таки слепых не было.
- Все старались набрать немножко воды про запас. Представляете, завтра они собираются закрыть территорию. Они хотят поставить там знаки "Проход воспрещен", и доступа к источнику больше не будет.
Она уложила в корзину последние вещи. Том подумал, что, если взять шланг, можно в два счета смыть с ее лица грим сильной струей воды и посмотреть, на кого она похожа на самом деле. Интересно, сколько времени она тратит каждое утро, чтобы сделать себе такое лицо? И ведь каждый вечер его приходится смывать на ночь! Ему пришло в голову, что под толстым слоем косметики прячется чья-то морщинистая бабушка. Он представил, как она сидит на диване с вязанием, собирает в компании подруг лоскутное одеяло и ест с подноса в доме престарелых. Не присматриваясь, можно было принять ее за обыкновенную шлюху лет сорока с лишним, этакую Иезавель у стиральной машины, но стоило приглядеться - и перед вами была старуха, отчаянно стремящаяся помолодеть. Привыкшая маскироваться везде и всюду. С трудом нагнувшись, она подняла корзину, и сказала:
- Я буду молиться за вас.
- Это не повредит, - ответил Том.
Женщина ушла. Том загрузил темные вещи и уселся на машину, слушая, как вращаются барабаны сушилок и полощется белье в стиральных машинах. В прачечной было тепло и уютно, и ему не хотелось уходить. На пороге появилась еще одна женщина, которая стала озираться в поисках свободной машины.
- Ради бога извините, - обратился к ней Том, - что там за история со святой водой?
- Из земли потекла святая вода.
- Это я слышал.
- Это чудо.
- Она кого-нибудь исцелила?
- Очень даже многих.
- Кого именно? От каких болезней?
- Там был мужчина, который раньше ходил, опираясь на трость. Теперь надобность в ней отпала. Я видела своими глазами, как он отшвырнул ее. Еще там была женщина со звоном в ушах. Звон исчез без следа.
Том сидел в прачечной и расспрашивал всех, кто оказывался рядом. Ревматизм правой коленной чашечки. Мигрень. Кишечное расстройство. Зубная боль. Бурсит. Изжога. Воспаление локтевого сустава. Нервное расстройство. Параноидальный бред. Боли в шее. Запор. Женщина в парке с печеночными пятнами на лице заявила, что избавилась от страданий, которые причиняли ей косточки на ногах.
- Но сами косточки остались? - спросил Том.
- Да, они никуда не делись, но болеть перестали.
- Чем вы это объясняете?
- Я не ищу объяснений.
- И они совсем не болят?
- Нисколечко. Я излечилась очень вовремя. Потому что завтра лес закрывается.
Том не поверил ей:
- Разве такое бывает? Скажите честно, может быть, вы просто уговорили себя? Убедили себя, что ваши косточки больше не болят. Просто вам очень хотелось выздороветь.
- Даже если это так, это все равно чудо.
- В каком-то смысле да, - согласился Том. - Пожалуй, вы правы.
- Я думаю именно так, - сказала женщина. - Спасибо Пресвятой Деве. Как ни посмотри, это все равно чудо, верно? Ведь боль-то прошла!
До начала ночной смены еще оставалось время, и он поехал в туристский городок. Оживленные улицы, вызывали у него растущее раздражение, и он вел машину не так спокойно, как обычно, дважды обогнал водителей, которые ехали со скоростью пятьдесят две мили там, где разрешено пятьдесят пять. Поймать что-нибудь по радио мешали помехи, хорошо работала только одна станция, которая когда-то передавала музыку кантри, но теперь переключилась на поп-музыку для подростков, и Том поставил кассету, которая называлась "Легендарный Хэнк Уильямс-старший", просто потому, что эта кассета случайно завалялась в бардачке - кто-то оставил ее там бог знает когда. Музыка вызвала у него недоумение. Тон этих песен был ему чужд и непонятен. Как можно жизнерадостно относиться к печали там, где все время льет дождь, точно кто-то непрерывно мочится с небес тебе на голову. Он пошарил в бардачке, нашел кассету "Дикси Чикс", забытую Элинор, и выбросил ее в окно, испытывая целительную радость. "Моя удочка сломана, ручей полон песка, моя женщина ушла от меня к другому…" Такое ощущение, что у него в горле квакает лягушка.
В туристском городке Том оставил грузовик на обочине и пешком пошел туда, где светились костры, газовые лампы и окошки домов на колесах и жилых автоприцепов. Этот вид напомнил ему картину, изображавшую эпоху гражданской войны в Англии, - ее показывали в одной из передач по каналу "История": толпы людей жмутся к огню, пытаясь согреться, - целая армия людей, которая готовится к ночи и ждет не дождется утра. Рядом с будкой, в которой принимали плату за стоянку, выстроился целый город новеньких биотуалетов, тут же бок о бок стояли две полицейские машины. Офицеры, сняв шляпы и высунув локти в приоткрытые окна, вполуха слушали потрескивание рации, болтали о том о сем, отпускали замечания о женщинах и жевали резинку; все это вместе, само собой, работало на их репутацию не лучшим образом - могли бы приподнять задницы и немного пошевелиться, отрабатывая свою зарплату за счет налогоплательщиков. В глубине души Том чувствовал себя преступником: украл матрас, похитил тент для грузовика, покушался на драгоценные визитки Пина. Он прошел мимо палатки с сувенирами для верующих от Кая, где даже в этот час при ярком свете ламп не прекращалась бойкая торговля. От Кая не отставали лысый продавец из Солт-Лейк-Сити, который прямо из фургона торговал футболками, и кафе на колесах, где заправляли подростки из Мэрисвилла, что привыкли работать на конно-спортивных шоу. Рядом появился ларек с вывеской "Товары для католиков с Северо-Запада", здесь продавались чипсы, конфеты, минеральная вода в бутылках, банки с содовой, наборы для растопки и карманные фонарики. Когда продавец обернулся, оказалось, что это Эдди Уилкинс-младший, в синем фартуке с карманами для мелочи и в надвинутой на лоб трикотажной шапочке, которая делала его похожим на мелкого воришку. Он проворно отсчитывал сдачу, вытаскивая из карманов монеты, не хуже разносчика арахиса во время бейсбольного матча. Одно время Эдди работал на Тома; с тех пор его дважды арестовывали: первый раз за выращивание марихуаны, второй - за то, что воровал кедр. Теперь он отпустил маленькую козлиную бородку и невразумительные бачки. Заметив Тома, он вполголоса произнес:
- Если ты не можешь победить их, присоединись к ним и моли Господа принять тебя. Большую часть этого барахла я купил в Такоме, в "Уол-Март", и теперь просто продаю его с небольшой наценкой.
- Десять прутиков для растопки за пять баксов?
- Я такой же капиталист, как любой другой.
- А как же этика бизнеса?
- А как же спрос и предложение?
- А тебе не нужна лицензия на коммерческую деятельность?
- Лицензию на ларек я получил. - Эдди немного отступил назад, чтобы его не слышали паломники, которые разглядывали пакеты с чипсами. - Но, Том, тебя-то какими судьбами сюда занесло? Могу уступить тебе набор для растопки со скидкой.
- Я турист, - сказал Том. - Осматриваю достопримечательности. В город приехал цирк, и я прохаживаюсь вокруг шатров.
- Господи! - прошептал Эдди. - Продавай им попкорн или - еще лучше - сбегай на реку за водой и продавай им святую воду.
- Они могут сходить за водой сами, я для этого не нужен.
- Продавай ее тем, кому до завтрашнего утра не успеть пройти две мили.
- Займись этим сам. Но подбери нужные бутылки. С наклейками. Позаботься, чтобы на них были нужные наклейки.
- Ты подал мне отличную идею! - обрадовался Эдди. - Просто потрясающую! Можно сделать веб-сайт с рекламой святой воды. Хочешь войти в долю?
- Я ничего не смыслю в компьютерах.
- Это неважно.
- Пока зарабатывай денежки, продавая конфеты.
- Я так и делаю, - сказал Эдди.
Том увидел, что по дороге, которая петляла между стоянками, к нему приближается целый батальон пилигримов с пустыми бутылками и карманными фонариками. Он отошел в сторону, чтобы пропустить их, - вид у них был серьезный и важный, как у детей, - вытащил сигарету и опустился на корточки, прислонившись спиной к дереву. Интересно, если он не явится сегодня на работу, будет ли это последней каплей, которая переполнит чашу терпения? А даже если и так, подумал он, даже если они его уволят? При его долгах пытаться свести концы с концами за счет скудного жалованья тюремного охранника все равно что горстями бросать песок в океан или тщиться струйкой мочи затушить бушующий лесной пожар. Мелочь на карманные расходы. Жалкие гроши. Наверное, лучше всего уехать отсюда и попробовать начать все заново где-нибудь в другом месте, может быть просто поселиться в каком-нибудь захолустье, где всем наплевать, кто ты такой, и жить себе потихоньку, как тысячи других потерпевших крушение и выбившихся из сил. Рвануть на юг. В Модесто или Флэгстафф. Теплые ветра и песчаные пустоши. Найти такую же тупую и бессмысленную работу, обзавестись паршивым телевизором с комнатной антенной, пока не появятся деньги провести кабель. Дрочить по вечерам, взяв упаковку пива "Шлитц" на шесть банок и номер "Пентхауза", обедать сандвичами с мясом, дремать на диване, иногда ездить на рыбалку, если придумать, как обойтись без лицензии. Жить в какой-нибудь дыре, экономя на электричестве, в окружении мексиканцев, которые отворачиваются при встрече, покупать пиво в магазинчиках, работающих допоздна, брать гамбургеры на вынос и быть готовым в любой момент сняться с места. И пусть все катятся к черту. Что у него есть? Он уже ничего не стоит. Если Элинор потребует от него алиментов, он скажет: "Пошарь в моих карманах! Забирай все, что найдешь. Заодно можешь прихватить телевизор, ботинки и корки от тако".
Неподалеку стояла будка, на которой было написано: "Пункт первой помощи/Бюро находок". В ней сидела женщина и читала "Ридерз Дайджест", держа в руке карманный фонарик. Том решил, что она вполне подходит для его плана.
- Здравствуйте, - сказал он. - Бог в помощь. Скажите, никто не находил мобильный телефон?
Женщина загнула уголок страницы, и по этому жесту Том почувствовал, что она попалась.
- "Нокиа"?
- Да.
- Раскладушка?
- Да.
Когда он набрал номер, чтобы сказать, что заболел, оказалось, что сообщения принимает автоответчик. Том обрадовался, ему было бы тяжело врать, разговаривая с кем-то из сотрудников. Оставляя сообщение, он понизил голос до еле слышного шелеста, точно он и вправду подхватил грипп:
- Это Том Кросс… Сегодня я не смогу отработать свою смену… Я заболел… Простите, что звоню так поздно, я надеялся, что успею оклематься, но теперь… боюсь… что я не в состоянии выбраться из дома. Надеюсь, завтра я приду в себя. Спасибо. Том Кросс.
Из-за атмосферных помех в трубке они, наверное, решат, что он припарковался в лесу, чтобы поразвлечься с какой-нибудь пышногрудой красоткой, - с тех пор как он расстался с Элинор, он все время чувствовал, что его подозревают в чем-то подобном, думая, что теперь он катается как сыр в масле. Женатые приятели постоянно подначивали его: "Не теряйся, - говорили они, - живи на всю катушку!"
Сунув руки в карманы, Том вернулся к ларьку Эдди. Несколько паломников подошли купить содовой, и ему пришлось ждать, пока Эдди, подмигнув ему на манер мошенника-цыгана, уговаривал покупателей взять в придачу конфет. Они ушли, и Том подошел поближе.
- Старый трюк, - сказал он. - Очень старый трюк. Но в этот раз все серьезно, Эдди, без дураков. Эй, что это там? - Том указал на что-то за спиной Эдди и, когда тот отвернулся, взял бутылку воды и сунул ее во внутренний карман куртки. - Сколько? - спросил он. - Девяносто девять центов? За бутылку воды из "Уол-Март"? Плачу доллар. - Он бросил деньги на прилавок.
- Возьми две и принеси мне тоже святой воды, Том.
- С какой наценкой ты собираешься ее продавать?
- Ты хочешь набрать воды для своего парализованного сына?
- Для тебя, Эдди. Потому что ты импотент.
- Что ж, надеюсь, она помогает. Вот, возьми "Сникерс". - Эдди сунул шоколадку в карман куртки Тома и дал ему еще одну бутылку воды. - Все как с ума посходили, - заметил он.
- Святая вода в пластиковой бутылке из "Уол-Март".
- Это Америка, - сказал Эдди.
Том вышел с территории туристского городка по тропе, обозначенной самодельным указателем: "Тропа Матери Божией Лесной". В сыром лесу под деревьями мерцали свечи, навстречу Тому гуськом двигалась группа паломников, о приближении которых оповещали блуждающие лучи карманных фонариков.
- Что-то вы припозднились. Уже половина одиннадцатого.