- У тебя там тоже были героические приключения?
Между ними возникла небольшая молчаливая пауза. Его несколько поразила ее смелость: надо же, не побояться рассердить его таким откровенным сарказмом.
- Не совсем, - медленно протянул он. - Это связано с совершенно иными воспоминаниями. Там была летняя резиденция императора Константина.
Элеонора поставила свой бокал на столик, опустилась на колени у его ног, обвила их руками.
- Прости, пожалуйста, прости. Ты самый образованный любовник из всех, с кем мне приходилось иметь дело. - Она вдруг закрыла лицо руками и горько зарыдала. В общем-то, совершенно неожиданно. Ее милое лицо исказилось и чуть покраснело.
- В чем дело? - спросил Палмер, обнимая ее. - Что случилось, дорогая?
Она замотала головой, будто хотела освободиться от него.
- Нет-нет, ничего, ничего…
Он попытался ласково взять ее за подбородок, чтобы приподнять лицо, но она увернулась, отползла от него, вскочила на ноги и убежала в ванную комнату. Плотно закрыла за собой дверь, включила воду.
Палмер наклонился, поднял с пола фотографию Тани, внимательно вгляделся в задний план. Так, похоже, ее сделали на дворике какой-то фермы - сарай, приставленные к стене лопаты, вилы, борона, вдали кирпичное здание с довольно высоким забором… Он перевел глаза на двух улыбающихся мужчин. Да, это на самом деле выглядит, как ярмарка смеха: кто оскалится как можно шире и продемонстрирует как можно больше зубов! В общем-то, такое позирование перед объективом было довольно обычным. Даже для неординарных людей, идущих на это исключительно для создания комического эффекта. Насколько искренними были улыбки тех двух мужчин, сказать трудно, а вот улыбка девочки выглядела совсем настоящей.
Палмер подобрал также и конверт, в котором прибыла фотография. Так, почтовый штемпель и марка Люксембурга. А ведь Трир всего лишь в нескольких милях от границы. И почему, интересно, на конверте нет обратного адреса?
Он перевернул фотографию, чтобы взглянуть на штемпель с датой выпуска. Индекс и название лаборатории, в которой, скорее всего, была сделана эта фотография, были пропечатаны очень неясно. Палмер встал, поднес фото к окну. День быстро шел на убыль, но бездонное небо с оранжевыми оттенками там, за Эйфелевой башней пока еще оставалось достаточно ясным.
Ну и что здесь написано? Причем явно каким-то необычным шрифтом или курсивом. Похоже, два слова. Первое - что-то вроде "Schnelfot", то есть, очевидно, "Срочное фото" или что-то в этом духе. Во втором было всего четыре буквы, что-то вроде "Йена". Интересно, что это такое?
Спустя несколько минут он все еще сидел на широком подоконнике, рассматривая обратную сторону цветной фотографии, когда в комнату вернулась Элеонора. Лицо бледное, но уже спокойное, со свежим макияжем и тенями.
- По-моему, по сравнению с последней фотографией Таня несколько подросла, тебе не кажется? - спросил он.
Она тихо засмеялась.
- Интересно, откуда тебе знать? У меня такое ощущение, будто мы вместе целую вечность. Хотя на самом деле мы знакомы всего лишь три дня. - Она протянула руку за фотографией.
- Йена, - тихо произнес Палмер.
- Что-что?
- Йена. Там были заводы Карла Цейса.
- Ну и?
- Сейчас это в Восточной Германии.
- На самом деле?
Глава 14
Палмер вышел из такси прямо у входа в отель. Немного подождал, бросил беглый взгляд на часы - почти шесть часов утра. Небо уже начинало светлеть, на Вандомской площади стали появляться редкие прохожие и машины. В глазах резало, во рту противно першило. Свой ключ ему удалось взять у чересчур любознательного консьержа, практически избежав каких-либо ненужных вопросов.
Войдя в номер и услышав, как трезвонит телефон на тумбочке, он раздраженно швырнул массивный ключ на ковер, но трубку все-таки поднял.
- Да? Слушаю вас.
- О, значит, ты добрался? Все в порядке? Без происшествий? - В ее голосе слышалась искренняя тревога.
- Не беспокойся, я уже большой мальчик, - ответил он. - Неужели ты могла представить, что по дороге меня похитят индейцы-апачи?
- В Париже давно уже нет апачей. - Она тихо рассмеялась. - У нас тут только студенты. Ну и кое-кто еще…
- Хорошо. Спасибо за звонок. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи…
Связь на другом конце линии оборвалась. Какое-то время Палмер молча слушал, ожидая продолжения. Нет, больше ничего не последовало. Потом сам положил трубку. И тут же последовал новый резкий звонок. Он тут же снова схватил трубку.
- Да, слушаю!
- Международная линия на проводе, мсье Палмер, - послышался равнодушный голос оператора.
- Но я ничего не заказывал, и к тому же…
- Нью-Йорк, мсье. Вы готовы?
- Ну, если так, то…
- Вудс? - спросил Гарри Элдер своим противным, скрипучим голосом. Ну надо же!
- Гарри, с чего бы это ты вдруг решил мне позвонить? - раздраженно спросил Палмер. - Да еще в такое время!
- Господи, ну где же ты пропадал? Я ищу тебя уже целых два дня! Здесь у нас уже почти полночь. - Он на несколько секунд замолчал. - Кстати, ты сейчас один?
- Один. Ну и что дальше?
- Да не кипятись ты так, Вуди. Мне этот разговор, поверь, не менее неприятен, чем тебе.
- И это все, о чем ты хотел мне сказать?
- Послушай меня: ты сейчас один?
- Кажется, я уже сказал тебе, что один, разве мало?
- Ладно, ладно, только, пожалуйста, не возникай. - В трубке послышалось тяжелое дыхание пожилого, серьезно озабоченного человека, который явно пытался взять себя в руки. - Я до́ма, Вудс. И мой звонок не проходит ни через коммутатор банка, ни через любую другую систему безопасности. Тут все чисто, не сомневайся, так что говори спокойно. К тому же платить тебе ни за что не придется. Все за счет конторы.
- Великолепно, великолепно, просто невероятно!
- Спасибо. Так вот, учти, тут возникла некая проблемка, непосредственно связанная с безопасностью. Причем, боюсь, очень серьезная. - Когда в голосе Гарри появлялись доверительные нотки, его и без того скрипучий голос становился еще более хрипловатым и звучал так, будто его слишком долго держали под проливным дождем, а потом забыли вовремя просушить. - Один из твоих, учти, твоих старинных приятелей ведет себя, мягко говоря, более чем странно. Особенно в последнее время.
- Что-что? - Палмер невольно задумался. Неужели он имеет в виду Эдди Хейгена, его непосредственного командира во время Второй мировой войны, который сейчас являлся одним из членов Совета директоров банка ЮБТК? Но почему так туманно? Почему он говорит не прямо, а какими-то не совсем понятными намеками? Ведь прослушки, как он утверждает, можно не опасаться! - И что, собственно, происходит?
- Он слишком настойчиво пытается сделать вопрос о приобретении Народного банка главным приоритетом ЮБТК. Причем требует принятия немедленного решения. Да или нет! Прямо сейчас. И давит на меня, как танк, по несколько раз в день!
Палмер присел в кресло рядом со столиком, на котором стоял телефон.
- Но ведь ему прекрасно известно о нашем общем решении выжидать. Не высовываться, а выжидать, выжидать и выжидать. И ничего, ровным счетом ничего не делать, пока мы не найдем эффективный способ, как вырвать этот банк из под контроля мафиози. Значит, надо просто искать. Искать и ждать. Пока не появятся зацепки.
- Да, конечно же, а он, тем не менее, все давит и давит! Более того, не далее как сегодня утром попытался созвать срочное заседание нашего исполкома Совета. Слава богу, мне удалось его отложить. Но долго это продолжаться не может.
- Ну и как он сам объясняет столь яростное давление?
- Считает наше решение выжидать и ничего не делать серьезнейшей ошибкой. Называет это "тянуть кота за хвост" и говорит, что хочет как можно скорее избавиться от этого совершенно ненужного бремени. В ту или иную сторону.
- Он что, сошел с ума?
- У него мощная поддержка в Совете, Вуди. Боюсь, он по полной программе сможет использовать ее на очередном заседании, в следующий понедельник, когда все члены будут в сборе. Ну а что будет там, одному богу известно!
- Известно, кто за ним стоит?
Последовала долгая пауза. До Палмера доносились отголоски отрывочных музыкальных фраз, невнятных голосов, звучавших, очевидно, на той же линии связи. Затем в трубке снова возник голос Гарри.
- Скажу тебе прямо, Вудс. Только, пожалуйста, без обид. Сам понимаешь, ничего личного. Это все та же самая банда, которая два года тому назад хотела сожрать "Джет-Тех". Только на этот раз их люди уже в Совете директоров нашего банка… Куда им дал зеленый свет не кто иной, как именно ты, Вуди. Вот такие вот дела, мой друг.
- Ну и чего они в конечном итоге хотят? - спросил Палмер. - Полностью отказаться от покупки Народного банка или все-таки попытаться так или иначе его купить?
- Похоже, им все равно.
- Извини, не понимаю. Как это все равно?
- Да, честно говоря, я тут тоже мало что понимаю, - признал Гарри. - Все это, как бы попроще сказать, пахнет тухлой рыбой…
Палмер откинулся на спинку кресла, Задумчиво посмотрел на тусклый свет, уже пробивавшийся через зашторенные окна его номера в отеле. Все, что говорил ему Гарри, не доходило до его сознания. Казалось чужим, совсем далеким. Не имеющим никакого отношения к его реальной жизни…
- Вудс?
- Да-да, я здесь.
- Тогда скажи что-нибудь.
- Подожди, подожди, я пытаюсь сосредоточится. Знаешь, тут что-то не складывается. Если они на самом деле так уж хотят слияния, тогда ЮБТК приобретает гнилой банк, причем за большие деньги, по весьма сомнительным документам и с весьма сомнительным управлением. С другой стороны, если в их планы входит провалить сделку, то… то тогда вся эта бандитская затея неизбежно выплывет наружу. Какая-нибудь газетенка рано или поздно докопается до истинных причин, почему мы отказались от этого слияния, и тогда что? Ждать? Сколько? Два месяца, десять лет?
- Думаю, нашему ЮБТК будет куда хуже, чем "Народному".
- Нет, ты ошибаешься, Гарри, не хуже, а… намного хуже, - заметил Палмер, закрыв глаза. Слишком больно было смотреть на этот мир. И снова начал массировать ногу прямо под пахом.
- Вудс?
- Да-да, я здесь. Кстати, Гарри, предоставь мне более развернутую информацию. Иначе все мы долго будем тыкаться в темноте, как слепые черные котята в черной комнате. Не зная, собственно, куда нам идти. Поговори с некоторыми членами Совета, так сказать, в частном порядке. И постарайся узнать, кто им что говорил.
- Уже пробовал. Никто ничего не знает.
- Или говорят, что не знают?
Гарри Элдер тяжело вздохнул.
- Послушай, Вудс, тебе бы срочно вернуться сюда. Всего на несколько дней, чтобы хотя бы поприсутствовать на уже назначенном заседании Совета. Поверь, так будет намного лучше. Твое присутствие просто необходимо, поверь мне.
- Увы, боюсь, не смогу.
- Вуди, "не смогу" в данном случае просто неприемлемо.
- И тем не менее, не смогу.
- Слушай, чем этот чертов Фонд якобы экономических исследований тебя так заманил? Причем настолько, что ты не можешь найти всего несколько дней, чтобы решить наши дела! А потом с чистой совестью вернуться к своей суперважной миссии.
Палмер упрямо покачал головой.
- Нет, Гарри, к сожалению, я не смогу этого сделать. Извини…
- Короче говоря, просто не хочешь, я правильно понимаю?
- Возможно, - охотно согласился Палмер. - Допустим, мне надоели эти клоуны в Нью-Йорке, допустим, я старею, становлюсь ленивым или, попросту говоря, мне здесь очень хорошо и почему-то совсем не хочется этого лишаться. И что теперь?
Тон Гарри внезапно переменился. В нем появились угрожающие нотки.
- Слушай, если ты все-таки позволишь своему старому дружку сделать то, что он задумал, то в Нью-Йорке тебе ничего хорошего ждать не придется, уж будь уверен. Не знаю, по каким таким причинам, Вуди, но этот парень добра тебе не желает, это уж точно.
- Не верю. С чего бы? Мы ведь старые друзья.
- Забудь об этом. От него за версту разит дерьмом, как только дело касается тебя.
- Знаешь, из твоих более чем прозрачных намеков можно подумать, что Эдди прикрывает кого-то еще. Если это так, то тогда кого?
Элдер произвел нечто похожее на горький смешок. Во всяком случае, так показалось Палмеру.
- Не кого, а, скажем, всю его группу, бандитов, - отсмеявшись, заметил он. - Люди, которым это слияние важнее самой жизни. И которые, уверяю тебя, не остановятся ни перед чем. Их банк в Вестчестере на грани банкротства, и им крайне необходимо нырнуть под крышу нашего ЮБТК. Причем как можно скорее! Большая часть ценных бумаг банка оказалась, мягко говоря, в подвешенном состоянии, и если мы не выкупим их, то может произойти взрыв. И еще какой!
- Но это же просто нелепо надеяться, что при таких обстоятельствах мы согласимся их выкупить. Что ими руководит? Жадность? Откровенная глупость? Или что?
- Ни то ни другое, а страх и отчаяние, Вуди. У них нет иного выхода, и они сами это прекрасно понимают.
- Ну, это вряд ли, Гарри. У этих парней наверняка есть ресурсы, о которых мы с тобой даже не догадываемся. Вообще-то одних только доходов наличными от их игорных домов вполне хватило бы, чтобы держать на плаву по меньшей мере полдюжины небольших банков.
- И тем не менее, их загнали в угол, это видно невооруженным глазом, и, судя по всему, они готовы пойти на крайние меры. Более того, что еще хуже, Вуди, в их планы, не сомневаюсь, входит внедрить в наши исполнительные структуры как можно больше своих людей, так сказать, "пятую колонну", а самим уйти в тень и терпеливо ждать, когда жирная слива сама упадет в их жадные бездонные карманы. А вот этого, Вуди, нельзя допустить. Ни в коем случае. Если им удастся внедрить своих ворюг и мошенников в ЮБТК, это будет катастрофа, самая настоящая катастрофа!
- Гарри, если то, что ты мне сейчас говоришь, соответствует действительности, мы уже имеем одного из этой "пятой колонны". Причем не где-нибудь, а в нашем Совете директоров.
- Именно так, Вуди. Ты понял все правильно. И, очень надеюсь, сделаешь из этого правильные выводы.
Палмер вздохнул.
- Ладно, Гарри, уже поздно, и я на самом деле очень устал. Постарайся, пожалуйста, не допустить, чтобы твое печальное предсказание сбылось во время заседания Совета. Заставь их перенести решение на пото́м. Сделай что-нибудь. Ты ведь это умеешь, я знаю. Ну а если все-таки не сможешь, что ж, винить тебя никто не будет. С кем не бывает? Во всяком случае, попытался…
Последовала довольно долгая пауза. Когда Гарри Элдер снова заговорил, его и без того дребезжащий голос звучал настолько взволнованным, а скорость, с которой он произносил слова, настолько быстрой, что вначале Палмеру было трудно понять, о чем, собственно, идет речь.
- Послушай, Вуди, мне не раз доводилось наблюдать за тем, как ты своими ловкими маневрами без особого труда укрощаешь этих мартышек с Уолл-стрит. А потом время от времени, конечно, когда потребуется, чуть ли не публично порешь их плетью. За непослушание. Через прессу, кредиты, финансовые решения, налоговиков, ну и так далее. Грамотно и по-своему даже элегантно. И всегда эффективно! Ну а теперь? Неужели ты позволишь им, этим придуркам, изгадить все свое дело? Порушить созданную твоим отцом и тобой империю? Невероятно! Господи, ведь лично моего интереса, как тебе хорошо известно, здесь нет. Мне все равно скоро уходить на пенсию. Просто больно видеть, как молодые, умные, полные сил ребята, вроде тебя, позволяют каким-то гадам творить зло и неправедное беззаконие! И все только потому, что кому-то сейчас лень, хочется отдохнуть, развлечься и вообще не предпринимать никаких усилий. Пусть все идет, как идет. Что ж, ничего не скажешь, на редкость удобная философия.
Палмер хотел было тут же ответить, причем не менее резко, но потом передумал - сначала надо было успокоиться, перевести дыхание. Конечно же, ему совсем не хотелось возвращаться в Нью-Йорк. Во всяком случае, прямо сейчас. Но, с другой стороны, он искренне уважал старика Элдера и не хотел вот так взять и обидеть его.
- Послушай, Гарри, все это далеко не так просто. Надо обдумать. Дай мне время. Я с тобой свяжусь.
- Когда?
- Скоро.
- Твое "скоро" быстро может стать "поздно".
- Хорошо, как можно скорее. Если тебе это больше нравится.
- Вудс, - последовала новая пауза, но уже намного короче предыдущей. - Слушай, какого черта! Я уже сделал все, что мог. И как друг тоже. А тебе сейчас, думаю, нужен не друг, а психиатр. Спокойной ночи, позвони мне.
- Спокойной. Не беспокойся, позвоню.
Палмер медленно положил трубку, встал, прошел в соседнюю комнату, лег на постель. Затем сбросил туфли и ослабил узел галстука. Через три-четыре часа у него было назначено несколько важных деловых встреч. Хотя в голове по-прежнему крутились все те же мысли. Вся информация о предательстве генерала Эдварда Хейгена могла быть либо чрезмерно раздутой, либо оказаться чистой правдой. А догадки доброго друга семьи Гарри Элдера либо совершенно верными, либо полностью ошибочными.
Господи, как же далеко это сейчас от него. Словно другая планета. Он бросил взгляд на белый потолок, мысленно представляя себе собственный офис на Пятой авеню, из широкого окна которого он так любил часто смотреть на людишек, копошащихся внизу. Совсем как крошечные муравьи, которые добросовестно, не жалея сил, делают свои жизненные дела. Он закрыл глаза и тут же уснул.
Глава 15
Десять часов утра. Господа Отей и Ледатон представляли интересы Центрального банка Франции. Они оба довольно плохо говорили по-английски, поэтому в ходе переговоров с Палмером им часто приходилось прибегать к помощи мисс Грегорис, особенно когда речь шла о тонких и весьма специфических деталях финансовых потоков.
Одиннадцать пятнадцать утра. Майор Бриер говорил на великолепном английском с ярко выраженным оксфордским акцентом и особенно усердствовал только в одном пункте - когда несколько возбужденно говорил о долларах, которые на французской земле тратят семьи расквартированных там американских военных. Кстати, не забыв несколько раз упомянуть, что его мать - урожденная британка. Ну и что тут такого?
Добер, как и договорились, встретил Палмера вместе с мисс Грегорис ровно в полдень, терпеливо стоя рядом с семиместным лимузином их банка. Усевшись в шикарный "мерседес", Палмер тут же обратил внимание на какого-то незнакомого человека на заднем сидении. Кто это?
- Полагаю, вы знаете друг друга, - заметил Добер, указывая на незнакомца.
Палмер окинул его беглым взглядом: примерно одного с Добером возраста, где-то около тридцати пяти-тридцати шести, в хорошем деловом костюме европейского покроя, чуть длинноватые волосы, в глазах, похоже, контактные линзы, которые были подобраны явно в спешке и не совсем удачно. Далее: продолговатое худощавое лицо, почти как у самого Палмера, хотя с желтоватым, болезненным оттенком, и тонкие, плотно сжатые губы. Наверное, что-то генетическое. Кроме того, как он обратил внимание - раздражение кожи на подбородке. Возможно, результат очень тщательного бритья?