- Я давно хочу отжарить несколько баб за один вечер, штук пять например. - Рома.
- К чему этот счет? У тебя маленький член? - Андрей.
- При чем тут мой член?
- Не вступай в диалог, - напутствует Эдик, - сейчас выяснится, что у него куча знакомых с маленькими членами и они все как заведенные твердят то же самое.
Андрей кидает недобрый взгляд в его сторону.
- Смех смехом, - говорит Макс, заглядывая в карты, - но как писал Ян Флеминг, "все беды мира исходят от недомерков". Нормальные люди с нормальными членами обычно не стремятся выебать все движущееся, ровно как и не ходят по улицам с растопыренными локтями, не пихаются в очередях и не устраивают кулачные бои на дорогах, это делают либо пи*дюки с фигурными щетинами, либо душевнобольные. Был когда-нибудь на занятиях по муай-тай или боксу, из тех, что "после работы"? Одни пи*дюки. Средний рост "боксеров" - сто семьдесят, от силы, а все почему? Потому что нормальному человеку это на х*й не надо. Умение махать кулаками нормальному человеку вредно. Появляется соблазн применить умения на практике. Агентам ГРУ, например, помимо запретов на ношение плащей, шляп и солнцезащитных очков, дабы не вызывать ассоциаций со шпионом, запрещается иметь при себе любое оружие. Огнестрельное особенно. Чтобы не появлялось обманчивого чувства защищенности, а также желания ввязываться в то, во что ввязываться не стоит.
- Спрыгивай, Роман, - смеется Витя, - пока не поздно.
Рома хмуро подвигает стопку фишек в банк.
- Я уже подал заявку.
Спустя четыре часа мы остаемся с Витей вдвоем, не только за покерным столом, но и вообще в комнате, все выбывшие давно потеряли интерес к ходу игры и перебрались обратно в банкетный зал, поближе к алкоголю и девушкам. После очередного круга я предлагаю разделить банк, Витя, несмотря на преимущество, соглашается. Побросав карты и разбив поровну стопку купюр, мы направляемся в сторону банкетника.
- Слышал, у тебя назревает серьезный разговор. - как бы между делом говорит Витя, пока мы идем по коридору.
Некоторое время я молчу, соображая от кого он мог об этом узнать, хотя все и так понятно - кроме Макса я никому не говорил. Так или иначе, у меня нет никакого желания обуждать это с кем-либо.
- Серьезный или нет, посмотрим. - отвечаю я максимально холодно.
- Легко не отделаешься, даже не мечтай. - не унимается Витя. - Я к своему с такими темами не рискнул бы подходить. Да и надо ли? Подумай, блажь пройдет, а отношения уже не вернешь!
- Если за шесть лет не прошла, то уже и не пройдет, как думаешь? В любом случае, мне нужен тайм-аут.
Мы входим в банкетный зал.
- Если не знаешь чего хочешь, в конце концов останешься с кучей того, чего не хочешь. - задумчиво произносит Витя. - Что будешь делать?
Я смотрю на обжимающиеся парочки, в числе которых Рома с Мариной. Нашептывая что-то Марине на ухо, Рома не моргая смотрит ей в декольте.
- Найду себе нормальную телку. Спасибо за праздник, дружище. - я протягиваю руку.
- Всегда пожалуйста. В пятницу в "Крисп", ага?
- Не могу, в пятницу у отца день рождения.
3
По пути к выходу я пытаюсь заказать такси, услужливый женский голос сообщает, что машина будет только через полчаса, я отказываюсь и выхожу на улицу прямо под водопад с навеса. Ливень на улице страшный, я машу рукой, останавливая ближайшую машину, древний Опель Кадет, усатый гражданин за рулем, примерно того же возраста, что и авто, называет запредельный ценник, но торговаться нет сил, и я сажусь на переднее сиденье. Не проходит и минуты как водила пытается завести разговор, что-то про погоду, я молчу, рассудив, что и так достаточно раскошелился в пользу этого неудачника, не хватало еще его развлекать по дороге.
Минут через пятнадцать мы подъезжаем к моему дому, я расплачиваюсь и вылезаю из самоходного корыта. Дождь немного унялся, не спеша, под мягким светом фонарей, я прохожу через двор, улыбаясь по пути камерам наблюдения. Дойдя до мощных железных дверей, начинаю хлопать себя по карманам в поисках ключей, старая привычка. На поиск уходит полминуты. Еще через пять я дома. Буковый паркет, стекло и декоративный кирпич, мягкая мебель кремовой кожи... Обожаю это место. Пройдя в зал, открываю ноутбук. Меняю рубашку на футболку, скидываю брюки и иду на кухню сварить кофе. С дымящейся кружкой возвращаюсь обратно. Два сообщения, оба от Флоры.
"Привет, красавчик! :)"
"Как дела? Получил письмо?"
Она в сети, вместо ответа я нажимаю "Позвонить", но с первым же гудком жалею о поспешности. Настроение паршивое, не мешало бы проспаться, хотя из-за разницы во времени наши "онлайны" совпадают не часто, и бог его знает, когда в следующий раз удастся побеседовать. В любом случае, сбрасывать уже поздно.
- Привееет! - на экране возникает красивое юное лицо, в выражении столько обезоруживающей доброты и наивного очарования, что я мгновенно расслабляюсь. Лицо само растягивается в улыбке.
- Привет! Как жизнь?
- Соскучилась... написала тебе.
- Да, я получил. Скоро отвечу.
- Как дела?
- Нормально, разбираюсь как раз со всякими срочными вопросами и собираюсь к тебе.
- Отлично! Я уже составила культурную программу! - улыбается Флора. - Когда тебя ждать?
- Пока не могу точно сказать, но в течение пары недель постараюсь уладить все и прилететь.
- Отлично! - повторяет она. - Мне как раз нужно доделать последнюю курсовую короткометражку, правда идей пока никаких, но, надеюсь, успею.
Несколько секунд мы смотрим друг на друга, она оборачивается - ее кто-то зовет. На экране возникают две девушки и машут руками [Поздоровайтесь, это мой друг из России.]. Я машу в ответ.
- Солнце, мне пора в аудиторию. Позже поговорим. Я жду письмо! И скучаю.
- Я тоже скучаю, дорогая. Будет тебе письмо. Беги.
- Пока!
Послав на прощание воздушный поцелуй, она отключается.
Посмотрев с минуту на сиротливый рабочий стол, я беру кружку и подхожу к окну. Уже практически стемнело, со своего двадцать второго этажа я наблюдаю за светящимся муравейником внизу, и пока микроскопические люди решают свои микроскопические проблемы, пытаюсь понять, как так получилось, что самый близкий человек находится на обратной стороне земного шара.
4
Еще один банкетный зал, вместительнее и наряднее предыдущего, но в сто раз скучнее, под стать мероприятию, которое он принимает. Я стою рядом с пышно одетыми и ярко накрашенными кошелками, мое место за родительским столом занял миловидный мужчина преклонного возраста, о чем-то живо беседующий с отцом и излишне бодро кивающий головой. Возмущению моему нет предела: стоило на пять минут отлучиться и вот тебе на. Однако, вопреки опасениям, довольно скоро беседа закругляется, мужчина, кивнув еще раз шесть на прощание, поднимается с места. Несколько голов тут же поворачиваются в его сторону. Нельзя терять ни секунды, промедление чревато очередным миловидным стариком, паркующим задницу на моем стуле. Я чуть ли не бегу к отцовскому столу, успевая сесть до того, как следующий, отпочковавшийся от одной из компаний, потенциальный собеседник входит в опасную зону. Тень неудовольствия скользит по его лицу, но мне насрать, у меня разговор гораздо важнее.
- Как настроение? – улыбаюсь самой невинной улыбкой.
Отец сосредоточенно жует.
- Отличное, сын. Каковое и положено иметь в моем возрасте.
- Да брось, жизнь только начинается.
Отец ничего не отвечая, кладет в рот очередной кусок. На секунду мне кажется, что ему очень грустно.
- Я хотел поговорить с тобой насчет интернатуры.
Он вопросительно поднимает брови, по прежнему не говоря ни слова.
- Я тут подумал… в общем, мне кажется, точнее, я уверен, что потерял интерес к медицине. Переучился, наверное. Хочу сделать перерыв. Не знаю на сколько.
Двадцать секунд молчания тянутся как вечность. Тщательно пережевывая, он начинает говорить, останавливаясь на каждом.
Еб**ном.
Слове.
- И… как давно… ты принял… это решение?
- Несколько недель назад.
- Долго ты… над этим… думал?
- Да.
- И ты абсолютно уверен… что хирургия… тебя больше не интересует?
Это хуже, чем разговаривать с заикой. Я начинаю терять терпение.
- Да, меня тошнит от хирургии и от медицины вообще. Боюсь, пап, это не для меня.
Отец не проявляет никаких видимых эмоций. Если бы я не знал его всю свою жизнь, я бы подумал, что ему вообще наплевать. Однако это не так. Уж я-то знаю.
- И какие дальнейшие планы? – он пристально смотрит мне в глаза. Я опускаю взгляд в стол. Нужно пережить это испытание, я бывал в такой ситуации много раз. Полчаса дискомфорта и дело в шляпе. Отец мне никогда ни в чем не отказывает, если я прошу достаточно убедительно.
- Я думал отдохнуть, съездить развеяться. Я шесть лет зубрил и чувствую, что больше не могу. В Америку, наверное… У меня есть подруга в Чикаго. Она меня зовет в гости, я бы пожил там какое-то время. Думаю, это будет очень круто.
Я чувствую возбуждение. Рассказывая, я представляю себя в окружении небоскребов, Уиллис Тауэр, Миллениум парк, кофе, прогулки по набережным, мосты, кирпичные фасады мелких магазинчиков, рестораны, вывески на английском, красивые люди…
- А знаешь, что еще будет очень круто?
Я напрягаюсь. Радужная картина мгновенно выветривается из головы.
- Что?
- Если ты сам себе на это заработаешь.
- ...В смысле?
Отец откидывается на спинку стула и еще раз внимательно смотрит на меня. Что-то новое читается в его взгляде, что-то, чего я раньше никогда не видел.
- Ну, коли ты решил наплевать на варианты, которые тебе предлагаю я и выбрать собственные, что ж, не буду этому мешать, но финансировать их я тоже не собираюсь.
В молчании проходит лет триста.
- Это касается всего. Жилья в том числе.
Я смотрю на него, не в силах вымолвить ни слова.
Отец, между тем, продолжает, как ни в чем не бывало.
- Сколько денег у тебя на карте?
Я не сразу соображаю, чего от меня хотят, вокруг как будто вакуум.
- Я не знаю. Тысяч сорок.
- Хорошо. Считай их подъемными. Через месяц я сдам квартиру, в которой ты живешь.
Остаток вечера проходит как в тумане. Свет, звон, пляски, смех. Слегка захмелевшая мама произносит тост, с неподдельной любовью глядя на старика. Поздравляющие беспрестанно сменяют друг друга у микрофона, в числе прочих я замечаю отца Макса, отец Вити тоже здесь. Торт-подарки-пьяные лобызания. Снова танцы. Родители разговаривают, мама время от времени тревожно поглядывает на меня и что-то с осуждением говорит отцу, тот ответствует спокойно, чуть ли не равнодушно. До меня долетают словосочетания "беззаботная жизнь" и "будет полезно".
Я чувствую бесконечное уныние и тревогу, как будто завтра мне на эшафот. Я чувствую, что меня предали.
5
Найти жилье по приемлемой цене, и чтобы при этом не приходилось выходить по нужде во двор, оказалось очень не просто. А работу еще сложнее. В режиме строжайшей экономии так хорошо знакомый, приятный и дружелюбный город обернулся хмурыми лицами кассиров продуктовых магазинов и дешевых едален, недобрыми взглядами в мрачных дворах и повсеместным хамством. И пусть сколько угодно надрывают глотки волосаны в стоптанных башмаках, под гитару вещающие, дескать, любовь главное, парень, а деньги ничто. Ничто, дружище. Ноль. Забудь про них. Будь свободным. В реальности отсутствие денег превращает жизнедеятельность в подобие плохой компьютерной игры. Варианты действий строго лимитированы. Ты волен добираться определенным маршрутом в определенное место, или другим определенным маршрутом в другое место, на этом вольности заканчиваются. Декорации для длительных перемещений присутствуют и выглядят натурально, но функционально они мертвы, без денег это бутафория. Кофейни, кондитерские, книжные, магазины одежды, бары, рестораны, кинотеатры, музеи... Желаете воспользоваться? Карта или наличные? По пять раз на день я смотрю на мобильный телефон. Ну нет. После того как он меня прокатил! Уж лучше сдохнуть!
Тем временем реальность начала потихоньку подминать меня под себя. Походив пару недель по собеседованиям с неизменным результатом, я начал снижать планку, засовывая требования к рабочему месту в задницу одно за другим, дошло до того, что я стал покупать газету с говорящим названием, напечатанную на самой дешевой из возможных бумаге. Две трети объявлений в ней начинались словами "работа для девушек в сфере досуга". Интересного здесь было меньше, "эйчары" оказались похожи друг на друга еще сильнее, чем анкеты, предлагаемые для заполнения, неизменно оставляя впечатление доведенного до отчаяния карточного должника в неладном костюме и галстуке-лопате. Закрывая за собой дверь по окончании беседы, я бы не удивился звуку выстрела.
- Присаживайтесь.
Протиснувшись через узкий коридор, заваленный макулатурой до самого потолка, я попадаю во что-то вроде кладовки с лилипутским столом и сидящей за ним женщиной лет тридцати пяти, на столе несколько обрывков бумаги и телефон. Лицо женщины напудрено до мучной белизны, на голове пышный черный начес, делающий ее похожей на Эльвиру - повелительницу тьмы, только с маленькими сиськами. Поскольку, занятый обдумыванием этого сходства, я прослушал ее настоящее имя, то решил про себя так и называть, "Эльвира с маленькими сиськами".
- Присаживайтесь. - говорит Эльвира, делая неоднозначный пас в сторону коридора.
Приглядевшись, метрах в пяти я замечаю стул с пятнами ржавчины рядом с одной из куч пестрой бумаги. Не уверенный, что именно на это мне предлагают присесть, я вопросительно смотрю на Эльвиру.
- Черный. Несите, не стесняйтесь.
- Переборов острое желание пройти мимо стула сразу к выходу, приношу скрипучее говно и сажусь в дверном проеме.
- Итак... Станислав. - Эльвира пробегает глазами свежезаполненную анкету. - м-м-м, "государственный медицинский"... а почему по специальности работу не ищете?
- Крови боюсь.
- М-м-м. - с совершенно серьезным лицом она читает анкету дальше. Точнее, делает вид, что читает.
Уверен, назови я сейчас в качестве причины неустранимый каловый свищ, она бы точно так же смотрела с умным видом в лист. Предыдущие "интервьюверы" убедили меня в том, что их задача не слушать, их задача - вывалить на меня условия с обязательным "все будет зависеть от вас" в конце, и, уклоняясь от ответов на вопросы, здесь же оформить, пока не одумался. Готов спорить, весь ее мыслительный процесс сейчас вращается вокруг шекспировских вопросов "лох/не лох?" и "если лох, то насколько?".
- Вы имеете представление о том, что такое телемаркетинг, Станислав?
- Ну... "магазин на диване", вроде того?
- Да, вроде того. Наша компания реализует продукцию, используя телекоммуникационные и почтовые каналы, и подкрепляет стабильный спрос на товары различными маркетинговыми инструментами, в частности, рекламой на телевидении и в печатных изданиях, таких как "Успешный садовод", "Любимый дом", "Своими руками" и так далее.
Замолчав, Эльвира выжидательно смотрит на меня, видимо, размах империи должен был меня впечатлить. Вспомнив сосредоточенное кивание Эдика после дельного совета, я пытаюсь изобразить нечто похожее.
- Руководствуемся мы в данном случае различными техниками ведения переговоров, а также основным принципом торговли. Вы знаете основной принцип торговли, Станислав?
- Не уверен.
- "Здесь и сейчас". Никакого времени на раздумья, вы должны максимально красочно и быстро описать интересующий товар, в случае, если звонок входящий, пообещать скидку при мгновенном решении, предоставить платежные реквизиты и оформить заказ. Чем больше заказов вы оформляете, тем выше ваш доход. В конечном итоге, все зависит от вас. Есть вопросы? - произнеся последнее предложение, Эльвира кладет ладони на подлокотники, чуть отрывая зад от кресла, как будто собираясь подняться. Жест явно призван показать, что все кристально ясно и вопросы тут ни к чему.
- Вы сказали "в случае, если звонок входящий". Это означает, что будут и исходящие?
В ситуации, когда входящих звонков не поступает, наши сотрудники самостоятельно обзванивают потенциальных клиентов, никаких ограничений нет, вы можете сами формировать свою клиентскую базу, получая до десяти процентов от прибыли с каждого оформленного заказа. - Эльвира все еще висит над стулом, вопросительно глядя на меня, вся ее поза как будто говорит "ну теперь-то, надеюсь, все?"
- Есть ли у сотрудников какая-то фиксированная часть дохода? Оклад?
Эльвира со вздохом опускается обратно в кресло.
- Поскольку компания умиленно помогает своим сотрудникам с маркетинговой точки зрения, значительно упрощая установление контактов, подобные бонусы не предусмотрены.
- Понятно. - Я поднимаюсь со стула. - Мне нужно подумать.
- Имейте в виду, вакансия закрывается сегодня, кандидатов очень много.
- Спасибо, что предупредили. - Я протискиваюсь в сторону выхода.
- Станислав! - кричит мне вслед Эльвира. Я оборачиваюсь.
- Да?
- Стульчик на место верните, пожалуйста.
6
Покинув одно полуподвальное помещение, я перемещаюсь в другое, бар недалеко от Сенной, в котором мы договорились встретиться с Максимом, впервые со дня рождения Вити. Встречаемся мы тепло, как и положено старым друзьям, болтаем о новостях. Вокруг привычный галдеж, второй по счету графин подходит к концу.
- Я не умею себя продавать. – слышу я свой голос – Каждый раз одно и то же. "Вы готовы?". "Да, конечно готов!". "Вы можете?". "Да, конечно могу!". Особенно в офисах европейских компаний, эти блевотные разноцветные стулья, как в детском саду, кругом все такие сладкие, вежливые, добродушные. "У нас бесплатное питание, ДМС, спортзал, оплата сверхурочных, мы одна семья!" И приходится изображать этот щенячий восторг, - "Да, я тоже исполнительный и добродушный! Я тоже веселый!". А на самом деле я не такой. Я не веселый и не добродушный. И они, б***ь, это знают. Они видят меня насквозь, видят, что я не из их касты и никогда не перезванивают.