5
В учительской, не в пример обычным средним школам, накурено и полно мужчин.
На этот раз среди них только одна женщина - преподавательница литературы Зоя Михайловна Рощина. Она всего три года как окончила университет, из нее еще не выветрилось что-то студенческое. Может быть, потому, что не успела выйти замуж, не обременена семьей, а возможно, это от живой натуры Рощиной, острого ее языка.
В училище Зоя Михайловна всегда приходит в лучших своих нарядах, как на праздник. Сейчас на ней белые туфли на высоком каблуке, пожалуй, слишком высоком для ее роста.
У Зои Михайловны зеленые, миндалевидные глаза, широкие губы, полная грудь при тоненькой талии, солнечные протуберанцы волос. Она не носит колец, брошек, ожерелий, свежее лицо ее не требует парфюмерных ухищрений.
Филолог Рощина одержимый: знает наизусть десятки поэм и сотни стихотворений, выпускает рукописный журнал, создала литературный музей. Этой зимой ее вызывали в Москву, на чтения в Академию педагогических наук и там советовали положить свой реферат в основу диссертации.
В горном деле есть выражение "обогатить руду" - Зоя Михайловна считала, что призвана не только давать завтрашним рабочим образование, но и обогащать, облагораживать их характеры, вызывать "эмоциональный подъем", "нравственное прозрение", по выражению Твардовского. Поэтому, ведя беседу о лауреатах Ленинской премии, она приносила в класс магнитофонную ленту с песней Расула Гамзатова "Журавли", а говоря о Теркине - показывала кинокадры о войне.
Рощина люто ненавидела ученические сочинения, составленные из фраз, понадерганных из книг, и охотно, даже с ожесточением, ставила в таких случаях "колы".
Если чувствовала, что парень не любит читать "по программе", говорила:
- Читай просто, книгу за книгой, Горького, Есенина, Фадеева, а потом мы вместе разберемся.
Понимала, это в нем бунт против "школярства", и старалась разбудить живую мысль.
Алпатов признался ей вчера:
- Меня не интересуют дворянские переживания тургеневских героев…
Уж не от Середы ли это идет?..
Рощина сидела в углу учительской, прозванном "педоазисом", может быть, за особый уют, придаваемый лампой на овальном столике и удобными креслами.
Напротив покуривал Середа, глядел пристально, словно желая смутить. Рощина, прекрасно понимая нарочитость этого взгляда, отвечала насмешливой полуулыбкой.
- Известны системы, - ладонью подправив прическу у виска, сказал Константин Ивановну - капиталистическая, социалистическая и наша.
- Да, но в этой последней системе, вы, как "технарь", ничего не видите дальше своей техники. У меня, например, хотя бы элементарно-уважительное отношение к вашей технике… - Она имела в виду, что сама водила "Москвич", даже делала несложный ремонт его. - А каковы ваши, так сказать, личные контакты, Константин Иванович, с литературой?
Он покривился:
- Читаю детективы…
- Не маловато ли для инженера, воспитывающего современную молодежь? Для стыковки специальных дисциплин с общеобразовательными?
У Середы отвердели губы:
- Хватает.
- Не густо, не густо. Ни тебе поэзии, ни тебе любви, - подтрунивая, раздразнивая его, с сожалением произнесла Рощина. Заметив, что взгляд Середы скользнул по ее груди, с вызовом скрестила руки. - Между прочим, коллега, учитель живет до тех пор, как уверяет Ушинский, пока учится. Вам говорит о чем-нибудь это имя?
Это было уже форменным издевательством. Середа посмотрел сердито.
- Вы знаете, сколько ошибок можно сделать в слове "конденсатор"? - не успокаиваясь, ошеломила его Зоя Михайловна. - "Кондинсатор", "канденсатор", "кондерсатор"… и так далее.
Середа невольно рассмеялся, белая полоска зубов сверкнула хищно:
- Ну, "конденсатор" я, пожалуй, напишу правильно.
- И добились этого, конечно, без нашей презренной помощи. А может быть, все же здесь, в училище объединить наши усилия?
- Я за объединение, - прищурился Середа.
"Прицепилась, чертова баба", - беззлобно усмехнулся он.
К ним подсел Севастьян Прохорович.
- Я вот, дорогие коллеги, все думаю о психологическом складе полиграфиста. Ведь есть такой!
Горожанкин посмотрел выжидающе, но ответа не последовало, и он попытался дать его сам:
- В нашем деле, прикидываю, надобны: усидчивость, повышенное внимание, цепкость глаза, точность движений. И хочется поскорее узнать, есть ли все это у моих нынешних девчат? Годны ли они профессионально? Дине, к примеру, не хватает усидчивости. Гале - точности движений. Восполнимо? Или пороки органические? Начинаю присматриваться. Как быстро откликается на вопрос? Выполняет задание? Насколько осмысленно делает это? Скоро ли утомляется? Каковы интересы, склонности? Способность к самооценке?.. Мне надо поскорее "законтачить" с ними, выйти на откровенность. Передать свой образ мыслей. Помня, каким я был в их годы. Что ни говорите, а где лад - там клад.
Константин Иванович, старательно обходя лужи, возвращался вечером домой. Все же эта Зоя сумела разбередить его душу. Конечно, готовить "голого технаря" - мало для нашего времени. Да и старик Горожанкин задел за живое. Вот, думает о психологическом складе полиграфиста. Ну, а каким он должен быть, этот психологический склад, у монтажника? Повышенное бесстрашие? Расчетливая смелость?..
Середа вошел в подъезд своего дома. Тускло светила лампочка на лестничной площадке. Константин Иванович открыл дверь английским ключом, зажег свет. Однокомнатную кооперативную квартиру он купил в прошлом году. Сначала с увлечением оборудовал ее, потом надоело и это.
"…Вероятно, прав Иван Родионович, упрекавший меня в недооценке контактов с родителями учеников. Мол, это от натуры идет. Собственно, я думал так: не младенцы. Не детский сад. Ну, надо иметь общие сведения о семье подростка: профессия, заработок. И хватит…
Но директор сказал: "Зачем нам лишать себя еще одной опоры?" А если это не опора, а балласт? Вот взять моих нынешних…"
Константин Иванович переоделся в спортивный костюм, надел домашние туфли, включил телевизор. Передавали какой-то водевиль. "Это по Зоечкиной части". Он выключил телевизор. И вдруг подумал: "А если бы она стала моей женой?.." Но тут же отбросил эту мысль. "Чушь! Разбежались бы через неделю. По второму закону термодинамики. Самораспад.
Да, так вот о монтажниках нового набора. Ладный парень Дробот. Немного не хватает хорошей злости. Поздняеву - быстроты реакции. У Алпатова что-то мутное в семье, Иван Родионович об этом говорил. Утрясется и без моих визитов и душеспасительных бесед. А так, психологически, для монтажника подходит".
Хлыев попал к ним, очевидно, по недоразумению. Скорее всего, придется в недалеком будущем отчислять. Коробов и здесь жмет: "Вы поезжайте в его семью. Может быть, там у вас глаза на парня откроются". - "Эти визиты не по мне, - ответил он, - я пре-по-даю знания. Пусть Голенков разъезжает". Директор освирепел: "У меня складывается такое впечатление, что и работа в училище не по вашему характеру". - "Вам виднее", - с обидой ответил он.
Константин Иванович зябко передернул плечами, положил ладонь на батарею - холодная. Когда надо, дьяволы, не топят.
А и правда, не пора ли заиметь семью? В двадцать пять он думал: "Женюсь в тридцать, зачем раньше времени урезать права и увеличивать обязанности". Позже осторожно говорил себе: "Не буду торопиться". Но бобыльство становилось невыносимым.
Собственно, у него никого нет на белом свете. В полтора года потерял отца - погиб на Курской дуге; мать попала под бомбежку, умерла от ран. Брат нашел могилу в Северном море. Воспитывался Костя в детском доме.
"…Нет, с этим затянувшимся холостячеством я теряю себя".
Ему стало еще тоскливее. Подошел к бару, налил полстакана коньяку, выпил залпом, пососал лимон и, раздевшись, нырнул под одеяло. Зажег бра над тахтой, протянул руку к книге Стендаля с закладкой. Усмехнулся: "Вот бы Зоя удивилась, увидя меня за этим занятием".
Два года назад ездил он в Суздаль и, право же, Зоенька, интересовался там музеями, а не конденсаторами.
Севастьян Прохорович в этот час сидел дома за письменным столом, перелистывал "Дневник наставника". Вел для себя.
Жена подтрунивала: "Уж не в писатели метишь?" Нет, не в писатели, но осмыслить то, что делаешь, надо. Здесь собраны головоломки воспитания, записаны его раздумья. Это Даша шутит, а сама любит, когда он сидит над своими записками. Она ведь тоже мастер, готовит группу крановщиц из девчат с десятиклассным образованием, так что ей все эти заботы да тревоги близки и понятны. У них даже бывают "домашние педсоветы".
…Да, в напряженном ритме жизни полезно иногда остановиться и оглядеться, вдуматься. Или, как в сложной шахматной партии, неторопливо рассчитать трудную психологическую ситуацию на много ходов вперед. Разобраться: случайную ли ошибку совершил человек или действовал во вред себе и остальным преднамеренно. Постепенно вводить в мир высоких идей, но поменьше "разводить мораль", как говорил Антон Семенович Макаренко. От назиданий да перстов указующих у молодых печенка заболевает.
И, конечно же, - относиться к ним доброжелательно. Но горе тому, у кого это доброжелательство напускное…
"Ну, девчата нынешнего набора у меня славные. Тоня Дашкова - лирическая. Тихоня с твердым характером. Упорством всего добьется. Галочка в училище попала случайно, но все же за полиграфию ухватилась. Правда, наше дело ей трудно дается, буду подбирать ей посильные задания, а когда поверит в себя - усложнять. Ничего - выходится. Дина своевольная, на людей иногда сверху вниз смотрит, но все же хороший человечек. Надо приложить все старания, чтобы удержать ее у нас, по-пустому не придираться.
Самые придирчивые наставники - самые плохие. Цепляются к пустякам, а "во вверенном учреждении" - беспорядок. Как у бездарных военачальников, для которых превыше всего - хлястик да крючок…
А что касается моих девчат, то относиться должно ко всем одинаково и… к каждой по-своему. Уважать личность. Но и требовать. Внушать - без рабочего человека, как поется: "самолеты не летают, пароходы не плывут". Ни тебе кибернетики, ни тебе космоса… Везде рабочие руки надобны. Но умные, творческие.
Мне сейчас что важно: поскорее составить собственное мнение о новичках. Иной раз приходят с отменной характеристикой, а на поверку…
В позапрошлом году говорю одной мамочке:
- Ваш сын курит.
Она в амбицию:
- Не может быть! Я, когда он спит, обнюхиваю его.
- Да. Курит. И потом еще: рыбу ловит, продает ее и деньги на водку тратит.
- Это кто-то другой!
…Так вот, о новом наборе. Они сразу и точно определятся в труде. Здесь уж никакого камуфляжа, внешнего наноса.
Был у меня как-то в группе Стасик Громов. Одиннадцатый ребенок в семье. Можно было предположить, что жизнь приучила Стасика к труду. На поверку же оказался редкостным лодырем.
И в ту же группу зачислили единственного сына из обеспеченной семьи. Думал: "Ну, неженка достался". Ничего похожего! Работал - загляденье. Значит, штампы да шаблоны воспитателю противопоказаны. Главное - учить быть человеком.
Вот пройдет немного времени, установим связь с родителями… Поработаем вместе… Для этого "указания сверху" вовсе не надобны. Буду родителям Гали, Дины открыточки слать. Мол, так и так идут у нас дела. Ваши ответы и пожелания весьма важны… И еще: надо в типографии рабочих попросить, чтобы по-отцовски опекали моих птенцов…"
6
Отец Гриши, Семен Семенович, решил взять на работе отгул и поехать к сыну: лучше один раз посмотреть, чем десять раз прочитать о ГПТУ в газетах.
В училище он получил разрешение директора побывать на уроке Середы. И когда Гриша после перемены вошел в кабинет спецтехнологии, то увидел отца за последним столом, возле Хлыева.
Гриша издали несколько недоуменно кивнул отцу, но подходить не стал, чувствуя неловкость: его, как маленького, даже здесь опекают родители. Только шепнул Егору, сидящему рядом: "Батя пожаловал".
Константин Иванович, предупрежденный Коробовым, поздоровался с гостем, положил перед собой журнал, разрешил учащимся сесть.
Поздняев-старший пытливо оглядел класс. Цветы на подоконниках. Стенды с изображением монтажных работ и предостережениями: "Проверь исправность заземления", "Умей освободить пострадавшего от тока", "Работай испытанными грузоподъемными приспособлениями".
"Хорошо, что мать не видит эти надписи", - подумал он, протирая очки.
Еще проходя училищным стадионом, Семен Семенович заметил "высотников", тренирующихся на шестах, канатах и конструкциях из алюминия. "Грише здесь сноровистость дадут", - подумал тогда Поздняев. Но возникла и тревожная мысль, что сын избрал опасную профессию.
Рабочий стол преподавателя походил на пульт управления: магнитофон, динамики, выключатели, кнопки, сигнальные лампы. Сбоку "комбайна" смонтированы полки с чертежами, справочниками, какие-то приборы. И доски здесь особенные - сменные: наверно, то наматывались на валик, то сматывались, если нужен был заранее приготовленный сложный чертеж.
Преподаватель - молодой, скорее похожий на артиста - начал объяснение. В какой-то момент, словно сам собой, опустился экран, закрывая доску, сами собой задвинулись шторы на окнах, в задней стене кабинета распахнулось оконце и застрекотал киноаппарат.
Потом шторы раздвинулись, доска открылась… Преподаватель нажал кнопку - загорелась светящаяся схема, нажал другую - на столах учащихся включились лампы.
- Возьмите карточки-задания с элементами программированного контроля.
Светловолосый мальчишка рядом с Поздняевым стал ворожить над карточками из цветного пластика.
Преподаватель спросил его:
- Разобрались, Хлыев?
Паренек приподнял левое плечо, неуверенно пробормотал:
- Разобрался. - Отодвинул волосы с уха, переключил у себя на столе тумблер.
Ответ, видно, пошел к столу преподавателя, а рядом с Семеном Семеновичем, как и на других столах загорелась радиолампа с цифровым индексом и выставленной оценкой.
Желтоволосый почесал затылок:
- Неверно ответил. - И, словно оправдываясь перед Поздняевым, добавил: - Аппаратура неточная.
"Ну, ну, неточная, - хитро поглядел на него Поздняев, - небось, у Гриши точная".
А преподаватель продолжал дирижировать группой:
- Подумайте…
- Порассуждайте…
- Давайте вместе сформулируем вывод…
- Советую вам сначала разобраться в схеме.
Говорит он на равных, но, пожалуй, немного суховато, отгороженно, что ли.
- Неясности есть?
Главные выводы предлагает записать.
Лица у ребят сосредоточенны, головы - каштановые, светлые, темные - склонились над столами.
"Пожалуй, нагрузку этим головам здесь дают побольше, чем в обычной школе, - прикидывает Поздняев. - А все же мой Гриша самый волосатый, - с огорчением отмечает он. - Сколько я дома воевал, чтобы подстригся, так нет…"
Но, заметив еще двух-трех гривастых, Поздняев успокоил себя: "Главное, чтобы в голове было". И даже остался доволен такой своей терпимостью.
В юности, работая на заводе чернорабочим, Семен Поздняев вечерами бегал на курсы чертежников-конструкторов. Там преподавали технологию металлов, сопромат, детали машин. Позже, когда он стал токарем высокого класса, все это очень пригодилось.
Но, батюшки! На каком уровне преподавали им тогда на курсах!..
По всему видно, что техническая революция вошла в это училище не на цыпочках, пугливо озираясь, а полновластной хозяйкой.
Семен Семенович протер очки и теперь стал разглядывать учащихся обстоятельно.
Рядом с Гришей сидит паренек с крутым затылком. А позади - русый, в профиль похожий на Петровича из старого фильма "Цирк": высокий чистый лоб, прямой нос, высокая шея. Преподаватель назвал его Дроботом.
Были здесь и модники, видно, не признававшие форму, а может быть, еще не получившие ее: и пиджаках с широкими планками сзади, похожими на усеченную пирамиду с двумя пуговицами; в куртках, с воротничками, выпущенными поверх, точь-в-точь, как у преподавателя.
К ножкам столов привалились портфели, чемоданчики разных калибров и цветов.
"Совсем взрослые", - с удивлением думал Семен Семенович, мысленно представляя, как он будет обо всем рассказывать дома жене.
Над училищем пролетел реактивный самолет, и гул его неясно пробился сквозь задребезжавшие стекла.
По небу ходили тучи глубокой осени, виднелась вдали приунывшая роща, окутанная туманом, зябли заводские корпуса. А в кабинете было тепло, уютно и чертовски интересно.
Гриша нет-нет да поглядывал через плечо, будто удостоверяясь, все ли отец примечает как следует, ничего не пропустил?
Преподаватель вызвал к доске Хлыева. Тот пошел неторопливо, всем видом своим говоря: "Зачем меня беспокоить? Напрасный труд".
У доски отмалчивался, руки складывал так, будто выходил голый из воды, голову ронял то к правому, то к левому плечу, словно она у него не держалась.
Фруктик! Воспитателям с таким не просто.
Весело, задористо прозвенел звонок. Мужской голос приказал по селектору:
- Учащийся Хлыев, зайдите ко мне.
Наверно, это его директор вызывал.
Лицо у мальчишки вытянулось. Он вышел из кабинета. Вслед за преподавателем повалили в коридор учащиеся.
Гриша подошел к отцу:
- Ну, как тебе наше ТУ? - не без гордости спросил он.
- Все в порядке, - скупо ответил отец, - я тебе пирог привез и варенье. Мама прислала.
- Зачем это? - стесненно сказал Гриша и покосился на Алпатова, стоящего рядом. - Познакомься - мой друг Егор.
"Ишь ты, уже и другом обзавелся", - с удовольствием оглядывая паренька с зализом каштановых волос над крутым лбом и широкими светлыми бровями на открытом лице, отметил Семен Семенович. Протянул руку:
- Приятно познакомиться. Приезжайте как-нибудь к нам в гости…
Теперь можно и жену успокоить, а то она заладила: "Там его вовлекут в дурную компанию". Вот материнские страхи!
Отнеся домашние гостинцы в общежитие, Семен Семенович пошел знакомиться с мастером Голенковым.
Петр Фирсович похвалил Гришу:
- Монтажник из него получится.
На просьбу Поздняева нет-нет да писать им, родителям, как здесь идут дела, мастер ответил:
- А как же иначе?
С преподавательницей Рощиной у Семена Семеновича тоже получился хороший разговор.
- У Гриши с грамматикой нелады, - сказала она, - но мальчик он старательный, наверстает… А так, в общении с товарищами - ровен, доброжелателен…
"Ну, это он в меня пошел, - подумал отец. - Род у нас весь такой".
- Внешне Гриша вроде бы замкнут, скрытен, - продолжала учительница. - На самом же деле, отзывчивый…
- Ваша правда, - подтвердил Поздняев, - в трудную минуту не подведет. Вы ему только общественные поручения чаще давайте.
Зоя Михайловна улыбнулась:
- Постараемся…
Часов в шесть вечера Егор просматривал в общежитии серию тонких журналов в зелено-белой полосатой обложке.
Серия называлась строго: "Реферативная информация о передовом опыте" - и сразу привлекла в библиотеке внимание Алпатова.
Сколько монтажнику надо знать: разметку деталей, свойства металлов, обор узлов, гнутье труб, электросварочные, вентиляционные работы, чтение схем чертежей, технику защиты от коррозии. Да разве все перечислишь.