Я сел ближе к иллюминатору. Облаков снизу почти не было. Мир выглядел как карта себя самого. Можно было разглядеть побережье Средиземного моря и Кавказ. Я бывал чуть ли не в каждом государстве, над которым мы пролетали. Но совсем этим не гордился. За последние три с половиной года я подробно осмотрел чертову прорву мест, о существовании которых нормальный человек даже и не подозревает. Зато все, что связано с жизнью дома, я пропустил. Не видел ни одной громкой киноновинки. Не послушал ни одного модного шлягера. Не участвовал в выборах президента, не следил ни за одним скандалом и был не в курсе того, о чем сегодня принято говорить в приличном обществе. Мимо прошла целая эпоха. Впрочем, теперь, когда вернусь, все, наверное, получится наверстать.
Какое-то время я дремал, а когда проснулся, самолет уже начал снижаться. Я выглянул в иллюминатор. Облаков там по-прежнему не было. Осень в этом году была ясной. Мир можно было рассмотреть во всех подробностях. Самолет развернулся, поверхность планеты непривычно изогнулась, а потом снизу мелькнуло первое облачко. А еще пару минут спустя облачков стало так много, что земля впервые за весь полет перестала быть видной. Мы подлетали к Петербургу, и, разумеется, над моим собственным городом стояли тучи.
Рядом сидел толстый русский мужчина. Навалившись мне на плечо, он тоже посмотрел в окно. По лицу соседа было видно: ему тучи тоже не нравятся. Чем ниже мы спускались, тем темнее было снаружи. А когда самолет подрулил к зданию аэропорта, то оказалось, что в городе идет довольно сильный дождь. Было слышно, как в обшивку самолета стучатся капли. Этот звук означал: предыдущая жизнь окончена. Я вернулся домой.
5
Потом был паспортный контроль, переполненная маршрутка, жесткие плечи пассажиров метро, самые длинные секунды в мире (они отделяли момент, когда я нажал на кнопку звонка, от момента, когда жена открыла дверь и обняла меня), кофе на кухне, который мы заварили, но заболтались и так и не стали пить. А потом я сказал, что иду в ванную. На пять минут залезу в воду, побреюсь, и мы заварим еще по чашке, ладно?
Ванная за время моего отсутствия почти не изменилась. Даже бутылочки с шампунями стояли, похоже, в том же порядке, что и когда я уезжал. Я разделся, залез в воду, закурил. Стал понемногу вспоминать, как выглядит мир, в котором теперь стану жить.
Жена приоткрыла дверь и спросила:
– Принести чего-нибудь?
– Нет. Я же на пять минут.
– Совсем ничего? Новую бритву?
– Здесь есть.
Я знал этот ее взгляд. Я женат почти семь лет и отлично знаю этот взгляд. Почему-то чаще всего это происходит в ванной. Каждый раз, возвращаясь из своей Африки, я хочу дождаться ночи, но все равно первый раз это происходит в ванне, куда я залезаю всего на пять минут.
(В школе я сидел на предпоследней парте. Возле самого окна. А девочка, волосы которой пахли горько, сидела почти в самом начале и плюс ближе к двери. Она была круглой отличницей, и в глазах одноклассников это здорово повышало ее котировки. Сейчас мне будет, наверное, трудно это объяснить, но тогда, двадцать лет назад, такой взгляд на вещи казался само собой разумеющимся. Девочки-отличницы ценились выше, чем троечницы. Если бы мой первый поцелуй состоялся с девочкой попроще, то чем тут было и гордиться? А так – я начал с самого громкого аккорда. Иногда на уроках я теперь смотрел на ее старательный затылок и не мог поверить, что эта девочка в такой аккуратно отглаженной школьной форме действительно сама вытягивала губы, чтобы поцеловать мне лицо.
После того вечера у приятеля мы вовсе не стали встречаться или что-нибудь в этом роде. Я не пробовал приглашать ее в кино или носить ей портфель. Мы даже ни разу толком не поговорили. Несколько раз я пытался представить, как подхожу к ней… первым заговариваю… мы куда-то идем… Выглядело это крайне неправдоподобно. Пару раз на переменах я оказывался рядом с ней и тогда чувствовал горький запах ее шампуня. Хотя сегодня я иногда думаю, что эту деталь я все-таки придумал позже. Вряд ли я на таком расстоянии мог чувствовать этот запах, ведь советские шампуни если и пахли, то очень слабо.)
– Встань.
– Хорошо. Сейчас. Вот так?
– Да.
Она на минутку заглядывала ко мне в ванную, чтобы спросить, не нужно ли чего-нибудь принести. Но, заболтавшись, забывала, что заскочила на минутку. Она заходила внутрь, садилась на корточки рядом с ванной, опускала руки ко мне в воду. Она случайно натыкалась пальцами на мое тело… пальцы были нежные… не прекращая говорить, она гладила меня по коже, а потом все-таки просила встать. И я вставал. Не договорив фразы до конца, она впервые касалась меня… снизу вверх смотрела на меня, а потом все-таки закрывала глаза. И я тоже их закрывал. Не знаю, почему все это происходило не в постели и не ночью, а в ванной всего через несколько минут после того, как я приезжал домой.
(Полтора года спустя приятель снова пригласил меня в гости. Школу мы давно закончили. Да и Кузьмина ни он, ни я больше не слушали. Перешли на совсем иных исполнителей. Я в том году не вытаскивал из плейера кассеты с ранними альбомами группы "The Cure", а приятель так и остался на уровне "Depeche Mode", и мне было немного жалко его, как жалеют парней, оставшихся на второй год, когда все остальные перешли в следующий класс.
Я редко видел одноклассников. Они мне не нравились… никто из них не нравился… почти никто. Но тут приятель пригласил меня в гости, и я пришел. Чем теперь заниматься в его квартире, было непонятно. Ведь школу-то все мы уже окончили. И после того вечера с Юлей в моей биографии было много чего. Теперь я отлично знал, как следует продолжать то, что, бывает, начинается с поцелуев в неудобной скрюченной позе на диване. Я носил самые модные джинсы в районе, и довольно часто девичьи пальчики расстегивали непослушные ливайсовские пуговицы на этих джинсах. Но, придя в гости к приятелю, опять оказавшись на этом диване, снова вернувшись в ту историю, которая кончилась для меня навсегда, я понял, что на самом-то деле эта история вряд ли когда-нибудь кончится.
Я походил вдоль полки с кассетами. Ни на одной из них надписи "Динамик" не было. Мне хотелось спросить у приятеля, видит ли он Юлю. Но я не успел спросить, потому что он стал говорить, что приготовил для меня сюрприз: скоро к нему, наверное, заскочит одна телочка… Если ее напоить, она никогда не ломается долго… У них во дворе об этой ее слабости все пацаны знают… Чуть вечеринка, телочку сразу зовут… Нужно дождаться, и она у меня тоже, наверное, пососет… Я чуть не ударил его. Приятель хихикал и продолжал говорить, а я тер друг о дружку вспотевшие ладони и боялся спросить, как зовут эту приятельницу.
Я зажмуривался и видел светлый затылок… и еще искусанные губы… которыми она плотно охватывала чужие члены… многие члены многих парней из двора, в котором я вырос… парни угощали ее, и она соглашалась пососать… никогда не отказывалась… Я думал только об этом, и мне казалось, что я никогда больше не смогу спокойно слушать песню группы "Динамик" про серый капюшон.)
В ванной на стене висело большое зеркало. Оно запотело, но кое-что мне было видно. Из крана шумно вытекала вода. Она казалась мне оглушительнее нильских водопадов, возле которых я ночевал всего лишь неделю назад.
(Потом в дверь наконец позвонили. "О!" – обрадовался приятель и побежал открывать. Мы с ним успели довольно здорово набраться. По дороге он впилился в косяк плечом, но не стал обращать внимания. За последние полчаса я придумал не меньше дюжины фраз, которыми встречу Юлю, а теперь все их сразу забыл. Но в комнату зашла не она. Как оказалось, приятель имел в виду все-таки совсем другую девушку. Я зажмурился и залпом выпил какого-то алкоголя.
Девушка назвала свое имя и села за стол. Я так и не запомнил, как ее звали. Всего через полчаса приятель уже сидел на самом краешке дивана… того самого дивана… а безымянная девушка стояла перед ним на четвереньках. По внутренней стороне его бедра стекали ее слюни. Они не обращали внимания на то, что я сижу всего в метре от них. По ходу дела приятель курил и пытался общаться с дамой… что-то ей говорил… наверное, что-то смешное… не вынимая члена изо рта, девушка иногда смеялась, а пьяный приятель тоже смеялся и ронял пепел от сигареты ей на затылок.
У девушки были темные волосы.
Не светлые.
Темные.
На ее темном затылке пепел был особенно заметен.
Некоторое время я просто курил. А потом встал с кресла и вышел из квартиры. В тот вечер я все-таки не выдержал и позвонил Юле. Первый раз в жизни.
Ее телефон я знал с шестого класса: выпросил у кого-то из знакомых. Но до этого я никогда не пробовал его набрать. А тут все-таки решился.
Но ее не было дома. Трубку сняла мать…
А может быть, и не мать… Откуда мне знать?.. Это был просто женский голос… Он сказал мне…
Сказал…
Он сказал мне…)
Я аккуратно сполз назад в ванну. Судорожно перевел дыхание. Поискал глазами пачку с сигаретами. Жена все еще сидела рядом. На ее красивом лице была размазана помада. Перед тем как выйти из ванной, она наклонилась ко мне и негромко сказала:
– С возвращением.
Помолчала и добавила:
– Не уезжай больше, ладно?
Глава вторая
Обзор прессы
17 апреля
Вчера вечером на западе Москвы совершено дерзкое преступление. Двое неизвестных атаковали уроженца Армении 46-летнего Карена Абрамяна. Сообщение об этом поступило на пульт дежурного по городу около десяти часов вечера.
О подробностях преступления рассказала супруга пострадавшего:
– Уже смеркалось, и я решила позвать сына с прогулки домой. Высунулась в окно и тут как раз увидела мужа. Он подошел к подъезду, стал набирать домофон. В этот момент они и напали на него. Со спины. И стали бить ножами. Столкнули с тротуара на газон. Муж был человек физически не слабый. Он сопротивлялся, кричал. А я стояла у окна и видела все. Слышала, как Карен хрипел: "Что вы делаете? Возьмите деньги, только перестаньте бить ножами!" А им было наплевать на деньги. Они его насмерть били… Сосед наш, бывший милиционер, тоже увидел все это. Он побежал на помощь и вспугнул их. А сын мой четырнадцатилетний подошел и увидел истекающего кровью отца. Пока преступники убегали, мальчик рвал на себе одежду и пытался забинтовать раны отцу. С тех пор он стал заикаться.
Приехавшие на место происшествия сотрудники милиции обнаружили мужчину с жуткими ранениями. Позже на его теле насчитали больше пятидесяти ран: в руки, ноги, в спину, в живот, в голову… Абрамян успел сказать, что на него напали двое молодых людей, и указать, в какую сторону они побежали. Пострадавший был срочно доставлен в одну из городских больниц, однако спасти его не удалось. После операции, которая продолжалась несколько часов подряд, он скончался. Хирург заявил нашему корреспонденту, что прежде никогда еще такого не видел: Абрамяна просто изрезали на куски.
Тем временем сосед супругов Абрамян бросился за преступниками вдогонку. Он заметил, что убийцы сели в трамвай № 26. Дождавшись приезда наряда милиции, он сообщил им номер трамвая и приметы преступников. Прямо в трамвае, в окровавленной одежде и с ножами в карманах, и были задержаны двое несовершеннолетних молодых людей.
Напомним, что приблизительно в этом же районе три недели назад был убит 38-летний Армен Арутюнян (двадцать два ножевых ранения), а буквально за день до нападения на Абрамяна за гаражами на улице Металлургов был обнаружен труп 26-летнего таджика Хайрулло Садыкова (тридцать пять ножевых ударов). Почерк преступлений во всех случаях схож. По каждому из данных инцидентов возбуждено уголовное дело.
19 апреля
Вчера суд постановил заключить под стражу двух подозреваемых в убийстве Карена Абрамяна. Молодые люди отбыли в следственный изолятор.
По сведениям нашего издания, имя главного подозреваемого – Артур Рыно, ему только-только исполнилось восемнадцать. Обучался Артур в школе иконописи и, насколько нам удалось узнать, характеризуется там крайне положительно.
Сомнений в том, что именно Рыно наносил Абрамяну удары ножом, у следствия нет. Момент нападения был зафиксирован камерой наружного наблюдения на доме, возле которого произошел инцидент. На первом допросе молодой человек отрицал свою причастность к преступлению, однако после того, как ему показали запись, он изменил свою позицию и, наоборот, стал активно давать признательные показания. И то, что рассказал восемнадцатилетний иконописец, поразило даже видавших виды оперативников.
По его словам, с августа прошлого года он убил тридцать семь человек. Иногда один, иногда вместе с приятелями. На своих жертв он набрасывался без предупреждения и наносил им десятки ударов тяжелым длинным ножом.
Следователи, с которыми нам удалось переговорить, не исключают, что иконописец специально оговаривает себя, добиваясь психиатрической экспертизы, которая признала бы его невменяемым. В любом случае дело Рыно уже забрали из районной прокуратуры в городскую. Теперь в его показаниях будут разбираться наверху.
24 июля
Четвертый месяц продолжается расследование так называемого дела иконописца Рыно. После того как задержанный по подозрению в убийстве 18-летний художник стал давать показания, к подробностям этого скандального дела приковано пристальное внимание общественности. Артур Рыно утверждает, будто убивал со скоростью, которая и не снились никакому Чикатило: как минимум по человеку в неделю.
Пока что его показания проверяет целая следственная бригада: с камер наружного наблюдения снимаются записи, проводятся опросы очевидцев. И похоже, что иконописец не врет. Уже обнаружены подтверждения приблизительно дюжины эпизодов с его участием.
Один из оперативников говорит:
– Больше всего поражает простота, с которой Рыно лишал кого-то жизни. О своей мотивации он рассказывает примерно так: "Этот человек косо на меня посмотрел, и я подумал, что, наверное, убью его".
Всех зарезанных им людей Рыно помнит довольно отчетливо. Уверяет, будто специально выезжал в спальные районы на окраины Москвы, подолгу бродил там в поисках жертв и редко возвращался домой без того, чтобы не убить одного или даже двух человек. Не успокаивался, пока не наносил кому-нибудь двадцать-тридцать ударов ножом. После каждого такого преступления он бывал вымазан кровью по самую макушку. Однако быстро все отстирывал и вскоре опять выходил на охоту… И так продолжалось девять месяцев подряд.
17 ноября
Вчера стало известно о новых арестах по делу иконописца Рыно. В дополнение к тем подозреваемым, которые оказались за решеткой еще полгода назад, суд санкционировал арест еще четверых обвиняемых. В том числе и одной девушки. Таким образом, под стражей оказались уже девять подозреваемых. Совсем молодые люди: старшему из них едва исполнилось двадцать, а младший до сих пор числится учеником десятого класса школы.
Как удалось выяснить следствию, главным соратником Рыно был молодой человек, которого звали Павел С. Мы побеседовали с несколькими знакомыми Павла. Все они отзываются о нем с большой симпатией. Серьезный и старательный. Родился в хорошей московской семье. Профессионально занимается горными лыжами.
Мама Павла работает завучем школы, в которой он учился. Так что школу Павел окончил с золотой медалью. Поступил в Институт физической культуры. Учился почти без троек. В момент задержания был уже на втором курсе. Принимал участие в ежегодных студенческих играх. Получал там призы и грамоты. Сам вызывался судить детские спортивные состязания. Детей, по рассказам знакомых, вообще очень любил.
Преподаватели недоумевают: если все, что инкриминируют Павлу, – правда, то когда он успевал еще и убивать? Учеба в таком вузе, как их, дело нешуточное: соревнования, выматывающие тренировки.
Прокомментировать эту ситуацию мы попросили нашего эксперта:
– Несмотря на все методики и экспертизы, внутренний мир человека как был, так и остался загадкой. Какое из лиц этого подростка было настоящим? Студента-отличника? Или безжалостного убийцы? Когда он был искренним: когда судил детские соревнования или когда наблюдал за агонией своих жертв? Все мы подсознательно уверены, что если человек спортсмен, отличник, имеет золотые медали, то, значит, он хороший, положительный человек. Но данный случай показывает, что никакой связи тут нет. Парень, о котором мы говорим, характеризуется всеми вокруг как прекрасный член общества, и при этом нет никаких сомнений, что перед нами хладнокровный убийца. Мы привыкли считать, что сам по себе каждый из людей хорош, а стать совсем хорошим ему просто что-то мешает. В советские времена мешала система, в девяностые – бедность. Но вот сегодня не мешает вроде бы ничто. И люди вдруг стали вести себя будто чудовища. А это означает, что какой-то очень важный нюанс мы все-таки упустили.
Еще более удивительным выглядит то, что удалось узнать корреспондентам нашего издания относительно второго и главного фигуранта этого дела – иконописца Артура Рыно.
Родился Артур в Хабаровске. Мама воспитывала его одна. Жили бедно. По профессии мама Артура художник. Как говорят, очень хороший. Еще когда Артур был совсем маленьким, с Дальнего Востока они перебрались на Урал. Дело в том, что там его маме предложили должность в православной епархии: женщина была очень верующей.
Директор центра, в котором она работала последние годы, говорил:
– Очень талантливая и очень целеустремленная женщина. Если уж она что-то решила, то своего добьется. При этом действительно набожная. Утром, перед работой, в храм. Вечером, после работы, снова в храм. Когда ей сообщили об аресте сына, она лишь перекрестилась и сказала, что пусть будет так, как Господь решит.
В школу мальчик пошел в Екатеринбурге. Жили они в небольшой съемной комнате на окраине. Соседи вспоминают, что мама с сыном без конца постились и основным блюдом у них в семье были консервированные овощи. В коммуналке жило еще несколько семей. Артур был самым старшим из детей и часто оставался посидеть с малышами. Претензий у родителей никогда не возникало: мальчик был старательный и ответственный.
Чтобы хоть как-то свести концы с концами, мама Артура после основной работы в церкви еще и вела художественные кружки для детей. Сперва она отдала сына в специализированную школу с углубленным изучением английского языка, однако оказалось, что учиться там Артуру не по силам. Он постоянно отставал по программе, и ребенка пришлось перевести в другую школу, попроще.