ТЮРЬМА
"Quo me cunque rapit tempestas, deferor llospes".
("Где ни застанут меня обстоятельства, я тот же самый повсюду". - лат.)
Гораций, "Послания"
- Итак, - мужчина оглядел притихшую аудиторию, - через неделю у вас начинается летняя практика. Проходить ее вы будете у нас в институте. Ваш курс примет участие в проводимом нами социологическом эксперименте.
Эксперимент называется: "Тюрьма". (Шум в аудитории.)
Суть его в следующем.
В течение месяца одна половина студентов вашего курса будет играть роль заключенных, вторая - роль охранников. Подробности вам объяснят на месте. Вопросы есть?..
Да. Только юноши. Девушки будут проходить практику не у нас... Где?.. Этого я не знаю. Выясните в деканате... Еще вопросы есть?.. Хорошо. Все свободны. До встречи через неделю.
* * *
Институт социальных исследований
Отчет о результатах проведения эксперимента "Тюрьма"
Суть эксперимента. В эксперименте участвует группа студентов. В ходе эксперимента группа произвольным образом разбивается экспериментатором на две подгруппы. Одна подгруппа играет роль охранников тюрьмы, вторая - роль заключенных. Все студенты, участники эксперимента - с одного курса, вместе учатся и прекрасно друг друга знают.
Участие в эксперименте необходимо студентам для получения зачета по летней практике. Это формирует у них достаточно высокий уровень мотивации и побуждает строго соблюдать условия эксперимента. В противном случае проведение подобного эксперимента было бы, вероятно, невозможно в принципе.
По условиям эксперимента каждый его участник вел дневник, куда он ежедневно заносил свои личные впечатления о ходе эксперимента.
Ниже приведены выдержки из дневника одного из участников, студента К. Параллельно идут выдержки из тайного дневника того же студента К., изъятого у него при обыске.
* * *
1 июля, понедельник
Черт! Никогда дневника не вел. Не знаю, чего и писать. Ну, как прошел первый день в "тюрьме", надо, наверное, рассказать? Да вроде, нормально. Хотя, конечно, ощущение все-таки неприятное... Решетки все эти на окнах,.. двери запертые... Вообще, сознание, что выйти ты никуда не можешь, все же давит. Хотя и понимаешь, конечно, что все это игра, понарошку, но все равно. Настроение какое-то подавленное. Не знаю, как я тут месяц выдержу. Убеждаю себя, что все это чушь, но ничего не помогает. Настроение все равно поганое. Я же не робот: кнопку нажал - хорошее настроение, кнопку нажал - плохое. Если плохое настроение - оно и есть плохое, по желанию не улучшишь. Сколько ни говори: "халва" - во рту сладко не станет.
Ну, что еще писать? Не знаю. Психологически давит! Тяжело. Остальным тоже, насколько я могу судить. А так, что еще?
2 июля, вторник
Второй день... Второй? А кажется, что я всю жизнь здесь сижу! Эти... "охранники"... - такие все серьезные. "Лицом к стене!.. Руки за спину!.." Ну, прямо!.. Фу-ты, ну-ты! Начальники! И откуда что взялось! Какие-то чужие сразу стали, как форму одели.
Проверки эти, утренние и вечерние... По стойке "Смирно" стоя.
- Здравствуйте, гражданин начальник! Дежурный по камере, заключенный Петров. В камере пять человек. За время моего дежурства никаких происшествий не произошло!
А он тебя спрашивает:
- Вопросы есть?
- Нет.
- Тогда по распорядку.
А сзади у него еще куча таких же "охранников" стоит, которые на всю эту комедию глазеют. Тьфу! И, главное, серьезно все так! Даже не улыбнутся! Сбесились они все, что ли?! Даже представить себе невозможно, что еще какую-то пару дней назад мы вместе в одной аудитории сидели! В обычных костюмчиках. В гражданке. Сейчас это "мы" и "они". Мы - по одну сторону двери, они - по другую.
Я с ребятами разговаривал - все это чувствуют. А ведь только еще второй день идет! Что же дальше-то будет?
Вообще, эксперимент этот!.. Что-то в нем есть такое,.. неправильное. Противоестественное. Какое-то насилие над психикой. Или надругательство скорее. Не знаю даже, как лучше выразиться. В общем, есть, наверное, бездны, в которые лучше не заглядывать. Ощущения, которые лучше не испытывать. Положения, в которые лучше не попадать.
Вот в положение человека, вынужденного отдавать по стойке "смирно" рапорт своим бывшим <слово "бывшим" зачеркнуто> сокурсникам, попадать не стоит - это точно! Уж поверьте мне на слово! Ощущеньице еще то!.. Черти бы его подрали!! Вместе с этим экспериментом!!!
Может, конечно, я все излишне драматизирую... И привыкну со временем... Хотя, к чему "привыкну"? Рапорты по стойке "смирно" отдавать? На фиг мне такая привычка?!
3 июля, среда
Сегодня был обыск.
<Далее в тексте идут несколько строк, до конца страницы, тщательно и густо замазанных, разобрать которые невозможно. Несколько последующих листов вырваны, причем участник явно пытался это скрыть.
Именно с этого момента он начинает вести еще и тайный дневник. - Примечание экспериментатора.>
Неприятно, конечно. Но в принципе, ничего страшного. Я стараюсь относиться ко всему этому с юмором. Да и остальные ребята тоже. "Тюрьма", что ж поделаешь!.. надо терпеть. Эксперимент!..
В камере обстановка нормальная. Скучно, конечно. Телевизор, книги и шахматы. А что еще? Часов, жалко нет. Шахматных. На время веселее играть было бы.
3 июля, среда
<Тайный дневник, изъятый при обыске>
Это ужас!!! Ужас, ужас, ужас! Я просто в себя до сих пор придти не могу! Впрочем, по порядку.
Прежде всего, я решил вести второй дневник. Один официальный, показушный - для зачета; а вот этот, второй - настоящий. Хотя и зря, наверное. Если найдут... Выгонят еще из института, к чертям собачьим! Или в карцер посадят. С них станется. С охранников с этих. С бывших, блядь, сокурсничков. Сволочи!! Ну, и твари! Суки!!! Да пошли они!! Пусть сажают! Что я их, боюсь, что ли?
Впрочем, по порядку.
Сегодня был обыск. До сих пор трясет, как все это вспоминаю! Вывели из камеры со всеми вещами, завели в какую-то конуру и стали обыскивать. В трусах рыться, в грязных носках. И все это прилюдно, при всех, в моем присутствии!.. И главное, им это нравится! Это очевидно! В вещах рыться, унижать... Видно же! Что нравится. Я думал, им тоже стыдно будет, как и нам. Ничуть не бывало! Какой там "стыдно"! Нравится!! И вежливенько все так, культурно!.. Только на "вы"... "Достаньте то!.. Покажите это!.." Таращится на тебя своими оловянными глазками, как будто первый раз в жизни тебя видит!
Ребятки! Вы не тем по жизни занимаетесь! Зарываете свой талант в землю. В институтах каких-то там учитесь! Ерунду всякую изучаете. Вам в тюрьму надо идти работать! Или в лагерь. Вы же прирожденные охранники! Вертухаи. У вас это в крови!
Но, с другой стороны, их же произвольно всех выбрали! Среди нас. Типа, "на первый-второй рассчитайсь!" Первые - охранники, вторые - заключенные. Что происходит? Что все это значит?! А если бы я среди первых оказался? Если бы я по ту сторону двери сейчас был? Я бы тоже так себя вел? "Достаньте то!.. Покажите это!.. Руки за спину!.."?
Да нет! Не может быть!!! Не может! не может! не может! Или все-таки может?..
4 июля, четверг
Событий никаких. Скука. Делать нечего. По телевизору дрянь какую-то крутят. Шахматы надоели. Книги не читаются как-то. Вообще тяжело все-таки. Что и говорить. Но это нормально, наверное? Так и должно быть? Кому приятно в тюрьме сидеть? Даже пусть и не настоящей.
В камере все нормально. Ну, что еще? Все?
4 июля, четверг
<Тайный дневник, изъятый при обыске>
То, что происходит - это чудовищно! Я меняюсь! Мы меняемся. Все меняются! Мои приятели, товарищи по камере. Умные, сильные, веселые ребята! Только они, по-моему, этого не замечают. Что меняются. Это вчера они были сильные и веселые. А сегодня это просто обычные заключенные. "ЗК Васильев и Петров ЗК".
"Они"!.. А я?! Сам-то я?! То, что еще вчера мне казалось диким и безнравственным, унижающим человеческое достоинство, вызывало протест! - сегодня воспринимается уже как должное! Все эти проверки, лицом-к-стене-руки-за-спину! и пр., и пр. Я охранников боюсь! Своих же сокурсников! Хоть внешне-то я еще хорохорюсь, пытаюсь чего-то там рыпаться, но в душе - боюсь. Я начинаю их воспринимать как власть. Как хозяев! Мне психологически трудно не выполнять их приказы, не подчиняться им. Раньше мне было психологически трудно им подчиняться, а теперь - наоборот. Трудно НЕ подчиняться.
И дело даже не в страхе наказания! Нет! Это было бы еще полбеды. Да и какие тут могут быть "наказания"? Я и не знаю точно, есть ли здесь карцер-то? Да даже если и есть! Ну, что там может быть? Я же студент, в конце концов. А не настоящий зэк. Не будут же меня голодом морить?! А что еще? Зачет мне не поставят? За то, что я охранника послал? Ерунда! Да я и про институт-то уж забыл. Это все в другой жизни было. Сто лет назад и на другой планете. И вообще не со мной!
Так что дело не в наказании. С психикой что-то происходит! Что-то чудовищное, ужасное. Не могу я его послать! Язык не поворачивается. Приниженность, забитость какие-то вырабатываются... Безропотность. Покорность судьбе. Они - хозяева!
И у других точно то же, я же вижу. И это только четвертый день! Четвертый!! Что же дальше будет?! Что со мной через месяц станет? Во что я превращусь?
То, что я узнал о себе за эти 4 дня!.. Лучше бы я этого не узнавал. Никогда! Незачем это узнавать! Мне кажется, что я теперь никогда уже больше не стану таким, как прежде. Что-то во мне надломилось. Как будто меня изнасиловали психологически. Невинность я душевную потерял. "Увлажняется души промежность", - как какая-то шлюшка в Интернете в стишке писала. Про любовь, кажется.
Так вот, у меня там теперь, "в душе промежности", одни только обрывки плевы болтаются. Девственной. Вход открыт! Добро пожаловать! Сначала будет немного больно, а потом даже понравится! И это всего-то за четыре дня!!
И никто ведь меня не пытал и не мучил! Даже угроз-то никаких не было! Просто поместили в соответствующую обстановку - и все. Как, оказывается, меня просто сломать! Как всех нас оказалось просто сломать! Всех!! По обе стороны двери. Господи! Лучше бы я этого не знал...
* * *
4 июля во время обыска в камере тайный дневник у студента К. был обнаружен и изъят. Обыск был проведен после сигнала, поступившего от одного из сокамерников студента К., студента N. Он сообщил охранникам, что по его наблюдениям студент К. ведет какой-то второй дневник, который тщательно скрывает от остальных. Куда именно он его прячет, студент N не знает.
Впоследствии, в ходе разбора эксперимента, преждевременное изъятие тайного дневника у одного из участников было признано ошибочным. Необходимо было сделать это позже, лишь в самом конце эксперимента, желательно вообще в самый последний день.
Дальнейшие же записи официального дневника студента К. особого интереса не представляют и потому здесь не приводятся.
При желании с ними можно ознакомиться в Приложении I, где приведены дневники всех участников эксперимента.
В целом результаты эксперимента "Тюрьма" можно признать успешными. Они убедительно доказывают, что...
И т. д.
Еще 30 страниц машинописного текста.
* * *
И спросил у Люцифера Его Сын:
- Чем закончился эксперимент для того человека?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
- Ничем. Он успешно сдал зачет, как и все.
СЫН ЛЮЦИФЕРА. ДЕНЬ 41-й
И настал сорок первый день.
И сказал Люцифер:
- Многие люди искренно считают себя храбрыми и смелыми. И пребывают в этом счастливом заблуждении всю жизнь.
ПРОИСШЕСТВИЕ
"Все отдав, я не встану из праха,
Мне не надо ни слов, ни похвал.
Я не жил, умирая от страха,
Я, убив в себе страх, воевал".
Р. Киплинг, "Эпитафия солдату"
"Я не смел на смерть взглянуть
в атаке среди бела дня,
и люди, завязав глаза,
к ней ночью отвели меня".
Р. Киплинг, "Эпитафия трусу"
Впереди стояла группа подростков. Человек пять или шесть. А то и больше. Отсюда не видно было. Но никак не меньше пяти, это уж точно. В черных коротких кожаных куртках с какими-то бляхами, в тяжелых армейских ботинках, наголо выбритые.
То ли скинхеды, то ли металлисты, - замирая, определил Лужин. Во рту у него мгновенно пересохло.
Подростки что-то оживленно между собой обсуждали, громко и противно хохотали, курили и поминутно сплевывали.
Лужин невольно замедлил шаги и почувствовал в душе какой-то нехороший холодок. Под ложечкой засосало. Время было уже позднее, место пустынное.
И черт их дернул через парк идти! Ну, вот не хотел же! Как чувствовал!
Лужин совершенно явственно ощутил, как напряглась идущая рядом жена. Она тоже заметила подростков. Делать, впрочем, было теперь уже нечего. Не останавливаться же и не поворачивать назад? Еще хуже будет. Как они на это отреагируют? Заметив, что он струсил и явно пытается удрать. Это как от хищника. Убегать нельзя. Сразу атакует! Да и неудобно как-то!.. И перед женой, и перед собой... Ладно, может, и обойдется.
Лужин на негнущихся ногах продолжал идти вперед. Но, чем ближе были эти проклятые скинхеды, тем все более и более не по себе ему становилось.
Блин! Надо было сразу разворачиваться и уходить! - запоздало пожалел он. - А теперь уже и не убежишь.
Подростки между тем были уже совсем рядом. Еще шаг... еще... Лужин уткнулся глазами в землю, мечтая как можно скорее проскользнуть, прошмыгнуть мимо них серой мышкой, маленькой и незаметной; а еще лучше вообще оказаться где-нибудь за тридевять земель отсюда! подальше!.. на какой-нибудь освещенной улице! там, где люди,.. машины,.. милиционеры ... с дубинками! с рациями и пистолетами!.. где можно снова будет почувствовать себя человеком! мужчиной! спокойным, гордым, невозмутимым и уверенным в себе... полным чувства собственного достоинства...
- Эй, мужик, закурить есть?
Лужин вздрогнул и остановился. Жена по инерции прошла пару шагов и остановилась тоже. Лужину показалось, что она вся дрожит.
От группы отделился один из юнцов и ленивой походкой, вразвалочку, не торопясь подошел к Лужину. Парень был ниже Лужина на полголовы и на вид совсем молодой - лет 14‒15. А то и меньше. Мальчишка совсем.
Пиздец! - молотом ухнуло в голове у Лужина, и он почувствовал противную, обессиливающую слабость. Руки у него затряслись частой, мелкой дрожью. - Самый худший вариант! Малолетки - они вообще безжалостные. Отморозки. Плюс комплексы у них все эти подростковые. Как бы кто ни подумал, что он боится!.. Насмерть, короче, могут забить! Или покалечить.
Лужин был обычным человеком. Не Рэмбо и не Чаком Норрисом. И вообще не суперменом. Да, физически он был довольно крепким молодым мужчиной. Даже в спортзал иногда ходил. Но что толку? Он уж и забыл, когда последний раз дрался-то!.. В школе, наверное. Или в детском саду. Что он один может сделать против этой стаи?! А если у них ножи? Или цепи какие-нибудь велосипедные?.. Нунчаки или кастеты?
- Да, пожалуйста, - стараясь говорить уверенно, достал он из кармана раскрытую пачку сигарет и протянул ее подростку. Тот спокойно ее у него из рук взял и положил себе в карман. Остальные юнцы захохотали.
- Не внапряг? - издевательски поинтересовался стоящий перед Лужиным мальчишка. - Босяцкий подгон пацанам сделать!
- Да нет, - жалко пролепетал Лужин, пытаясь улыбнуться. - Берите!
- О, какой дядя добрый! - парень оглянулся на своих товарищей. Те опять радостно загоготали. - Дядя, может, у тебя еще есть? - юнец откровенно ухмылялся прямо в лицо Лужину. Он прекрасно видел его страх и отлично понимал, что делается у него на душе. И ему это явно нравилось.
- Нет, больше нет, - стуча зубами, выдавил из себя Лужин. Губы у него прыгали. Он презирал себя в этот момент за трусость, но не мог ничего с собой поделать.
- А у шмары у твоей нет? - парень перевел взгляд на жену Лужина, нагло и откровенно ее разглядывая.
- Нет, нет! она не курит! - поспешно, высоким от волнения голосом выпалил Лужин.
- Ты что, пидорас? - насмешливо посмотрел на него парень.
- Нет, что Вы! - путаясь в словах, забормотал Лужин. Он от страха уже вообще плохо понимал, что говорит. - Почему?! Это моя жена... Почему Вы так решили?..
- Голос у тебя как у бабы, - охотно пояснил парень.
Остальные опять захохотали.
- Ладно, Дик, оставь его! - раздался вдруг из темноты чей-то пренебрежительный голос. - Пусть катится. Он сейчас обосрется от страха. Вони будет!..
- Да-а!.. - как бы в раздумье протянул парень, снизу вверх глядя в упор на Лужина. - Что, дядя, страшно?
Лужин молчал.
- Я тебя, козел, спрашиваю! - повысил голос тот, кого назвали Диком.
- Да, - пробормотал Лужин.
- Не слышу! Громче скажи! Скажи: "Мне страшно. Козлу и пидорасу!" - требовательно приказал парень и угрожающе прищурился.
- Мне страшно,.. - Лужин, сглотнул. - Козлу и пидорасу, - он опять сглотнул.
- Ну, то-то же! - похвалил парень.
Но глаза у него были какие-то ледяные. Казалось, он никак не мог решиться так просто отпустить Лужина.
- Ладно, - все еще сомневаясь, сказал, наконец, он. - Вали отсюда, урод! Вместе со своей овцой. Трусы дома постирать не забудь!.. Или подожди!
Лужин замер. Парень с мерзкой ухмылкой подошел к неподвижно стоящей жене Лужина и схватил ее за грудь.
- Тихо стой, сука! - прошипел он, почувствовав, как женщина дернулась.
- А ничего сиська! - сообщил он остальным, бесцеремонно щупая жену Лужина. Рука его скользнула ниже. - И жопа ничего!.. Слышь, овца, отсосать у меня хочешь?
Женщина молчала.
- Ну? - с угрозой в голосе повторил мальчишка. - Или я тебе не нравлюсь?
Жена Лужина всхлипнула и разрыдалась.
- Ладно! - брезгливо скривился Дик и убрал руку. - Валите отсюда! Пошли, пошли!.. - как на какую-то непонятливую скотину прикрикнул он на Лужина и его жену и даже носком ботинка грязь какую-то кинул в их сторону. - Проваливайте!
Лужин с женой одновременно, не сговариваясь, почти бегом устремились прочь. (Как коровы, когда на них пастух замахивается! - мелькнуло в голове у Лужина.) Никто их не преследовал. Подростки, казалось, о них сразу же забыли и снова весело загалдели о чем-то своем.
* * *
Как только они вышли из парка и оказались в безопасности, страх исчез, уступив место совершенно нестерпимому стыду. Жена его, похоже, чувствовала то же самое. По крайней мере, по дороге они почти не разговаривали. Да и дома тоже. Разделись, умылись и сразу же стали укладываться спать.
- Почему он называл меня овцой? - задумчиво спросила жена, уже лежа в постели.
- Что? - холодея, каким-то чужим голосом переспросил Лужин.