* * *
Он вытянул перед собой левую руку с прижатыми к ладони семью пальцами. Правой отогнул один палец.
- Вас трое. Следовательно, вам нужны, самое малое, три семьи. Согласны?
- Три семьи? - недоуменно переспросил Изнов. - Зачем? Мы вовсе не собираемся обзаводиться здесь семьями…
- Вы не так считаете, прекослов, - вмешался Гост. Он, похоже, примирился с тем, что инициатива переговоров от него ускользнула из-за появления на авансцене лица более авторитетного. - На каждого из них нужно не менее двух семей, дело-то относится к высшей категории, значит - первая семья на их отмазку, а вторая - как гарант первой. Никак не меньше двух.
- Пожалуй, вы правы, достойный. Значит, самое малое - шесть семей. И по такому делу семьи должны быть никак не ниже месячных. Да, вам потребуются семьи высшего класса.
- Что вы, что вы! - снова перебил Гост. - Полуторамесячные семьи нужны, иначе их никто и слушать не станет. Если бы сезон к концу шел, а то ведь он только начался, все собреды голодны, им говорить охота, обличать, зубы показать, покрутиться перед пустозвонами…
- И это справедливое замечание. Итак, первый расход: шесть полуторамесячных семей. Их еще нужно найти…
- Ну-ка, покажите все то, что вам надавали там, на торге, - сказал Гост.
- Что нам надавали? - не понял Изнов. Сообразительный же Федоров сразу стал вытряхивать из карманов визитки и просто лоскутки бумаги с адресами, номерами, именами.
- Давайте, давайте, - поощрил Алас. - И вы тоже. Ну-ка… Так, так… - Он быстро, как машинка для подсчета денег, пролистал все, разложил на две кучки. - Это - совсем никуда не годится, это все по мелочам, на уровне карманной кражи… Ну, а вон те - на худой конец разве что. Но по большому счету все это не то, что нужно.
- Четыреста, никак не меньше, - сказал Гост, сперва пошевелив губами - видно, считал про себя.
- Четыреста тысяч, - пояснил коммерсант. - Барсов Гра, понятно. Мы в сорах не калькулируем: слишком много нулей получается, технику зашкаливает.
- Дальше. - Прекослов отогнул второй палец. - Каждому из вас понадобится предответчик. Тоже серьезный. Высшего класса. Меньше ста ни один не возьмет, нечего и пытаться. И то их еще надо уговорить на аккордную оплату, они-то будут требовать почасовую; но если им уступить, они затянут слушание так, что тут одним кораблем не обойдешься - для этого их понадобилось бы продать целых три.
- Каждому по сто тысяч барсов, - разъяснил коммерсант, прищелкнув пальцами. Это у него получилось, как короткая автоматная очередь.
- Уже семьсот, верно? Теперь: пока пойдет рассмотрение, вам нужно будет пить, есть и оплачивать жилье.
- Но я полагал, - проговорил Изнов, - что нас будут содержать здесь, а следовательно, за счет властей - если это и вправду тюрьма.
- Это тюрьма акционерная, - сказал Гост, - и обязана приносить прибыль, я вам уже говорил. Первый день вашего пребывания нам оплачивает казна, а за каждый последующий платят сами клиенты. Но мы берем по очень умеренным ставкам, так что это не самый большой расход.
- И тем не менее, - сказал прекослов. - Далее: нужно умягчить окружение, верно? Чтобы вело себя соответственно. Будь вы иссорианами, все обошлось бы куда дешевле, но для пришлых у нас цены высокие. Принято считать, - тут он слегка усмехнулся, - что они являются, чтобы задешево скупить наш прекрасный мир, поэтому с них - иными словами, с вас - везде стараются содрать побольше. Что делать - времена и нравы! - Он вздохнул, лицо его сделалось печальным. - Приходится учитывать и расходы на медицину. Накладывать швы, делать примочки, компрессы ставить, кому-то, может быть, понадобится переливание крови…
- Боже мой, это еще почему? - не выдержал Меркурий.
- Никто не станет спасать вас от народного волеизъявления, скорее наоборот. Что поделаешь: так уж повелось, жители нуждаются в развлечениях, созвучных древним традициям. В общем, медицина, считайте, тоже никак не менее ста тысяч салатных.
- Опять же барсов, - коммерсант и тут не упустил случая разъяснить. Похоже, что сама возможность произносить название граанской денежной единицы доставляло ему чувственное удовольствие.
- Восемьсот уже, - подытожил Гост.
- Ну, а остальное - на непредвиденные расходы. - Прекослов вздохнул. - Так что менее чем миллионом никак не обойтись, если хотите сохранить самих себя в относительной целости и хотя бы частичной исправности. В случае же…
- Дядюшка! - прервал его коммерсант, уже несколько минут внимательно глядевший в окно. - Кончай прения сторон. Едут, йомть.
- Прибыли за вами, - сказал Гост Изнову.
И действительно, по лестнице уже топали.
- Эй, ты! - проговорил Федоров повелительно. - Парень!
Угадав, что имеют в виду его, коммерсант обернулся.
- Согласны на твои условия! - твердо сказал Федоров. - Но с условием: аванс - половину - доставляешь через пять часов туда, где мы в то время будем находиться. Привезешь сам. Наличными. Быстро: да или нет?
- Да! - не задумываясь, ответил коммерсант.
- Советник! С какой стати… Почему?! - одновременно заговорили посол и Меркурий. Прекослов нахмурился. Гост смотрел на Федорова, прищурясь.
- Объясню потом. Уже некогда.
Тяжелые бутсы топали перед самой дверью.
* * *
- Клянусь своими ушами, - сказал Гост, - сейчас они снова дверь сломают. Ну, что за скверная привычка: каждый раз обязательно что-нибудь сломать.
Дверь и правда отлетела от сильного удара ногой. Дюжина солдат ворвалась в комнату (все-таки не хотелось никому называть ее камерой), окружила троих путешественников. В два счета им завернули руки за спину, защелкнули наручники. Вошел старший, видимо - офицер, тоже в тускло-сером, отблескивавшем металлом комбинезоне, поверх которого была надета как бы короткая пелеринка. Скомандовал; к каждому из арестованных подскочили по два солдата, стали по сторонам и подтолкнули к выходу. Гост и прекослов невозмутимо держались в сторонке; коммерсант непонятным образом испарился - вроде не выходил, но и здесь его больше не было. Офицер окинул комнату взглядом. Спросил, ни к кому в частности не обращаясь:
- Перевозку оплатят сами, или за казенный счет?
- Собственно, - ответил ему прекослов, - сию минуту клиентура не в силах, но при согласии на краткосрочный кредит…
- Кредит будет на том свете, - ответил офицер. - Ну ладно, им же хуже…
- В какой участок вы их везете? - поинтересовался прекослов.
Офицер покосился на него, словно раздумывая: отвечать, или не стоит?
- Не в участок. В Сброд. Наверное, будут подвешивать к большому колоколу.
И зычно скомандовал:
- Чего уснули? Выводить!
- Ох! - воскликнул Изнов после сильного тычка между лопаток. И тут же получил второй - за нарушение тишины. - Где ты, свобода слова?
- Да здесь она, - пробормотал Меркурий, с аристократической стойкостью перенося такой же удар прикладом. - Для одной стороны. Для другой существует полная свобода молчания. Если, конечно, не идет допрос.
- Вы уверены?
- Побои стимулируют память. Я начал многое вспоминать об этом мире…
- Ладно, - буркнул Федоров. - Воспользуемся хоть этой свободой.
На лестнице их догнал прекослов.
- Я с вами, - сказал он.
- Но вы же знаете, - почти шепотом, опасаясь нового тычка, проговорил Изнов, - что мы ничем не можем заплатить вам…
- Если бросить вас одних, то наверняка вам не удастся заплатить даже потом - и не потому, что вы не захотели бы. А так - остается хоть какая-то надежда, - ответил прекослов. - И кроме того - на моей нынешней работе так редко приходится общаться с приличными людьми…
- Ты тоже молчи! - угрожающе сказал прекослову солдат. - Не то сам схлопочешь!
* * *
Их запихнули в тесный броневик, где сидеть пришлось у солдат на коленях. Солдаты потели и пахли и еще чем-то, вроде смеси чеснока со скипидаром. Броневик страшно трясло. Прекослова в машину не пустили - просто оттолкнули и захлопнули дверцу. Он успел крикнуть только:
- Я найму автомобиль - потом поставлю в счет!..
Броневик вилял, судя по доносившемуся извне шуму, по все более оживленным улицам.
- Я чувствую себя маленькой девочкой, - сообщил Федоров. - Надеюсь, их любопытство знает пределы. Ненавижу таких - трехглазых и с носом уточкой. Вас тоже столь нежно обнимают? Я уже почти уверился в том, что я - девушка, переживающая семнадцатую весну.
- Не волнуйтесь, - откликнулся Меркурий. - Это просто, чтобы мы не сталкивались головами.
- Меня укусили за ухо, - пожаловался Изнов.
- Это понятно: в такой тесноте вас нельзя стукнуть промеж лопаток.
- Но я ведь молчу!
- Может быть, вы слишком активно ерзаете у него на коленях. Как знать, с чем это способно у него ассоциироваться.
- Но вас же не кусают?
- Просто мы с Мерком ростом повыше, и до наших ушей им не дотянуться. Так что утешьтесь: вы страдаете, быть может, за чужие грехи. Интересно, долго нам еще ехать?
- Дьявол, - сказал Изнов. - Меня опять укусили.
- Терпение - достоинство дипломата, - наставительно сказал Федоров.
- Вам-то откуда знать это? - поинтересовался Меркурий.
- Увы, нас везут не для вручения верительных грамот, - вздохнул Изнов. - Что же такое этот пресловутый сброд?
- Сброд не может быть ничем, кроме сброда, - ответил Федоров. - Ага, получил?
Солдат, опекавший советника, зашипел.
- Что там такое? - встревожился Изнов.
- Он стал слишком вольничать. Я его лягнул.
- Не позволим себе поступать опрометчиво, - предостерег Меркурий. - В конце концов…
- В конце концов будет конец, - сказал Федоров. - Но прежде, чем он наступит, я постараюсь исполнить свое последнее желание.
- Как следует выпить? - попытался угадать Меркурий.
- Засветить между глаз тому, на котором я сейчас сижу.
- Не спешите, друзья, - посоветовал Изнов. - Опыт говорит, что в разных местах существуют различные обычаи. У вас в Империи, Меркурий, нам тоже многое показалось непривычным и странным. Может быть и здесь все, что с нами происходит - только лишь своеобразный ритуал, который…
Он не договорил: броневик остановился, тряска прекратилась. Задняя дверца отворилась, и солдаты стали выскакивать наружу и строиться в две шеренги, фронтом одна к другой. Арестованных вывели, поддерживая. На сей раз приклады не применялись. Последними выбрались трое солдат, на чьих коленях арестованные проделали весь путь.
- Посол, - сказал Федоров, пытаясь расправить плечи. - Что мы с вами будем кричать, когда нас станут расстреливать? Что-нибудь патриотическое, вроде "Да здравствует демократия"? Проклянем жестокость и произвол? Или споем что-нибудь веселенькое?
- Осторожно, осторожно, - пробормотал Меркурий. - Еще накликаете!
- Да вы никак суеверны!
- Можно подумать, что вы - нет.
- Думать можно, что угодно, - сказал Федоров, поеживаясь. - Лично я думаю, что на таком ветру долго стоять без теплой одежды - вредно для здоровья. Черт бы взял эти наручники. Я бы им сейчас устроил пожар в бордели. В конце концов, их здесь не так уж и много, и вряд ли они владеют боевыми единоборствами… Эх, и почему только мы оставили в корабле прекрасные синерианские автоматы?
Снаружи было не так тесно, как в броневике, и советник терранского посольства в изгнании снова получил тычок в спину.
- Ну, ехидна, погоди… - только и пробормотал он.
- А вот и наш прекослов подоспел, - заявил Изнов таким тоном, словно более близкого существа у него в мире не было.
- Просто прелестно, - обрадовался и Федоров. - Надеюсь, он объяснит, куда же нас привезли. Прекослов, это что за хибара: всепланетная гауптвахта?
- Почему? - удивился законовед. - Это Дворец Сброда. Поздравляю вас с прибытием в цитадель демократии и правосудия Иссоры!
* * *
Здание, перед которым их высадили из броневика, смахивало на старинный комод, украшенный немногими, но зато массивными финтифлюшками. На самом верху фасада было видно несколько цифр, как поняли уже поднаторевшие в здешней письменности пришельцы.
- Это что? - поинтересовался Федоров у прекослова. - Тоже насчет стоимости жизни? Или последний биржевой курс?
- Великая дата, - произнес прекослов торжественно, даже откашлявшись предварительно. - С нее начинается история. Именно в тот час всеиссорский Сброд объединил в себе все формы власти.
- Вот как, - проговорил Изнов. - Начинается история, это понятно, это знакомо. А что было здесь до этого начала? Во времена, так сказать, доисторические? Мир ведь, надо полагать, возник несколько раньше?
- Возможно, он и существовал, - осторожно ответил наставник арестованных, - но это не значит, что имела место и история. - Он на всякий случай оглянулся на солдат. - Весь тот мир вряд ли заслуживает даже серьезного упоминания. А вот в тот час началась Постоянная и Бесконечная Эра. Власть Сброда. Путь Великого Бреда.
- Скажите, прекослов: откуда столь странное название - Великий Сброд? Мне оно кажется несколько - обидным по меньшей мере.
- Отчего же, если оно соответствует истине? Все дело в способе передвижения. Если люди съезжаются вместе - это съезд. Сходятся - значит, сход. Слетаются - получается слет. Ну, а у нас они сбрелись. Дороги на нашей великой планете находились тогда не в самом лучшем порядке…
- Еще хуже, чем сейчас? - поинтересовался внимательно слушавший советник посольства.
- Откуда вы знаете, каковы они сейчас?
- Сужу хотя бы по городским улицам.
- М-да… Ну, возможно, они тогда были чуть лучше - время ведь прошло с тех пор, а время никого не красит.
- Времени, значит, прошло много, да на дороги его не хватило?
- Были дела поважнее. Народ собрался - и был провозглашен Великий Бред. Тоже от слова "брести", разумеется.
- Ну хорошо, - сказал Изнов. - Из вашего объяснения я понял, что сброд - это нечто вроде парламента?
- Не только. Хотя собреды как бы избираются. Он вообще - Власть.
- Прекрасно. Но скажите пожалуйста: если это - столь высокое учреждение, почему же здесь оказались мы? Ведь нас собираются обвинить, насколько я могу понять, по чисто уголовному делу - но такое можно было бы сделать в любом суде самого невысокого ранга…
- Разумеется, в любом участковом суде в качестве первой инстанции. Но друг мой, собредам ведь тоже хочется что-то делать, они порой изнывают от безделья и готовы заняться чем угодно - лишь бы выступать, говорить страстно, горячо, убедительно…
- Но если в их руках власть…
- А кто сказал, что власть в их руках? Во всяком случае, не я. Я никогда в жизни не позволил бы себе сказать такую глупость.
- Но я собственными ушами слышал…
- Вы слышали, что я сказал: они - Власть. Безусловно. Они - вывеска, на которой написано это слово. Большими и красивыми буквами. Но может ли кто-нибудь сказать, что вывеске принадлежит то, что на ней изображено? Ни в коем случае. Наоборот, это она сама кому-то непременно принадлежит. Является собственностью того, кто владеет всем предприятием.
- Кто же этот собственник?
Прекослов снова опасливо огляделся.
- Это не та тема, какую можно обсуждать вот так - под открытым небом и поблизости от вооруженных солдат. Как-нибудь в другой раз… (по выражению лица прекослова видно было, что он хотел бы, чтобы этого другого раза никогда не наступило). Для нас важно то, что именно тем, неизвестным (как считается) деятелям принадлежит идея Великого Бреда, в конце которого всех ожидает полное счастье.
- Что-то, похожее на социалистические или коммунистические идеи?
- Практически ничего общего. У нас два лозунга: демократия и право. Демократия - это означает, что каждый человек может принимать, принимает и должен принимать участие в управлении миром. Но у нас недолюбливают расплывчатые формулировки. И говорится конкретно: каждый исс был, есть или будет членом Сброда. И это всех устраивает.
- Ваши граждане настолько честолюбивы?
- При чем тут честолюбие? Главное - в том, что любой член Сброда имеет богатейшие возможности наживаться всеми способами, какие он догадается использовать. Главный смысл пребывания в Сброде - сколачивание личного богатства. Все это знают. И каждый думает: ладно, сегодня воруют они, но рано или поздно и я попаду в Сброд, и тогда уж не положу на руку охулки. Благодаря этой идее достигается относительное спокойствие, и сегодняшние собреды имеют полную возможность красть все, что плохо лежит. Потому что основные воры все-таки не они, а те, кто хватает и то, что лежит хорошо.
- И что же, так повелось издавна?
- Считается общепринятым - полагать, что этот нынешний порядок существовал всегда. Да, по сути, наверное, оно так и было: у кого сила, тот стоял у власти. А сила у денег. Надо думать, так и во всей Галактике, да и не только в нашей.
- То есть, вы имеете в виду…
Но прекослов, кажется, решил, что на эту тему сказано вполне достаточно.
- Нет, это вы имеете в виду, а не я; я тут не при чем. А если вы столь любопытны - обратитесь к начальнику группы Охраны Мнения. Только, если говорить откровенно, я вам разговаривать с ним не советую. Коли на вас обратит особое внимание Охрана мнения… - Прекослов не закончил, только покачал головой, и на лице его возникло выражение, более уместное на кладбище.