Они оказались на самой середине проезжей части широкого проспекта – именно сюда вывел их переход. И справа, и слева в обоих направлениях текли нескончаемые ряды машин; за ними виднелись тротуары для пешеходов, которых, как они еще из Центра заметили, было тут великое множество. Они шли плотной колонной, видимо, порой сохранять строй прохожим становилось затруднительно, приходилось работать локтями, но тут, похоже, к такому поведению все привыкли. Все это было так близко и естественно, что порой и самим путешественникам начинало казаться, что и они находятся в этой толпе, и им приходится испытывать такие же неприятные толчки. Два или три раза Гост споткнулся на ровном месте – оказывается, здесь следовало внимательно смотреть под ноги, а не по сторонам; но все это можно было стерпеть, лишь бы удалиться отсюда поскорее. Если даже в Центре спохватятся и кинутся на поиски – выделить их в этой разнообличной толпе вряд ли было бы возможно; путешественники уже всерьез поверили, что находятся в самой гуще толпы и любуются прекрасными домами, стоявшими по эту сторону улицы – каждый из них отличался своей особой архитектурой, но все вместе они составляли великолепный ансамбль. Да, трудненько будет найти их здесь. Хотя…
Федоров из любопытства задрал голову и посмотрел еще выше. В следующую секунду он подтолкнул Изнова локтем:
– Посол… поднимите-ка взгляд к небесам!
– Боюсь – налечу на кого-нибудь. Здесь народу – как у входа на стадион перед финальной игрой…
– Вы что, и в самом деле поверили, что мы – там? Да смотрите же!
Посол повиновался.
– Видите?
– По-моему, это камера. Большая. Нацелена прямо на толпу.
– Похоже, вы правы. Погодите, там, впереди – еще такая же.
Федоров оглянулся.
– И позади – то же самое. Черт, эти камеры стоят тут через каждые три десятка метров, если только не меньше. Это все снимается!
– Ну и пусть себе снимают, – сказал Изнов в ответ. – Нам от этого ни жарко ни холодно.
Тут в их разговор вмешался Меркурий:
– Боюсь, что жарко.
– Что ты имеешь в виду, Мерк?
– Мы идем уже с четверть часа, так?
– Примерно так и есть.
– Вот смотри: вон та длинная машина – видишь?
– Естественно. Что ты в ней нашел такого? У нас на Терре есть лимузины куда красивее…
– При чем тут красота… Дело в том, что за эти пятнадцать минут эта машина проезжает мимо нас уже, самое малое, в третий раз. И все время в одном и том же направлении. То есть она не разворачивается. Это говорит тебе о чем-нибудь?
– Очень о многом, – подумав секунду, откликнулся Федоров. – Похоже на кольцо. Как вы думаете, посол?
– Вы можете определить ее скорость? Хотя бы приблизительно?
Федоров пошевелил губами.
– Километров тридцать в час – быстрее при таком движении и я бы не поехал. Да это, в общем, скорость всего потока.
– Если тридцать в час – то сколько она проезжает за пять минут?
– Двенадцатую часть от тридцати, понятно; то есть, километра два с половиной…
– Значит, если это кольцо – то мы в самом скором будущем вернемся к тому месту, откуда начали двигаться, не так ли?
– Да вроде бы так, – пробормотал Федоров.
– И заметьте, – дополнил Меркурий, – ни одного перекрестка, поворота, вдоль тротуара – сплошная стена. Стена того самого Центра, от которого мы так старались удалиться…
– Ладно, – сказал Федоров. – Это с той стороны. Но есть и противоположная. Надо только перебраться как-то на ту сторону…
– Разве что по крышам машин. Ни единого перехода, никакого регулирования, между машинами не протиснешься – расплющат. Смотри, как они движутся: бампер к бамперу…
– Да, действительно… Гост! Ты ростом повыше. Можешь разглядеть – что на той стороне улицы?
Гост приподнялся на цыпочки. Потом покачал головой.
– Такие же дома. И улица тоже постепенно закругляется, как и тут. Мы вроде бы в туннеле – только крыши, похоже, нет, но здания-то высотой метров по тридцать, никак не меньше.
– Ага, – сказал Федоров. – Ну вот. Мы пришли.
– Пришли? Куда?
– Туда, откуда выходили. К нашему переходу.
– А вы уверены, что это – тот самый?
– Отсутствием наблюдательности я вроде бы никогда не страдал. Вы поняли, что мы сделали? За это время обошли, следовательно, внутреннюю часть Центра по периметру. А насколько тянется внешняя, по ту сторону улицы – ту, где музыка играет, – даже и догадываться неохота.
– Ну что? – впервые за все время прогулки подал голос Алас. – Прогулялись? Легче стало на душе? Может быть, теперь вернемся туда, где нам велено быть? Дорога знакомая…
– Ты! – сдавленным голосом сказал Федоров. – Ты же заранее знал, что это все – липа! Отчего же не предупредил?
– Так бы вы мне и поверили!
– Да я тебя…
– Пожалуй, в данном случае он прав, – проговорил Изнов. – И, кажется, нам не остается ничего другого, как вернуться.
Они тем временем успели уже снова спуститься, войти в Центр по внутреннюю сторону прозрачной перегородки и теперь опять пробирались между механизмами, стараясь не сбиваться с прежнего пути.
– И все-таки – черта с два! – заявил вдруг Федоров. – Все равно мы удерем!
– Вы что-то придумали, советник?
– Похоже на то. Видите – вон, левее, за тем стеллажом – стоит спокойненько…
– Что это – вам понятно?
– Да это и ежу понятно, мы же их видели: летающая площадка!
– Да, действительно, это такая же. Ну и что?
– Воспользуемся ею!
– Думаете, это возможно? Но мы же…
– Хотите вернуться назад? Или все же продолжим попытку?
Возвращаться никто не захотел.
– Тогда – к тележке, рысью! – полушепотом скомандовал Федоров.
– Я полагаю, – заметил Изнов, – что Аласа можно оставить тут – для его же блага. Раз у него с этими добрые отношения…
– Еще чего! – возмутился Федоров. – Он их сразу же пустит по нашему следу. Алас, ну-ка – вперед! И без выкрутасов!..
И они, пригибаясь, быстро зашагали, почти побежали.
Те двадцать метров, что отделяли их от намеченного экипажа, удалось преодолеть без приключений. Парящая тележка представляла собою круглую площадку, на которой могло уместиться с десяток человек – или, как здесь было принято выражаться, организмов. Экипаж был снабжен стационарной видеокамерой на карданной подвеске, вдоль высоких перил располагались узкие металлические скамеечки; на противоположном по диаметру конце находился небольшой компьютер с клавиатурой прямо на верхней панели, где были какие-то таблички и схемы, снабженные надписями, к сожалению, на местном языке, а письменность до сих пор оставалась совершенно недоступной для невольных гостей Тивизы.
– Ну а теперь что? – поинтересовался Алас, когда последним взобрался на площадку. – Вы полагаете, здесь нас не обнаружат? Позволю себе усомниться.
– А теперь полетим, – без колебаний заявил Федоров.
– Интересно. Куда же?
– А черт его знает.
– Вы умеете управлять этой штукой? – спросил Гост.
– Да нет, конечно. Откуда?
– Тогда зачем же мы, в самом деле…
– Давайте помолчим, – призвал Изнов. – Дадим ему спокойно подумать, пока никто другой не помешал.
Все послушно стихли. Федоров стоял, склонившись над компьютером, словно пытаясь постичь смысл инструкций. Потом вздохнул. Повернулся к Изнову.
– Посол, назовите любое число меньше десяти.
– Э-э… Зачем?
– Вопросы потом. Ну?
– Семь… Нет, шесть.
– Так семь или шесть?
– Шесть, шесть.
– Ага. Шесть и семь – тринадцать… Где у нас тут тринадцать?
Шевеля пальцем, он принялся отсчитывать клавиши.
– Ага, вот она. Ну, что же…
– Стоп! Что вы собираетесь делать? – вскочил Алас.
– Нажать – что же еще?
– Почему именно эту?
– Можете предложить другую? Обоснованно…
Алас пожал плечами.
– Нет? Ну и помалкивайте. Итак… с криком "ура!".
И он решительно ткнул пальцем в тринадцатую клавишу.
Все зажмурились.
Ничего, однако, не произошло.
– Так я и думал, – заявил Алас.
– В способности думать вас пока никто еще не изобличил, – усмехнулся Гост.
– Так-так… – пробормотал Федоров. – Ну а если шестую и седьмую одновременно?
И он нажал, не дожидаясь одобрения соратников.
Тихо звякнуло. И тележка начала подниматься.
– Летим!.. – громко прошептал Меркурий. – Федоров, вы великий человек!
– Тоже мне, новость, – хмыкнул Федоров. – Я это знаю с детства. Ну-с, а теперь?
– Только не забудьте остановиться вовремя, – предостерег Изнов. – Купол уже близко…
– Да отстаньте вы, не говорите под руку…
Мягко, словно ожидая электрического удара, Федоров прикоснулся еще к нескольким клавишам.
То ли ему везло, то ли у него была мощная интуиция (без которой разведчику бывает очень трудно выжить), но площадка и на самом деле замедлила подъем, потом и вовсе зависла совершенно неподвижно, а в следующий миг плавно заскользила в сторону.
– Браво! – не удержался Изнов.
– Как лететь – мы уже поняли, – сказал Алас. – Осталось только понять – куда. Надеюсь, вы не повезете нас в буфет?
– Неплохо бы, – буркнул Федоров. – Но придется отложить.
– Куда же вы нас собираетесь доставить?
– Посмотрите чуть вправо и вверх: видите?
– Такой же купол, как и весь остальной…
– Какое у вас зрение?
– Да нормальное, просто здесь, наверху, темновато…
Они и в самом деле поднялись уже выше пояса прожекторов.
– Вглядитесь получше.
– Ага! – сказал на этот раз Изнов. – Я вижу. Похоже на люк.
– Теперь и я вижу, – согласился Алас. – Но что толку? Если даже мы сумеем его открыть – площадка в него не пролезет.
– Само собой, – кивнул Федоров. – Да там она вряд ли и стала бы работать. Системы, с которыми она взаимодействует, наверняка работают только здесь, внутри. Так что придется выбираться на купол без посторонней помощи.
– На внешнюю сторону?
– Мы хотим удрать отсюда или будем дожидаться, пока эти огурцы станут решать нашу судьбу?
– Но нам как будто ничем и не угрожали… – сказал Алас.
– Если можно не впутываться в сомнительное дело, – сказал Изнов, – то лучше в него не влезать. То, что мы видели, никак не наводит на мысли о демократическом процессе. И вряд ли за нами признали бы здесь наши дипломатические прерогативы.
– Будь она неладна, ваша дипломатия, – сказал Гост. – Судя по вашим же рассказам и моему собственному опыту, вся ее суть заключается в умении вовремя унести ноги.
– Когда на одного дипломата приходится чуть не полдюжины разведчиков, – проворчал Изнов, – чего еще можно ожидать?
Площадка тем временем приблизилась вплотную к намеченному Федоровым месту. Ему удалось остановить ее сантиметрах в двадцати от люка.
– Техника тут у них отработана, – признал он, разогнувшись над пультом. – Похоже, что мы оказались в высокоцивилизованном мире.
Пока он высказывал это соображение, Меркурий попытался открыть выход на внешнюю сторону Храма Эфира.
– Ну и закручено… Помогите кто-нибудь!
Алас и Гост придвинулись к нему. Площадка накренилась. Федоров предостерег:
– Не так! Кто посмелее – вылезайте по одному на арматуру и уж тогда наваливайтесь.
После непродолжительного колебания Гост ухватился за одну из поддерживавших купол металлических балок, занес ногу, напрягся – и оказался на перекрестии горизонтального и вертикального ребер. Он стал разгибаться, стоя на горизонтальном ребре.
– Черт бы побрал, мне не достать…
– Держись за кабель, – посоветовал Федоров.
– А если тряхнет?
– Если я тебя тряхну – будет больнее. Ладно, стой, где стоишь. Ну-ка, дайте мне пролезть!
Проделав те же действия, что и Гост, Федоров тоже оказался на внутренней поверхности купола, но с другой стороны люка.
– Вот теперь представляю, что чувствует муха, ползая по потолку, – сообщил он. – Кабель изолированный, так что ты зря тосковал. Если только он укреплен как следует…
И, ухватившись руками за кабель, переступая ногами по горизонтальному ребру, он приблизился к люку. Меркурий все еще продолжал сжимать пальцами запорное колесо в центре пластины.
– Да не жми из него масло, Мерк, – посоветовал Федоров. – Ты лучше посмотри вот сюда: видишь эту штуку? Наверняка она блокирует запор. Ну-ка…
Он решительно сорвал с коричневой коробочки крышку.
– Ну, техника времен моей незабвенной тетушки Олимпиады… Не ожидал, честное слово – думал, у них тут все на уровне телевидения, ан нет. Тем лучше…
И он, не колеблясь, рванул провода.
– Теперь крути.
И в самом деле, сейчас штурвал подался легко.
– Осторожно! – скомандовал Федоров. – Держитесь крепче! Мерк, отворяй помалу.
Люк отворился без неприятных сюрпризов.
– Я выхожу первым, – заявил Федоров безапелляционно. Но никто и не собирался, похоже, возражать. Он осторожно перенес одну ногу, вторую; секунду или две посидел на обшивке купола, вглядываясь в уже разлившуюся снаружи темноту. Медленно приподнялся, отодвинулся от зиявшего отверстия – и сразу исчез из виду. Через минуту в проеме возникла его голова.
– Особого комфорта не ждите, – предупредил он. – Но спуститься можно: тут есть какое-то подобие пожарных лестниц. Давайте по одному. Едва вылезаете из люка – сразу делайте шаг вправо, тут такое местечко, можно стоять. Гост – первым ты, потом посол, за ним Меркурий. Ты, Алас, пойдешь последним. Ну – начали.
Путешественники, один за другим, осторожно выбрались на внешнюю поверхность купола. На высоте было прохладно, пробирала дрожь. Лишь Алас замешкался.
– Ну ты, паразит! – окликнул его Федоров, по-прежнему стоявший ближе всех к люку. – Спать будешь потом.
– Только не там, где ты!
И с этими словами Алас захлопнул люк, оставшись внутри. Быстро-быстро завертел штурвал запора.
– Федоров! – воскликнул посол укоризненно. – Вы позволили ему убежать!
Федоров усмехнулся.
– Позволил? Да я просто уговаривал его удрать; разве что не вслух.
– Чего ради?
– Обойдемся и без филера, вам не кажется?
– Да, но… Зачем же вы в таком случае заговорили о лестницах? Он же наверняка слышал!
– Надеюсь. Он не глухой.
– Но в таком случае – почему?..
– Да потому, что мы этими лестницами пользоваться не станем.
– Как же мы спустимся вниз?
– Шагайте за мной. Вот тут перильца – держитесь. Глядите под ноги.
– И куда мы так придем?
– А вы не заметили, когда подъезжали?
– Что именно?
– Купол не перекрывает всего здания. Там, правее – плоская крыша, и на ней – я заметил – что-то похожее на нормальный воздушный шар. Рекламный, разумеется – таких и у нас было полно во все времена.
– Ну и что же?
– А то, что на нем мы благополучно спустимся на грунт, пока нас станут поджидать около лестниц.
– Если даже он все еще там – он может не поднять пятерых…
– Четверых, посол.
– Пусть и четверых. Такие аппараты обычно рассчитаны на двух аэронавтов, не более…
– Чтобы лететь. А нам всего-то нужно спуститься. Ладно, спорить некогда.
– А если его там все-таки не окажется?
– Тогда сядем и будем плакать. Или поищем другой способ. Пошли. Сейчас для вас главное – не загреметь вниз. Да не направо, черт. Направо пусть идут те, кто за нами погонится. А нам – в другую сторону. Видите – там, на куполе, прожектор? Эти мостки ведут, похоже, именно к нему. Вот и идемте.
Они медленно двинулись, с каждым шагом держась все увереннее.
Путь до воздушного шара занял минут десять. Воздухоплавательный аппарат, к счастью, оказался на месте.
– Пожалуй, вчетвером разместимся, – сказал Меркурий. – Хотя и тесновато. В крайнем случае кто-нибудь один прицепится к корзине снаружи. Долго терпеть не придется.
– Советник! – воззвал посол. – Почему мы медлим? Отчего не садимся?
– Да погодите. Надо же сориентироваться, пока мы на такой высоте… Хотя бы определить, в каком направлении искать наш корабль. Где космодром, Меркурий, – есть идея?
– Там приводная башня – высокая игла… Отсюда она должна быть видна: ехали мы не так уж долго…
– Разумно. – Федоров медленно поворачивался, остальные тоже принялись всматриваться в темноту.
– По-моему, вон там, – проговорил Гост. – Видите – вертикальная цепочка огней…
– Так и есть, – кивнул Федоров. – Под нами город. Постараемся примерно запомнить направление – по городским ориентирам. Улицы освещены прекрасно…
И в самом деле: отсюда, сверху, город представлялся сетью широченных, ярко освещенных проспектов вроде того кольца, по которому они уже прогулялись.
– Вон та улица нам понадобится – на углу здание с двумя башенками, приметное. Запомнили? Тогда садимся!
Они разместились в корзине аэростата не без труда, однако висеть снаружи не пришлось никому.
– А если он опустится не сразу? – усомнился Изнов. – И нас унесет неизвестно куда? Или забросит на какую-нибудь крышу, еще похуже этой?
– Ну, – сказал Федоров, – для таких лихих десантников, как мы, такие трудности – просто тьфу! Все готовы? Летим!
И он выпустил из рук заранее отвязанный конец троса.
Корзина качнулась. Они летели.
Тем временем Отец Эфира вновь занял свое место в пухлом кресле, оператор Си приготовился к работе, а кандидаты на примерку дисциплинированно выстроились в шеренгу – хотя она оказалась заметно короче, чем до перерыва.
– Чего-то не хватает, – выдержав паузу, проговорил Отец Эфира, поведя выкаченными глазами.
– Понятное дело, шеф, – подсказал оператор. – Великого унесли, а тот, что был вторым, решил, похоже, не отвлекать более вашего внимания: с ним ведь вроде бы все решено?
– Да я совершенно не об этом. Вон там, в углу, сидели эти самые… Как мы их называли? Уполномоченные? Свидетели? Ну, те, что снимались в картине.
– Снимались не они, – почтительно напомнил очередной из шеренги кандидатов в претенденты. – Снимали их корабль. Сами они в фильме даже не появятся…
– Корабль тоже не появится! – оборвал его Отец.
– Простите, но как же?.. Фильм уже разрекламирован…
– Кто его заказывал и кто рекламировал? Этот неврастеник, которого унесли отсюда на носилках? Разве я не ясно сказал, что с ним все кончено? Все придется переснимать! Он там был в кадрах с этим кораблем?
– Похоже, что не был нигде.
– Как же, как же, шеф! – подтвердил Си. – Мы все помним! Он – только в интерьерах. Так что корабль можно оставить.
– По-моему, он и сам играл там какую-то роль. А поскольку эфир для него закрыт до скончания веков, то и ясно, что в таком виде этот фильм идти не может. Все, что связано с этой ролью, придется вырезать, и в этой роли мы снимем нового Президента – после того, как он будет подобран – ну и избран, разумеется. Но я говорю совершенно не о фильме, меня интересует другое. Помнишь, Си, что ты мне говорил?
– О да, шеф, как я мог бы забыть. Да и в самом деле это было бы наилучшим выходом. Однако они действительно куда-то подевались.
– Пошлите кого-нибудь в буфет для посетителей – наверное, они изрядно проголодались. Пусть доедают побыстрее. Они нужны мне немедленно.
– Я могу сбегать сам, шеф.