Итак, он выбросит эти хохмы из головы и будет торговать интуитивно. Для этого воспользуется монеткой. Ничего сложного в подбрасывании монетки нет. Надо только следить, чтобы она не укатилась под диван. Обидно начинать игру на фондовой бирже с потери.
Но есть одна подробность. При подбрасывании монетки надо себе сказать, когда покупать или продавать. Учитель решил, что если падает гербом вверх – надо продавать. А если он увидит одухотворенное монаршее лицо – немедленно покупать. Действительно, не будет монаршая особа обманывать из-за таких пустяков.
Теперь надо решить, какие использовать монеты.
Можно использовать золотые монеты, например империалы. Надо быть полным идиотом, имея империалы, подбрасывать их, вместо того чтобы любовно холить и беречь. То же относится и к полуимпериалам. Итак, золото отменяется. Серебряные полтинники. Раньше они были в каждом доме, теперь придется пристать с вопросами к окружающим. А они, в свою очередь, будут приставать с вопросами, а зачем тебе серебряные полтинники. И смотреть на учителя географии с подозрением.
Хватит. Учитель принял решение. Начинает торговать на фондовом рынке. Хотя, стоп, есть еще одна нерешенная проблема. Акции могут расти в цене, а могут падать. Конечно, бывают экзотические случаи, когда рынок стоит либо его нет по случаю государственного праздника в Танзании. Учитель решил довериться слепому случаю. А вдруг выпадет герб, надо продавать, а рынок идет вверх.
Впрочем, долой сомнения. Продавать так продавать. Это сейчас рынок идет вверх, а потом пойдет вниз. Я правильно излагаю, мама? Нет, вы проснулись вовремя. Сейчас начнется самое интересное.
Он подкинул двухпенсовую монету, она несколько раз перевернулась в воздухе и упала на стол. На учителя смотрела королева Елизавета Вторая.
– Смелее, – сказала она, – покупай.
– А что покупать, Ваше Величество, – робко спросил он.
– А я знаю? – с одесским выговором ответила королева. – Купи эти, холера их дери, фьючерсы на фунты. Таки все одно выиграешь.
– За базар ответишь, – сказал учитель, не подумав.
– Что за слог! – Королева посмотрела на учителя презрительно. – Не сметь так разговаривать. Молча купи фьючерсы.
Он купил. И начал испытывать радостное возбуждение. И так каждый раз.
Иногда монетка падала другой стороной. На монете в два пенса была изображена корона с тремя страусовыми перьями и девизом ICH DIEN – "я служу". Это был девиз молодого короля Эдуарда III. Он этот девиз передрал у короля Богемии после битвы при Креси. Там вообще такая хохма была… но об этом в лекции о работе на бирже говорить просто неприлично. Когда учитель видел этот девиз – немедленно продавал. И снова испытывал радостное возбуждение.
Вскоре учитель географии испытал совсем уже неожиданную радость. Его назначили директором женской тюрьмы.
Нет, мама. Мы поедем на трамвае. Выигрывать на бирже я начну только со следующей недели.
Ради заработка
Костя искал способы заработать. Сидел, думал. В голову почему-то лезла копрофилия. Он попытался отвязаться от этой мысли, ничего не получилось. Голова работала только над этой темой.
Это же форменное несчастье. Мужчина, балдеющий от процесса слизывания у него из ануса, должен искать партнершу, которая испытывает оргазм, работая язычком. А где найти такую партнершу! Та же проблема у копрофилки – ну не давать же объявление с указанием своего телефона. Она представляет, что ей придется перенести, если напишет о том, что любит слизывать кал.
А много ли копрофилов?
Костя задумался и над этим вопросом. У врачей спрашивать бесполезно. С таким сексуальным отклонением к врачам придут очень немногие. Да и что могут посоветовать врачи.
И тут блеснула идея.
Уже месяц Костя принимал на свой е-мейл "Бюро копрофилии" откровенные письма. Часто это был крик души. Он отвечал, успокаивал и обещал подобрать подходящего партнера. Конечно, письма приходили под никами, иногда выдающими тайные желания авторов. Особенно его восхитил ник "Без тужев", который написал, что легко опорожняется и готов по желанию девушки отказаться от острой и грубой пищи. Этому автору Костя быстро подобрал домохозяйку со свободным временем в середине дня, когда муж на работе. "Без тужев", не раздумывая, перевел на счет Кости названную сумму и был соединен с ищущей свое счастье домохозяйкой.
Друзья Кости не могли поверить, когда слышали, сколько пар в неделю удавалось соединить. Но когда он читал их радостные сообщения с благодарностями, приятели меняли свои взгляды на Костину находку. Конечно, он не сообщал истинный заработок, но то, что он говорил, приводило друзей в изумление.
– А что вы думаете! – говорил Костя. – Как еще простой человек, служащий или домохозяйка, может встретить свою пару, понимающего партнера, с которым можно договориться прямым текстом. Не смущаться, не говорить эвфемизмами, боясь получить оплеуху или издевательскую усмешку. Вот и платят.
– Много? – спрашивали друзья.
– Вполне достаточно. Вот такая история. Мужик работает забойщиком на мясокомбинате. Здоровый как бык. Баб в цехе море. Что хочешь с ними делай. А ему только нужно слизывание. Уж он и деньгами задабривал, и бил нещадно – ничего не помогает. Бегут от него, как от прокаженного. Написал мне, рассказал все детали.
– И?
– Нашел ему без проблем двух партнеров. Один художник, вторая – учительница географии в школе. Заплатил мужик за обоих и встречается с ними попеременно. Пишет мне каждую неделю. Восторги. Предлагает парное мясо, только скажи куда привезти.
– Неужели копрофилов так много? – хором удивлялись друзья.
– Я и сам поражен, – отвечал Костя. – Может быть, это латентное желание, глубоко спрятанное. А тут человек видит мое объявление, кстати, вполне корректное, и решается мне написать.
– И не боятся?
– Нет, придумывают себе ник, заводят новый почтовый ящик. Помните, я вам рассказывал, какие забавные имена себе придумывают. А некоторые дают имя прямо в лоб: лизунка, языкан, большая изюмина. Каково?!
– Слушай, Костя, – спрашивали приятели, – неужели этим занимаются интеллигентные люди? Ну забойщик – понятно, но художник, учительница!
– А не хотите владельца автозавода, а как отнесетесь к редактору газеты или к депутату? А? Что скажете?
Друзья молча разводили руками.
Костя никогда не встречался со своими корреспондентами, хотя в благодарностях были предложения увидеть его и поблагодарить лично.
– Еще чего выдумала, – бормотал про себя Костя.
И в ответе писал о недостатке времени или обещание типа "как-нибудь надо будет встретиться".
Среди потока писем иногда встречались просьбы от людей, обладающих другой сексуальной аномалией. Приходилось вежливо отвечать, что "Бюро копрофилии" помочь в данном случае бессильно, поскольку в базе данных отсутствуют сведения о персонах с такой склонностью. И Костя даже подумывал, не расширить ли список лиц, стремящихся к иным сексуальным извращениям. Но он понимал, что один с таким потоком не справится, а нанимать для этого сотрудников было бы полным безумием. Как принять на работу сотрудника и поручить ему подыскивать партнеров для урофилов? Для этого такой сотрудник сам должен наслаждаться струей мочи. А зоофилы? Кто признается, что испытывает к животным не только духовное влечение? В общем Костя понимал, что расширять свое дело неимоверно сложно.
Бывало, что пары не подходили друг другу или расставались по независимым причинам. Тогда Костя рекомендовал клиентам сменить ник и почтовый адрес. А сам в это время подыскивал им достойные замены. Оплата при этом повторялась, но никто никогда не жаловался и не просил скидок.
Костя регулярно проверял свой счет и радовался быстрому росту накоплений. Но однажды обнаружил, что какой-то хакер украл все его деньги. Мало того, он еще и веселился. Прислал письмо с ехидным советом:
– Здорово ты с говном придумал, хвалю. Теперь иди в милицию. Пожалуйся на меня. Расскажи, что я украл твои деньги. Представляю, как суровые мужики будут брезгливо смотреть. А потом тебя усадят за самый дальний стол и потребуют подробно изложить, кто у кого лижет, что лижет и сколько ты зарабатываешь своими услугами.
Костя понял, что в одиночку свои права ему защитить не удастся. А честно заработанные деньги не вернуть. Он раскрыл список копрофилов, перечитал его и неожиданно понял, что надо делать.
"Не только деньги вернет, – гласило ответное письмо депутата, – но и доставит удовольствие всей нашей фракции".
Уметь грамотно убеждать
– Поедешь до поваленной березы, поворачивай направо и дуй прямо до Надькиного магазина. Если закрыт, стучи. Надька всегда там. И водка у нее всегда есть. – Мужик копал яму. – Сразу узнаешь – баба в теле. Только ничего не обломится. Кремень! Бабы говорят, что до сих пор девка. Врут, наверно.
Обычно я ни о чем местных не спрашиваю. Они мекают, несут всякий бред, половину слов понять невозможно. Но этому мужику вроде можно поверить. И говорит грамотно.
– До поваленной березы? – переспросил я. – Слева от дороги?
– Точно. Только не слева, а справа. Как раз за ней поворот на грунтовку. Повернул и дуй прямо. Понял?
– Понял. Может, со мной поедешь?
– Не могу. Второй день не пью – жене слово дал. А если до Надьки доеду, не удержусь, куплю пузырь.
– Ладно, оставайся, но если дорогу не найду, вернусь. Ты меня понял?
– Точно найдешь. Верняком. Не сомневайся.
Я сел в машину и поехал вдоль села, распугивая кур. Выехал и стал выглядывать поваленную березу. Берез было полно, но никакого съезда на грунтовку. Наконец увидел. Свернул за поваленную березу и попылил по грунтовке через чахлый лесок. Дорога привела к замусоренной поляне с кострищем. Место отдыха туристов. Наверно, это были немцы или шведы. Русский человек так вести себя на родной земле не будет. Дааа! А неплохо бы здесь прибраться!
Пришлось вернуться на шоссе. Вскоре появилась еще одна поваленная береза, за которой виднелся проселок. Я свернул на него.
"Сейчас вернусь и заеду в табло этому Сусанину, – с яростью думал я, наматывая круг за кругом, объезжая очередное поле. – Он у меня сам будет как поваленная береза".
Спасла жизнь незадачливого информатора какая-то бабка, собирающая грибы в перелеске.
– Магазин? А вон дома виднеются, там и магазин. Ты по краю пашни поезжай. Тут недалеко.
Я выбрался на дорогу вдоль села, подъехал к магазину и затарился водкой у угрюмой толстой продавщицы.
– Правду говорят, что ты еще девка? – поинтересовался я, укладывая бутылки в пакет.
– Кто ж такую херню несет? – сказала продавщица.
– Да тут один Сусанин.
– Оторви ему яйца. Одним блядуном меньше станет.
– Всем не оторвешь, – заметил я.
– А жаль, – вздохнула продавщица.
Своей дорогой я не поехал. Одна полезная мысль пришла мне в голову. Я вернулся к тому месту, где мужик копал яму.
– Садись, – сказал я. – И лопату возьми.
– Чего это ты? – засуетился Сусанин. – Никуда я с тобой не поеду.
– Тогда я тебе яйца оторву. Надька велела. Так что выбирай. Или поедешь, или останешься, но без яиц.
Мужик уселся рядом. Я доехал до первой березы и спросил:
– Поваленную березу видишь?
– Это не та, надо дальше…
– А мы здесь свернем.
– Так тут никуда не попасть, никуда… – забеспокоился Сусанин.
– Заткнись, – сказал я.
Мы остановились возле захламленной полянки.
– Вырой яму, весь мусор сгреби и закопай. Если хоть какая мелочь останется, заставлю проглотить. Работать молча и быстро. Цена послушания – твои яйца.
Я закурил, прислонился к капоту и наблюдал. Хорошо мужик работал. Правильную я выбрал мотивацию.
Бестактность
К вечеру я заселился в самую шикарную гостиницу Москвы по брони ЦК партии. Бронь мне устроил папа. Папа работал снабженцем в исправительно-трудовой колонии, мог творить чудеса, но речь совсем о другом.
Номер оказался двухместным. Я уже останавливался в этой гостинице. Уровень удобств в то время был не сравним с обычными московскими гостиницами. Буфеты на этажах, ежедневная смена белья, широкие и удобные кровати. Холодильник и телефон в номере. Большая теплая ванная, в которой кроме унитаза находилось биде – неизвестное для простой российской публики гигиеническое устройство.
Второе место было занято – на постели сидел сумрачный кавказский человек. Он был удивлен появлением второго постояльца в гостиничном номере. Он же просил, чтобы никого не подселяли. Но в гостинице был перебор клиентов с бронью ЦК. Я ему сообщил это обстоятельство; он быстро врубился, что у меня тоже бронь этой могущественной организации. Помягчел. Наконец мы разговорились. Оказалось, что он является вторым секретарем Ереванского горкома и в гостинице ожидает команды выехать в Болгарию на встречу с партийными товарищами. Для торжественной встречи он приготовил лучший коньяк своей республики. Когда я выразил сомнение в необходимости везти в Болгарию коньяк, поскольку там делают прекрасные коньяки, например, "Плиска", тот презрительно усмехнулся. И сказал, что "Плиска" – не коньяк, а… Он произнес слово, которое мне не хочется здесь повторять.
Во время разговора я разложил свои вещи. Вынул из дипломата электробритву, зубную щетку и бутылку вина, которую поставил на свою тумбочку. Взял щетку и пошел в ванную умыться. Вернулся. Мой сосед, презрительно глядя на вино, сказал, что это пить нельзя. А пить надо вот что. И он вытащил из стенного шкафа огромный чемодан, наполненный бутылками с армянским коньяком. Посмотрел на меня и спросил, достаточно ли мне пять звездочек.
Я не стал отнекиваться. Армянский коньяк в нашем городе был редкостью, сравнимой с икрой и осетриной. Только сотрудникам обкома партии позволялось приобрести к празднику бутылочку этого великолепного напитка. А уж пять звездочек было несбыточной мечтой.
Я вызвался сбегать в буфет за закуской. Был остановлен барским движением начальственной руки. В холодильнике в номере имелся широкий выбор разнообразных закусок. В то время не существовали мобильные телефоны, поэтому мой сосед безвылазно находился в номере, ожидая высочайшего повеления выехать в Болгарию. Повеление должно было прийти по телефону прямо в номер. Поэтому дни ожидания скрашивались армянским коньяком и пристойной закуской.
Началась выпивка и беседа. Для формы я был спрошен, кто я такой и как оказался в этой гостинице. Я что-то попытался сказать, но на мои слова внимание обращено не было. Потому что постоялец хотел рассказывать, как он велик, что он может, что он делает и что вскоре он станет членом ЦК партии всей Армении. И уж тогда… Я внимательно слушал.
Вскоре мы стали закадычными друзьями.
Появилась вторая бутылка из объемистого чемодана, разговор стал менее разборчив, но горяч. Из разговора выяснилось, что я уже стал самым близким его другом. Не помню, как мы заняли свои места в постелях. Сон у меня был крепкий и целительный.
Утром я, раскрыв глаза, обнаружил пустую постель моего самого большого друга и услышал характерные звуки из ванной. Было понятно, что человека безжалостно тошнит. Как я мог ему помочь?
Я тихонько подошел к приоткрытой в ванную двери. Мой сосед, сделав в биде сильную струю, жадно пил воду. Почувствовав, что кто-то за ним наблюдает, повернул голову и с радостью открывателя сказал:
– Слушай, удобно, а! Хорошо придумано. Ты не знаешь, для чего еще эта штука нужна?
– Это для женщин, подмываться, – не подумав, ответил я.
С секретарем Ереванского горкома партии мы жили в номере еще целые сутки. Он со мной не разговаривал.
Белый пух
В городе кампания по очистке улиц от пьяни. Два милицейских сержанта грузят в автобус мужиков навеселе. Среди задержанных оказывается пожилой, интеллигентного вида, человек с палочкой. У него морщинистое лицо, умные глаза, белые редкие волосы на голове, напоминающие мягкий пух. Автобус разгружается во дворе вытрезвителя. Всех задержанных проводят в комнату с деревянными скамьями. На другой двери в комнате вывеска "ВРАЧ". Сержанты велят всем сидеть и ждать очереди к врачу.
Врач работает быстро. Пациент выходит от врача и попадает в руки санитара, который забирает его со словами:
– Сейчас прохладный душ, потом постель – и спатеньки. Понял?
Ответа санитар не ждет.
Подходит очередь старичка с белыми волосами. Он входит в комнату. Врач, молодая крепкая женщина с выдающимся бюстом, продолжая что-то писать, показывает рукой на стул. Старичок садится и начинает говорить:
– Наконец-то я смогу объяснить нормальному человеку. Я шел с палочкой, немного пошатываясь. Им показалось, что я пьяный. Схватили, засунули в автобус. Ничего не слушают, только говорят, что со мной разберутся. Разберитесь, пожалуйста.
Врач поднимает глаза от бумаг:
– Что пили?
– Ничего.
– Все так говорят. Некоторые и вовсе утверждают, что капли в рот не берут. А сами едва на ногах держатся.
– Нет, почему, – говорит старичок, – я могу выпить рюмку-две коньяку. А то и водки.
– Так. Значит, коньяк и водка. Когда пили?
– В майские праздники, – шутит старичок, – почти полгода тому назад.
– Пожилой человек, – говорит врач, – а шутите, как мальчишка.
Она встает из-за стола, потягивается, от чего ее бюст становится еще больше.
– Ну какие шутки, – говорит старичок, завороженный увиденным, – сделайте анализ крови, и все.
– Милочка, – говорит покровительственно женщина, – если я буду делать вам всем анализы, то до утра не управлюсь. Давайте в душ – и спать.
– Боже мой! – Старичок беспокоится всерьез. – Я же совершенно трезвый. Я профессор математики, был заведующий кафедрой. А вы мне не верите. И потом, дети будут волноваться.
– Верю, верю. Вы профессор, даже академик.
– Академик, – кивает головой старичок.
– Ну вот видите. А вы утверждаете, что я вам не верю, – перебивает его врач. – А что касается детей: ваша фамилия записана у дежурного, дети могут позвонить и выяснить, где вы. Санитар.
После душа санитар привел старичка в большую шумную комнату с десятками кроватей. Одни пациенты орали песни, кто-то блевал в тазик, свесившись с койки. Старичок поместился в кровать под многократно стиранную простыню. Соседи с двух сторон рассмотрели старичка, белый пух на голове, сливающийся с подушкой, его испуганный взгляд. Потом спросили, первый ли он раз сюда попал. Выслушав его историю, один из соседей неопределенно заявил:
– Верить! Разве можно всем верить? Себе самому иногда не веришь. Спи, папаша, решим все твои проблемы утром, когда нас отпустят.
Отпустили их в восемь утра. А уже около девяти двое его соседей и старичок выпивали, уютно устроившись на деревянных ящиках за магазином. Именно там обнаружили его не спавшие всю ночь дети, внуки, коллеги по кафедре. Но знаменитый математик, академик и любящий дед наотрез отказался покинуть новую компанию.