Армен был озадачен. Хотел присесть на ближайший стул, но передумал. Положив рюкзак на пол, привалился плечом к стене, но в тот же миг непроизвольно выпрямился. Внезапно дверь кабинета чуть приоткрылась и показалась чья-то рука. Низкий грудной голос из глубины кабинета сказал: "Останься, поболтаем немного. Сейчас Стелла придет, отметим это дело, тогда и уйдешь". Рука снова прикрыла дверь и послышались удаляющиеся шаги. Армен сокрушенно вздохнул.
Он почувствовал, что им вновь овладевает тоска, и, пытаясь уйти от этого, хотел возобновить разговор с уборщицей, но та скрылась в чулане. В это время входная дверь открылась, и вошла Стелла. Своими нежными, изящными руками она держала серебристый поднос, на котором стояли три бокала, бутылка вина и изысканные сласти. Все это очень шло Стелле: слабый отблеск подноса играл на ее точеном лице, придавая ей особую прелесть и делая ее красоту еще более возбуждающей и недоступной. Скорее всего, старушка ничуть не преувеличивала, говоря о гибельных для мужчин чарах Стеллы. Может быть, она в самом деле порождение иного мира и ее любовь опасна, как змеиный яд… Армен чувствовал, что и сам он пленен этой женщиной, подходившей сейчас к двери кабинета мелкими, осторожными шагами.
Не обращая внимания на Армена, Стелла привычным движением толкнула коленкой дверь кабинета, вошла и закрыла ее ногой. Потом оттуда – словно назло Армену – донеслись оживленные голоса, беспечный смех, звон бокалов, поскрипывание стульев. Это был замкнутый мир, занятый собой, не терпящий чужого присутствия. Армен попытался представить свою встречу со Скорпом, но из этого ничего не вышло. Он помрачнел и опустил голову. Может быть, надо просто повернуться и уйти?..
Сердце сжала невыразимая тревога. Ему ни за что не сориентироваться в этом окутанном тьмой лесу, где хозяйничают перемешанные тени деревьев, где ни одна тропинка никуда не ведет, где все и вся поймано в незримые капканы и в конечном счете также становится тенью и еще больше сгущает тьму… Армен потянулся было за рюкзаком, когда дверь кабинета неожиданно распахнулась и в приемную вышел среднего роста мужчина в безупречном костюме, сухощавый и длинноволосый, с грустными красивыми глазами. Поправив галстук, он чему-то саркастически улыбнулся и, мельком глянув на Армена, манерно направился к выходу, в такт шагам небрежно покачивая сверкающим черным кожаным портфелем. В его мягких жестах, во всем его облике, как будто состоящем из полутонов, было что-то женственное, показавшееся Армену знакомым. Заинтригованный, он подошел к окну и выглянул: выйдя на балкон, человек прищелкнул языком и рядом с ним тут же появился похожий на волка огромный пес; потеревшись о ногу хозяина, он радостно вильнул хвостом, и они вдвоем двинулись в сторону двора. Армен медленно опустил глаза и уставился на свой рюкзак невидящим взглядом, потом вдруг кровь бросилась ему в голову и сердце словно остановилось…
Это был первый человек, которого встретил Армен в чужой стране. Армен стоял на станции и растерянно озирался, когда он подошел к нему вместе со своей собакой и предложил помощь. Выяснилось, что ему нужны рабочие руки: вычистить и привести в порядок старый отцовский дом, за что он пообещал щедрую плату. Армена обрадовало неожиданное приглашение, и он тут же согласился. По дороге, уже в машине, человек подробно расспрашивал его, и Армен рассказал без утайки о родительском доме, пострадавшем от землетрясения, о тяжелейшей ситуации, в которой оказалась его семья, о его намерении восстановить родной дом.
– У нас общая цель, – сказал этот человек своим медоточивым голосом и обворожительно улыбнулся. – Прекрасно, если сын хочет восстановить отчий дом!
– Ты, наверное, художник? – полюбопытствовал Армен, глядя на почти скрытое бородой бледное лицо и печальные черные глаза собеседника.
– Что-то вроде этого, – загадочно улыбнулся тот.
– Армен, – представился Армен и протянул руку.
– А меня зовут Иси, – после минутного колебания ответил человек; не отрывая глаз от дороги и крепко сжимая руль, он уклонился от рукопожатия.
Машина наконец остановилась в пустынном месте, где не было ничего, кроме странного треугольного строения, на фасаде которого едва держалась старая покореженная вывеска. Когда они вышли из машины, Армен с трудом прочитал выцветшие буквы: "Мотель".
– Это мне досталось в наследство от отца, – сказал человек. – Надо вычистить его изнутри как следует, сбросить мусор на берегу реки и прикрыть землей. Само собой, сделать это следует ночью – для вящей безопасности, – улыбнулся он. – А бревна надо утопить в болоте, – показал он рукой на густо заросший камышом берег реки. – Ясно?
Армен кивнул.
– Даю три дня сроку, – человек открыл дверцу машины. – Вечером привезу еду и аванс, – небрежно добавил он и, коротко погладив пса, дал ему команду зайти в машину. Тот немедленно запрыгнул в заднюю дверь. Слегка кивнув Армену, человек уехал в своей видавшей виды колымаге…
Три дня и три ночи не разгибая спины Армен вычищал старое здание, от пола до потолка забитое мусором, пылью и грязью, в беспорядке наваленными друг на друга полусгнившими бревнами. Его наниматель так и не появился, и Армену пришлось уповать лишь на скопленные за время жизни в родных горах силу, выносливость и неприхотливость. Он мучился лишь от невыносимой жажды, но и тут нашел выход: пил прямо из реки. Его искусала какая-то мерзкая мошкара, которой ему до сих пор не приходилось видеть. От пыли и грязи лицо и руки у него почернели, он постоянно натыкался на ржавые гвозди и острые как бритва обрезки металла, однако скоро привык ко всему и уже не чувствовал боли от многочисленных ран и ссадин. Он притерпелся и к соленому, разъедающему глаза поту, и к капелькам крови, выступающим то там то сям всякий раз, как он не успевал увернуться от рушившихся кусков окаменевшего мусора или досок. Он трудился точно в долгой, непрекращающейся лихорадке, радостно замечая, как отступают перед его упорством эти горы мусора и грязи. На третий день, ближе к полуночи, он наконец завершил работу – прошел по комнатам, придирчивым хозяйским глазом осмотрел все закутки и сам удивился царящей внутри чистоте. Когда он подошел к выходу и обернулся, чтобы еще раз окинуть взглядом все здание, перед глазами у него внезапно потемнело, он пошатнулся и рухнул на колени. Казалось, ночной мрак неслышно взорвался в голове, и он понял только то, что проваливается в черную бездну…
Очнулся он на рассвете, когда лица коснулся первый луч солнца. Он тут же сел и ужаснулся: все его тело, лицо, голова, глаза, даже язык опухли и покрылись крупной красной сыпью. От сильного жара язык пересох и едва шевелился во рту. Схватив рюкзак, Армен кинулся к реке и основательно умылся – с головы до ног. Зуд немного утих, но температура не спадала. Вытираясь, он услышал шум подъезжающей машины. Да, это был Иси. Из машины выпорхнули три длинноногие блондинки в легких платьях, за ними появился мужчина гигантского роста. Показывая здание, Иси что-то воодушевленно объяснял, женщины энергично кивали головами, а гигант оглядывал окрестности. Когда Армен попал в поле его зрения, он повернулся к Иси и пальцем указал на Армена. Иси что-то сказал, все прыснули, и даже пес несколько раз весело гавкнул. Армен почуял неладное. Группа исчезла внутри дома, но к тому времени, когда он приблизился, снова вышла и остановилась у главного входа. Увидев Армена рядом с собой, женщины сначала удивились его виду, потом заулыбались. Одна из них даже озорно подмигнула ему и, облизав губы, залилась смехом.
– А, это ты, – как ни в чем не бывало улыбнулся Иси. – Неплохая работа.
Он хотел было похлопать Армена по плечу, но, увидев его опухшее, красное от сыпи лицо, резко отдернул руку. Армен не спуская с него глаз, застыл в ожидании.
– Иди сюда, – снова входя в дом, позвал его Иси, – хочу показать тебе кое-что. Правда, ты хорошо потрудился, но посмотри-ка на это, – нервным движением он провел по стене указательным пальцем и показал Армену. – Видишь, какая пыль? Весь дом просто утопает в грязи.
Армен остолбенел.
– А кроме того, – не глядя на него, Иси снова вышел на порог, – мы должны вычесть плату за ночлег, ты ведь спал здесь три ночи.
– Как это, – еле выговорил пораженный Армен, так и не сумев проглотить застрявший в горле ком. – Да я вообще не спал!
– Пошли, пошли, это еще не все, – почти с угрозой сказал Иси, обогнув дом и выйдя на его тыльную сторону. – Даже с этого места хорошо видно, что тростник безжалостно вытоптан.
– Послушай, – прохрипел Армен, чувствуя, что не может укротить поднимающуюся в груди волну злости, – я тебе вот что скажу… – он не успел договорить, заметив краем глаза, как в его сторону метнулось нечто огромное и черное, и в следующее мгновение его оглушил свирепый лай…
Потом Армен в ужасе бежал по степи, ежесекундно слыша за спиной грозный рык страшной собаки, и ему казалось, что клыки вонзятся в его затылок. В какой-то момент показалось, что собака в самом деле вот-вот дотянется лапой до рюкзака, но Армен вложил все оставшиеся силы в немыслимый рывок и сумел увернуться. Уже сбегая по склону к реке, он услышал, как Иси отозвал собаку своим мягким женственным голосом. Армен ринулся в камыши, а собака остановилась наверху, продолжая рычать и лаять, потом вернулась к хозяину. Тяжело дыша, Армен остановился и обернулся, но ничего не было видно, вокруг стояла тишина. Обливаясь потом, он попытался восстановить дыхание, однако сердце точно разорвалось в груди на мелкие кусочки. Внезапно голова у него закружилась. Как во сне медленно и бесшумно он повалился в камыши и оказался на краю какой-то темной впадины. Казалось, исполинских размеров черный зверь ухватил его зубами за ворот и тащит, чтобы сбросить в эту глубокую яму, а чья-то длинная, похожая на тень, рука силится оттащить его подальше от края.
– Держись, сынок, держись, – коснулся слуха далекий, слабый голос.
Армен медленно, с усилием поднял веки и как сквозь мутный туман увидел склонившегося над ним тщедушного старика.
– Ничего, сынок, – утешал старик, – скоро все пройдет и забудется.
– Где я? – еле слышно прошептал Армен.
– Я на другом берегу пас своих ягнят и все видел, – сказал старик. – Ты должен благодарить судьбу.
– За что?
– Тебя ужалил скорпион, и если бы ты не бежал сломя голову, яд не вышел бы из тела и тебя, скорее всего, уже не было бы.
Пораженный Армен не знал, что сказать.
– Пошли, я вылечу тебя землей и водой, – сказал старик. – На это нужно время, но к вечеру ты будешь здоров.
Он взял Армена за руку и повел за собой в глубь камышовых зарослей. Вскоре они вышли на небольшую поляну, по колено залитую водой. Это походило на удивительно чистый бассейн, над которым клубился пар. Старик раздел и уложил Армена в воду и ловко стал залеплять ему лицо глиной. Чувствуя на себе искусные движения пальцев, Армен невольно улыбнулся: казалось, старик лепит из глины новое тело…
Вне себя Армен рванулся к выходу из приемной. Он не знал, что собирается сделать, но и оставаться на месте не мог. Стремительно пересек балкон и, выйдя во двор, который был уже наполовину в тени, побежал к воротам.
– Эй, подожди, остановись!..
Выбежав из ворот, огляделся: вокруг никого не было.
– Иси! – крикнул он. – Подожди, мне надо тебе кое-что сказать!
Сделал несколько шагов, посмотрел в один конец улицы, затем в другой, но никого не увидел, кроме нескольких игравших на противоположном тротуаре ребятишек. И тут слева от себя он услышал рокот заводимого мотора и кинулся в ту сторону. В верхней части улицы из-под густой кроны дерева выплыла шикарная красная машина, моментально набрала скорость и лихо промчалась мимо. Армен побежал, но успел заметить лишь высунувшуюся из окна квадратную морду огромного пса и его выпученные сверкающие глаза…
– Эй, паренек! – послышался позади голос старушки уборщицы. – Куда же ты делся, иди скорее сюда!
Армен, бессмысленно смотревший вслед машине, вздрогнул и с удивлением обнаружил, что голос старушки моментально его успокоил: гнева и возмущения как не бывало.
– Иду, мамаша, – переведя дух, отозвался он и поспешил к воротам.
4
Насколько непривлекательно выглядела резиденция Скорпа снаружи, настолько роскошным был его кабинет. Когда Армен переступил его порог, в нос ему ударил смешанный запах женских духов и какого-то незнакомого напитка. Он тихо прикрыл дверь, вполголоса поздоровался и робко остановился у входа. Кабинет был украшен изысканной мебелью, сочетавшей мягкую кожаную обивку и тонкой выделки темно-коричневое дерево. В дальнем углу за внушительных размеров письменным столом в бесцветно-сером свете, пропущенном через тяжелые плюшевые портьеры, тщательно закрывающие окна, сидел смуглый костистый человек и что-то писал. "Значит, это и есть Скорп", – подумал Армен, осознавая, что между ним и этим человеком лежит непреодолимое пространство, как между стоящим на земле человеком и восседающим на недосягаемой высоте властелином материального мира. Чуть погодя Скорп осторожно отложил ручку и пробежал глазами написанный текст, беззвучно шевеля тонкими губами. Лицо у него было внушительное: темная кожа, широкий, агрессивный лоб и упрятанные глубоко в глазницы, точно подстерегающие глаза. В его порывистых движениях, свойственных сухощавым людям, угадывалась целеустремленность опытного человека, привыкшего действовать быстро и решительно. Кивком головы одобрив написанное, он поднял взгляд и пристально посмотрел на Армена.
– Чего ты хочешь? – спросил он низким грудным голосом.
– Я хотел… – начал Армен, – получить работу.
– Работы нет, – сухо отрезал Скорп.
– Извините, – пробормотал Армен и взялся за ручку двери.
– А что ты умеешь делать?
– Да что угодно, – сказал Армен, слыша стук собственного сердца.
– Класть стены, плотничать, штукатурить?..
– Могу.
– Хм… – Скорп задумался. – По ночам тоже можешь работать?
– Да.
– А детей любишь?
– Конечно. Почему вы спросили? – удивился Армен. Скорп не ответил. Взял ручку и, откинувшись на стуле, стал вертеть ее в пальцах. Неожиданно лицо его напряглось и приобрело какое-то хищное выражение. Армену показалось, что Скорп что-то прикидывает в уме.
– Как тебя зовут?
– Армен.
– Армен?..
Армен промолчал.
– Хорошо, – не поднимаясь с места, Скорп слегка наклонился и сделал какое-то движение под столом.
Раздался короткий звонок.
Дверь тут же открылась, и в проеме показалась голова Стеллы.
– Принеси бумаги по "Детскому миру" в Нижнем Китаке.
– Сейчас.
– В Нижнем Китаке будет построен "Детский мир", – скороговоркой произнес Скорп, глядя на свою ладонь, будто читал написанный на ней текст. – Проект готов, можно начинать работы, – повернув руку, он стал изучать свои ногти. – Я сегодня же распоряжусь приступить к рытью котлована. Ты можешь считать себя принятым, пока с испытательным сроком, потом видно будет… – он посмотрел на Армена пронизывающим взглядом.
– Да… – Армен радостно улыбнулся, ему все это казалось сном…
Вскоре появилась Стелла с документацией. Не глядя на Армена, она стала быстро-быстро объяснять ему подробности, давая то одну, то другую бумагу, испещренную бесчисленными цифрами и формулами. Армен с замирающим сердцем, заметно волнуясь и торопясь, вписывал свою фамилию и ставил подпись там, куда указывала Стелла, боясь, как бы Скорп не передумал и не лишил его этой счастливой возможности. Он ничего не воспринимал, он видел лишь нежный, цвета слоновой кости указательный палец Стеллы с багровым ногтем, которым она слегка постукивала по бумаге, показывая нужное место, и от этого холодно-белая кожа наливалась живой кровью. Когда Армен выпрямился и неожиданно встретился с нею глазами, на губах у нее играла мягкая улыбка. Армен окончательно смешался.
Попрощавшись, он направился к двери, спиной чувствуя тяжелый, изучающий взгляд Скорпа. Казалось, прошла мучительная вечность, прежде чем он достиг двери.
– Да, еще вот что, – остановил его голос Скорпа, когда он уже взялся за ручку. – Напомни-ка мне, как тебя зовут…
Армен обернулся. Скорп не спускал с него выжидательного взгляда. Армен был уверен, что Скорп не забыл его имени.
– Армен.
– Верно, Армен, – невозмутимо сказал Скорп. – Через три дня, Армен, придешь за авансом.
По телу Армена пробежал неприятный холодок…
– Хорошо, – с трудом выговорил он.
Приемная была полна ожидающих посетителей.
5
На улице было многолюдно, неподвижный свет и четко обозначенные тени предвещали жаркий день. Армен остановился под густой кроной дерева и попытался привести в порядок мысли и определить дальнейшие действия. В груди он ощущал гнетуще-необъяснимую, тяжелую как камень тоску. Почему она не отпускает его – теперь, когда он так близок к исполнению своей мечты? Будто кто-то неведомый сидит в нем и смущает ум, отравляет чувства, снова и снова подталкивает его к пропасти отчаяния. Армен в задумчивости потер лоб указательным пальцем и зримо представил костляво-волосатую руку что-то увлеченно писавшего Скорпа. И тут же вспомнил давний случай, поразивший его до глубины души…
Ему было семь лет, тихой весенней ночью он с хлебом в руке шел из амбара, который находился недалеко от дома, в саду. Шел в темноте, упоенно глядя на свою любимую звезду, большую и яркую, висевшую прямо над домом. И думал о том, что было бы здорово, если бы она, как сказочная птица, спустилась на землю, села на их крышу и озарила лучами все четыре стороны света, весь мир… Мечтая об этом чуде, он вдруг заметил нечто такое, отчего кровь заледенела в жилах: из-за угла дома, оттуда, где был их подвал, вдруг высунулась черная, худая и волосатая рука и попыталась его схватить. Он издал страшный, душераздирающий крик, выронил хлеб и бросился домой. Язык у него отнялся, он только повторял, заикаясь: "Ру-ка… рука… там… рука…". Перепуганная мать схватила кувшин с водой, взяла сына за руку и вывела наружу, к ступенькам, ведущим в подвал, где, однако, никого не было. Стоя на этом месте, мать вымыла ему лицо и руки и, бормоча слова какой-то молитвы, разбрызгала оставшуюся в кувшине воду на все четыре стороны. Когда Армен поднял глаза, его любимой звезды уже не было, небо заволокло непроглядным мраком. От тоски и отчаяния Армен горько расплакался и долго не мог успокоиться. С той самой поры между ним и миром постоянно незримо возникала эта черная рука…
– Молодой человек, не подскажете номер дома? – раздался за его спиной дребезжащий старческий голос. – Не могу разобрать, глаза уже не те.
Армен вздрогнул и, обернувшись, увидел перед собой худого и сгорбленного старика, опиравшегося на кривую суковатую палку.
– Одиннадцатый.
– Скорп здесь сидит?
– Да.
– А сейчас он на месте?
– Я только что был у него.
Старик поплелся к воротам, с трудом передвигая тонкие, подгибающиеся ноги. Армен невольно проводил его взглядом, и когда тот исчез за воротами, ему на миг показалось, что и он тоже исчез из этого мира… Армен торопливо сунул руку в потайной карман, вытащил оттуда деньги, припрятанные на черный день, и был неприятно удивлен: денег оказалось намного меньше, чем он думал. Он несколько раз пересчитал их, но сумма от этого не увеличилась. Мысленно прикинул: при самой жесткой экономии этого хватит самое большее на три дня.
– Как раз до конца… – шепнул он самому себе.