– Кто тебе не нравится, милая? – я подошёл к девчонке и стал с ней рядом.
– Олина мама. Она злая и хитрая, – Ира топнула ножкой, как рассерженный маленький ребенок.
– Ирочка, ты же её совсем не знаешь. Ну как ты можешь судить о ней? Мы тебя в любом случае не дадим в обиду. Я тебе обещаю.
Она отшагнула от меня к Саше: – Я знаю. Я не хочу с ней жить.
– Ну, зашибись! – в изумлении я развел руками. – Давайте, ребята, прикончите меня уж совсем! У кого ещё какие мнения? Я смотрю, вам хорошо и удобно рассуждать. А, может, я тоже не хочу с кем-то жить, а?
Ира заплакала и села на бордюрный камень, обхватив колени руками. Сашка налетел на меня: – Ты совсем сдурел? Мало ей досталось? Девчонке вообще-то с нами жить, и она имеет право голоса как и все, ясно. Она просто своё мнение сказала.
– Пусть научится с мнением других считаться! Я не дал повода думать, что моё слово ничего не значит. Я вам не пустое место! Я многое решаю и готов к ответственности за свои решения. Прошу их принять как есть и не обсуждать то, что связано со мной лично и моей жизнью.
– Я, я, я. Одно, я, Филин! По-моему, ты мало спишь, – Сашка сел рядом с сестрой и обнял её за плечи. – По ночам ты слишком усердно трудишься. Смотри же, член плохой советчик.
– Ага! Завидуешь? Вот в чём дело!
– Да пошёл ты! – Сашка плюнул в мою сторону и отвернулся.
Я, было, дернулся на него, но вовремя изменил направление и со всей злостью влепил ногой по переполненной мусорной урне. Металлическое ведро лишь покачнулось, в то время как сам я от пронзившей ногу боли завертелся волчком и рухнул посреди дороги на задницу.
Прошло время. Ира перестала плакать и сидела, наматывая на палец локон длинных волос. Сашка откинулся на спину и лежал на газоне, пыхтя сигаретой в небо. Боль в моей ноге утихла, но негодование всё еще не позволяло переосмыслить вспыхнувшую злость. И всё же, я заставил себя проанализировать сложившуюся ситуацию. Представить себя на месте ребят. Постепенно, обида улеглась. Я понял, что друзья всего-навсего защищают собственные интересы, предвидя, насколько им усложнит жизнь моё решение. Ещё какое-то время спустя я и вовсе счёл себя виноватым в эгоизме по отношению к ним, и совестливо искал подходящие слова к примирению.
– Сашка. Ира… Всё не так. Я не прав. В целом не прав. По самой ситуации. Я не должен игнорировать ваше мнение, ведь… я так им дорожу на самом деле. Простите, за сказанное. Не держите зла. И сами извинитесь. Это к тебе, Стаф, относится. Жмёшь не на ту педаль. Надеюсь, понимаешь сам… Мы не можем вот так собачиться, – я поднял глаза и посмотрел на друзей.
Ира отпустила волосы и, улыбнувшись, посмотрела на меня в ответ. Сашка поднялся с травы: – Филин, ты прав. Мы все вспылили. И ты не держи зла. Я и правда от зависти ляпнул. Ты ж знаешь, что как брат мне… Забудем всё, – от подошёл и протянул руку. – Мир?
Я прижал его к себе: – Чтобы ты не завидовал, отдаю тебе Раису Георгиевну. В темноте она вполне ничего.
Друг погнался за мной, когда я, заливаясь от смеха, стал удирать от него вокруг нашего Форда.
Итак, закопав топор вражды, мы сели в автомобиль и поехали назад к Ольгиному дому. По дороге Саша обратил мое внимание на болтающуюся у красной черты стрелку на датчике топлива.
– Когда-то я проделывал такую штуку с местной шпаной в районе, – я ответил. – Противная вещь! Наглотаться можно.
– Другого выхода всё равно нет. Канистра в багажнике. Шланг подходящий сможем найти в магазине.
Так и вышло. Саша купил в большом универсаме в хозяйственном отделе длинный патрубок. А уже поблизости у Олиного дома мы выбрались вооружённые нехитрыми приспособлениями и нацелились на бак дорогостоящей иномарки с полным приводом.
– У неё бак большой. Вероятно, что не пустой.
– Как бы дизентерию не подхватить? – я принялся очищать один из концов трубки полами майки.
– Давай сюда, неженка, – Сашка забрал у меня патрубок. – Иди к Ольге. Мы здесь справимся, Филин. Иди один. Я бы предложил тебе конечно наган, чтобы пристрелить старушку, но ты скорей сам застрелишься. Гуманист ты наш!
Я показал ему средний палец на руке и пошёл в подъезд.
Ольга встретила меня на пороге: – Привет. А я уже думаю, куда вы пропали.
– Мы говорили с моим соседом. Есть интересная тема. Как ты? – я зашёл в квартиру и прикрыл за собой дверь.
– Нормально. Помогала маме привести себя в порядок. Сейчас вот обед готовлю. Ты останешься? – Ольга не смотрела мне в глаза, пристраивая взгляд попеременно на обоях, вешалке или ковролине на полу.
– Оля, кто там? – послышался голос из комнаты.
– Это Андрей.
– А-а-а… Андрей. Мне нужна твоя помощь, Оленька. Не задерживайся с ним, – голос мамаши обрёл прежнюю уверенность.
– Хорошо. Я быстро, – Оля повернулась ко мне. На её красивые глаза набежали слезы, заблестев в отражении скудного света из комнат. – Ей очень плохо, Андрюш. Я нужна ей.
– Ты решила остаться здесь, – я на удивление для самого себя спокойно рассуждал о том, что моя любимая девушка, вся моя надежда на радость будущих дней, оставляет меня неизвестно насколько и неизвестно чем это обернется. – Я понимаю Оля. Наверное, ты должна поступить именно так.
– Я не пропаду. Я не отпущу тебя вот так! Я вернусь! – она уткнулась в моё плечо, и её обнажённые плечики задрожали от душивших слёз. – Мы остаемся вместе. Только не теперь… Я уже не смогу без тебя!
Я не выдержал и сам дрогнул сердцем. Кусал губы и молчал, боясь обнаружить охватившую меня тоску. Боялся сделать ей ещё больнее.
– Я должна жить с ней, мой родной. Это мой крест. Моя судьба и мой долг… Она нуждается в постоянной заботе. Ну что ещё сказать? Отпусти ты меня, – её слезы жгли моё плечо, разливаясь теплом намного глубже. До самого сердца.
– Оленька, не всё потеряно для нас, – я справился с собой и, отстранив Олю, чтобы видеть её лицо, продолжил. – Мой сосед… мой бывший сосед… одним словом, он зовёт нас с собой в загородный дом. Уверяет, что в нём есть всё необходимое для жизни. Он находится рядом с Москвой, там есть телефон и необходимые вещи. Пока не знаю, что точно. Мы с ребятами обсудили и согласились, что для всех это предложение очень заманчиво. В городе становится не безопасно по многим причинам. Не хотел тебе говорить, но ты вскоре и сама поймешь. В квартирах домов умирали люди. И если раньше оставались, те, кто мог позаботиться о них, то теперь умерли как раз те, кто заботился. Я думаю так… Этот запах, Оль, в домах. Это трупный запах. Знаешь ли ты о нём? Мы посмотрели с Сашей. Это чертовски опасно для нас, живых! Вещества, выделяющиеся в процессе распада органических тканей, сверх токсичны. Высокая концентрация таких веществ в замкнутом пространстве может нанести серьёзный ущерб здоровью. Это не только отравление, милая. Это… опасность заражения для людей с открытыми ранами, как у твоей матери. Когда гниение станет массовым, заведутся мухи, насекомые. Крысы. Зараза поползёт вокруг. С этим нельзя мириться. Прости, что говорю об этой гадости, но ты должна знать…
Оля прикрыла рот рукой, и только по расширенным зрачкам от страха и отвращения я видел, с какими эмоциями ей приходится справляться.
– … Поедем со мной. Возьмём с собой маму и поедем. Пожалуйста. В большой компании и ей будет спокойней. Давай, Оля. Это ли не шанс для всех нас?! Можешь не торопиться с ответом. Но, умоляю тебя, заставь её себя услышать. Даже ради неё самой.
– Оля, я тебя жду!.. – Раиса Георгиевна, как заведенный таймер, вновь подала предупредительный сигнал.
– Сейчас мама, – Ольга прижалась ко мне. – Я не хочу расставаться Андрей. Мне так хорошо с тобой. То, о чём ты говоришь, это ужасные и мерзкие подробности… Но ты прав. Сто раз прав. Я-то согласна, но мама… Её придется убеждать. Она не тот человек, чтобы согласиться сразу. Ее надо подвести к этому решению. Чтобы она сама это захотела. Поверь, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы у нас получилось. А сейчас тебе нужно уйти. Прости…
– Оля!
– Я всё знаю. Спасибо тебе за нас! Пока, – я поцеловал её и пошел из квартиры. На пороге я обернулся: – Я тебя люблю.
– Я тоже, – Оля послала воздушный поцелуй и закрыла дверь.
Сашка стоял у машины. Из динамиков звучал "Dazed and confused" Led Zeppelin.
– Филин! Ты живой? Не покусанный?
– Нет. Умаслил старушку. Посулил ей медовый месяц с молодым человеком с запахом бензина изо рта. Она долго не ломалась. Так что помчались до салона за брачной парой!
– Ну, нет! Сначала к экзорцисту её. Хочу быть уверенным в чистоте невесты.
– Да ну тебя, – я рассмеялся.
– Если ты в хорошем настроении, значит всё прошло удачно? Давай рассказывай.
– Я сказал Ольге всё как есть. Она поняла. И, главное, хочет быть со мной. Но без матушки не обойтись.
– Берём её к себе?
– Если бы. Дай им как минимум день. Впрочем, хотел тебе сказать, вам не обязательно ждать. Езжайте уже сегодня. Я останусь.
– Филин, мы же с тобой вроде бы договорились обо всём, а ты опять за старое.
– Что ты хочешь сказать?
– Я хочу сказать, что мы здесь с Иркой покумекали и согласились с тем, что тебя нельзя бросать одного: ты пропадёшь без нас. А посему, если другого выхода нет, мы будем до конца вместе, пока не прижмёт окончательно.
– Стаф, ты уверен что…
– Уверен, мой друг. Один за всех, и все за одного!
Я крепко пожал его руку и обнял.
Около двух часов дня мы, с полным баком бензина и канистрой под завязку в багажнике, мчались по улице залитой солнцем, взметая позади фонтан разноцветных листьев. Мы знали, впереди нас ждут приключения и море неожиданностей, но что важнее всего, мы по-прежнему были вместе и верили в успех наших замыслов.
12 Всё получается. Новые решения властей. Бандиты. Дневник: 04
Вечером я набрал Ольге.
После первого гудка в трубке раздался её голос: – Алло, Андрей. Это ты?
– Это я Оля. Как у тебя дела?
– Всё отлично, Андрюш. Мне кажется, маме стало лучше.
– Прекрасно.
– Ты не очень рад?
– Тебе показалось. Я рад, что всё хорошо. Правда.
– Что ж… отлично. Как у вас? Ты не один?
– Нет. Ребята остались. Сейчас придумаем чем заняться. Ты поговорила с мамой?
– Да, мы говорили, и она согласна. Андрей, ты понимаешь?! У нас всё получится!
– Это просто чудесно, моя дорогая! Безумно рад это слышать!
– Но не так скоро. Повторю, не торопи события. У меня в руке карандаш, я хотела бы, чтобы ты продиктовал ФИО своего соседа и адрес его дачи. Мама попросила у меня эти сведения. Я не знаю, зачем они ей, но она имеет право знать, не так ли?
– В этом нет никакого секрета, – я продиктовал ей всё, что знал о Скворцове. – Как считаешь, нам долго ждать?
– Не думаю. Андрей… я рассказала маме о том, что вы можете достать в магазине необходимые вещи. Разумеется, я не сказала каким образом. Прости, но мне нужно было найти аргументы для её согласия… И, в результате, она наверняка воспользуется этим. Я видела сама, как она писала некий список. Возможно, это и о вещах, которые она закажет с собой. Извини, что подталкиваю к тому, что сама отрицала и за что сердилась на вас.
– Не думай об этом. Если в её списке не написано, что она хочет быть владычицей морскою, всё остальное решаемо.
– Ты не обиделся?
– Не на что!.. Оля, мне плохо без тебя. Эта разлука невыносима после того, что было. Поторопи её.
– Обещаю! А ты спросись у соседа готов ли дом к проживанию. Я хочу, чтобы у мамы была в нём отдельная комната. Так будет лучше для всех.
– Будет сделано! Не ложись спать, я перезвоню.
– Хорошо, я жду.
Мы попрощались на этом, и я набрал номер соседа. Трубку очень долго не брали. Я почти отчаялся, но наконец…
– Я слушаю вас, – на другом конце ответил Олег Петрович.
– Это Андрей, ваш сосед. Мы сегодня встречались с вами.
– Андрюша! Я знал, что это вы, но боялся ошибиться. Вы решились на переезд? – голос Скворцова радостной интонацией отозвался в динамике.
Мы проговорили не менее часа. Олег Петрович заверил, что ждёт нас в любом составе. Он осмотрел дом и убедился в том, что места для проживания хватит, даже на двадцать человек. Дом оборудован современной инженерией и предназначен для круглогодичного проживания. Помимо ещё пока функционирующего электропитания от соседнего поселка, дом оборудован системой автономного энергоснабжения. При пристальном осмотре нового жилья, он обнаружил некие пробелы в собственных познаниях о работе генератора и некоторых бытовых приборов. Поэтому, Скворцов настоятельно рекомендовал мне обзавестись какой-нибудь специальной литературой на этот счёт. Также он предложил свою помощь в перевозке наших вещей. Я сразу же согласился, полагая, что за один заход нам не управиться с переездом на одной машине. Мы обсудили с ним ещё ряд мелочей, сопутствующих совместным намерениям, и попрощались, условившись созвониться завтра в районе полудня.
Незамедлительно я отзвонил Ольге и передал ей всю полученную информацию. Также не забыл побеспокоиться насчёт таблеток, предупреждающих менструацию и, только услышав о том, что она уладила эту проблему, я успокоился и пожелал ей спокойной ночи.
Поужинав втроём, мы разместились в гостиной. Нашей с Олей гостиной. Едва успев свыкнуться со счастьем совместной жизни, мне теперь пришлось столкнуться с меланхолией разлуки. Сидеть и ловить отрывками разговор друзей, отвечать невпопад, пока оживший Олин образ не растаял в столь назойливой реальности.
Весьма кстати, Сашка принес бутылку водки. Последнюю. Ну и хорошо. Тем паче будет оттянуться напоследок.
Мы размышляли о предстоящем переезде. Размечтались о красивом доме непременно у берега реки и с видом на неё. Каждый, разумеется, представлял его по-своему Предвкушение новизны брало верх над большинством сомнений и отодвигало их на задний план. Вместе с тем, мне в чём-то грустно было расставаться с Сашиной квартирой. Что так нередко бывает у человека, когда он пристраивает в новом пространстве свои вещи и приспосабливает его под себя.
Время неспешно шло к ночи. Я включил телевизор и стал смотреть на усатого парня, зачитывающего текст нового постановления правительства Российской Федерации о повышении мер безопасности населения. Ира откланялась и пошла к себе отдыхать. Сашка погрузился в Интернет в поисках новых координат Радио "ЖИЗНЬ", передача которого была обещана завтра в эфире.
Моё утомленное сознание с трудом воспринимало нагромождения номенклатурной лексики в тексте постановления. Но, тем не менее, удалось уловить ключевые моменты, которые власть адресовала народу. Такими постулатами в представлении нового законодателя явились:
1. Запрет, введённый на территории Москвы и Санкт-Петербурга, на перемещение по городу после девяти часов вечера и до шести утра. Разрешение выйти на улицу после указанного часа можно было заранее запросить в районном военкомате ежедневно: с двух до трех дня. В экстренных случаях, опять же загодя, можно было обратиться по указанному на экране телефону и обоснованно доказать значимость экстренной причины. Если ваши причины были признаны уважительными, по адресу проживания просящего навещал наряд и выписывал временное разрешение. Появление на улицах городов в часы действия запрета без специального разрешения признавалось уголовно наказуемым правонарушением и влекло за собой задержание и последующее наказание по решению экстренного суда.
Доказательственной базой для правонарушителя, судя по всему, не могли считаться как не работающий телефон, так и субъективная оценка причин, которые человек мог счесть экстренными для выхода на улицу.
2. Возврат к применению на территории нашего государства смертной казни. В силу упразднения такого законодательного органа, как палаты парламента, указом Президента внесены поправки в Уголовный кодекс государства. В соответствии с этими поправками смертная казнь вводилась в качестве наказания за совершение следующих преступлений: разбой, мошенничество, кража, мародерство, преступления против государственной власти (измена родине, шпионаж, посягательство на жизнь государственного деятеля, призывы к насильственному изменению конституционного строя, вооруженный мятеж и т. д.), преступления против порядка управления, пересечение государственной границы, оскорбление представителя власти, применение насилия в отношении представителя власти и т. д., ряд преступлений против общественного порядка.
Государственным обвинителем по таким делам могло выступить уполномоченное лицо из состава сил правопорядка, наделённое соответствующим мандатом. Процессуальный срок подготовки дела не более трёх суток. Срок рассмотрения судом – один день. Ещё пять дней на обжалование приговора.
3. Допускалась конфискация личного автотранспорта по требованию представителей органов охраны порядка. Протесты против таких решений принимались в тех же райвоенкоматах в указанные выше часы приема. Срок рассмотрения протеста – до тридцати дней. Из указанного выше свидетельствует, что с жизнью расстаться куда быстрее.
4. Поощрялось извещение правоохранительных органов добропорядочными гражданами о ставших известными им фактах незаконной деятельности и незаконных поступках других граждан. Сексотам гарантировалась анонимность и привилегии социального характера.
Остальные новеллы законодательства, сближающие обывателя с самой, безусловно, гуманной отечественной пенитенциарной системой, были не столь одиозны. Которые, особенно в свете изложенных, не стоит труда и поминать.
По окончании выступления усатого диктора, вещание прекратилось, и я выключил телевизор. Сашка торчал у монитора компьютера, прилипнув носом к экрану.
Я подошёл сзади: – Что тут хорошего?
– Тут всё! – он отпихнул клавиатуру и обернулся. – Ты не поверишь, Филин. Сеть хоть и не та, что в прежние времена, но зато сверх конкретна и радикальна. Почти ничего лишнего. Либо прогосударственная пропаганда самого человечного строя, либо оппозиционные теги и форумы. Помимо всего, много пособий всякого рода и советов. Есть информация по торговым точкам. Это нам с тобой пригодится. Хотя я бы не совался в те места, про которые пишут. А то теперь это и вовсе расстрельная статья!
– Чего народ мутит?
– Народ уже с оружием. Вот как! Лозунги в целом такие, что защищать себя никто права не отнимал. Народ хочет справедливости, что объяснимо. Каждому, как говорится, по труду. Ну а так, больше конечно на концептуальные темы: о мистике, космосе, о смерти. Хочешь потратить время – садись. Батареи ещё на полчаса хватит.
– Не. Сейчас не буду. Настроения нет. Революцией пахнет?