Олеандр Олеандров
Сборник: 200 рассказов Олеандрова
Предисловие
В сборнике собраны рассказы написанные автором между 2007 и 2013 годами.
Живые и остроумные, весёлые и грустные – каждый найдёт в них что-нибудь по своему вкусу. Даже те кто любит чёрный юмор, эротику или "клубничку" (такие рассказы в сборнике отмечены особо и предназначены исключительно для взрослых).
Настоящее имя автора – Квятковский Олег Вадимович, живёт он в городе Львов (Украина). Образование высшее. Женат, имеет детей.
В 2010 году вышла его книга "Биоритмы. Или как стать счастливым".
Литературный сайт автора в интернете:
Книга первая
Оно
Я снова живой – закричал я. – Я тут! Обнимите меня и расцелуйте!
Но мой голос лишь тонул в противном бульканье пузырей.
Я был один на земле.
На миллион километров вокруг.
И никто не целовал меня.
Тогда я перепрыгнул через миллиарды лет. Через динозавров и мамонтов, дразня и хлопая их по заднице…
Те кидались на меня, угрожающе щёлкая челюстями а я говорил им:
– Не Вы мне нужны, твари безмозглые, а человечество.
Ау! Где ты?
Человечество появилось лишь через миллиард лет.
Как я радовался ему. Танцевал и приговаривал:
– Наконец-то!
Принимайте меня!
И тогда я родился женщиной, в одной Египетской деревне.
В 8-м веке до нашей эры.
До сих пор, иногда я прихожу к ней, старой и одинокой.
Она закрывает дверь в 6 часов вечера, грызёт сухари и смотрит куда-то в небо.
Наверное смерти ждёт.
У неё никого нету кроме кота.
Такого же старого и немощного как она сама.
Старуха не знает что я рядом.
И смотрю на неё.
Она не знает что она – это оно.
А потом я перемещаюсь в окоп первой мировой войны.
Там мне пуля в живот попала.
Я был совсем молоденьким солдатом, румяным и застенчивым.
Это был мой первый бой, и я мечтал заслужить награду чтобы хвастаться перед девушкой.
Пуля разорвала мне живот, в поле, когда рота бежала в атаку.
Я даже не кричал – "санитар!". Просто лежал, плакал и умирал.
Однажды я не выдержал и появился перед ним.
Лёг рядом и сказал – Не переживай дружок! Не умрёшь ты.
А он отворачивался, наверное думал что бредит.
В 18 веке, я даже утонул.
Тогда я был мальчиком, лет 10-ти. Заплыл далеко в море и лодка перевернулась. Я захлёбывался водой, она была всюду – в носе, в глазах, в горле.
– Мама! Мама! – Кричал он куда-то в небо. И яркое солнце только смотрело как он тонет.
– Закрой глаза – прошептал я ему однажды. И он испугался и закрыл их. И погрузился под воду.
И тогда он снова стал мной – оно.
Иногда я возвращаюсь к старухе, в Египетскую деревню, И сажусь с ней у окна.
Зачем я снова пришёл к тебе? – Спрашиваю я сам себя – У тебя нет ни детей, ни мужа, ни внуков.
Тебя никто не любит и не ждёт
Ты одинокая и никому не нужная.
Зачем же я прихожу?
Не знаю… Странная она какая-то…, никого вокруг… только небо и Луна на которую она всё время смотрит.
И тогда я сажусь рядом с ней и мы вместе смотрим.
Она не видит меня, но я вижу её.
Должен признаться что она стала моим дружком.
Молчаливым и верным.
Иногда я вижу что по щеке у неё текут слезы.
Я знаю про что она думает.
Что совсем одна. Что никому не нужна.
И что никто в этом мире – не любит её.
Но я знаю, что это неправда.
И тогда однажды я не выдержал и прошептал ей – Я люблю тебя. Ты нужна мне.
Ты самая лучшая в этом мире.
И тогда старуха встала и ошарашено начала оглядываться, кто это сказал ей.
Я знаю, через два столетия я стану проституткой, а через двадцать – президентом, но ненадолго – снайпер прострелит мне голову.
Какие же похороны, мне устроили!!!!
Как же меня любили тогда!
В 21 веке, я стану физиком.
Вообще-то я уже был им, но очень давно.
Это было 12 миллиардов лет назад.
Тогда я был с тремя ногами и головой похожей на паучью.
Мы строили атомный коллайдер.
И мы построили его.
Мы радовались и бегали по нашей планете, рассказывая про то что открыли новый вид энергии.
Вечной и неиссякаемый.
Помню как я прижимался щекой к стальной оболочке коллайдера, чтобы почувствовать холод на своей щеке.
В последний раз перед его запуском.
А потом я смылся на соседнюю планету, и смотрел как эта планета погибает.
Сначала она вдруг потемнела. А потом через 20 лет вдруг начала сиять, как лампочка.
И сжиматься.
И вся вселенная вдруг начала крутиться вокруг неё
Сжимаясь вместе с ней.
И тогда я раскинул руки и кинулся к ней, к этой планете, как в волны которые несут тебя, быстро и неумолимо.
Я орал мои любимые песни и про то как я люблю мою работу.
Обновлять вселенную.
Меня крутило, кидало, переворачивало вверх тормашками и куда-то тащило… возле меня пролетали планеты, метеориты… всё менялось…
А потом была темнота. И яркая вспышка. От которой я закрыл глаза.
А когда открыл то увидел что вокруг – новая вселенная.
Увидел что я на планете, где никого, кроме меня.
И туман, по которому я иду и шлёпаю ногами.
И лишь пузыри булькают вокруг.
И тогда я возвращаюсь к тому мальчику который будет тонуть через миллиарды лет – хватаю его за руку и шепчу ему:
– Не бойся.
Это работа у тебя такая.
Жить и умирать.
Потому что вселенная так хочет.
А он истошно кричит от ужаса и вырывает руку.
Просит дать ему утонуть.
И я пускаю её.
Потом что знаю.
Не смерть – конец вселенной.
А потому что вселенная имеет начало, и имеет конец.
– Дурачок, это же просто переход из одного состояния в другое! – Кричу я ему в морскую глубину.
Потому-то ты – оно.
А оно – было, есть и будет.
Потому что вселенная – вечна.
И ты – тоже.
Парабеллум, 8 патронов
Звонок в дверь прозвучал неожиданно.
– Кто там? – спросил Виктор Тимофеевич
В ответ чей-то голос спросил его – Ваш брат поехал на работу на машине?
Виктор понял что с братом что-то случилось.
Может быть авария.
Он дрожащими руками открыл дверь. И тут же страшный удар в грудь опрокинул его на пол.
В квартиру ворвались трое мужиков
Один их них ударил лежащего Виктора Тимофеевича ногой в живот.
Каблук попал прямо в солнечное сплетение и Виктор согнулся на полу, чувствуя что не может произнести ни слова.
Дыхание застряло в горле.
– Сюда – крикнул один из бандитов. И они поволокли Виктора в комнату.
И бросили на пол возле стола.
Потом он услышал крик жены который резко оборвался после звука очередного удара.
И ещё увидел как что-то упало возле него на пол. Это было тело жены.
Крик дочери – это было последнее что услышал Виктор Тимофеевич. После чего он потерял сознание.
И перестал понимать что происходит.
Он любил свою жену. Он любил свою дочь.
У них была маленькая квартирка в городе. Вот и всё.
Почему напали именно на него?
У него была ещё дача. Но это – не богатство.
Он просто ездил туда.
Копать огород. И выращивать картофель.
Но в прошлом году – картофель не дал урожая.
Только зря копал целый месяц.
Впрочем не совсем зря. Однажды лопата стукнулась во что-то в земле.
Сначала он подумал что это обычный камень. Но звук был какой-то странный.
Металлический.
Тогда Виктор не поленился и раскопал это место.
И нашёл там маленький ящик, похожий на сейф.
Очень старый и ржавый.
Выбив замок который не открывался, он нашёл там документы на немецком языке. На которых распростёр куда-то свои чёрные крылья фашистский орел.
Ещё там была губная гармошка.
Находку Виктор Тимофеевич не отнёс в милицию.
Почему?
Потому что в сейфе ещё было нечто… это был пистолет системы парабеллум. Старый, со свастикой. И с ржавчиной по боках.
Почистив его, Виктор Тимофеевич обнаружил что ржавчина только сверху парабеллума.
Но не изнутри.
Вынув патроны из него, он нажал на пусковой крючок.
Раздался тихий щелчок
– Наверное работает – подумал Виктор.
Он вставил обойму обратно в парабеллум. И задумался.
Жалко было отдавать находку.
Но и дома держать – тоже опасно.
Тут к Виктору Тимофеевичу началось возвращаться сознание.
Он лежал всё там же, на полу в квартире.
Приподняв голову он увидел что вещи в квартире раскиданы.
Недалеко от него лежала жена.
Вся голова в крови.
Из дивана доносились какие-то сдавленные стоны.
Подняв голову, Виктор Тимофеевич увидев свисавшую с дивана голую ногу выглядывающую из под синего халата.
Это был халат его дочери.
Он понял что налётчики насилуют его дочь.
– Молчи сука – зашипел один из налётчиков и ударил кулаком куда-то в диван.
Виктор Тимофеевич приподнялся на четвереньках и наконец увидел лицо дочери.
Её глаза были широко открыты от ужаса, а губы рта окровавлены.
– Теперь давай ты! – сказала другой и встал с неё.
– Что же Вы делаете? – выдавил из себя Виктор.
– Очухался! – удивился белобрысый.
И тут Виктор Тимофеевич почувствовал что по рукаве его рубашки что-то льётся.
Опустив голову он увидел лужу кровь под собой на полу.
И ещё почувствовал что он валится куда-то вбок потому что левая рука на слушается его.
И страшную боль в спине.
– Добей его, Слава – сказал белобрысый,
Тот который лежал на его дочери – встал с неё и взял нож со стола.
Это был кухонный нож, которым жена обычно резала мясо.
– Не надо – выдавил из себя Виктор Тимофеевич. – я дам Вам денег. У меня много.
– Где же они у тебя, сволочь? – удивился белобрысый и пнул в лицо ногой Виктора Петровича.
– Обожди – сказал другой. – Не добивай. Пусть сначала деньги отдаст.
– Они в сейфе – простонал Виктор Тимофеевич – я покажу Вам.
И снова попробовал подняться с пола но боль в спине стала нестерпимой.
– Сколько же раз они ударили меня ножом? – промелькнула мысль. – Только бы не упасть.
Встав он наконец оглядел свою комнату.
Жена лежала возле стола.
Вся крови. И не двигалась.
И ещё увидел дочь на диване. Всю избитую, с раздвинутыми ногами.
Как в тумане, Виктор Тимофеевич полошил к книжному шкафу и вынул четыре передние книги.
За ними виднелся сейф.
Тот старый немецкий сейф из огорода.
– Там деньги – сказал Виктор Тимофеевич и сел на край дивана.
Белобрысый подскочил к сейфу. И славился за его переднюю часть.
Но тот не вынимался.
– Слава, помоги.
Тогда двое других налётчиков тоже подскочили к сейфу и все вместе они начали вытаскивать его из шкафа.
Он был не по размерам полочки шкафа. И с трудом вынимался.
Белобрысый матерился и выкидывал книги на пол. Очищая место чтобы достать сейф.
– Где ключи? – он повернулся к Виктору Тимофеевичу и вдруг осёкся на полуслове.
В лицо ему смотрело дуло парабеллума.
Старого механизма из прошлого века, С фашисткой свастикой на боку.
В комнате воцарилась тишина.
– Сидор ты старый – только и смог выдавить из себя белобрысый и начал внимательно рассматривать парабеллум.
Его губы нервно задёргались
Как будто он хотел сказать парабеллуму – Ты убийца и я тоже.
Мы же не будем убивать друг друга.
Не будем.
Я знаю.
Ты не выстрелишь в меня.
И Белобрысый сделал шаг вперёд К столу. Взял оттуда нож и сказал Виктору Тимофеевичу – отдай пистолет, пидор!
Потом сделал ещё один шаг. Опустив руку с ножом к низу как для удара.
Теперь он смотрел в лицо Виктору Тимофеевичу.
Прямо ему в глаза.
Виктор Тимофеевич направил дуло старого парабеллума в груди белобрысому.
Он понимал что теперь ситуация – не зависела от него.
Она была в руках этого пистолета.
Старый, ржавый убийца.
Откуда ты появился в этом сейфе?
В кого ты стрелял 50 лет назад?
Что за страшные преступления на твоей совести?
Я не знаю этого… но умоляю тебя! Сделай хоть один раз доброе дело.
Выстрели сегодня!… Прошу тебя… выстрели… – подумал Виктор Тимофеевич.
Белобрысый почему-то ухмыльнулся и сделал ещё один шаг.
Виктор Тимофеевич перестал дышать и начал нажимать на спусковой крючок.
Медленно.
Плавно.
Он смотрел не на белобрысого, а на парабеллум.
И белобрысый тоже смотрел на него.
А потом раздался выстрел.
Как-то неожиданно. Негромко, как будто сухой хлопок.
Белобрысый схватился за грудь.
– Вали его Слава! – захрипел он приятелю и начал валиться спиной назад.
– А- а – а а – закричал второй налётчик и прикрываясь от пистолета книгой кинулся вперёд.
Прозвучал второй выстрел. Третий. Четвёртый.
И второй налётчик упал начав крутится на полу комнаты. Визжа и пуская кровавые слюни ртом.
Потом перестал крутиться и начал просто дёргаться.
Остался только третий налётчик От стоял всё там же у книжного шкафа. И смотрел на дергающегося приятеля.
Потом он поднял голову и тоже посмотрел в дуло парабеллума.
И тут он понял всё.
Не они был самые страшные в этой комнате.
А этот старый, ржавый убийца. Который не игрался с ними. А убивал их.
Потому что он умел это делать – лучше их.
И безжалостнее тоже.
– Папа, это он зарезал маму – раздался голос дочери с дивана.
Виктор Тимофеевич посмотрел в глаза третьему налётчику
Растерянные, широко открытые глаза.
Виктор смотрел как они наполнялись ужасом,
Животным, отчаянным ужасом.
– Не надо – вдруг выдавил из себя налётчик – Не надо.
По его штанам что-то потекло растекаясь лужей по полу под его ногами.
И тогда он упал на колени.
Нет. Не перед ним.
А перед старым ржавым механизмом который вдруг вернулся из прошлого. И попав в человеческие руки – получил возможность снова жить, убивать.
Со старой свастикой на боку которая отблёскивала в свете электрической лампочки.
Как будто подмигивая всем кто в комнате, передавая привет от его бывшего владельца.
Страшный привет. С другого мира.
Виктор Тимофеевич сам не понял как снова нажал на спусковой крючок парабеллума.
Бах! Бах! Бах!
Выстрелы раздавались в квартире как раскаты грома.
Потом раздался сухой щелчок и верхняя часть парабеллума выдвинулась вверх показывая что патронов больше нет.
– Конец – как будто сказал сказал старый парабеллум Виктору Тимофеевичу. – Я сделал своё дело. Можешь считать трупы.
Наступившая тишина в комнате казалась абсолютной после грохота выстрелов.
Дым в комнате постепенно рассеялся.
Трое налётчиков лежали на полу. Под ними растекались лужи крови.
Потом откуда-то раздались звуки ударов. Кто-то стучал в двери в прихожей.
– Наверное соседи – подумал Виктор и кинул парабеллум на неподвижное тело белобрысого.
Сказал дочери – Вызывай милицию.
И упал на пол.
Сознание снова покидало его.
Последнее что он увидел – это лицо дочери склонившееся над ним.
И соседей.
Он умер по пути в больницу – от потери крови.
Как мне стать красивым?
Мне нужно стать красивым. Очень нужно!
Что бы она краснела, случайно встретившись со мной глазами.
Я тогда скажу ей – Привет!
И улыбнусь.
Может быть я даже приглашу её в кино, а потом, после кино – я буду целовать её, прижимая к себе, ощущая как колышется её грудь от взволнованного дыхания.
А потом мы придём ко мне домой, когда моих родителей не будет дома.
В комнате будет полумрак.
Я покладу ей руку на колено а другой – потяну её за плечи, положу на диван.
Ловким движением руки я расстегну ей лифчик за спиной.
И тогда… нам станет душно. И жарко.
Я буду целовать её в шею, в губы.
А моя рука будет осторожно расстёгивать ей блузку…
И осторожно стягивать с неё… Вот так.
Всё это будет.
От этих мечтаний – у меня кружилась голова…
Эротические мечтания!
Они приходили в мою голову – в самом неподходящем месте…
когда я сидел на занятиях… когда я стоял в автобусе… и тогда какая-то старушка к которой меня прижимала толпа в автобусе, с потрясением смотрела мне в глаза, чувствуя как напрягся мой член.
– Извиняюсь тётенька – хотел сказать я ей – по ошибке он напрягся прижимаясь к Вам.
Но я краснел. Я молчал.
И лишь шептал члену – спрячься придурок окаянный.- Имей же хоть какую-то элементарную совесть!
Но эта сволочь слушала и… ещё больше напрягалась. Как будто издевалась надо мной.
В общем, конфузы с членом замучили меня.
Мои мечтания про неё – превращались в сплошной кошмар для меня.
Но убрать их из моей головы – я не мог.
Мне надо не мечтать а реально познакомиться с нею – понял я.
В перерыве между занятиями я сказал ей – Здрасте!
Но увы… она смотрела сквозь меня как будто меня не было.
Мне стало обидно.
Даже та тётка, в автобусе, – с большим интересом смотрела на меня чем она.
Может в моей внешности… что-то не правильно?
Я подошёл к зеркалу и подмигнул сам себе.
Зеркало отобразило мне какого-то высокого придурка, в котором я с трудом узнал себя.
Я слегка опустил голову и спустил чёлку моих волос на лоб, и тогда придурок превратился в робкого студента.
– Ещё не всё пропало – обрадовался я и улыбнулся
И тогда робкий студент – сразу превратился в какого-то идиота.
Из-за переднего зуба, который был выщербленный.
– Не надо было раскалывать орех зубами – понял я.
К зубному врачу я пошёл через несколько дней. Упорно повторяя – Красота требует жертв!
Врачом оказалась молодая женщина, очень красивая.
Я так и сказал ей.
И ещё сказал что глаза у неё особенные – голубые и холодные.
Я видел недавно такие глаза – в фильме, у одного садиста.
После этого у неё дрогнула рука и бор зубной машины распорол мне внутреннюю часть щеки.