- Я слишком хвалил вас, - немного помолчав, сказал "верховный экзекутор", - за дело. Но необдуманно и опрометчиво. Мои похвалы сыграли решающую роль в этом вопросе. Третья ступень выбирала между Барселоной, Санкт-Петербургом, Акапулько и Дели. Я поспешил отозваться о вас в превосходной степени. И выбор пал на вашу команду.
- А теперь я попросил бы всех, незаслуженно расхваленных, покинуть этот кабинет и занялся делом! - объявил Кастор. Взмахнул руками, как дирижер. И первым исчез - просто перестал быть видимым.
Мунги вскочили с мест и поспешили к выходу, как стадо антилоп, опаздывающих на водопой. Впереди мчался Лёва, держа перед собой сканер эмоций на вытянутых руках, как кубок.
Трофим Парфёнович перевёл взгляд на Даниила Юрьевича, и тот удалился вслед за остальными.
- А ты - останься, - услышал Виталик. И, как в страшном сне, медленно повернулся спиной к спасительному выходу. Прошмыгнули мимо сёстры Гусевы с остатками пирога. И дверь захлопнулась с тяжелым стуком, как крышка гроба.
* * *
С первого дня работы в Тринадцатой редакции Виталик боялся Трофима Парфёновича. Даже не его самого - его проницательности. От этого существа ничего нельзя было скрыть. В том числе и полную никчёмность маленького глупого Техника, вообразившего, что из него когда-нибудь выйдет толк. Хорошо было успокаивать себя тем, что Трофим Парфёнович - ну, он же большой начальник, ему некогда заниматься разными скучными мелочами, вроде разоблачения самозванцев. Но, как видно, время пришло.
Приказ остаться пригвоздил Виталика к земле. Эх, надо было оттолкнуть Дениса с Шуриком и выскочить из кабинета, притворившись, что ничего не слышал. Но разве от Трофима Парфёновича убежишь?
В ожидании разоблачения самозванец покорно сел на "скамейку практикантов", превратившуюся в "скамью подсудимых".
"Верховный экзекутор" постоял немного возле стола переговоров, без всякого выражения взглянул на брошенные как попало стулья - те тут же выстроились в ряд вдоль стенки, затем одним неуловимым движением преодолел расстояние до "скамейки практикантов". Уселся на пол, сложил ноги в совершенно противоестественный лотос, руки скрестил на груди не менее причудливым образом и снизу вверх, не мигая, уставился на Виталика.
Эта игра в гляделки могла затянуться надолго: мунги второй ступени не чувствуют течения времени, потому что течёт оно не сквозь них, а где-то рядом, а Виталик, хоть и ощущал кожей каждую секунду, боялся пошевелиться и тем привлечь к себе внимание: ведь покуда они так сидят, сохраняется хрупкое равновесие. Например, Техник до сих пор жив.
"Думаете, почему я так часто к вам захаживаю? Чтобы откусывать от каждого по кусочку!" - прозвучал в голове голос Кастора.
Виталик немного расслабился: "Фиг его знает, когда он шутит, а когда нет. Может, они и в самом деле нами потихоньку питаются? Сейчас этот удав заглотит кусок моей жизненной энергии, или что они там жрут из нас, и отчалит. Да, наверное, так и есть. То есть, не такой уж я и бесполезный, да? Меня можно есть и не отравиться".
Когда Техник окончательно расслабился и даже ухмыльнулся свей чуть нагловатой ассиметричной улыбкой, Трофим Парфёнович, видимо, решил, что можно приступать к допросу и, не разжимая губ, спросил:
- Ну и кто же ты?
- Я - ваш верный мунг! - брякнул в ответ "подсудимый".
- Кем ты был до этого?
- Да никем я не был. Учеником маляра, вот кем.
- Кем ты был на самом деле?
- Просто чуваком… Сам не знаю, за что меня взяли.
- Откуда ты знаешь, что тебя взяли?
- Ну, я же здесь. Пока ещё.
- Что ты знаешь о своих целях? Для чего тебя взяли?
- А что, мы разве не желания исполняем? Это тоже прикрытие такое?
Трофим Парфёнович замолчал. Лицо его не выражало ничего, и понять, чем вызвано это молчание, было совершенно невозможно. Но Виталику показалось, что разговор зашел в тупик.
- Когда ты в первый раз увидел такой сон? - помолчав немного, "верховный экзекутор" решил подойти с другой стороны.
- Какой сон? - растерялся Виталик. - Мы, что ли, спим все? А настоящая жизнь где-то не здесь? А как проснуться, я проснуться в настоящее хочу!
Трофим Парфёнович расплёл руки и достал из воздуха, словно бы сняв с невидимой полки, пачку листков, исписанных неразборчивым Виталикиным почерком.
- Вот твои отчёты по "соннику". Как часто ты видишь такие сны?
Техник дрожащей рукой принял бумажки и уставился на них, как Гамлет на череп бедного Йорика.
Иногда старшие товарищи ставят на мунгах первой ступени опыты. На обычных простых людях тестировать некоторые препараты негуманно, а мунги - они как будто нарочно для этого созданы. Благородные, ответственные, да к тому же знают достаточно для того, чтобы видеть мир немного не так, как остальные. Отчего бы им не принести себя иной раз в жертву во имя счастья грядущих поколений? Первая ступень, несмотря на всю свою сознательность, может быть, и отказалась бы от роли жертвы, только её мнением никто не интересуется. Когда надо что-то испытать, скажем, на сотрудниках Тринадцатой редакции, Кастор без предупреждения появляется на летучке, ставит перед общественностью задачу, и удаляется.
Разумеется, опыты, которым подвергаются безответные мунги первой ступени - как правило, безобидны, полезны, а порой и приятны. Но опытами они от этого быть не перестают.
Так, например, два месяца назад на десятке мунговских ячеек, расположенных в разных часовых поясах, начали испытывать новое средство под кодовым названием "сонник".
"Сонник" - это такой ответ мунгов второй ступени на пока ещё невыполнимое, но страстное желание огромной части жителей Земли. Если эксперименты на живых мунгах однажды закончатся без потерь, "сонник" подкинут какой-нибудь корпорации, и он будет пущен в массовое производство.
"Сонник" по виду похож на маленький - размером с ноготь большого пальца - клочок влажной салфетки. Этот клочок следует проглотить - и поскорее ложиться спать. Действует "сонник" просто: через пять минут подопытный уже спит крепким сном, даже если спать он совсем не хотел, а через час, два или три (по собственному выбору) он легко просыпается по звонку будильника и чувствует себя так, будто проспал восемь часов в хорошо проветренном помещении. Вот только использовать это средство чаще, чем раз в неделю, не рекомендуется. Иначе с каждым преждевременным приёмом оно будет терять силу, пока не превратится в простое снотворное.
Подопытным мунгам выдали по три листочка "сонника" на месяц, объяснили, как он действует, и велели подробно описывать всё: свои сны, ощущения, самочувствие. Шурик больше всех обрадовался такому подарку: это означало, что хотя бы три раза в месяц он сможет и выспаться, и прийти на работу вовремя. Отказался от участия в эксперименте только Денис: соблюдение режима было важнее, чем даже самый безопасный опыт со временем.
- А это… повторите вопрос ещё раз? - рассмотрев листочки со своими отчетами, робко сказал Виталик. - Что я не так сделал?
- Как часто ты видишь такие сны?
Подсудимый попытался тянуть время и сделал вид, что внимательно вчитывается в свои каракули, чтобы лучше понять, о чём идёт речь. Трофим Парфёнович молчал и ждал. И вдруг время потекло сквозь Виталика с невероятной и даже неестественной скоростью. Хлынуло сплошным потоком. Оно ввинчивалось в макушку, стремительно проносилось по всему телу, вытекало из пяток и пропадало навсегда, навсегда. Минуты, секунды захлебнулись в этом водовороте, часы исчезали бесследно, а поток всё ширился, ещё немного, и вся жизнь утечёт в песок…
- Не убивайте меня, пожалуйста! - не выдержал Виталик, и попытался сунуть в руку Трофиму Парфёновичу измятые листки с отчетом, словно это была взятка. - Я это всё придумал из головы, этого не было, и никому это не снилось!!! Честное слово, ничего этого не было ни на самом деле, ни во сне. Просто я отдал свои "сонники" Циа… Константину Петровичу, а он за это меня премии не лишил.
- Подойди к телефону и позови его сюда, - приказал Трофим Парфёнович.
Виталик, пошатываясь, поднялся с места и почувствовал, что время снова течет сквозь него привычной тоненькой струйкой.
Он подошел к телефону. Набрал внутренний номер коммерческого директора, мысленно заклиная его оказаться не на месте и избежать страшной пытки утекающим временем, но тот, к сожалению, ответил сразу.
- Трофим Парфёнович просит зайти в кабинет шефа. Насчёт сонника. Ну, того, который мы… - Виталик хотел сказать что-то ещё, но трубка выскользнула из его руки и аккуратно упала на рычаг. А сам Витклик рухнул в кресло Даниила Юрьевича и постарался слиться с обивкой.
Константин Петрович с папкой под мышкой вошел в кабинет шефа, остановился возле двери и с интересом оглядел живописную композицию: Трофим Парфёнович в позе продвинутого йога сидит перед пустой скамейкой, а Виталик забрался в кресло Даниила Юрьевича, подобрал ноги, обхватил руками коленки, вжал голову в плечи и при этом очень выразительно молчит.
- Я уже здесь, - оценив обстановку, сообщил коммерческий директор.
Трофим Парфёнович вышел из астрала, поднялся на ноги и приблизился к новому фигуранту дела. Опережая его вопрос, Цианид достал из папки несколько листов, отпечатанных на принтере.
- Это мои отчёты по "соннику". Нелегальному. Вероятно, вам стало известно о нашем… небольшом соглашении?
- Почему вы сразу не сдали эти отчёты? К чему обман? - Трофим Парфёнович потряс исписанными виталиковыми листочками. - Судя по этим описаниям, по ночам в мозг нашего сотрудника проникает какая-то неизвестная сила. Мне велели выяснить: является ли это следствием использования "сонника", или же на вашего Техника была совершена психическая атака извне? Или, быть может, он давно уже не человек, а что-то среднее между компьютерным вирусом и вирусом гриппа?
- Хм, - задумался Константин Петрович, - а это многое объясняет в его поведении.
- Никто мой мозг не хакал! - обрёл дар речи Виталик. - Я просто там, где надо писать про свои сны, тупо описывал фильмы про "Чужого". А что, это важно тоже? То, что мне снится? Я думал, это никто не читает. А что делать, если кому-то и вправду "Чужой" снится?
- Для чего тебе понадобился дополнительный "сонник"? - не слушая оправданий Техника, "верховный экзекутор" переключился на Константина Петровича.
- Ну… понимаете… Ко мне в гости… на три дня… приезжала из Парижа Маша… Я не мог тратить время на работу и на сон, когда она рядом. Работой пожертвовать было невозможно. Тогда я отменил сон.
- В следующий раз я лично разрешаю тебе отменить работу. Кажется, я зря хвалил вашу команду. Срывать эксперимент по такому незначительному поводу - недопустимо. Если каждый получил три листка "сонника" - это означает то, что каждый должен отчитаться за три своих "сонника" сам. Или вернуть излишки. Но не передавать препарат другому. И - тем более - не выдумывать отчёт.
- Я думаю, он по привычке, а не по злому умыслу, - попытался вступиться за Виталика Константин Петрович. - Он отчёты за месяц тоже наполовину выдумывает, потому что моментально забывает о том, что сделано.
- Выдумка - это просто выдумка, - припечатал Трофим Парфёнович. - Теперь, когда она раскрыта, её легко удалить из дальнейших расчетов. А вот твой поступок…
Верховный мунг наконец-то соизволил взять бумаги из рук благородного рыцаря, пожертвовавшего сном ради свидания с прекрасной дамой.
- Вы отстраняете нас от эксперимента? - ровным голосом спросил рыцарь. - Я сорвал его?
- Нет. Эксперимент признан успешным. "Сонник" отправляется на доработку. Если даже мунги, рискуя своим здоровьем, нарушают правила и принимают опасный малоизученный препарат два дня подряд - чего ожидать от остальных людей? А без нормального сна нельзя никак. И по твоему отчету это видно.
- Я готов понести наказание за то, что нарушил правила.
- Тогда наказывать придётся слишком многих. Не нашлось ни одной команды, в которой не было бы таких нарушителей. Один Разведчик выкупил у своих все "сонники". Между прочим, за деньги. И только для того, чтобы не спать целую неделю и принять участие в чемпионате по игре… Какой-то массовой игре с компьютером.
- И что теперь с этим лихим геймером? - не удержался Виталик.
- Остановили. Отстранили от эксперимента. Спасли. Третий день отдыхает в барокамере. Однако он честно сдал отчёт о своём состоянии. Нигде больше не нашлось такого человека, который передал бы свою порцию "сонника" другому, а потом выдумал отчет от первого слова до последнего!
Виталик самодовольно улыбнулся.
- Сейчас наступили очень гуманные времена. Очень. Лет сто назад тебя, не разбираясь, просто отправили бы на переплавку.
Техник тут же перестал улыбаться и прикрыл лицо руками, демонстрируя крайнюю степень раскаяния.
Трофим Парфёнович сложил отчеты нерадивых мунгов пополам, ещё раз пополам, потом ещё раз. Коммерческий директор с интересом наблюдал за его манипуляциями: с каждым разом объём отчета уменьшался, уменьшался, уменьшался, и вот уже бумажный прямоугольник исчез совсем. Через мгновение исчез и сам Трофим Парфёнович.
Виталик тут же спрыгнул с кресла, натянул кеды, подбежал к Константину Петровичу и пожал ему обе руки.
- Я теперь всегда буду писать в отчётах только правду! - воскликнул он. - Прости, что сдал тебя этому дракону. Ну, ты же знаешь их…
- Ты меня тоже прости, - пожал ему руки в ответ Константин Петрович. - Это я тебя подвёл. Ты только не рассказывай Веронике, ладно? А то она будет надо мной смеяться.
- Ты тоже ей не рассказывай. А то она будет за меня переживать…
- Переживать? - Константин Петрович перестал пожимать руки сообщника и присел за стол. Виталик плюхнулся рядом и быстро заговорил:
- Понимаешь, с нею я чувствую себя как на экзамене у Снежной королевы - как будто меня вызвали к доске, а я забыл, как пишется слово "вечность" - причём забыл сразу все буквы.
- А она, небось, чувствует себя как Снегурочка, которой обязательно нужно перепрыгнуть через костёр. А костёр трещит без умолку, сосредоточиться не даёт.
- Какой там трещит. Молчу без умолку… Вот пошли мы в ресторан… Хороший такой. И всё там было очень круто. Только ей тарелку не подогрели. Или наоборот - перегрели. И она сказала об этом официанту таким тоном, что он чуть на колени не упал! Серьёзно. Я говорю - да ладно, это действительно так важно, что ли? А она посмотрела на меня ещё холоднее, чем на официанта, и говорит: "Важно".
- Ну и что?
- Ну и всё. Молчала весь вечер. И я тоже.
- Подумаешь, помолчали. Зато хорошо провели вечер. А официанта следовало наказать.
- Как?
- Я бы чаевых просто не оставил, и всё!
- Тогда бы она сказала: "Милый, тебе не хватает денег? Рублёв опять самоутверждается за твой счет и лишил тебя без премии? Давай, сегодня заплачу я".
- Это ж надо, какое тебе счастье досталось. Совершенно незаслуженное.
- Заслуженное. Просто не по возрасту. Я должен был долгие годы искать, ошибаться, влипать, обламываться и потом найти. Его. Счастье, то есть. Вероника вот искала… Кого-то… И нашелся я. А мне так повезло, что я нашел её сразу. Сразу, в тот же день, когда понял, что ищу. И вот теперь я должен взрослеть быстрее, чем расту. Ну, ты понимаешь.
- Нет, не понимаю. Зачем опережать события?
- Не опережать. Просто не отставать. За ней надо бежать быстро-быстро.
- Да ничего не надо. Надо просто поверить в своё счастье. Ты его уже получил. Волей слепого случая.
- Я верю. Но если я расслаблюсь, то моё счастье превратится в привычку. Уж лучше я буду бежать.
* * *
Минувшей зимой Денис заманил своих коллег в спортзал, на показательные бесплатные занятия для корпоративных клиентов. Показательными в итоге оказались выступления сотрудников Тринадцатой редакции, прочие посетители даже решили, что приехал цирк или съёмочная киногруппа из Америки. Первым делом Лёва сорвал резьбу с двух силовых тренажеров. Потом сёстры Гусевы вломились на тренировку по вольной борьбе и скрутили тренера двойным узлом. Тем временем Шурик с Виталиком весело бегали наперегонки по одной на двоих беговой дорожке, после чего им пришлось наперегонки ползти в медпункт. Константин Петрович отказался переодеваться при подчинённых и проник в тренажерный зал в рабочем костюме, где зацепился галстуком за какую-то деталь штанги и чудом избежал удушения. А Наташа просто пришла на занятия по танцевальной аэробике в бальном платье. Денис смотрел на коллег одновременно и с ужасом, и с восхищением. Только Даниил Юрьевич оказался на высоте: он открыл для себя бассейн.
Его тело, конечно, было всего лишь иллюзией, пусть и хорошо наведённой (на взгляд некоторых посетительниц бассейна - даже слишком хорошо), но удовольствие от плаванья он получил неподдельное. Когда-то в детстве он, вместе с другими детьми, купался в лесном озере на даче, но вода была холодная, вдобавок его почему-то стали топить, и он ушел домой одинокий, никем не понятый, всеми обиженный, и с тех пор слышать ничего не желал о купании. И вот - благодаря Денису и его настойчивости, у шефа Тринадцатой редакции появилось хобби.
Но вчера вечером какие-то роковые стрелочники изменили расписание и назначили в бассейне внеплановые занятия по аквааэробике. И тогда Даниил Юрьевич решил ознакомиться с другими залами.
Он нафантазировал себе элегантный спортивный костюм, вышел из раздевалки в зал кардиотренировок, сел на свободный велотренажер - в детстве у него был велосипед, и на нём было так здорово ехать через лес совсем одному! Даниил Юрьевич крутил педали всё быстрее и быстрее, не обращая внимания на тревожный писк аппарата.
Подбежал тренер. Объявил, что тренажер неисправен и попросил пересесть на другой.
Даниил Юрьевич сел на соседний тренажер и вновь погрузился в воспоминания детства. Итак, узкая тропинка в лесу, которая вьётся, вьётся, пока, наконец, не приводит…
Снова писк. Снова тренер.
- Бред какой-то, - пробормотал он себе под нос, - вроде всё работает… У вас же не может совсем не быть пульса?
Даниил Юрьевич затерялся в толпе и покинул зал. У него был ультрамодный спортивный костюм - вернее, иллюзия костюма. У него была спортивная фигура - иллюзия такой фигуры. Но иллюзию сердцебиения он создать не мог.
Казалось бы - досадный, но мелкий недочёт. Но Кастор как-то прознал об этом, и сразу после летучки вытащил своего старинного приятеля на серьёзный разговор за пределами обитаемого мира. Приводим его тут с незначительными сокращениями, в понятном живым людям формате.