Я же ищу для себя у Мэйла вполне конкретную информацию о городе, которому при первой встрече хочется сказать пару комплиментов. Мол, конечно же, знаю, что это - знаменитая Кур Мирабо, с ее идеальными пропорциями (ширина улицы равна высоте домов), с могучими платанами (они же - чинары) по обеим сторонам. А где тут ваше знаменитое кафе "Les deux garçons" с потолком карамельного цвета, продымленным миллионами выкуренных здесь сигарет, с задумчивыми девушками, сидящими на террасе и прячущими свои внимательные взоры за темными солнечными очками?
XLIV
…но я пишу короче. Как сиделось вечером в кафе, как на горизонте женственной возвышенностью в разных ракурсах маячила многократно осезанненная гора Сент-Виктуар, как купались мы в средиземном Лестаке, прямо внутри одной из Сезанновых картин, как и что понимали и не понимали студенты, к чему пришли наши с Марком дебаты по поводу коммуникативной и надкоммуникативной функций - об этом еще успеем поговорить.
Вот летит по французской влажно-зеленой утренней равнине серебристо-стремительная ртутная полоска - TGV, un train à grande vitesse - поезд высокой скорости. Мой жанр - тоже ведь тэ-жэ-вэ, un texte à grande vitesse - с постоянной сменой суждений, событий, состояний, словечек, причем любая из этих единиц может быть отброшена, если путается в ногах. De la vitesse avant toute chose - за скоростью лишь только дело, - так я переиначу обоих…
Но мой реальный, неметафорический поезд ТЖВ "Марсель - Париж" начинает себя вести совершенно неадекватно. Едва проехав Лион, он надолго залегает в поле без малейшего движения. Потом включает задний ход и начинает энергично пятиться… Какой-то минус-хронотоп. Зачем мне такая оригинальность? Мне же надобно в Шарль-де-Голле прямо на самолет пересесть! Когда у поезда проходит приступ безумия и он трогается уже в правильном смысле, по вагону шествует бравый железнодорожник, оповещая всех, что состав опаздывает примерно на час. "Но я же опоздаю на мой авьон?" - растерянно спрашиваю его. "Вы можете получить соответствующее папье", - отвечает. Но что значит для нашего "Аэрофлота" французское папье! Плакал мой билетик горькими русскими слезами! Покупать новый на "Эр Франс"? Так оно ведь, подлое, бастует! Полный провал, причем с панически-пророческим оттенком: чувствую, что в жизни рушится какая-то более важная связь, чем неразумно спланированная мною пересадка с поезда на самолет. Почему было не приехать вчера и не провести спокойно ночь с Парижем, а утром нежно с ним попрощаться? Тут же вспоминаю, что в последний раз звонил Ане целых восемь дней назад и как-то странно она со мной разговаривала, избегая местоимений и глаголов второго лица: дескать, поговорим обо всем при встрече.
До терминала номер один еще надо доехать, а автобусы один за другим приплывают с цифрой не "один", а "два". Врываюсь, уговариваю шофера-африканца сменить курс. Даже автомат к нему не приставляю, только убедительной аргументацией и интонационными средствами действую. "Ну, un так un, - говорит, - поехали". Самое смешное, что за тридцать пять минут до вылета родина все же берет меня на борт. Расслабился, жду посадки в очереди из соотечественников, и вдруг трое мужиков рядом со мной начинают визгливо хихикать по какому-то своему поводу. Против смеха никогда ничего не имею, но зачем такое бабье прысканье, почему они это делают так некрасиво, так нагло и униженно вместе с тем? Когда же научимся мы достойно смеяться?
В тесном автолайне, где на заднем сиденье между тремя широкими женскими натурами четвертое место остается весьма номинальным, добираюсь от аэропорта до станции "Речной вокзал": отсюда какой-нибудь бедный и честный частник обойдется во много раз дешевле, чем услуги шереметьевских "бомбистов", каждый из которых может ограбить не только в переносном, но и в буквальном смысле. Почему-то страшновато ехать к себе. Давай снимем это напряжение, позвоним Ане домой.
Пожилой женский голос вежливо сообщает, что Аня находится по такому-то номеру. Записываю его на осевшей в кармане багажной квитанции и изо всех сил делаю вид, что номер мне незнаком. А он такой простой: Сокольники - Мандельштам. Первые три цифры я обычно запоминаю по местонахождению телефонной станции, а для последующих ищу хронологические ассоциации. Девяносто один - тридцать восемь совпали с годами рождения и смерти поэта, всего-то сорок семь лет прожившего и ставшего теперь моложе, чем я. Это Бориса Смеянова телефон, в прежние времена Аня никогда у него в гостях не бывала, только на моей территории они виделись… Ну, давай, пей до дна!
Она отвечает готовым, продуманным текстом:
- Здравствуйте, с приездом! Да, да, так получилось, что я теперь у него, с ним. Мы оба очень хотим увидеться с вами снова.
- Конечно, конечно, о чем речь… Непременно встретимся.
Нет, ну вы посмотрите на идиота! Пятьдесят лет мужику, а он ухитрился поставить себя в положение обманутого пятнадцатилетнего подростка! Она просто меня использовала, чтобы сойтись со Смеяновым. Неосознанно, конечно, но я-то должен был за нее, в ней это осознать…
А он… он явно был к ней безразличен, не ради нее приходил он на наши посиделки - уж это точно. Он в мое отсутствие здесь с Аней встретился, когда она была мной намагничена, и принял это ее временное состояние за открывшуюся глубину. Будем называть вещи своими именами - хотя бы в разговоре с самим собой. Смеянов просто заскучает с ней без энергетической подпитки - вот потому-то и хочет Аня встречи втроем. Я буду у них за истопника - своей душой отапливать их слабое междунимие. Что ж, объективно - сам привел себя к столь жалкой роли… Подходящий эпилог для биографии нормального пожилого неудачника.
Теперь - тебе, с тобой, больше некому и не с кем.
Как это все назвать и определить? И что дальше? Смиренно признать, что в жизни у меня не было Жизни?
Нет, нет и нет! Все-таки ты у меня - была!
1997–2000
Примечания
1
Трогать мои чертежи (лат.)
2
Первый по времени - сильнейший по праву (лат.)
3
Если и не правда, то хорошо придумано (итал.)
4
Сравнение, являющееся необходимейшим приемом искусства, молекулой вещества художественности, в утилитарном дискурсе не только бесполезно, но и порой вредно. Это хорошо демонстрирует устная речь так называемых простых людей, реагирующих на "сопряжение далековатых идей", на логически не мотивированные сравнения поговоркой: "Сравнил х. с железной дорогой". Иногда вместо "сравнил" даже говорят: "сровнял", подчеркивая неуместность творческих аналогий перед лицом здравого смысла.
5
Блюди свой возраст (англ.)
6
В переводе С. Маршака: "Я как подарком пользуюсь любовью, // Заслугами не куплена она". С учетом обновления русской лексики этот текст сегодня можно отредактировать: "Я, словно грантом, пользуюсь любовью…"
7
У С. Маршака: "И не по праву взятую награду// Я сохранял до нынешнего дня".
8
Заслуг (англ.)
9
щедрый подарок, возникший в результате растраты (англ.)
10
великий дар (англ.)
11
Напомню: этот очень любимый мной мыслитель и сочинитель выдал такой фрагмент: "Чем люди являются среди прочих творений земли, тем являются художники по отношению к людям". Это прелестная эмоциональная гипербола, которая иной раз подходит под настроение, но воспринимать ее как объективный закон было бы непростительной глупостью.
12
Ты же отдаешься мне весь (букв.: даешь самого себя), а вот от этого избавь меня, друг (нем.)
13
Если кому интересно, вот оригинал: "Glück und Erfolg eines andern gern und ohne Neid sehen, weil man der Meinung ist, daß der Betreffende es braucht oder verdient hat".
14
Он приближается к пятидесяти как можно медленнее (англ.)