* * *
– Привет… Извини, за то, что бросила трубку… Я видела твои не отвеченные, но мне духу не хватило перезвонить… Очень надеюсь, что ты прослушиваешь голосовые сообщения… Лично я их не слушаю никогда…
Опустив телефон, я села возле будки и с любовью погладила вздыбившую шерсть на собачьем загривке. Пес вертел головой и горячо дышал мне в ладонь.
– Открой дверь! – велела мама. – Стучат!
Я нехотя встала и отряхиваясь от клочков шерсти, открыла. На пороге стоял…
– В институте я тебя не дождался, так что дубль два.
По правде, выглядел он чуточку лучше, и казалось поправился с нашей последней встречи. За его спиной стояла Зарема.
– У нас гости, – сообщила я подошедшей маме.
– О! Зарема! И…
– Мурад, – представился парень, переступая порог.
Зайдя, женщина подозрительно принюхалась.
– А, это от меня псиной воняет, – я виновато улыбнулась, – пойду переоденусь.
К моему возвращению они пили чай на кухне. Незаметно пробравшись мимо двери, я села на свои любимые качели во дворе.
– Мне кажется или ты сегодня не в настроении?
Я обернулась.
– Почему?
– Ну, людей я знаю неплохо. Есть добрые люди, есть злые, а есть вроде тебя.
– Это какие же? – заинтересовалась я.
Он прошел и встал напротив.
– Ты думаешь, что счастье само тебя найдет. И веришь в чудо. Не так?
Наступила недолгая пауза.
– Свое счастье я нашла. Другого мне не надо.
– Везет. Мне свое найти не удается.
– Бывает.
– Не спорю. А… где оно? Твое счастье?
Я посмотрела на него. И правда, где?
– Повсюду. В небе, на земле, в воздухе, в воде. В сердце и в глазах, и в твоих… твоих…
– Речах? – попытался угадать он.
Я рассмеялась.
– Шекспир бы прослезился. Ты в театре была?
Мне стало смешно.
– Я сказал что-то не то?
– Нет, просто в моей семье в театры не ходят.
– Почему?
– Не знаю… не ходят и все. Я однажды хотела пойти на Островского – меня засмеяли.
– Хм, – задумался Мурад. – А над чем в твоей семье не смеются?
Я тоже задумалась.
– Список небольшой. В моей семье можно убираться, готовить сколько хочешь, сливаться с окружающей средой и молчать.
– Ты посмотри на них, – умилилась Зарема, выходя из дома. – Как воркуют! Нашли-таки общий язык. Ты сказал про маёвку?
Я вопросительно подняла глаза.
– Зумруд, мы с работы собираемся послезавтра на природу. Идем с нами.
Пес с тоской рыл землю.
– Нет, я боюсь клещей.
– Ничего не будет, – уверенно заявила мама.
– Нет, все равно, я не привыкла куда-то ходить. Прости, пожалуйста, но меня даже в институт за руку водят.
Не успели за ними захлопнуться ворота, как мама, вооруженная мухобойкой погнала меня по двору.
– Ах, ты! Ну я тебе! Сволочь такая!!!
– Я не хочу говорить ему "да"!
– Не хочешь?! Я тебе сейчас такое устрою, что…
Кто-то кашлянул. Мы резко обернулись. Мурад пораженно на нас смотрел.
– Я забыл пиджак, – оправдался он. – Где-то во дворе…
Мама огляделась, подобрала слегка помятый пиджак с плитки и протянула парню.
– Спасибо. Удачных выходных.
После его ухода, пылая от стыда и злости, мама бросила мухобойку и ушла в дом.
* * *
Звонок.
– Алло? – тихо ответила я.
– Знаешь, иногда я прослушиваю голосовые сообщения. Невольно, я улыбнулась его приятному голосу.
– Что делаешь? – спросил он.
– Думаю.
– Обо мне?
– Не обольщайся.
– А о чем тогда? Не могу представить.
Я встала с кровати.
– Думаю, что еще один день подошел к концу.
– И это плохо?
– Не знаю.
– А что делала сегодня?
Вопрос заставил меня поморщиться.
– Ничего особенного. А ты?
– Промотался.
– Где мотался? – не поняла я.
Ренат засмеялся:
– Не я мотался, а день промотался. Ты не слышала такое выражение?
– Нет.
– Не сильна в молодежном сленге? Походу, ты ботан.
– Да что ты говоришь!
Мы долго болтали о всякой ерунде, пока парень не спросил:
– А если я попрошу, ты выйдешь? Прямо сейчас?
– Сейчас? – опешила я.
– Или хотя бы выглянешь в окно?
За нашей стеной, в слабом свете, стоял Ренат и махал мне рукой.
– Чем не "Скайп"?
– Ты ненормальный!
Я приблизилась, прижалась к стеклу рукой.
– Мой адрес тебе тоже девочки передали?
– Нет, нашел по номеру, – он сел прямо на асфальт. – Представляешь, ты единственная дочка депутата в районе.
– Что, больше нет? Ты проверял? – съехидничала я.
– Красивых, точно нет.
– Совет: начни с некрасивых – их околдовывать куда легче.
– Ответ: не ищу легких путей.
– Ну тогда твой путь обречен.
Ренат вскинул голову.
– А так?
И показал охапку цветов.
– Ооо, – протянула я уважительно, – какие красивые оранжевые ромашки ты нарвал за углом.
– Откуда ты знаешь, где я их нарвал?
– Просто я сама их сажала…
Не выдержав, я расхохоталась и спрятала лицо в ладонях.
– Че, правда? – не верил он.
– Да. Я купила их для двора, но папа решил взять розы. Мне было жалко выбрасывать, я нашла клочок земли и посадила их там.
– Че-то мне как-то неудобно стало, – признался парень, смеясь вместе со мной.
– Да ладно, все равно бы они до осени не дожили.
Вскоре баланс его телефона сошел на нет. И мы принялись сажать мой. Когда деньги закончились у обоих, Ренат стал объясняться при помощи жестов. Он водил руками, выкладывал из цветов буквы, рисовал круги и всячески старался донести до меня смысл простых, на первый взгляд, слов.
Я кивала, когда мне удавалось что-то понять и когда не удавалось – тоже. Он так старательно объяснял, что мне было жалко ему не кивнуть.
Когда парень ушел, начинало светать. Я очарованно отошла от окна, невероятно свежая и бодрая. Передо мной была моя прежняя комната, но виделась она мне совершенно другой. Я прислушивалась к новым, незнакомым ощущениям и боялась завершения этой чудесной ночи.
В сладких мыслях я легла на кровать, переполняющее меня счастье напоминало фейерверки в Новый Год. Но даже сквозь это ликование я понимала, что каменная стена между нами будет всегда…
* * *
Кто-то кричал. И так безумно хотелось спать.
– … одену на голову! Встань!!!
Я вскочила раньше, чем успела проснуться. Ударив по пальцам, папа всунул мне в руки грязную собачью миску.
– Двор воняет! Если через полчаса ты не уберешь загон, я за шкирку выкину эту собаку и тебя вместе с ней!
– А что, так сильно воняет? – осторожно спросила я в надежде смягчить свой приговор.
Собака участливо залаяла. Видимо, и вправду, воняло сильно.
Спустившись, я залезла в сарай за лопатой. От резкого подъема, в голове непривычно гудело.
С испортившимся настроением папа уехал. А больше дома никого и не было. Засыпая на ходу, я решила отложить уборку и присела на качели.
Встать уже не вышло.
* * *
Мне приснился Мурад. Мы вместе сажали ромашки и отбивались от клещей за углом дома. Потом, я захотела вернуться и постучала в ворота. Дум-дум!
Никто не открывал и я крикнула: "Открой дверь!". Голос у меня был похож на папин…
– Открой дверь!
Я вновь вскочила и приставленная к качели лопата с грохотом упала.
Молясь, чтобы отец был один, я сдвинула засов. Мне вспомнились описания ада из книги "Жизнь после смерти", когда я увидела злое папино лицо и лица шестерых работающих с ним мужчин.
Утренние угрозы показались смешными, по сравнению с тем, что ожидало меня после ухода гостей.
Нужно было срочно что-то делать.
– Идемте в дом! – выпалила я прежде, чем папа успел пригласить их на задний двор.
Мужчины шумно говорили между собой, шутили, осматривались.
– Дом здесь. Заходите в эту дверь. Можете не снимать обувь. Проходите. Садитесь.
– Накрой на стол, по-быстрому, – велел папа, присаживаясь на диван в зале.
– Угу, – буркнула я, скрываясь за дверью кухни. Естественно, накрывать было нечем…
Из готового в холодильнике нашлась кастрюля вчерашних макарон и две позавчерашние котлеты.
– По-быстрому! – повторил папа из комнаты.
В запасе было не больше пятнадцати минут, что б накормить семерых взрослых мужчин. И я начала готовить.
Размельчив котлеты, я поджарила их с тертой морковью, туда же разбила последнее яйцо и покрошила хлеб. Макароны полила кетчупом и посыпала замороженной черникой из морозильника. Из шпрот, соленых огурцов и сладкой кукурузы получился салат, а вместо зелени я нарвала в саду листьев одуванчика. Так же стол украсили курага со сметаной, суп из маринованных грибов и графин сладкой воды с медом.
Изобилие блюд папу порадовало. Пока он не присмотрелся.
"Аллах, пожалуйста, – просила я, стремительно убираясь во дворе, – пусть они переживут этот обед. Пожалуйста, пошли им здоровья"
Через час, поблагодарив, гости ушли. Отец весело с ними попрощался и поднялся в кабинет.
Вернувшись в зал, я ошарашенно оглядела опустевшие тарелки – ужас, они съели даже чернику в кетчупе.
* * *
Вечером мама вернулась из магазина, купив себе длинное темное платье.
– Опять черное? Ну мам, ты прям, как в трауре.
– Сплюнь, дурная! – возмутилась она, обиженно. – Взрослая я для ярких платьев, а черный цвет худит.
Я замешкалась:
– У меня подарок для тебя есть… Только если подойдет, обещай носить.
– Какой подарок?
– Сейчас. – Я побежала в комнату и принесла большой пакет. – В прошлом году, помнишь, мы ходили к портнихе шить тебе кофту? Я записала твои мерки и сшила блузку из ткани потоньше. Фасон сама выбирала…
Мне нравилась моя работа. Блузка была сиреневой, в мелких, розовых камушках. Мама улыбнулась, приложила к себе.
– У тебя много черных юбок, есть с чем носить.
– Какая умница! – восхитилась она. – Красиво, очень! Но на выход я не надену. Слишком ярко, люди не поймут.
– Поймут! – заспорила я. – Пожалуйста, надень.
– А что это там? – сменила тему мама, открывая пакет. – Ты и вязать умеешь?
– Бабушка научила, – призналась я. – Это жилет для Артура.
– Артур! – окликнула мама, выходя из кухни. – Смотри, тебе Зюма жилет на зиму связала!
– Пусть дедушке подарит, – отозвался он угрюмо и закрыл дверь.
– Как же мучает он меня… Совсем здоровья не осталось.
Я вытащила из пакета последнюю вещь – вышитую крестом девушку с бантом в блестящих волосах. Тоскливо провела рукой по ткани картинки и убрала обратно.
– Раз тебе понравилось… может… все-таки… мне поехать…
– Дай телефон, поговорю с Аминат насчет свадебного зала, – сказала мама, пропустив мимо ушей мой лепет. – Заранее надо такие дела обдумывать. Сегодня начну составлять список гостей.
Я протянула ей трубку.
– Иди, не стой над душой. Спроси, может, папе, что надо.
– Мам…
– Говорю же, иди, не мешай! Что ты хочешь?
Встав, я взяла пакет:
– Не хочет он жениться, что тут непонятного?
– Ты что-то знаешь? Стой! А ну говори!
– Не знаю я. Ничего, мам, я не знаю…
Всю ночь Ренат смешил меня своими смс-ками. Когда домашние уснули, он спросил, выйду ли я, если он снова придет.
"Нет, могут услышать" – написала я, испугавшись.
"Но ты практически не бываешь в городе, как по-другому я тебя увижу?"
"Никак, Ренат, – ответила я, вздохнув. – Не приезжай, плохая это идея"
"Ты что! – возмутился он минуту спустя. – Ты что подумала? Мы же с тобой друзья, забыла? А друзьям встречаться можно"
"И вправду, – подумала я про себя, – мы давно знаем друг друга"
"Хорошо, я выйду. Ненадолго"
"Не уйду, пока не прогонишь" – прислал Ренат, в очередной раз меня рассмешив.
Слегка волнуясь, я медленно спустилась по ступеням. Каждый скрип заставлял меня так дрожать от страха, что хотелось вовсе отменить встречу. Но я находила в себе силы и спускалась дальше.
Долго ждать не пришлось. Услышав тихие шаги за стеной, я открыла ворота и вышла на улицу.
Частный сектор, включающий и наш дом, отделялся от главной дороги шлагбаумом – ночью здесь не было ни души. И все равно я струсила, оказавшись с ним наедине:
– Кошмар!
– Что? Я ведь даже побрился.
– Нет, мне просто подумалось… если меня кто-нибудь увидит…
– Да успокойся ты, – уверенно произнес он. – Кто тебя сейчас увидит? Родители спят. А соседи завтра и не вспомнят. Выйди. Сделай хоть шаг!
Я вышла. Прижалась спиной к воротам.
– Ты к конкурсу готовишься?
– Нет.
– Почему? Еще недавно ты рассказывала мне, как тебе нравится шить, говорила про планы, цели, мысли. А что теперь?
Мне было сложно ему ответить.
– Многое изменилось.
– Что?
– Ренат, это долго. Это сложно. Родителям не нравится мое увлечение. А когда им что-то не нравится, они делают мою жизнь невыносимой! У меня есть учеба и я не хочу потерять и ее.
Парень настолько проникновенно взглянул мне в глаза, что по телу пронеслись мурашки.
– Ты потеряла главное – свой характер. А учеба без характера, как и все остальное, не сделает твою жизнь лучше.
– И что мне делать?
– В первую очередь, научись говорить "нет". Это самое важное. – Нет?
– Да. Так-с… Иди к то-ой стене.
– Зачем?
– Иди и не задавай вопросов.
Я послушно пошла.
– Ты что делаешь? – поинтересовался Ренат.
– Иду к стене.
– Зачем? Для чего ты идешь к стене?
– Ты сказал…
– А если я тебе скажу спрыгнуть с окна, ты пойдешь, спрыгнешь? – сказал он тоном нашей директрисы.
Я рассмеялась.
– Зюма, если ты не хочешь и не понимаешь для чего надо идти к стене, то зачем идти? Скажи "нет!" и все.
– Мне бы и в голову не пришло…
– Да-a, есть над чем поработать. Иди к тому столбу.
– Нет.
– Подними камень.
– Нет.
– Закрой ворота.
– Нет!
– Серьезно, закрой, услышат же, – посоветовал он.
Я недоверчиво на него покосилась, но ворота закрыла.
– Какая теплая сегодня ночь. И звездная. Есть предложение: давай побьем рекорд?
– Рекорд?
– Американский астроном сосчитал десять тысяч звезд. Чем мы хуже?
– Ты что! Я и десяти не сосчитаю.
Парень отошел и лег на землю.
– Тут машины ездят!
– Шесть, семь, восемь… Ты стоя считаешь или как?
– Я в грязь не лягу!
Он услужливо протер по асфальту рукавом.
– Даже пыли не осталось. Давай да быстрее!
Я аккуратно присела, пристально рассмотрела участок вокруг себя и легла.
– Ты учишь меня плохому.
– Это только начало. Смотри, – парень поднял руку и будто закрыл ладонью пол неба, – сначала кажется, что это нереально. Но стоит только присмотреться, как можно выделить одну, самую яркую звезду. С нее и начинаем счет. Смотришь дальше и видишь, что появилась другая. Она будет второй. Вспыхнула третья, за ней четвертая… и так по очереди, они будут то загораться, то потухать, чтобы ты могла сосчитать их не сбиваясь.
И мы долго считали звезды. Почти до рассвета.
– Я люблю небо, может, это у меня от отца? – размышляла я. – Он мечтал стать летчиком. Очень мечтал… Из дома хотел уйти… А потом как-то не срослось…
– И стал депутатом? Тоже неплохо.
– Две тысячи пятьсот восемь… Все! Я больше не могу! Я устала. И у меня болят лопатки.
– Неужели ты оставишь всю славу какому-то американцу?
– Ренат, он ее заслужил.
Зевая, я привстала и неожиданно встретилась с ним взглядом. Лицо его сделалось серьезным.
– А ты веришь в любовь?
– Разве в нее можно не верить? – спросила я, робко отводя глаза.
– Лично я верю в вечную любовь. До самой смерти. Другой любви я не признаю.
Я почувствовала, что краснею и быстро встала.
– Такую любовь и заслужить нужно.
Он тоже встал, улыбнулся.
– По-моему, ты ее заслужила.
– По-моему… ты тоже ее заслужил. Я… домой.
– Останься. Еще пять минут.
Мне и самой хотелось остаться.
– Нет.
– Немного.
– Нет! – решительно отрезала я.
– И научил на свою голову, – рассмеялся Ренат.
* * *
Вы когда-нибудь замечали, как именно человек проникает к вам в душу? Следили за его действиями? С первых слов он будто цепляется нитями паутины, такими тонкими и прозрачными, что никто их и не замечает. Вы так же занимаетесь своими делами, ходите на работу или учебу, ваше поведение ничем не отличается от поведения до знакомства… Кажется, что новый "гость" не внес никаких перемен в вашу жизнь. Она осталась прежней.
Проходят дни – нитей становится больше. Они уже заметны, но по-прежнему слабы и вы не видите надобности избавляться от них. В течение дня ловите себя на мысли, что вспоминаете его. Новый знакомый начинает напоминать о себе всё чаще и чаще.
А между тем, нити проникают глубже, доходят до головы, подкрадываются к сердцу… Первая бессонная ночь. С чего бы? Разве, происходит нечто необычное? Вы прислушиваетесь к себе – разум подсказывает, что ничего не изменилось. Однако заснуть не удается.
Проходит время… Нет, это не случайность. Человек пробрался к вам в душу и как бы вы не обманывали себя – ситуация очевидна. Проста и сложна одновременно. Повседневность больше не имеет смысла… Мир перевернулся… Наступило счастье, глупое и непредсказуемое.
Но исчезает человек намного быстрее, без подготовки и прелюдий. И никогда не стоит про это забывать.